Читать книгу Исповедь Босса. Серия «Ромарис» - Лина Мур - Страница 12

Выдалась сложная ночь. Я забилась в угол комнаты, опасаясь появления Лазарро. Я не знала, что от него ещё ожидать. Кроме странного и болезненного поцелуя, ответа моего тела на него и огнестрельной пальбы из пистолета в голове теснилась куча кошмарных мыслей о том, что заставило Лазарро превратиться в такое чудовище, одновременно оставаясь мужчиной, имеющим сердце. Только вот какое оно, его сердце, и чем наполнено, я понятия не имела. Не должна была. И также меня мучил стыд за то, что я закричала на него. Выпитый алкоголь, слишком много шампанского, моральное давление, да всё это меня выжало, как грязную, половую тряпку.

В окно бьёт солнце. Приоткрываю глаза, и голова такая тяжёлая. Настроение ужасное. Воспоминания – ещё хуже.

Страх моментально берёт верх над разумом. Хватаюсь за одеяло, натягивая на себя, и осматриваю комнату. Никого нет. Но ведь я была в углу. Там же и уснула. А утром оказалась в постели. Значит, Лазарро был здесь. Испытывал ли он раскаяние за то, что сделал? Думаю, да. Он не по своей воле стал таким. Это всё работа… плохая работа. Необходимость постоянно видеть жестокость, жить в ней, дышать ей, и это изменило его, превратив в потерянного человека, который поступает плохо с другими и затем сожалеет об этом.

Нет. На удивление, злости на Лазарро я не испытываю до сих пор. Хотя губа болит. Нижняя губа, которую он укусил до крови. И я касаюсь её. Прикрываю глаза, горюя о странном мужчине и причинах его поступков. Не думаю, что Лазарро хотел меня целовать. Не думаю, что ему понравилось. Это был поцелуй, полный злости. Ярости. Наказания. Боли. Его боли. И эти слова… в том состоянии я распознала в них ненависть, но сейчас, когда солнце ослепляет своим светом, понимаю, что она была к самому себе. За что? Я даже не расцениваю его действия, как насилие. Ни в клубе, ни здесь. Я просто не знаю, стоит ли искать оправдания для нас обоих. Не сейчас.

Сажусь на кровати и замечаю на тумбочке бокал воды и блистер с обезболивающими таблетками. Слабая улыбка появляется на моих губах.

Лазарро.

Он позаботился обо мне. Знал, что я выпила лишнего. Хотя я не испытывала похмелья в своей жизни, потому что всегда следила за собой. Но теперь моя жизнь – это сплошные ошибки. И Лазарро был уверен, что мне будет некомфортно утром. Он пришёл. Был здесь. Он извинился.

Запиваю таблетку водой и снова ложусь в кровать. Поворачиваюсь к большому зеркалу, расположенному слева, за которым прячется огромная гардеробная, и смотрю на своё измученное отражение.

Лазарро.

Все мысли о нём. Страшно, что я забываю о настоящих целях и причинах того, почему встретила его. Я думаю только о том, как помочь ему и облегчить его жизнь. Видимо, его профессия ужасна, раз и он становится таким безобразным. Это последствия постоянного раскрытия трупов. Как много он их видел?

Да, я оправдываю его, а корю и виню себя. Я провоцировала его, потому что была немного пьяна. Хорошо. Я была очень пьяна и не осознавала своих действий. Вот именно здесь оправданий нет. Алкоголь не может быть веской причиной, чтобы кричать и бить людей. А я несколько раз замахивалась на него и всё же ударила. Мне стыдно. Мне просто стыдно за то, что переживает Лазарро, находясь рядом со мной. Ему и так сложно. Он старается помочь невинным людям, а я создаю ему проблемы тем, что не умею вести себя. Хотя я держалась… Только вот моя семья выгнала бы меня из дома, если бы узнала, в какого отвратительного человека я превращаюсь. Боже, как мне стыдно.

Ковыляю в душ и вроде бы чувствую себя лучше. Физически лучше, но не морально. Если не убита, то ранена точно.

