Читать книгу Год Стрельца - Лина Лукина - Страница 3

Утро Анна давно уже начинала без будильника. Она считала это хорошей привычкой – звонок будильника приводил организм в состояние нервного возбуждения, которое могло стать хорошей средой для перерастания маленького утреннего стресса в большой дневной.

Каждое утро буднего дня ничем не отличалось от предыдущего. Анна, кормила своего любимого кота, бежавшего на кухню впереди ее, настойчиво мяукая с подтекстом, что успел уже проголодаться. Затем она становилась на весы, скорее по привычке, уже без интереса, потому что последний десяток лет ее вес кардинально не менялся. Затем она делала свой неизменный «калланетик» и варила кофе.

Банальный вопрос большей части женщин – что сегодня надеть – Анну не мучил с тех пор, как она решила его для себя раз и навсегда. Планирование своей работы перешло в образ ее жизни и уже распространялось на то, как она одевалась. Что она будет одевать утром следующего дня, было запланировано на пару недель вперед.

Строчки специального ежедневника Анны с постоянной периодичностью заполнялись уникальным расписанием, прямо как в школьном дневнике: уроки на понедельник, на вторник, на среду и так далее.

Одежду и аксессуары она расписывала по дням, вплоть до оправы очков, не говоря о драгоценных украшениях или изысканной бижутерии. В число предметов особенного расписания входили галстуки, платки, шарфики, шали, палантины. Обувь и сумки шли особняком, но строго подчинялись общим правилам элегантности.

Элегантность, как известно, тяжелый крест. К такому выводу Анна пришла, когда поняла, что красивой быть намного легче, чем оставаться элегантной. Красота и элегантность для нее были понятия совершенно неоднозначные. Красивых, обеспеченных женщин Анна замечала все больше и больше, но прямой зависимости с элегантностью при этом не наблюдала. Не каждой женщине по плечу покориться ярму своей элегантности, сделать ее стержнем своего бытия и с достоинством выносить ее гнет вкупе с нарядами и драгоценностями. Однажды подняв планку своего образа, Анне не представлялось возможным ее опустить, иначе она потеряла бы часть себя.

В процессе своего утреннего облачения Анна выискивала удовольствие: в зеркале старалась видеть отдохнувшую женщину, которая своим внешним видом могла радовать и себя, и окружающих. Будучи еще совсем юной женщиной, она усвоила такое правило: в том, как ты выглядишь, проявляется твое отношение к окружающим людям. Если ты уважаешь людей, то не позволишь себе разочаровать их своей непривлекательностью.

Фаворитом делового гардероба Анны всегда оставался костюм – жакет с юбкой или жакет с брюками. Менялись блузы, водолазки, жилеты, аксессуары. Менялась мода, но стиль выдерживался, стиль был вне моды, он был выше ее. Сестра Анны, Лиза, женщина интересная во всех отношениях, предпочитающая гламурно-спортивный стиль, не понимала и не приветствовала ее строгие костюмы, а вкус Анны считала слишком консервативным.

– Как это скучно – ходить в костюмах! – так или иначе аккуратно протягивала Лиза, чтобы не обидеть сестру, когда та показывала очередную покупку, – в них нет изюминки, костюм давит женское начало.

– О вкусах не спорят, – не спорила Анна, но знала, как сексуально выглядит серьезная деловая женщина в костюме. Это она видела в глазах мужчин, видела в зеркале, когда узкая юбка обволакивала ее фигуру, а жакет выгодно подчеркивал талию, когда вырез блузы лишь скрывал грудь, но мужской глаз вылавливал скрытые места, а мужское безграничное воображение дорисовывало то, что скрывалось под воротником жакета.

Анна в своем возрасте уже не любила и не носила короткие юбки. Кроме того, она сочувствовала одной из своих подруг, которая уменьшала длину своей юбки или платья в зависимости от увеличения прожитых лет. Сказать прямо об этом подруге она не решалась, корректные намеки не расшифровывались, но как нелепо выглядела немолодая женщина, одетая по-юношески броско и фривольно. Что касается юбок, то тут Анна делала ход конем – она носила юбки не короткие, но с умеренными разрезами, которые при ходьбе деликатно обнажали ее стройные ноги и мужские головы поворачивались за ней, как подсолнухи за солнцем.

Этим утром на Анне был серый костюм с юбкой, зауженной книзу, и розовая блуза. Под воротник жакета она пустила легкий шарф в тоне чуть ярче блузы.

