Читать книгу Индукция страсти - Лина Мур - Страница 3

Кто эта женщина?

В девяноста шести процентах я с первого взгляда могу угадать, кем является человек напротив. К четырем процентам относятся те, кто мне еще не попадался. Но не в этом случае. За несколько секунд, пока окружающие переваривают мою фразу и ищут способ достойно выйти из положения, я должен понять, кто эта чертова незнакомка.

Она не красит волосы, цвет натуральный, живой, а не как у пластиковой куклы. Хорошее зрение, идеальная кожа, значит, здоровье тоже на уровне. Она следит за собой: спортзал, правильное питание, никаких вредных привычек, кроме одной – проституции. Это огромный минус, хотя наш мир полон дешевых шлюх, готовых продаться даже за обещания. Поэтому это спорно, но все же я склоняюсь к минусу, поскольку она – враг. У меня не было врагов, а она им становится за считаные секунды.

Чем она занимается помимо обмена тела на деньги?

– Эйс, я рад, что ты в приподнятом настроении. Такой комплимент… – Веселый голос отца прерывает ход мыслей, но я продолжаю смотреть на женщину. Сестра смеется, нервно и странно, как обычно бывает, когда человек хочет спрятать свой стыд, а вот она… Она легко поддерживает Молли, и мягкий смех наполняет мое сознание.

Хорошие зубы, ни одной пломбы. Я это вижу, не могу объяснить как, но вижу. И все. Это ужасно. Это придает неподвластный импульс бесконтрольному интересу. И именно это может стать фатальным для многих, особенно для тех, кого не желал бы затронуть. Но я не могу больше ничего угадать, ее глаза молчаливы, слишком молчаливы, словно она не живая, и в то же время от нее исходит тепло. Обжигающее тепло.

– Милая, познакомься, это мой старший сын, Эйс Рассел, он был так любезен, что приехал прямо из аэропорта. Эйс, хочу представить тебе женщину, с которой меня связывает…

– Секс. Примитивное взаимодействие, в котором ты растерял достоинство и стал зависимым от желания получить низменное удовольствие. Наслаждение властью, купленной за деньги, превратило тебя в отвратительного пресмыкающегося раба личностного тупика собственного недовольства. Отсюда и твоя отставка. Ты возомнил себя альфа-самцом, коим никогда не был, и, познакомившись с этой женщиной, решил похудеть, заняться телом и отправиться на отдых. Хм, это было грубо, да? Прошу извинить, но другим я никогда не стану.

Замечая на лицах присутствующих полный шок, перевожу взгляд на женщину, взирающую на меня… со скукой? Она спокойна, продолжает слабо улыбаться и поглаживать руку отца, успокаивая его и как бы говоря, что мои слова не попали в цель.

Кто она такая?

– Эйс, прекрати, – шипит Стэнли, дергая меня за рукав, но я не мигая смотрю в синие глаза, сверкающие силой. Откуда она? Что знает? Явно не британка. Американка? Австралийка? Не могу понять, и это ввергает в панику. Может быть, на моем восприятии сказался перелет? Нет. Я же смог показать, что отца больше не уважаю, тогда по какой причине не в силах увидеть большего в ней?

– Он просто устал, – выгораживает меня Молли.

– Конечно, перепады давления утомляют и ужасно сказываются на самочувствии. Но я очень рада познакомиться с вами, сэр. Таддеус так много говорил о вас, и сейчас видеть подтверждение его словам просто невероятно. Вы даже красивее, чем вас описывают.

Голос странный. Да-да, именно странный, уверенный, властный и спокойный. Словно она не слышала ничего или же хорошо играет. Скорее, последнее, так и должна вести себя шлюха, сглаживая углы и не позволяя оскорблять клиента. Я выведу ее на чистую воду.

Не британка, точно. Американка, но довольно умело имитирующая нашу речь. Прожила здесь достаточно, хотя не настолько, чтобы идеально сойти за одну из нас, – у нее осталась чисто американская манера: они не могут промолчать и смиренно ожидать, пока к ним не обратятся лично. Считают нормой общение в таком стиле, тогда как англичане не утруждают себя разговором с незнакомым человеком.

– Тогда вам ничего не рассказали обо мне. К слову, с моим самочувствием все в порядке. Мне интересно другое, где вы потеряли совесть, заявившись в этот дом?

