Читать книгу Перекрестный отец. Разговор о детях, о жизни, о себе - Лина Милович - Страница 8

– Знакомьтесь – актер и музыкант Денис Клявер. Денис, у тебя такая интересная семейная ситуация…

– Мексиканский сериал.

– Давай, чтобы нам не запутаться, ты сам представишь своих детей. Даю тебе слово.

– Конечно, конечно. У меня трое замечательных детей. Старшего зовут Тимофей Денисович Клявер. Младшего зовут Даниэль Денисович Клявер, а дочь, среднюю, зовут Эвелина Денисовна Польна. Три прекрасных создания, три смысла жизни и, конечно, самые главные мои хиты.

– Потрясающе. Скажи, а ты часто видишься с детьми? Или время от времени?

– Мы все постоянно в режиме онлайн, на телефоне. Даниэль Денисович живет с нами, старший – в Питере, дочка живет в Подмосковье.

– Как это у тебя получается так…

– Вот так получилось географически. Но при этом мы действительно постоянно общаемся. Сейчас для этого есть все условия. Например, Скайп здорово помогает. Так что говорить «у меня нет времени» – это отмазка такая. Если человек не хочет общаться, то он и не найдет времени, а если хочет, то никаких проблем вообще нет. Со старшим мы постоянно на телефоне, он уже совсем взрослый, и мы как два друга. Можем пошутить, можем по Ватсапу какими-то шуточками для взрослых перекинуться.

– Он тебе присылает?

– И он мне, и я ему.

– И ты ему?

– Ну, а что? Шестнадцать лет – нормально. Нет, ну понятно, есть какие-то границы… У Тимофея замечательное чувство юмора. А с дочкой у нас больше цветочки и сердечки.

– Ты шлешь?

– Да. Но и она сердечки мне присылает, что очень приятно. Мужчина, пусть он и взрослый, в душе все равно остается нежным и ласковым. И искренним, конечно. Мне вообще кажется, что настоящий мужчина именно таким и должен быть, вне зависимости от того, сколько ему лет.

– У тебя трое детей. Скажи, когда ты смотришь на их детские фотографии, ну, где они совсем маленькие, ты их различаешь?

– Да, конечно. Ну, во-первых, они все разные. Старший у меня черненький, младший беленький…

– Беленький, да, я видела.

– Так что уже проще.

– А девочку от мальчика можешь отличить?

– С девочками вообще все понятно.

– Ты выкладываешь фотографии своих детей в социальные сети…

– Да.

– Я видела несколько прекрасных фотографий.

– Мне, кстати, иногда пишут: «А вы не боитесь выкладывать?»

– И как ты к этому относишься?

– Ну, с одной стороны, с опаской, и до определенного возраста я не выкладывал фотки своих малышей. Но сейчас у них уже сформировалась защита… эмоциональная, что ли, энергетическая, – так почему бы нет? Так что, с другой стороны, мне кажется, пусть люди смотрят и видят, что дети – это прекрасно. Когда о них мамы заботятся, вообще родители – это и есть счастье. Это очень важно в наш не совсем толерантный век. Никому ничего не хочу доказывать, но, в общем, считаю, что это правильно.

– Мне тоже кажется, что это прекрасно, когда люди видят все своими глазами и понимают, что медийные личности, звезды, переживают те же самые чувства.

– Безусловно. Вообще, вся моя жизнь, мое творчество направлены на такой позитив. Мне нравится дарить людям счастливые позитивные эмоции, и я, в принципе, стараюсь пропагандировать, что я вот так живу.

– Тогда давай проверим твою память.

– О, давай, поехали.

– Я тебе будут показывать фотографии, которые ты в Сеть выкладывал, а ты скажешь, кто на них.

– Так, это…Ну, поскольку это кинотеатр, то это может быть моя дочка… или сын. По-моему, Тимоха, если я не ошибаюсь.

– Опа!

– Да, Тимоха.

– А ты боялся!

– Я не боялся, просто…

– Я тоже иногда боюсь своих детей перепутать. Ничего такого, всего не упомнишь.

– Нет, нет, я прекрасно помню этот день. Мы с ним пришли блокбастер посмотреть. На самом деле это такой кайф, когда твой сын, вообще твои дети, – твои друзья.

– Согласна полностью.