Мой желудок до боли уже сжимается от голода, а я не знаю, можно ли мне выходить из комнаты. Я терплю. На часах всего начало десятого. И пить снова очень хочется.

Решаясь на самый необдуманный шаг, беру бокал и блистер с оставшимися таблетками. Тихо открываю дверь и выглядываю в коридор. Ни звука. Выхожу, ступая босыми ногами по прохладному полу, и медленно спускаюсь вниз. Мой взгляд сразу же вырывает дырки в стене и отсутствие одной картины. Выстрелы. А затем, я вижу, распахнутые двери гостиной, откуда виднеется терраса. Если учесть, что мы находимся на самом верхнем этаже, то высота приличная.

Направляюсь в кухню, мою бокал и поглядываю на небольшой сотейник, накрытый крышкой. Пахнет едой. Точнее, кашей. Моей любимой кашей. Кусая губу, приоткрываю крышку и улыбаюсь. Овсянка на воде. Лазарро вряд ли её ест. Выходит, что он приготовил её для меня. По крайней мере я на это надеюсь. Но всё же стоит спросить.

Мы взрослые люди. Да, вчера всё было крайне плохо и странно, но ведь можно это пережить. Не смертельно. Поцелуй пусть останется в прошлом, как ничего не значащее событие. Увы, не для меня. Каждое прикосновение Лазарро, боюсь, всегда будет связано с непонятно откуда появляющимся возбуждением. Да, я это приняла. Я узнала это слово и то, что оно означает на самом деле. В общем, я никогда в жизни не была так возбуждена, и те ночные занятия любовью с бывшим теперь кажутся каким-то фарсом.

Осторожно подхожу к открытым дверям, и до меня доносится аромат табака. Обнимаю себя за плечи и делаю шаг на террасу, украшенную живыми цветами, шезлонгами и небольшим столиком, за которым сидит Лазарро с обнажённым торсом. Понятно, как он загорает, и почему у него такая бронзовая кожа.

– Привет. Не знала, что ты куришь, – выдавливаю из себя улыбку.

Лазарро выпускает дым изо рта и поднимает на меня взгляд, отрываясь от утренней газеты. Слава Богу, он в полотенце, обмотанном вокруг бёдер, а не голый. Его вытянутые ноги кажутся невероятно длинными по отношению с размерами столика, да и он весь большой. Высокий. Мощный.

Понимаю, что Лазарро не отвечает мне. Он молча вернулся к чтению газеты, сделав лишь глоток кофе, как я предполагаю. Так как и им тоже на кухне пахло.

Становится не по себе. Он мрачен и игнорирует меня.

– Хм, я хотела уточнить, каша для меня? Если нет, то подскажи, могу ли я воспользоваться продуктами из холодильника, чтобы приготовить завтрак? Вчера, пока тебя не было, я видела их там. Знаю, что это выглядит абсолютно не воспитано с моей стороны, и мне нет оправданий, но всё же… Лазарро, посмотри на меня. Так нельзя.

Он зажимает губами сигарету и продолжает делать вид, что я невидимая. Ребячество какое-то. А, может быть, ему стыдно? Наверное. Но я не собиралась давить и даже как-то напоминать о том, что было вчера.

– Хорошо. Тогда кашу я съем. Ты уже завтракал? – делаю ещё одну попытку.

Он раздражённо откладывает газету и тушит сигарету.

– Свали отсюда, Белоснежка. Ты мне аппетит, по определению, портишь одним своим видом, – грубо произносит он.

Поджимаю губы.

Обидно. Очень обидно.

Но я не поддамся. Лазарро проявил человеческие качества и доброту ко мне. Сейчас он злится на меня. Я его понимаю и уж точно не позволю голодать.

Возвращаюсь на кухню и ищу в шкафчиках сковородку. Изучаю модную плиту и ставлю нагреваться утварь, пока ем ещё тёплую кашу ложкой прямо из сотейника.

