Читать книгу Влюблённые - Лина Вальх - Страница 7

Октябрь, 2022

– Ты куда?

Единственная кровать в доме Уильяма Белла вздохнула с облегчением облачком пыли, когда Алан подскочил, едва электронные часы показали шесть вечера. Смена закончилась шесть часов назад. Еще час Уилл прожигал взглядом шкафчики в ординаторской, поедая остывшую китайскую лапшу. Возвращаться домой не хотелось: Алан наверняка снова начнёт отвешивать глупые шутки, намекая на то, как быстро его простили после произошедшего на кладбище. И все же Уилл нашёл в себе силы потратить полтора часа, чтобы добраться до дома – на автобус он опоздал, залюбовавшись уточками в парке, и пришлось ждать следующий. А затем едва не проехал свою остановку, задремав в поезде.

Из оставшихся двух с половиной часов поспать Уиллу удалось только два. Он повалился на кровать прямо в одежде, и не удивился, когда где-то через час сна Алан, кряхтя, все-таки стащил с него обувь и одежду, не забывая напомнить, что Уилл врач и не должен притаскивать грязь с улиц в кровать. Та скрипнула, когда Алан завалился рядом с ним и негромко зашелестел страницами книги.

А теперь, спустя оставшиеся свободные полчаса, Алан подскочил как ужаленный и забегал по квартире.

– Есть дела. Нужно не опоздать. – Прыгая, на одной ноге, он натягивал на вторую носок под озадаченный взгляд Уилла: сесть на край кровати или стоящее в углу кресло облегчило бы это дело. – Не стоит портить впечатление на первом же свидании.

– Сви… Что? – Уилл поперхнулся воздухом, привстав на локтях, и рассеянно потёр рукой шею, на которой яркими уродливыми отметинами выделялись следы неудачного рандеву в баре.

– Не делай такое лицо, Уилл. – Справившись с носком, Алан рухнул в кресло, вытянул перед собой ноги и зачесал волосы пальцами. – У меня свидание с милой Ланой Блейк. Не поверишь, скольких усилий мне стоило вытащить ее в ресторан. Нет, конечно, это не совсем свидание. Ей интересны принципы работы актёрских факультетов с точки зрения математических алгоритмов, – произнёс это Алан таким тоном, что было сложно определить доволен он или нет, а затем скривился: – Похвально. Почему ты так на меня смотришь? Как будто сам не был на подобных встречах.

Уилл честно пытался оставаться спокойным. Он молча вздохнул, расслабил нахмуренные брови и сел. Домашние штаны оказались привычно закинуты под кровать, и Уилл поспешил натянуть их.

– Знаешь, – он вздохнул, не глядя на Алана, и закинул помятую футболку в комод, – даже вечности недостаточно, чтобы понять, как ты, выпрыгнув из одной постели, тут же бежишь в другую. К тому же мясо все еще слабо прожарилось.

– Вот как? – Уилл был уверен, что Маккензи привычно выгнул бровь в насмешливом выражении, а через секунду почувствовал его дыхание около уха. – А по мне как раз в самый раз. Полностью прожаренное. И почти без сока. Не волнуйся, мой дорогой Уилл. Меня на всех хватит. К тому же… – он сделал паузу, словно это могло произвести на Уильяма впечатление, – мы можем закончить готовку, когда я вернусь.

Определённо тихий голос Алана, его заговорщицкий тон и придыхание могли повлиять на настроение Уилла. Раньше. Сейчас же он просто стоял, глядя в открытый ящик комода, хмурился и покусывал нижнюю губу. Пальцы с силой сжали матовые ручки, и Уилл захлопнул отделение, так что маленькая вытянутая вверх вазочка на краю покачнулась и едва не рухнула на пол.

– Пока ты вернёшься, все мясо уже стухнет.

Уилл вылетел из комнаты, не дождавшись очередной колкости Алана.

Холодильник приветливо гудел и вздрогнул, когда Уилл резко дёрнул его за ручку. Мясо приятно холодило кожу. И менее приятно хлюпнуло о поверхность стола, заставляя щеки Уилла вспыхнуть. Кажется, Алан говорил что-то про какой-то плов и невнятно бормотал о рисе. С подобным Уильям никогда не был знаком, поэтому придётся Маккензи довольствоваться банальной отбивной или стейком. Смотря, насколько еще он успеет разозлить Уилла.

Выхваченный из ящика нож плавно скользнул по мясистой поверхности, рассекая волокна, словно это был скальпель. Надрез. Еще один. И еще. Тонкий слой мяса жира был откинут в сторону: Уилл никогда не покупал мясо в магазине, предпочитая знакомых мясников из маленьких лавочек. У их продукции даже вкус отличался, хотя приходилось отваливать за это удовольствие намного больше, чем если бы он просто сходил в «Уолмарт»9.

Победитель получает все.