Обычно люди закипают от обиды, когда их прилюдно унижают, но… Чертовка улыбается шире, ее лицо светится радостью. Уникальная особенность. Отвратительно.

– Эйс, довольно, – грубо прерывает отец, произнося то, что я надеялся услышать от нее.

– А я только приступил к знакомству. Меня же не поставили в известность, что ты выбросил мать за порог ради этой женщины.

– Папа, не здесь. Люди смотрят. Эйс, прекрати. Обсудите все наверху, – истерично шепчет Молли.

– Почему же не здесь? Предполагаю, все курсе, что ты привел сюда недостойного гостя. Неужели сейчас ты испытываешь стыд из-за выбора спутницы на этот вечер? Но это ведь твой выбор, твои желания, ты учил никогда их не бояться. Видимо, возраст взял свое. Теперь даже смотреть на тебя противно. Надеюсь, моя спальня там же. Лучше отправлюсь туда, чем буду участвовать в вашем бессмысленном спектакле. А вы продолжайте делать вид, будто нормальные. Вот только, открою секрет, нет нормальных людей, все больны. Как же хорошо, что одно из проявлений моей особенности – честность, теперь я рад быть непохожим на вас. Хорошего вечера.

Резко кивнув, широким шагом выхожу из зала. Возможно, я все же обижен. И не хочу находиться здесь, вновь убеждаясь, что я неотъемлемая часть своей семьи. Зол ли? Нет, скорее раздражен. Меня, если честно, не особо волнует наличие у отца любовницы, больше заботит то, как все произошедшее в мое отсутствие скажется на моей работе и карьере. Вот что мне интересно, а не эта женщина, с которой нет никакого желания продолжать общение. Отец пусть и дальше развлекается, но я не позволю, чтобы его сексуальные проблемы разрушили достигнутое столькими годами моего труда. Разве не глупо, что у большинства людей близость стоит на первом месте?! Почему они так деградируют? Да и что нового может продемонстрировать, к примеру, эта женщина? Ничего. Все уже давно описано, нарисовано, показано.

Оглядываю темную спальню, слабо освещенную торшером у кровати. Мой багаж стоит по центру комнаты – прислуга знает, я не люблю, когда дотрагиваются до моих вещей.

А мысли вновь возвращаются к женщине, продолжающей улыбаться в моей голове. Прижимаю прохладные пальцы к вискам и закрываю глаза. Ее образ в черном платье кружит вокруг меня, масса вопросов не дает думать о чем-то другом. Что я о ней узнал? Лишь самые простые факты, которые угадает любой. Вероятно, именно это и не позволяет стереть воспоминания и переключиться на что-то более значимое. Я предпочитаю все доводить до идеального конца, и последнее слово остается за мной. А сейчас я упустил что-то очень важное, что могло бы помочь выстроить дальнейший ход событий.

За спиной распахивается дверь. «Шанель». Классика.

– Мадам, вы пришли, чтобы убедить в необходимости присутствия внизу? Не утруждайтесь, поберегите волосы от постоянной окраски, чтобы скрыть седину. – Обернувшись, встречаюсь с беспокойным взглядом голубых глаз.

– Эйс Ориан Рассел, ты так приветствуешь мать после двух лет отсутствия?! – Женщина складывает руки на груди, ее очи грозно сверкают недовольством.

– Если вы, мадам, считаете, что вызовете во мне смущение, покорность, яркий всплеск адреналина или что-то иное, назвав мое второе имя, то ошибаетесь. Это никак не повлияет, и я буду общаться с вами так, как посчитаю нужным.

– Твое поведение отвратительно, Эйс. Ты оскорбил отца и Бланш. Молли плачет, довел сестру до истерики! Хотя бы немного ослабил свою жесткость, ведь сегодня праздник! Я ужасно разочарована в тебе, сын. Ужасно.

Она медленно наступает, думая напугать меня. Нет. Я равнодушно смотрю на маму. Она изменилась. Стала использовать более яркие тона в одежде и в макияже, оттенок волос выбрала посветлее, глаза стали более живыми, лицо разгладилось от морщин. По всей видимости, чувствует себя превосходно.

– Я опоздала из-за пробок и не смогла первой сообщить тебе новость. Наверное, это и моя вина, что ты так отреагировал на наше решение развестись. Но это ничего не меняет, мы останемся семьей, будем собираться по праздникам, вместе отдыхать, и это никак не скажется на нашем будущем, – уже мягче добавляет мама.