Достаю из холодильника яйца, сыр и бекон. Насколько я помню, Лазарро предпочитает завтракать плотно. Вместе с этим хлеб и помидоры. Здесь множество различных кухонных приборов. Но я не умею ими пользоваться. У нас таких нет и никогда не было. Тостер тоже какой-то слишком сложный в управлении, поэтому я поджариваю хлеб на сковороде и выкладываю его на большую тарелку. Затем делаю болтунью из трёх яиц с помидорами. Посыпаю всё сыром, пока готовится бекон.

Выложив всё на самую большую тарелку, которую нашла, бросаю в рот кусочек помидора, хватаю приборы и снова иду на верную смерть, то есть на встречу с Лазарро. Я безумно волнуюсь, когда остаётся всего пара шагов до террасы. Нет, не струшу. Я не нахлебница, и тоже могу платить за то, что он для меня делает, и пусть плохое просто забудется, а ещё странное и вульгарное. Губу дерёт от боли. Боже… когда-нибудь придёт другое время, и ран больше не будет.

Выхожу на террасу. Лазарро сидит, удерживая губами сигарету. Он так себя до гроба доведёт. Хотя мне это не нравится, но я улыбаюсь ему. Он бросает на меня беглый взгляд и со злостью вытаскивает сигарету изо рта, возвращаясь к газете.

Делаю лишь шаг, как он снова смотрит на меня, теперь уже сдвинув брови.

– Какого хрена ты делаешь? – озадаченно спрашивает меня, и дым от сигареты вырывается из его рта вместе со словами.

– Забочусь о тебе, Лазарро, как недавно ты позаботился обо мне, – отвечаю, отодвигая пепельницу и пустую кружку. Расставляю перед ним завтрак и кладу приборы.

– Надеюсь, тебе понравится. Не хочу, чтобы ты голодал, – добавляю, продолжая улыбаться ему.

Лазарро смотрит на еду, потом на меня. Лучше уйти. Прямо сейчас. Разворачиваюсь, но он хватает меня за запястье.

– На кой чёрт? Мне не нужна твоя забота, и я не хочу есть. Белоснежка, неужели, ты настолько тупа…

– Так, – обиженно вырываю свою руку из его и мотаю головой. Нет, я не буду вновь позволять ему меня оскорблять. – Тебе нужна забота, как и любому другому человеку в этом мире. Это не стыдно. Еда – топливо для жизни. Я точно знаю, о чём говорю. И мне неприятно, когда ты унижаешь меня, вместо того чтобы просто промолчать и поесть. Я буду готовить, если понадобится. Мне это несложно. Весь последний год я только это и делала дома. Таким образом я хочу извиниться за своё поведение и показать тебе, что не хочу, чтобы мы возвращались к прошлому. Не важно, что вчера случилось. Важно, что будет сегодня. А сегодня я надеюсь на твоё хорошее настроение без этих хмурых ореховых глаз. Приятного аппетита, Лазарро, – чётко произношу каждое слово, как говорила с мамой, когда она отказывалась от чего-то очень важного в её лечении.

Не дожидаясь ответа от Лазарро, разворачиваюсь и ухожу. Скрещиваю пальцы в надежде, что он оттает.

В кухне сажусь на высокий стул и ставлю перед собой сотейник. Привычка есть на ходу или бегом. Хотя можно было бы взять и тарелку, но сейчас мне нужно немного воспоминаний о хорошем. Чуть-чуть. И пусть они вернутся таким образом. Абсолютно невоспитанным.

Жую кашу и запиваю водой. Смотрю на полированную поверхность стола, думая обо всём на свете. На самом деле, о такой ерунде.

– А для себя тарелки не нашла, Белоснежка?

Замираю с ложкой в воздухе и поднимаю голову. Лазарро стоит напротив меня с пустой кружкой и усмехается.