– Мой сын говорит: «Пап, мы с тобой на одной волне общаемся» – так я все для этого сделал. Моя мама тоже всегда была со мной на одной волне, я очень хорошо это помню. Папа как раз человек более консервативный. С принципами консервативными, из разряда: «Вот это плохо, а вот это хорошо». А мама всегда старалась понять то, что мне интересно.

– То есть она тебе была другом?

– Да.

– Хорошо, давай продолжим. Что ты скажешь про эту фотографию?

– Здесь мы с Данюшей и с супругой моей на дне рождения у Лизы Карповой.

– Не так-то плохо, молодец.

– Прежде всего это доказывает, что я свои соцсети сам веду, так что в теме.

– Круто. А здесь?

– Так, а это мы, по-моему, с дочкой и с Алюшей, сестрой ее. По-моему, в прошлом году на 1 сентября, если я не ошибаюсь.

– Ты посмотри-ка…

– Да.

– А здесь?

– Ну, это Данюша, это фотография моя любимая. Она сделана, когда Данечка родился, буквально только-только домой привезли, через неделю. Но, понятно, что в Сеть я ее выложил уже позже.

– От этой фотографии реально можно сойти с ума.

– Да, это очень круто. Такой маленький человек… Я эту фотографию выложил, когда ему три года исполнилось, а до этого, конечно, не стоило.

– Молодец. И вот последняя.

– А, ну, это я. Делаю татуировку с именами моих детей.

– Смотри, какой ты здесь хитрый. Но ты правда молодец, все помнишь.

– А у меня фотографическая память. Я, кстати, тексты запоминаю не на слух, а визуально, значит, я визуал.

– Хорошо. Давай про детство и про семью. Что ты можешь рассказать про свою семью, про родителей? Расскажи про своего папу.

– Про папу и про маму. Во-первых, родителей не выбирают, и в этом смысле мне здорово повезло. Я счастливый человек. Я рос в семье великих людей. Причем это относится и к папе, и к маме. Потому что мама, несмотря на то что она, может быть, и не имела такой популярности, как папа, но она, по сути, воспитала и папу, и меня.

– Его тоже?

– И его, конечно. Они ж познакомились, когда папа был начинающим и, более того, нигде не работающим артистом. Хотя и очень уверенным в себе. Какое-то время мама работала за двоих.

– Прошу прощения. Кто не знает, Илья Олейников – актер, телеведущий, один из создателей передачи «Городок».

– Композитор.

– …композитор.

– Что для меня очень важно.

– Талантливейший человек.

– Я бы даже сказал – гениальный. Даже при жизни это было понятно, а сейчас, когда его нет, это особенно ощущается. Папа продолжает и дальше жить вместе с нами, он участвует во всех процессах и поддерживает меня. Но вернемся к моему детству. Несмотря на то что папа не так часто бывал дома, мягко говоря… раз в две недели – это уже считалось неплохо, и телефонов мобильных тогда не было, у меня было такое ощущение, что он никуда не уезжал.

– Вот как? А почему оно возникало?

– Не знаю, видимо, у меня был какой-то астральный уровень общения с ним. Насчет папы не скажу, но у меня точно было такое ощущение. Очень хорошо помню, что, когда его не было, я залезал в шкаф и вытаскивал его вещи. Его свитера, пропахшие парфюмом и табаком, это же очень клево. Для меня запахи – самое сильное ощущение, если говорить про память. Я имею в виду, моментально все воспроизводится. А так – обычная семья, два советских человека, которые трудились с утра до вечера, чтобы купить все необходимое.

– С кем ты был близок, с мамой или с папой? Папа далеко…

– Поначалу… конечно, с мамой. Потому что мама была рядом. Но, наверное, я испытывал к ним одинаковые чувства. Если что, я бежал к маме, а папу я боялся, но уважал, и я обожал с ним ходить куда-то.

– А что, он сурово тебя воспитывал?

– Ну, вообще-то, он очень мягкий человек. Просто я иногда доводил его до такого состояния, когда он приезжал домой и мама начинала ему докладывать обо всех моих нормальных детских…

– Приключениях.

– Приключениях, да. Я очень хорошо помню, что в первый день, когда папа приезжал, мне все прощалось, а на второй день уже, конечно.

– В первый день прощалось, потому что вы соскучились друг по другу?

– Разумеется.

– Ну да, как можно омрачать. Отец приехал…

– Да. А на второй день уже можно было нормально получить.

– Да? И что ты получал?

