Читать книгу Принцесса моих кошмаров - Лина Мур - Страница 4

Мира

Виски сдавливает от боли, хотя я уже приняла таблетку от похмелья и парочку обезболивающих. Чёртова выпивка, но я не удержалась. Мне так хотелось вновь окунуться в яркий мир, где всё становится красивым и прекрасным. Надо же, это довольно интересно, ведь любой уродливый человек после трёх стопок виски покажется более презентабельным. А потом просыпаешься и вспоминаешь, с кем ты говорила и танцевала, и это вызывает рвотные спазмы. Сколько раз я обещала себе покончить с высокоградусными напитками, и столько же нарушала свои обещания. Да и какая разница, главное, пережить ещё один день, а там глядишь, и что-то хорошее произойдёт. К примеру, встреча с моей жертвой, прячущейся от меня.

Меня так утомляет компьютерный зал, что я решаю – с меня достаточно хорошего поведения. Действительно, хватит. Я высидела две пары, немного подремала, перекусила в столовой и оценила ужасающую картину из новеньких. Отвратительно. Теперь бы отдохнуть, сходить на массаж или уехать на весь вечер в Женеву. Не хочу. Мои желания быстро меняются, как и настроение. Я могу себе позволить всё. Даже быть стервой, последней сукой на этой планете, строящей коварные планы по устранению негодных.

– Не сейчас, – отмахиваясь от Оли, заметившего меня, направляюсь к студенческому такси и сажусь в него. Стягиваю тёмные очки и приказываю отвезти меня домой. Мне слишком жалко свои новые туфли, чтобы терять двадцать минут, пока я дойду на другую сторону студгородка, поэтому терплю удушливый запах пота.

Вчерашняя ночь была безумной, даже намного лучше, чем на отдыхе. Вроде бы те же лица, а смотришь на них и видишь уже другое. Если раньше Оливер казался мне одним из самых прекрасных принцев, идеально подходящий принцессе, то вчера меня жутко раздражало, как пиво текло мимо его рта и капало на загорелую обнажённую грудь. Конечно, это была бочка. Что-то вроде развлечения, когда необходимо выпить всё из шланга, прикреплённого к большой пластиковой бутылке. Всё это сопровождалось улюлюканьем, криками и смехом. А я отвыкла, отдав предпочтение хорошему и дорогому виски. Дальше всё смутно, помню поцелуи, желание отключиться, и всё. Нет, у меня даже мыслей нет, что рядом был не Оли. Это был он. Ведь он проснулся в моей постели утром и был настолько отвратительно вонючим, что мне пришлось заказать немедленную уборку и замену постельного белья. Я привередлива. Щепетильна. Брезглива. Это всё должно быть во мне, потому что я богата. Деньги не только открывают любые двери, позволяющие тебе всё, они накладывают обязательства. Я не имею права быть другой, хотя вряд ли мне удалось бы измениться. Я об этом не думала. Зачем? Мне хорошо и так, только вот похмелье – гадость.

Вхожу в тихий дом, наслаждаясь одиночеством. Все девочки на занятиях или на тренировке, или спят. Плевать. Я сегодня пропущу первую встречу с группой поддержки нашего физкультурного клуба. У нас их два. Мы играем в поло, в футбол, в баскетбол, в теннис, в общем, практически любые матчи проходят между участниками только этих команд. Нет, никакой злости и ненависти мы друг к другу не испытываем. Это просто адреналин. Меня пригласили в прошлом году в группу поддержки. Скучное занятие, но мой статус обязывает возглавить её в этом году.

Поднимаясь по лестнице, напрягаюсь, когда слышу из центральных апартаментов, принадлежащих мне, голоса. Никому не позволено входить туда без спроса! Никто не смеет нарушать мои правила в моём доме!

Зло откидываю волосы назад и резко распахиваю дверь.

Какой ужас. Моя прекрасная гостиная. Мои прекрасные шторы. Мой диван!

– Что за ерунда? – Шокировано шепчу, входя в комнату. С ужасом осматриваю огромное количество коробок, стоящих по всему пространству. Мне сейчас станет плохо. Я упаду в обморок от жуткого зрелища, окружающего меня.

– Мисс Райз, вы сегодня рано, – из второй спальни, в которой я планировала сделать студию красоты или что-то ещё, но не остановила пока свой выбор ни на чём конкретном, выплывает заместитель нашего директора, точнее, секретарь с заискивающей улыбкой.

– Это подарок от папы? Он решил, что здесь чего-то не хватает? Наверное, я вчера нечаянно отправила ему е-мейл с пожеланием иметь свою студию красоты за стенкой, – догадываясь о причине появления этой грязи в моё отсутствие, я немного смягчаюсь и направляюсь к своей спальне.