– Я просто… захотелось немного воспоминаний. Домашних воспоминаний. Знаешь? Моё моральное и психологическое состояние оставляет желать лучшего, поэтому так я пытаюсь восстановиться. Дома у меня не было времени сесть и поесть из тарелки. Что успела ухватить, то моё. И я была счастлива. Стараюсь представить, что это просто очередной день в моём странном и непонятном отпуске, где никому нет дела, как я ем. Создаю свой защитный, тёплый кокон, – отвечаю, пожимая плечами, и грустно улыбаюсь, опуская голову к своей каше.

Боже, как я скучаю по своей семье. По тем проблемам, казавшимся ужасными. Теперь мне есть с чем сравнить. И я бы всё отдала, чтобы снова окунуться в свою обычную, английскую жизнь.

Лазарро уходит обратно на террасу, а я тяжело вздыхаю. Да, поддержки от него не получить. Предаваясь своему унынью, жую кашу, когда неожиданно для меня Лазарро возвращается с тарелкой и приборами. Он ставит их на стол и садится напротив меня.

Пытаюсь скрыть улыбку, но не получается. Он оттаял.

– Кофе, Белоснежка? – предлагает Лазарро.

– Благодарю, я выбрала воду. Бунт моего организма.

Он поднимается и проходит мимо меня в одном полотенце. Почему он так часто ходит голый?

– Не люблю, когда моё тело сковано одеждой. Я плавал. Это моё обычное начало утра, – произносит Лазарро.

Озадаченно оборачиваюсь. Он что, мои мысли читает?

– Ты пробубнила это вслух, – улыбаясь, отворачивается и включает кофемашину.

Боже мой…

Прикрываю на секунду глаза и возвращаюсь к своей каше.

– Здесь есть бассейн? – интересуюсь, когда он снова садится на стул и ставит очередную кружку с кофе для себя.

– На крыше. По всей площади. Спортзал на этом этаже, как и сауна. Плохо вчера осмотрела пентхаус, – усмехается Лазарро.

Вау. Ничего себе!

– Как удобно. Всё под рукой, – шепчу я.

– Если бы… всё, – едва слышно произносит он.

Лазарро ест. И мне хорошо от этого. Он ест то, что я для него приготовила. А я ем то, что он приготовил для меня. От этих мыслей становится теплее. Может быть, всё не так плохо, как казалось? Мы слишком разные с ним, и привыкнуть к чему-то общему довольно сложно. Но мы разумные люди, поэтому сможем.

– Я могу у тебя кое о чём спросить?

Лазарро поднимает на меня взгляд и кивает.

– Ты в порядке?

Его взгляд скользит по мне, затем по тому, что находится за мной, снова по мне.

– Я хреново выгляжу? – кривится он.

– Нет, – смеюсь и качаю головой. – Ты выглядишь, как всегда… практически голым. Но я не об этом. Прости, что лезу, но… меня очень волнуют твои чувства, Лазарро. Понимаю, что ты злишься из-за того, что до сих пор не поймал это чудовище. Ты коришь себя за смерть невинных девушек. Тебе морально сложно каждый день работать на благо людей, которые зачастую это не ценят. И я… понимаешь, я думаю о тебе и о том, что было вчера. Нет, я не собираюсь это обсуждать, но хочу больше узнать тебя. Мне кажется, что ты настолько одинок в этой жестокости, ставшей для тебя привычной, что забываешь о том, что ты живой человек и достоин человеческого отношения. Прости, если не хочешь об этом говорить, не бери в голову. Странное настроение. Да ещё я вчера… выругалась на тебя. Так стыдно. Прости, Лазарро. Приятного аппетита. – Хватаю сотейник и пустой бокал.

Зачем я это сказала? Глупая такая. Зачем?

Подхожу к раковине и кладу в неё грязную посуду.

– Почему ты до сих пор меня идеализируешь, Белоснежка?

Оборачиваюсь. Лазарро стоит с кружкой, прислонившись к стене, разделяющей гостиную и обеденную зону с кухней.

– Я… нет, не идеализирую тебя.

– Именно это и делаешь. – Он подходит к столу и садится на стул.