Была пятница. В западных фирмах по пятницам работники позволяют себе по случаю конца недели надеть джинсы и свитер. Однажды в таком виде Анна пришла на всеобщий субботник.

– Анна Андреевна, я вас в джинсах никогда не видела! – удивилась сотрудница бухгалтерии. «Как будто я в бикини на работе появилась», – подумала Анна. Вслух свою мысль она мягко перефразировала:

– Я как-то не представила себя в костюме с метлой.

Секретарь встретила Анну, как всегда, улыбкой. Марина не опаздывала, в приемную управления входила раньше своего начальника, поэтому иногда ей позволяли уходить раньше начальника. Такой стиль работы она почувствовала в атмосфере офиса, когда только пришла на собеседование.

– Доброе утро, Анна Андреевна, – проворковала Марина.

– Доброе, – взаимно улыбнулась Анна. Какое бы настроение ни заполняло ее душевное пространство, как бы она себя ни чувствовала, приветствовала всех приятной улыбкой на лице. Как бы напряженным ни обещал быть рабочий день, он должен был для Анны начинаться с улыбки.

– Можно мне почту и вчерашние подборки? Еще подготовьте мне, пожалуйста, всю переписку с рекламным агентством и перезвоните по поводу факса из «Витязя», который мы вчера так и не получили, – попросила Анна секретаря.

– Сейчас все подготовлю и занесу в кабинет, – отрапортовала Марина.

Анна с огромной симпатией относилась к своему секретарю, ей нравилось в Марине непреодолимое желание радоваться жизни в любых ее проявлениях. Во всех жизненных неприятностях она искала положительные моменты, даже пасмурная и тоскливая погода не могла ей испортить настроение. Все было наоборот – в дождь и непогоду Марина становилась в оппозицию природным капризам и старалась выглядеть особенно заметно.

Ее пиджак цвета морской волны на фоне белой блузы подчеркивал яркость крупной бирюзы в ушах и на шее. Светлые густые волосы были собраны в конский хвост и затянуты тонким платком под цвет камней – его кончики свисали, как ленточки на шляпке, и кокетливо порхали бабочкой при каждом движении головы. Нежная коралловая губная помада разбавляла это бирюзовое великолепие, придавая лицу особенную свежесть.

– Как твой малыш, уже лучше? – поинтересовалась Анна, зная, что у Марины заболел ребенок, а она не взяла больничный лист, потому что подходил конец месяца, и, как всегда, намечалась запарка.

Анна чувствовала это уважительное к себе отношение, и при случае, всегда шла навстречу своим подчиненным. Она стала начальником управления по связям с общественностью в департаменте руководства три года назад и, по сути, была лицом компании.

Много лет назад, живя в провинциальном городке, еще школьницей, Анна мечтала стать актрисой. И не просто мечтала – делала все возможное и невозможное, чтобы приблизить свою мечту.

Она играла в школьной драматической студии – постигала науку актерского мастерства местного масштаба. На своем уровне она даже достигла определенных успехов. В монолог матери, потерявшей на войне единственного сына, из спектакля, посвященного празднованию великой Победы, Анна вложила столько чувств и эмоций, что учителя на концерте не могли сдерживать слез. В спектакле по Грибоедову “Горе от ума” она играла Софью, а когда юная актриса еще и запела в мюзикле, то зрители просто рукоплескали – она и это может!

Дома постепенно накапливалась коллекция открыток-фотографий киноактеров и открыток с кадрами из фильмов – тогда они продавались в любом киоске «Союзпечать». Все родственники, знавшие об Анином пристрастии к кино, покупали ей такие открытки и присылали в конвертах из разных городов. Папа выписывал для дочери журналы «Советский экран» и «Новини кіноекрану». Анна читала эти журналы и видела себя в разных образах на страницах киноэкранной прессы.

Будучи в девятом классе, она написала в редакцию «Советского экрана» письмо с просьбой напечатать на страницах журнала адреса вузов, которые готовят актеров. Ее просьба через какое-то время была выполнена. Из трех предложенных городов она выбрала Москву, ВГИК. Чтобы поступить во Всесоюзный государственный институт кинематографии, Анна занималась весь десятый класс с репетиторами по русскому языку и литературе, а также по истории. Голос у нее был хорошо поставлен, с дикцией проблем тоже не было, но на первом же туре она провалилась. Видимо, природная скромность не позволила полностью раскрыться ее творческой натуре.