Увлёкшись разделкой, Уилл начал негромко напевать себе под нос. Лезвие отсекало один кусочек от другого. Пальцы скользили по чуть шершавой поверхности, подцепляя очередной полупрозрачный лоскут. Кажется, стейк или отбивная все же отменяются – толщины отрезаемых Уиллом кусочков хватило бы только на специфичного вида бутерброд. Уилл тщательно отмерял каждый надрез, прицеливаясь, чтобы в следующую секунду с силой надавить на нож и прорезать мясо с характерным звуком. Зарываться кончиками пальцев в него казалось приятным, хоть они уже все измазались в крови.

Чувствуешь ли ты то же самое, когда она называет твоё имя?

Щеки загорелись, а по коже пробежали мурашки, когда Уилл понял, что уже несколько минут просто разминает в руках небольшой оставшийся кусок, то сжимая, то отпуская скользкое мясо. Кажется, он пытался вытянуть его, но вместо этого только раздражённо дёргал, как верёвку. Бросив мясо на стол, Уилл снова схватился за нож и размахнулся, чтобы со злостью вонзить сталь в податливые ткани, но вздрогнул от скрежещущего звонка входной двери.

– Уилл, открой дверь!

Голос Алана был приглушенным и донёсся откуда-то из ванной. Но даже этого хватило, чтобы поднял внутри Уильяма новую волну старческого ворчания.

– Конечно. Ты же слишком занят, чтобы оторваться от своего лучезарного лика в зеркале. – Уилл с раздражением отёр полотенцем кровь с рук и закинул его на плечо.

Класть нож на стол он не стал – сморщился от одной мысли, что придётся отмывать еще и запачкавшееся багровыми пятнами дерево. Поэтому ничуть не удивился оторопевшему взгляду золотистых глаз, когда приоткрыл дверь, опершись о косяк зажавшей нож рукой. Лана Блейк стояла перед ним в своей привычкой кофейной водолазке и прятала кисти в оттягиваемых рукавах куртки. Вспыхнувшие на мгновение эмоции тут же потухли, и гостья смотрела то на Уилла, то на орудие в его пальцах бесстрастным взглядом.

– И тебе добрый день. Как понимаю, ты к Алану.

Гостья выдержала паузу, прежде чем медленно кивнуть и ответить:

– Да.

Они прожигали друг друга взглядом: Уилл не хотел открывать дверь шире, чтобы не давать надежду, что он впустит девушку в свою квартиру, а Лана ждала, когда он сдастся под напором ее ярких золотых глаз. Гостья немного покачивалась вперёд-назад, с пятки на носок, тихо мычала и, не моргая смотрела на Уилла. Пока коридор за ее спиной не покрылся лёгкой рябью. Ульям моргнул. Уходящие вниз ступени дрожали, как мармеладные. Стены покрылись светящимися трещинами, а Лана оставалась единственным ярким и незыблемым пятном в этой безумной картине. Поплывшие перед взглядом канареечные и оранжевые пятна сворачивались в спирали, и Уилл ойкнул, схватился пальцами за переносицу и немного сполз по стенке, отпустив ручку двери.

– Уилл, кто там? – выкрикнул Алан из-за скрипнувшей двери ванной комнаты.

Заскребя пальцами по стене коридора, Уилл смог выпрямиться и поспешил отвернуться: мир все еще кружился вокруг него. И потому он не стал церемониться, негромко рявкнув около ванной:

– Твоя новая игрушка.

Озадаченное лицо Алана тут же появилось из-за двери, и он поспешил расплыться в извиняющейся улыбке перед застывшей в дверях Ланой.

– Это он шутит, мисс Блейк. Не обращайте внимания. У него депрессия. Врач прописала таблетки. Из-за них он становится несколько… – Алан взмахнул руками, выписывая в воздухе бритвой круги, – неуправляемым. И не всегда думает, что говорит.

Уилл закатил глаза. Лана же красноречиво промолчала, закрыв дверь. Она не стала разуваться и прошла вперёд, остановившись около них. Уилл нахмурился и уже было собирался уйти доделывать мясо, как рука Алана неожиданно схватила его за плечо, удерживая рядом с собой. Кожа там, где пальцы держали его, казалось, раскалилась, но Уилл не подал вида, только вопросительно выгнув бровь и посмотрев на друга.

– Развлеки ее, пока я собираюсь, – ядовито протянул Маккензи.

Уилл нервно дёрнул плечом, освобождая его из хватки Алана, и поджал губы.

– Сам ее и развлекай. Я тебе не мальчик по вызову.

– Действительно. Как я мог забыть, – Алан едко улыбнулся, привстав на носочки, и прошептал: – Ты мой мальчик на постоянной основе, да? – Он отскочил быстрее, чем Уилл успел обдумать сказанное, и махнул Лане рукой. – Подождите меня на кухне, мисс Блейк. Уильям с радостью составит вам компанию.