– По заднице получал, но на самом деле очень редко, по большому счету, один раз, но я его хорошо запомнил и впредь старался избегать последствий.

– Что это был за раз?

– Что-то там достал, причем… Не буду говорить. Но вообще у папы было правило – раз что-то обещал, должен сделать.

– Интересно, интересно.

– Да. Вот, рассказываю. Мы вышли с утра с ним на концерт, и я себя жутко вел. Папа говорит: «Домой вернемся, получишь по жопе хворостиной». Это было реально в 10 часов утра. Мы вернулись в 10 часов вечера, целый день хохотали, веселились, и буквально через 20 минут про эту хворостину забыли уже.

– Ты забыл?

– Ну да. Папа, он у нас всегда был на позитиве, никаких обид. Вот если мама обижалась, переставала со мной разговаривать, на меня это очень сильно влияло. Крики, истерики в моем случае не работали, но вот если мама на меня обижалась – это было очень действенно. В общем, мы с папой весь день провели в шутках, вел я себя прекрасно и про хворостину правда забыл. А папа, когда мы пришли, берет хворостинку эту и говорит: «Я тебе обещал».

– Вот так.

– Да. Пацан сказал – пацан сделал – пацан запомнил.

– Ты считаешь, этот воспитательный момент принес свое действие?

– Да, конечно. Я считаю, принес.

– А ты сам такой метод используешь?

– Нет, я ни разу никого не тронул. Но, в принципе, нельзя исключать, это нормальная ситуация. Понимаете, бить бесполезно, а тогда… это же было психологически выстроено: человек пообещал наказать, и я действительно этого заслужил.

– Ты именно это в тот момент ощущал: заслужил – получил, раз отец обещал?

– Да это. И все, и больше… как прививочка такая…

– То есть к этому больше не возвращались?

– Да. Как только какие-то моменты возникали на грани, мне сразу напоминали, что впустую обещания не раздаются. То есть это уже звучало не как пустая угроза. Самое ужасное – когда ты что-то обещаешь ребенку и не выполняешь, не важно, наказание это или похвала.

– А тебя баловали?

– Да.

– Кто?

– Бабушка. Но, родители, при своей небольшой зарплате, все равно покупали мне на день рождения самые дорогие по тем временам подарки.

– Вкусности такие.

– Ну, я не девочка, я спокойно к этому отношусь: сладкое, и все такое.

– Булочки… да, это женская тема.

– Это вы, бедные, с ума сходите. Я не понимаю, как можно жрать банками варенье. Я не понимаю, а вы понимаете.

– А мы понимаем. Я-то вижу, как мои девочки за вареньем охотятся.

– Ну, вообще сладкое – это же как наркотик считается.

– Детям наркотики не даю, только варенье. Хорошо. Ты ощущал поддержку в своих действиях? Вот ты рос…

– Поддержку папы я ощущал, но он сильно в мои проблемы не погружался. Во-первых, у него на это все времени не было. Во-вторых, я себя достаточно нормально вел. А когда лет в двенадцать-тринадцать начался переходный возраст, папа со мной разговаривал, как самый близкий человек.

– Переходный – это какой возраст?

– Двенадцать лет. Покуривания вот эти, гудежки…Нормальный питерский хулиган. Очень хорошо помню, как папа… телефонов тогда еще не было, переживал, когда я вечером уходил, ну, как отец он всегда волновался. Главное – чтоб домой пришел, и все, а так он не сильно общался, видимо, настолько уставал на этих своих гастролях, что ему дома тишины хотелось.

– Не общался?

– Папа не сильно разговорчивый был дома, хотя очень теплый и ласковый человек, но ему было важно, чтобы все были рядом. Я, помню, вечером, еще в детстве, выходил погулять, а у нас такой двор-колодец был, и сверху: «Денис! Ты где?» – типа, папа зовет. Ну, и потом папа мне, конечно, устраивал. Такие психологические, очень точные разборки.

– А ты папу заставлял волноваться? Какие-то острые моменты были?

– Наверное, да. Ребенок, по идее, всегда держит родителей в тонусе. Что касается меня, то я рос самостоятельным. Со мной никто никуда не ездил, не ходил. В музыкальную школу сам добирался. То есть я полностью был себе предоставлен, потому что у родителей не было времени. Мама работала, папа работал. При таком автономном, самодостаточном существовании я довольно быстро сформировался как личность. Мне ни мамка, ни папка не нужны, в смысле как няньки.