Анна решила не сдаваться и уехала из Москвы с твердым намерением вернуться поступать на будущий год. Но за год многое изменилось. Она повзрослела, повзрослели и отношения с Олегом – их чувства окрепли. Олег к тому времени учился в институте, и уезжать от него далеко Анна уже не могла. Ей не пришлось выбирать между Олегом и артистической карьерой, о которой так долго мечтала. Олег своей любовью заполнил все ее душевное существо.

После приезда из Москвы Анна пошла навестить любимую учительницу, которая болела, и та окончательно убедила ее в том, что столица – не для нее.

– Аня, где-то в душе я даже рада, что ты не поступила, – говорила Лариса Леонидовна, разливая чай в чашки старинного сервиза, – Москва – сильный город, город – вамп, не все там приживаются, а если приживаются, то таким людям приходится меняться. Жизнь в столице заставляет локтями расталкивать рядом идущих, топтать неугодных, бороться за свое место под солнцем.

– Но вы ведь тоже боролись всю жизнь за свое место в этом мире и не сломались, – Анна знала многое из прошлой жизни этой женщины, родившейся в семье эмигрантов, высланных из России во Францию после революции.

– Не столько мы, сколько наши родители, а они были замешаны из теста своего времени, – ответила Лариса Леонидовна. В ее голосе и движении ухоженных рук Анна очередной раз заметила невидимую связь с ушедшей эпохой.

Каждый раз, беседуя со своей учительницей, Анна чувствовала необыкновенную энергетику, исходящую от нее. В ней, как казалось девушке, была воплощена живая история. Анна готова была часами слушать рассказы Ларисы Леонидовны об обучении ее матери в Смольном, в пансионе благородных девиц, о том, как ее родители жили в Питере и о том, как питерских интеллектуалов заставили покинуть Россию. Эти рассказы уносили мечтательную Анну во времена начала века. Порой она ощущала себя современницей героев и даже где-то жалела, что родилась так поздно и не застала общества истинных аристократов.

– А мы из другого теста? Мы слабее, да? – спросила Анна, боясь разочароваться в себе и в своем поколении.

– Нет, не совсем так, как ты думаешь. Тогда было суровое время, и оно воспитывало людей с твердым характером и сильной волей – настолько сильной, что любые испытания были им под силу. Свои стойкие убеждения они впитывали с молоком матери и проносили их через всю жизнь, не меняя их и не изменяя им, – говорила Лариса Леонидовна и заметно преображалась. Она светилась гордостью за своих родителей, которым пришлось сполна хлебнуть горя, но это не помешало им сохранить свое человеческое и гражданское достоинство.

– Сегодняшняя молодежь, – продолжала она, – прекрасная, но вы продукты своего времени. Вы в меру избалованы, в меру трудолюбивы, в меру окрыленные своими идеалами. В вас нет фанатизма.

– Это хорошо или плохо? – быстро спросила Анна.

– Это нормально. Вы нормальные дети нормальной страны. Что же касается тебя, то, как мне кажется, сама судьба уберегла тебя от кровожадного окружения, – голос Ларисы Леонидовны становился по-матерински мягким и успокаивающим.

– Но ведь многие уезжают в столицу, поступают учиться, а затем остаются там жить и работать, – не сдавалась Анна.

– Ты очень тонкая и ранимая, даже слишком чувствительная. Для актрисы это, может быть, и важно, но уж больно ты хрустальная, бережно с тобой нужно обращаться, а в столице сильно не церемонятся. Я думаю, что Олег тоже порадуется твоему провалу. Время покажет настоящую ценность происходящего. Раньше я не могла тебе этого сказать, боясь разрушить ореол твоей мечты, но видно момент истины настал, – учительница по-доброму рассмеялась. – Пойдем, я еще чайку поставлю.

– Спасибо, Лариса Леонидовна. До прихода к вам я в чем-то еще сомневалась, но ваши слова меня окончательно убедили в том, что все не так плохо.

Какое-то время чувство потери, крушение надежд и горечь от несбыточности мечты еще возвращались к Анне. Она спрашивала себя: «А правильно ли я делаю? Неужели можно так быстро сдаться и предать свою мечту?” Но когда она думала об Олеге, все становилось на свои места.

Тогда-то она и решила для себя: «Не удалось блистать на экране – значит надо научиться блистать в самой жизни». К этому она шла долгие годы, и ее стремлению к постоянному совершенству могла позавидовать даже самая успешная женщина.