– Не скажется, – повторяю ее слова.

– Нет, ни капли, обещаю. Просто пришло время нам с твоим отцом увидеть другую жизнь. Мы провели вместе долгие годы, и я никогда не чувствовала себя так, как сейчас. Мне нравится, что я свободна, понимаешь? Меня никто не выгонял, это я предложила подумать о разводе. Хотя бы на старости лет узнать, что такое чувства. Знаешь, смотрю на Таддеуса и завидую: он влюблен, глаза горят. Я желаю ощутить это тоже. Каждый по-своему, но мы счастливы, Эйс. Развод – верно принятое решение. Мы не сообщили тебе, чтобы не волновать, да и не говорят по телефону о таких вещах, тем более когда ты постоянно занят и оставляешь для разговора пару минут. Пойми, мы сделали то, что поможет каждому из нас обрести покой и радость.

Она кладет руку мне на грудь и похлопывает. Нервничает, боится моей реакции. Не нужно даже напрягаться, чтобы понять. Но если бы она присмотрелась ко мне, заметила бы – я абсолютно спокоен. Меня волнуют не причины их поступков, а последствия.

– Никто из вас не подумал, как это отразится на мне. Я не о вашем глупом желании разорвать узы брака, я говорю о другом. О ней. Эта женщина, находящаяся в поместье, имеет самую низменную и примитивную ступень развития. И вы, мадам, допустили это. Для чего? Не подумали, что за этим последует? – Отхожу на шаг, не позволяя продемонстрировать удушающую нежность. Лишнюю для меня, отвратительную и приторную, вызывающую негодование разума.

– Ты о Бланш? Боже, Эйс, сейчас каждый третий мужчина нашего круга имеет постоянную любовницу! Это даже повышает самооценку в глазах окружающих. Бланш хоть и проститутка, но очень профессиональная. Я никогда не видела, чтобы глаза твоего отца так светились от радости и удовлетворения. Он счастлив, и какая разница, платит он ей или нет? Меня это не обижает, я хочу, чтобы он был доволен. Он изменился, стал более мягким, мы даже можем вместе обедать и смеяться, как старые друзья, чего ни разу не происходило с нами в браке. Бланш помогла ему стать мужчиной, которого я не смогла открыть. Она же не собирается выходить за него замуж, просто выполняет свою работу. Тебе незачем беспокоиться, ваше наследство останется нетронутым.

– Мадам, с чего вы решили, что меня интересуют деньги Таддеуса? Нет. Моя карьера. Вы поставили ее под угрозу. Я работал столько лет, сделал себе имя, а теперь появляется эта женщина, и мой отец сходит с ума. Никто и не подумал, что будет со мной. Как это отразится на моем статусе, что скажет руководство о безнравственном поведении моего родственника, отказавшегося служить Англии? Ох, не надо упоминать об эгоизме, мадам, потому что именно вы со своим мужем поступили так. Поставили оскорбительное клеймо на все, над чем я столько лет работал. И не риск сорвать мою поездку не позволил поделиться со мной планами, а страх, что я в здравом уме дам оценку происходящему, доказав, как ничтожна ваша жизнь. Вы боитесь правды, которую я вам говорю, считая это психологическим отклонением, – заканчиваю речь и немного вздергиваю подбородок. Я так ставлю точку, когда уверен в своих словах и суждениях.

Мама обижена, глубоко уязвлена, это написано на ее лице, но я ничего не чувствую. Да, я не так эмоционально, как множество людей, воспринимаю разговор или ситуацию, но не могу измениться, потому что мой разум ничему не подвластен.

– Эйс, мне так жаль…

В глазах скапливаются слезы, она прячет взгляд. Ну да, пытается выйти из ситуации так, словно стала жертвой обстоятельств. Но меня не обмануть ни истерикой, ни мольбами. Ничем.

– Ты настолько увлечен своей работой, что забыл – вокруг тебя живые люди, такие как я и Таддеус, Молли и Стэнли. Неужели ты ничего не испытываешь к нам, раз думаешь лишь о своем статусе? Неужели тебе неважно, что мы с отцом не могли оставаться вместе даже ради тебя? Мы это делали тридцать лет, а твой отъезд позволил расслабиться, никто больше не упрекал нас, что мы живем раздельно. Постоянные опасения, что ты можешь сорваться и что-то натворить, изъедали нас, и мы терпели, пока окончательно не устали. И сейчас ты смеешь обвинять меня в том, что мы не думали о тебе? Как же ты жесток, Эйс!