– Я прилягу, а вы можете продолжить, – бросая через плечо, хватаюсь за ручку. Чёрт, надо проверить отправленные письма. Я могла это сделать.

– Нет, мисс Райз, это не студия красоты, – летит мне в спину.

– Что? – Оборачиваясь, прищуриваю глаза и зло поджимаю губы.

– Это…

– Так, если это не моя студия красоты и эта грязь устроена не в её честь, то немедленно, – цежу я, наступая на женщину и угрожая ей пальцем, – немедленно убери это, Марджори, чтобы такого беспредела больше не было!

– Но… но…

– К величайшему и глубочайшему сожалению, это невозможно, мисс Райз, – раздаётся за спиной спокойный мужской голос с лёгкой хрипотцой. Мне послышалось? У меня что, галлюцинации из-за похмелья, и я представила в спальне мужчину?

Отрываю свой взгляд от испуганной Марджори и медленно оборачиваюсь. От шока с моих губ слетает тихий вдох, и я прикладываю руку к груди, делая шаг назад. Это не похмелье виновато в присутствии здесь чужака, он, действительно, стоит в дверном проёме второй комнаты. Высокий. В дорогом элегантном костюме и в белой сорочке, расстёгнутой на шее, в начищенных туфлях, и я бы могла сказать, что он один из наших, но что-то не позволяет мне это сделать. Татуировки. Они выглядывают чёрными мазками из-под ворота рубашки и доходят до уха парня с одной стороны, другая чиста. Никто из таких, как я, не портит своё тело показной краской. Это запрещено, только тайно и на закрытых участках тела. Его взъерошенные тёмно-русые волосы с сожжёнными кончиками, словно он пахал в поле сотни лет, отливают бликами дневного солнца, проникающего сквозь распахнутые шторы гостиной. Серые с примесью чего-то очень грязного глаза с триумфом смотрят в мои, вызывая внутри жуткую злость. Кривлюсь, как будто учуяла самую отвратительную вонь навоза в своей жизни.

– А это что за обезьяна? Живо убирайтесь отсюда оба! Вон из моих апартаментов! Это сестринство, и сюда запрещено входить мужским особям, даже животного происхождения! – Взвизгивая, я указываю рукой на дверь.

– Немедленно! Иначе я звоню отцу, и он…

– Надеюсь, ты это сделаешь прямо сейчас, а то у меня уши в трубочку свернулись от противного поросячьего визга, – перебивая меня, подаёт голос этот урод с сильным британским акцентом.

Задыхаюсь от его наглости, меня трясёт от негодования и желания вырвать эти наглые глаза прямо сейчас. Наброситься на это придурка и надавать ему, расцарапать лицо и ощутить, как его кожа забивается под ногти.

– Что ты себе позволяешь? Ты хоть понимаешь, с кем говоришь, натюрморт дешёвый? Марджори, я требую, чтобы этот бабуин исчез! Я требую этого, не заставляй меня прибегать к самым ужасным для тебя последствиям, – шиплю, замечая, как девушка дрожит от страха. А я могу сделать с ней всё что угодно. Я могу уничтожить всю её семью, сделав так, чтобы она больше никогда не нашла работу. Я папе всё расскажу!

– Это так низко, хотя, чего можно ожидать от избалованной принцессы, – ехидная насмешка, словно меня облили керосином из огромного ведра с ног до головы, и всю эту смесь подожгли.

– Мисс Райз, я думала вы в курсе, – сдавленно подаёт голос Марджори.

– А по мне видно, что я в курсе? – Цежу я.

– Но это ваш отец… он попросил разместить здесь нашего нового студента, который будет учиться с вами на одном курсе. И к тому же у нас мест нет в основном корпусе. Я знаю, что такого ещё не происходило в сестринстве, но не могу пойти против приказа директора.

– Что? Вы шутите? Это же… это мои апартаменты. Это мой дом, и я глава «Оморфии». Я решаю, кого здесь размещать. Администрация не вправе влезать в мои дела. Это закон! И он не девушка! Это запрещено! – Возмущаюсь я, осознавая, что меня предали. Мой папа предал.

– Мы сделали послабление для нашего нового студента. Рафаэль Лоф, он участвует в одной из программ помощи талантливым и умным детям из бедных семей, конечно, тайно. Он прошёл невероятный конкурс и выиграл, а ваш отец взял его на попечительство, направив сюда. И он заплатил миллион евро, чтобы мистер Лоф находился рядом с вами, а ваши апартаменты рассчитаны на двоих. Это уникальный шанс расширить рамки нашего заведения в будущем, когда программа даст свои плоды, и…

– Бла-бла-бла. Мне плевать на вашу политику, я дам больше, чтобы этого не было в моей жизни. Да и, вообще, с чего это мой папочка заботится об отбросах общества и приводит их в закрытое и элитное заведение? Я повторюсь, элитное. Вы хоть понимаете, что произойдёт, если ЭТО останется здесь? Вы хотите войны? Она будет, когда каждый узнает, откуда эта макака появилась. И я позволяю вам не доводить всё до такого развития событий, а переместить ужасный натюрморт подальше отсюда. Я не собираюсь терпеть…

– Я не знаю, как вы, Марджори, но я так устал от её голоса, что больше не могу его слушать, – бабуин отталкивается от косяка и делает шаг ко мне, а эта стерва благодарно улыбается ему! Они что, рехнулись? Я же Эмира Райз! Я не позволю, чтобы со мной так обращались! Убью к чёрту!