– А ты им вопросы задавал какие-то? Дети иногда задают сложные вопросы. Вот твои дети задавали вопросы, которые ставили бы тебя в тупик?

– Что-то я не помню. Какие-то задавали, наверное.

– Самое распространенное – дети обычно спрашивают, откуда они взялись. Где ты их купил? На каком рынке? Ну, что-то вроде этого.

– Дети сейчас знающие пошли, образованные. Правда, младший мой вообще не знает, что такое планшет, хотя ему уже четыре года. Мы специально его отгораживаем. Максимум, мультики может посмотреть, когда ест, и все. Он либо чем-то занимается, либо играет. Мы живем за городом, и он знает, что такое эмоции, что такое тактильность, например. Он еще не запрограммирован, не заложник всех этих технологий. Он должен сначала попробовать и понять жизнь своими руками, а потом уже своими мозгами. Тогда он будет сравнивать и понимать, что одно дело – просто смотреть, и другое дело – потрогать.

– Ну, хорошо. Тогда, чтобы ты был готов к моменту, когда он начнет задавать тебе вопросы, у нас есть рубрика «Полная шляпа».

– «Полная шляпа»?

– Ну да. Есть такие вопросы, которые дети задают родителям, а они не всегда могут ответить вот так, сходу. Подумать сначала надо. Так что я завела шляпу, в которую отцы покидали вопросики.

– Хорошая идея.

– Вот, тащи.

– «Как рыбы дышат под водой?»

– Представь, что ты отвечаешь своему ребенку. Не мне.

– Я бы ответил, что рыбы живут под водой, как мы, люди, на воздухе. И там, и там есть кислород, только мы берем его из воздуха, а рыбы – из воды.

– То есть у тебя научный такой подход.

– Ну, я не знаю, научный или ненаучный. Это как в анекдоте примерно: «Папа, а почему яблоко, когда ты его кусаешь, желтым становится?»

– Яд там.

– А папа ученый такой: «Ну, понимаешь, сынок, в момент, когда мы надкусываем яблоко, мы нарушаем структуру защиты плода. В яблоко попадает кислород, железо вступает в реакцию с кислородом, и получается такой желтый оттенок…»

– Окисляется.

– Да, окисляется. Мальчик его выслушал, а потом говорит: «Пап, а ты с кем сейчас разговаривал?» Нет, своим детям я, конечно, так объяснять не буду.

– А что ты Даниэлю скажешь?

– Ну, скажу: «Есть кто-то, кто живет на суше, и есть кто-то, кто живет в воде». Может, добавлю: «Сыночек, мы с тобой рыбку не заводим, потому что она жить рядом с нами не сможет». Наверное, так. Пока ему этого будет достаточно.

– Некоторые говорят: «Спроси у мамы».

– Не мой вариант.

– То есть ты сам?

– Я что-нибудь нафантазирую. «Спроси у мамы» – это если дочка. Или если вопрос для тех, кто постарше.

– Понимаю тебя. Хорошо, давай поговорим про твоих детей. Ты можешь про них рассказать? Каждый из них какой?

– Старший похож на меня внешне. Но я из тех отцов, кто к этому спокойно относится. Мне и про дочку говорят: «Ой, ну очень на тебя похожа». А я на это отвечаю: «Слушайте, я же вижу, что не сильно похожа». На самом деле мне это не важно, главное – чтобы здоровые были и счастливые. Но старший правда похож, копия просто. А по характеру очень похож на своего дедушку, на моего папу. И по органике, и по позитивности. Я его называю «мирный атом».

– Мирный атом, класс!

– Я его так называю, потому что он такой большой, сильный и мужественный, и при этом очень спокойный. Он у меня занимается тхэквондо, призер чемпионата мира.

– Ничего себе!

– Да.

– Ты как-то определял эту историю?

– Ну, мы с Юлькой, его мамой, решили отдать сына в спорт… Мы ведь обычно реализуем в своих детях то, что не успели реализовать в себе, да. Я хотел заниматься восточными единоборствами, когда был маленький, но это не было тогда так развито, не было тренера, секций там, где я жил, в общем – не сложилось. Для меня очень важный фактор, чтобы, с одной стороны, воспитывало физически, а с другой – морально. Восточная философия – это потрясающее что-то. И вот Тимофей вырос таким настоящим мужчиной. Уже давным-давно, кстати, в девять-десять лет.