Кривлюсь от ее истеричного вскрика. Мать плюется, и мне это не нравится.

– Конечно, мадам, очень легко переложить на мои плечи страхи и сожаления, ведь мне они не причиняют дискомфорта. Но мое мнение неизменно. Вы используете слезы как решающий фактор окончания спора и моей капитуляции, только вы забыли, что манипулировать мной невозможно. Поэтому заканчивайте спектакль, и перейдем к делу.

Достаю из кармана платок и протягиваю ей. В глазах матери досада и злость – ей не удалось меня смягчить. Я не воспринимаю женщину, стоящую напротив меня, как мать. Кто она такая, я знаю, но не чувствую. Просто женщина, которая меня растила и иногда разговаривала со мной, водила к психиатрам и пыталась изменить, найдя «поломку» и устранив ее. Я забыл ненужное прошлое, кроме одного дня, когда наконец-то увидел себя таким, какой есть на самом деле. Социопат. И это меня не оскорбляет, наоборот, мне нравится быть им и не уподобляться людям.

– Итак, развод состоялся, отец ушел со службы и завел любовницу. Если первые два факта меня не особо заботят, то последний не нравится. Я хочу, чтобы вы, мадам, выставили эту женщину за дверь. Заплатите ей и сообщите мне о ваших расходах, я покрою затраты. Не позволю разрушить карьеру из-за пристрастий отца и вашей глупости. Надеюсь, я понятно изъясняюсь. И далее не желаю слышать о поиске счастья в любовных делах, ибо это все миф. Вы поняли меня? – Делаю шаг к матери, ошарашенно слушающей меня, забираю платок и кладу в карман пиджака.

Ей необходимо время на осмысление, а мне пауза, чтобы перебрать в голове проблемы, позволяющие затмить новость о любовнице отца. Конечно, политические секреты и тайны, в которых я играю главную роль, и они находятся под моим руководством.

– Надо было дольше лечить тебя, Эйс. Ты так и не услышал меня, но я повторю, – зло произносит мама. – Я не собираюсь предлагать Бланш деньги за то, чтобы она оставила моего бывшего мужа. Потому что в отличие от тебя, сын, умею чувствовать и не позволю, чтобы Таддеус пострадал из-за твоего эгоизма, – добавляет, указывая на меня пальцем.

– Но…

– Да мы первый раз в жизни подумали о себе и поступили так, как захотели! Я была готова на все для тебя, а ты неблагодарный наглец! Но сейчас я не поведусь на твои требования. Хочешь, делай сам, но без моей помощи. Мне Бланш нравится. Она прекрасная и умная женщина, хоть и проститутка. Но именно она заставила Таддеуса жить, когда никого не было рядом. Спасла его от одиночества и сумасшествия, которых ты не замечал. Ты никого не замечаешь, кроме себя. И я больше не буду уговаривать тебя вернуться к нам и хоть немного побыть нашим сыном, а не бесчувственным подонком, как сейчас. Это не мой ребенок, а какой-то монстр, созданный благодаря правительству. Когда осознаешь мои слова, поговорим, а пока довольно обсуждений. Твое поведение причиняет боль. Ты никогда не любил нас и не позволял любить себя. Прости, Эйс, но я тебя не поддержу. – Мать резко захлопывает за собой дверь, оставляя меня одного, а я вообще-то хотел ей ответить.

Поджимаю губы от недовольства и неоднозначного настроения. Нет, ее слова меня не тронули, но почему она так защищает эту женщину? Не похоже на мать, она терпеть не может продажных людей. Что-то здесь не так, где-то таится подвох, особенно в ее поведении. Мать всегда была слабохарактерной, жила по указке отца, играла свою роль и всегда демонстрировала покладистость.

Что ж, раз она отказывается следовать моим требованиям, сам покажу им, каково это – заставлять меня выполнять грязную работу. Другого не остается. Никто не смеет разрушать мой статус, не позволю, чтобы на мне отразилось искаженное представление отца о счастье. Гадость. Эта женщина исчезнет из моей жизни. Использую все возможное, чтобы вычеркнуть ее из своего мира. Это будет легко.

Пришло время поближе познакомиться с Бланш Фокс. И пусть уж лучше она исчезнет, потому что ей не понравится то, что ее ожидает в моем лице.