– Итак, моё проживание здесь больше не обсуждается. Я остаюсь, а тебе следовало позаботиться о будущем раньше и уделять больше внимания учёбе, вместо всей этой фальшивой красоты. Помимо того, что я вытерпел и сколько учился, ради возможности попасть сюда, твой отец очень волнуется за тебя и попросил о содействии. Я буду с тобой заниматься, чтобы тебя не отчислили, ведь ты уже находишься в списке. Ты потеряешь эту мнимую власть и получишь сильнейший пинок под зад, если продолжишь истерить. И к тому же натюрморт, как ты выразилась, слушал тебя и уже устал. Поэтому я хочу поскорее разобрать вещи и принять душ, – он даже не думает о том, какой статус я занимаю здесь. Не выражая никакого уважения ко мне, разворачивается и двигается к моей спальне. Ну, держись.

– Эй, плебей, у тебя нарушена координация или ты просто идиот, раз решил войти в святая святых – мою спальню. Я выделю тебе место на коврике возле двери, ведь тебе не привыкать, правда? Даже не буду тратиться на мисочку, будешь жрать дерьмо, как и раньше. А лучше замри и не смей без моего разрешения дышать тем же воздухом, что и я. Надеюсь, что ты уже подохнешь к моему возвращению, а ты, Марджори, будешь уволена, когда я поговорю с папочкой и устрою ему великий разгон. Вы не представляете, как я сейчас зла! – Мои слова чётко попадают в яблочко, и бабуин замирает. Толкая женщину, выскакиваю за двери и несусь вниз.

Боже, такое может быть со мной?! За что? Где я нагрешила, чтобы переживать сейчас такой ужас?

Вылетаю на нагретый солнцем швейцарский воздух и задыхаюсь от шока. Я не понимаю, как, вообще, такое могли допустить в этом заведении? Бедное население? Оно что, ещё не сгнило? Они имеют возможности так просто прийти сюда и гадить? Господи, это же страшно! А что скажут другие? Сёстры будут в панике, когда до них дойдут новости! Парень в нашем сестринстве! Немыслимо! «Альфа» взбесится и, действительно, начнётся война против администрации и остальных слоёв студентов! Они что, совершенно отупели там от денег?

– Ты в своём уме? Что это за придурок в моей спальне? – Кричу я в телефонную трубку, когда меня соединяют с отцом.

– Мира…

– Как ты мог? Ты подобрал с улицы этого оборванца и притащил сюда? И не просто сюда, а в мой дом? Я требую, чтобы ты немедленно убрал его! Немедленно, иначе у тебя не будет дочери! Никогда больше не будет дочери, если он останется!

– Мира…

– Это же просто чудовищно по отношению ко мне! Ты меня не любишь! Ты меня предал!

– Мира, хватит, – тихо вставляет отец.

– Хватит? Как ты мог со мной так поступить? Ты снова подослал ко мне тюремщика. Я не хотела поступать сюда, но ты заставил. А теперь он? Что, других вариантов не было, раз ты полез в помойку? Ты даже не говорил со мной, а только работал! И теперь приставил ко мне его? Ты хотя бы видел его? – Шиплю я, оглядываясь и проверяя, нет ли кого-то поблизости. Если об этом узнают, как и том, что я на испытательном сроке, то меня сместят с главы сестринства. Это наши законы. Поэтому я предпочитаю всё скрывать от них, пока сама не разберусь со всем. Но сейчас моя злость, обида и уязвлённая гордость буквально изъедают меня изнутри, заставляя взбеситься не на шутку.

– Я не только видел его, но и знаком с Рафаэлем лично. Хороший парень, умный и сообразительный. Да, он беден, но это не причина, чтобы не дать ему достойное образование. Я планирую его взять к себе…

– Да чихала я на твои планы! А я? Как же я? Убери его! Я требую…

– Закрой рот, Эмира! – От яростного крика отца я даже вздрагиваю. Он никогда не позволял себе такого по отношению ко мне. Никогда не повышал голоса. Никогда не ругал. Наоборот, он давал мне всё, чего бы я ни пожелала. Я же у него одна-единственная, и получается, что мой мир рушится. Разваливается на части из-за какого-то нищего аборигена.