– В девять-десять лет был уже взрослым.

– Да, он уже был взрослым. Если возникнет какая-то экстремальная ситуация, когда нужно защищаться реально, я считаю, что это самое то – во-первых, уметь за себя постоять, во-вторых, быть спокойным. Тимофей всегда совершенно спокоен. Я всегда своим друзьям говорю, если кто-то из них слишком эмоционально к чему-то относится. Они переживают, волнуются, а я говорю: «Идите боксом позанимайтесь. Потому что вы все время нападать стараетесь, а вы должны понять, что самая выгодная позиция – это когда ты находишься в защите». То есть ты наблюдаешь за нападающим – и уходишь от удара. А нервы – это только эмоции выплескивать, энергию.

– И не надо показывать, что ты собираешься делать.

– Да, конечно. Ты наблюдаешь и анализируешь. Вот Тимофей именно такой.

– Ты хочешь сказать, что он получился таким, как тебе нравится.

– Ну, у меня вообще все дети замечательные.

– А Эвелина?

– Доченька, она вот реально очень творческий человек. Невероятно просто. Она и от мамы, и от меня взяла, и она очень сильная личность. Пока я не знаю, в какой именно сфере она себя проявит, но в творческой – стопудово. Она и рисует потрясающе, и поет замечательно, и танцует. Немножко ленится, да, как все творческие люди, но если ей что-то нужно, она звезду с неба достанет.

– Скажи, а что нужно делать, чтобы с детства развивать творческую жилку?

– Наверное, нужно вычленить талант и потихонечку направлять его, раскручивать.

– Но так, чтобы детям было интересно.

– Да. И потом, дети-то все растут на примере своих родителей. Эвелина видит, что мама с утра до вечера работает. И папа работает. Это все у нее на глазах. Таким образом закладывается некий вектор, как на самом деле все должно быть.

– А Даниэль?

– Данилюше пока четыре года, и он очень позитивный. Они все у меня очень добрые и очень светлые. Даник очень классно развит, все эти конструкторы собирает запросто. Неважно, кораблик это или, может быть, какая-то абракадабра, но эта абракадабра у него очень логичная получается, пропорциональная, с одинаковыми лопастями, а не просто так нагромождение. Сейчас он все время какие-то дороги строит. На день рождения попросил купить ему автомобильную парковку. Может быть, со временем конструктором станет, не знаю… Но при всем этом он очень забавный, любит всех смешить, любит быть в центре внимания. Ну, детки всегда такие.

– То есть они с Эвелиной разные?

– Разные, но он тоже творческий человечек.

– А есть ли разница между воспитанием мальчика и девочки, как ты считаешь? Надо их как-то готовить к гендерной роли?

– Прежде всего их любить надо одинаково, это главное. Я не могу просто так сказать относительно воспитания. Но, в принципе, мне кажется, не должно быть особой разницы.

– Просто, может, мальчикам какие-то одни требования надо предъявлять, а девочкам другие?

– Не думаю. Мальчики тоже бывают очень эмоциональными. И психика у них не такая устойчивая, как у девочек. Я серьезно – мужчины слабее, чем женщины. Вроде бы считается, что с девочками надо помягче: сю-сю-сю, но что-то я сомневаюсь в этом.

– Мои девочки все время конкурируют между собой, я не всегда могу с этим справиться. Чуть что – набрасываются на меня, и мне приходится разруливать. А как у тебя? И как ты распределяешь свое внимание между детьми?

– Поскольку у нас так получилось, что мы не живем все вместе, то они изначально готовы к тому, что папа не часто появляется. Поэтому они меня никогда не ревнуют. И они общаются между собой, поздравляют друг друга с днем рождения, мы ездим отдыхать вместе, и все такое. Они чудесно ладят, и старшие, и младшие.

– Умеют?

– Ну, иногда бывают эксцессы, но у кого их не бывает. Старший у нас часто бывает, он сейчас в Москве, дочка тоже приезжает периодически… Не знаю, наверное, надо стараться уделять одинаковое внимание всем. По возможности, конечно.

– Хорошо. А давай проверим, насколько ты сообразителен. Я тебе сейчас покажу предмет, и ты скажешь, что это такое. Знаешь, существует довольно много вещей, которые для чего-то нужны, но без инструкции так сразу не понять, что это такое.