– Ты идеализируешь людей. Постоянно ищешь им оправдания. Вчера я стрелял. Я и в тебя выстрелю без зазрения совести, – добавляет он.

Сглатываю от его слов.

– Я тебе не верю. Прости, но это ложь. Ты не убьёшь человека без веской причины. Так что смысла в твоих угрозах нет. Ты унижаешь себя, и на тебя сильно что-то давит, поэтому вчера ты и вёл себя так. Да, сначала ты напугал меня, но сегодня… – делаю паузу, чтобы лучше подобрать продолжение. – Я увидела всё в другом свете. Ты зачем-то пытаешься показать мне, что плохой, а это не так. Ты постоянно пытаешься держать меня в каком-то страхе, который почему-то тебе намного приятнее, чем что-то другое. Ты выбираешь грубость и силу, чтобы подавить человека, показав ему, что ты большой и злой. Это часть твоей работы, но есть ещё причины, почему ты так поступаешь. Я их не понимаю. Не знаю. Но точно, ты не плохой человек, Лазарро. У тебя какие-то проблемы внутри, и ты никому не можешь сказать о них. Ты прячешься за своей силой.

Замолкаю, напряжённо смотря на Лазарро. Он усмехается и качает головой. Поднимается со стула и подходит ко мне.

Лёгким движением пальцев приподнимает мой подборок. Наши взгляды встречаются.

– Ты, действительно, Белоснежка, до последнего, пока тебя не прикончат, будешь верить в какое-то грёбаное чудо. И знаешь что…

– Что? – с вызовом спрашиваю его.

Лазарро наклоняет голову вбок, пронзая меня взглядом своих глаз. В очередной раз восхищаюсь тем, как он умеет смотреть. Он весь – одна большая мощь. И дело даже не в мускулах, а в его внутреннем стержне, выдержке, характере. Он удивительный мужчина. Опасный. Странный…

Лазарро резко надавливает на рану на губе, и я жмурюсь от боли. У меня вырывается стон, и раздаётся его смех, когда он убирает палец.

– Я хотел это сделать. Увидеть твою боль, – тембр его голоса понижается, становится грудным, и это отбрасывает меня во вчерашний день. На перилах. Он говорил так же. Боже…

– Как ты реагируешь на неё, Белоснежка. Я предложил тебе то, от чего ты отказалась. Но это ложь. Ненавижу, когда ты врёшь мне. Ты была наказана. И я буду наказывать тебя дальше, пока не добьюсь своего или пока мне это не надоест. Я мудак. Вбей уже это в свою голову, Белоснежка.

Задерживаю дыхание от его пугающей улыбки. Меня жутко пугает то, как я реагирую на его слова. Снова хочется кричать. Как вчера. Оттолкнуть. Сделать что-то…

Лазарро рывком наклоняется ко мне и цепляет зубами мою нижнюю губу. Вздрагиваю от пронзившей боли. Упираюсь ладонями в его грудь. Только хочу оттолкнуть, как его язык царапает рану, а затем Лазарро целует меня. Легко. Невесомо. Распахиваю глаза шире.

– Головоломка проста, Белоснежка. Тебе всего лишь нужно подчиниться мне, и я покажу свои скелеты, – произносит, похлопывая меня по щеке.

Шокированная, стою на месте. Лазарро уходит, прихватывая с собой кружку. На моих губах остаётся привкус табака, бекона и кофе.

– В три часа мы уезжаем отсюда. На одну ночь. В дом. Будь готова, – не оборачиваясь, бросает он.

Силы резко покидают меня, как только Лазарро скрывается в гостиной.

Облокачиваюсь о раковину и прикрываю глаза от непонятных чувств, как и от неприятной пульсации на губе.

Не могу найти ни одной причины, по которой я не оттолкнула его от себя. Ни одной! Чёрт возьми! И не стыдно. Ни капли. Кажется, только я начинаю приспосабливаться к Лазарро, как он с каждой фразой всё больше и больше вынуждает меня путаться в своих мыслях. Мне нужна передышка от него… долгая передышка.