– Я устал от того, как ты ведёшь себя. Я устал смотреть, как ты губишь себя и уподобляешься развращённым деньгами глупышкам. У тебя нет целей, кроме стремления к красивой одежде, к бриллиантам и к своему внешнему виду. Думаешь, мне не больно наблюдать за этим? Не страшно осознавать, что я могу потерять тебя? Очень. Ты моя дочь, и я готов на всё, чтобы ты окончила университет и хотя бы немного изменилась. Мне сказали, что мои деньги не помогут, если ты продолжишь в том же духе. У тебя везде неуды, ты пропускаешь занятия, у тебя куча хвостов. Я, вообще, не упоминаю того, что ты творила в прошлом году, и сколько людей пострадало из-за тебя. Ты даже не смогла завершить первый курс, мне пришлось оплатить его из твоего трастового фонда.

– Что? Это подарок дедушки с бабушкой! Ты без моего согласия взял оттуда деньги? Мы что, разорены? – С ужасом шепчу я, падая на шезлонг около подогреваемого бассейна.

– Нет, мы не разорены. Но я хочу, чтобы ты поняла – за всё в этой жизни нужно платить. И ты заплатила своими деньгами за своё же отвратительное поведение. Это и моя вина, что ты стала такой. Я избаловал тебя, но всегда есть шанс всё исправить. Я верну тебе деньги, если ты начнёшь учиться и окончишь второй курс самостоятельно. Табель для меня не важен, главное, окончи его сама, без моей помощи, прекрати изводить людей и угрожать, подставляя их, если тебе не понравились туфли или помада. Да, я обо всём знаю, мне доложили. Вот когда ты выполнишь мои условия, тогда сумма вновь поступит на твой счёт.

– Как ты мог? Ты разрушил мою жизнь, – шепчу я, стирая фальшивые и несуществующие слёзы.

– Ты жизни не видела, доченька. И я хочу помочь тебе узнать её. Она не ограничивается дорогой одеждой и внешним видом, понимаешь? Я пытался по-хорошему это сделать, а ты всё вывернула так, что мне пришлось уволить людей. Я знаю тебя и твой характер. Он не ангельский, поэтому у меня не осталось выбора, как вступить в программу помощи бедным детям, чтобы дать им шанс получить образование. И этим парнем стал Рафаэль. Он, действительно, хороший мальчик, и пообещал мне, что поможет тебе. Характер у него похлеще твоего, так что с ним ни один твой способ увольнения не сработает.

– А ты не подумал, как это отразится на мне? Я глава сестринства, здесь только богатые, а он нищий. Нищий, слышишь? Что скажут? Меня же осмеют и сместят! – Шёпотом возмущаюсь я.

– Подумал, об этом не беспокойся. Меня уверили, что о программе никто не узнает. Всё будет держаться в строжайшей тайне, тем более Рафаэль воспитан и учтив. По легенде он просто сын моего друга, который попросил за ним приглядеть. У Рафаэля есть деньги, чтобы не отличаться от всех вас. Так что с этим не будет проблем, – заверяет меня отец.

– Пап, забери его… пожалуйста. Я буду учиться, обещаю тебе, только пересели его в другое место. Папочка, любимый мой, я прошу тебя, – скулю, решаясь на отчаянный шаг.

– Нет, Мира. У тебя был шанс, но ты его упустила. Если этот год пройдёт удачно, то Рафаэль переедет в обычную комнату для студентов, а твои деньги вернутся в фонд. Если нет, то я палец о палец не ударю, чтобы тебе помочь. Мне стыдно за тебя и за себя. Слепая любовь сделала страшное с нами, доченька, а я не могу свыкнуться с мыслью, что ты погубишь себя, когда меня не станет. Отправляйся и познакомься с Рафаэлем, подружись с ним, но не теряй времени на свои уловки, он на это не купится. Твоя карточка, с лимитом в сто тысяч в месяц, как обычно, доступна. Поздравляю с новым учебным годом, Мира.

Из мобильного раздаются гудки, а меня словно по голове ударили. У меня в ушах звенят слова отца.

– Да и пошёл ты. Ни черта у тебя не выйдет. И твоего засланного бабуина я изведу так, что он сам сбежит отсюда. Папа, ты совершил ошибку. Ты потерял меня. Я сделаю всё, чтобы ты раскаялся, – шиплю и, поднимаясь на ноги, прячу телефон в сумочку.

Это война. Надо же, какая удача, две жертвы за год. Я ни за что не позволю собой помыкать. Этот абориген даже не представляет, с кем он связался. Но я с удовольствием покажу ему наглядно, какой сукой могу быть. И папа тоже заплатит за это. Все ответят за предательство. Каждый будет казнён! Каждый!