Алан медленно похлопал его по плечу и скрылся за щёлкнувшей замком дверью. Лана смотрела на Уилл не скрывая своей надменности во взгляде, что раздражало: отец всегда смотрел на него подобным образом, учитель в школе не упускал случая поставить юного ученика на место, а затем каждый новый начальник предпочитал сомневаться в способностях Уилла, хотя тот уже мог проводить операции с закрытыми глазами. Если бы только не мучившие его с периодичностью головные боли, после которых память рассыпалась и ускользала меж пальцев, как песчинки. Уильям забывал. И порой он даже не мог вспомнить, что из его прошлого потерялось на этот раз, какой паззл оказался вытащен из кривой картины жизни. Имена выцветали, лица на фотографиях смазывались, а Уилл путал банальные вещи, раздражался и начинал учиться всему заново.

Единственным, что он никогда не забывал, были карты. Да и они с каждым годом пригождались все меньше.

Лана рухнула на стул напротив сваленных в кучу кусочков мяса и сложила перед собой руки.

– Может стоило взять разделочную доску? Это было бы более гуманно по отношению к столу, – предположила она, глядя за тем, как Уилл остервенело начинает нарезать оставшийся кусок на кубики.

Зачем? Уилл и сам не представлял.

Он не ответил Лане, оставив кухню утопать в лязганье стали, тиканье часов и собственном хриплом дыхании. Воздух со свистом вырывался из его носа, как будто Уилл обиженно сопел – что было некоторой правдой. Лана продолжала сидеть напротив него, следя за каждым движением, что оставляли руки Уильяма. И через несколько минут молчания, когда он бросил нож, отвернулся и начал распахивать каждый шкафчик в поисках миски, Лана негромко спросила:

– Вы живете вместе?

Уилл замер, держась рукой за открытую дверцу и бегая взглядом по полкам. Во рту пересохло, когда голос гостью колокольчиками отразился в его ушах, и он через силу разомкнул слипшиеся губы.

– Иногда.

– И спите тоже вместе.

Лана не спрашивала. Она утверждала. И ждала реакцию Уильяма.

Сделав медленный и глубокий вдох, он схватил с полки полупрозрачную стеклянную миску в зелёный цветочек, кинул в неё пластиковую банку с мукой, вытащил из холодильника канистру бутылку яиц и прежде чем вернуться к столу снял со стены венчик. Стекло миски звякнуло о стол, когда Уилл одним махом все на него опустил. Полотенце, о котором он уже успел забыть, едва не соскользнуло с плеча, и Уилл поспешил снова вытереть руки и кинуть его на край стола.

– У меня в доме сейчас одна кровать. – Пальцы с силой открутили крышку бутылки. – Так что это очевидно. Я не могу положить его на коврике, а на диване он спать не хочет.

Банка с мукой отправилась на стол, и Уилл с силой плеснул бледно-жёлтую жидкость в миску. Отставив бутылку – хотя она больше смахивала на канистру, – он схватился за венчик и принялся яростно взбивать жидкие яйца, бренча о стеклянные стенки миски.

– То есть вы любовники?

Звон стих вместе с вопросом Ланы. Пальцы разжались, чтобы в следующую секунду снова стиснуть рукоять венчика, а рука задвигалась с еще большей скоростью. Удивительно, как он еще не разбрызгал все вокруг – нервная ухмылка тронула губы Уилла, стоило ему вспомнить недовольное лицо Алана, когда последняя попытка готовить закончилась смертью его пиджака. Но мог бы сказать спасибо, что Уилл в принципе научился делать что-то сложнее яичницы и тостов.

– Нет. Мы друзья. – Скинув крышку, Уилл бросил немного муки в миску и продолжил взбивать пузырящуюся смесь.

Он не видел выражения лица Ланы, но мог поклясться, что скорее всего она ухмылялась его неловким попыткам уйти от этого разговора. Она вздохнула и пробежала кончиками пальцев по столу, негромко ими цокая.

– Друзья, которые живут вместе. Понятно.

– Что тебе понятно?! – наконец, не выдержав, взорвался Уилл, взмахнув венчиком и забрызгав себя кляром. – Что Алан мой друг и я беспокоюсь о нём? Что ваши с ним… – он запнулся, выдавив из себя следующее слово: – отношения могу кинуть тень на его репутацию и лишить его работы? Не забывайтесь, мисс Блейк. Если для вас положение Алана безразлично, мне не все равно, что он окончательно сядет на мою шею. Помните о девятом разделе10, мисс Блейк. Люди могут не так понять. – Он ткнул в бесстрастно смотрящую на него Лану венчиком и прищурился. – Не слишком ли быстро развиваются ваши отношения? Что это вообще за бред? В этом нет никакой логики!

Его лицо горело. Он снова почувствовал это – детскую обиду и злость от одного вида сидящей перед ним девушки. Лана смотрела на него, как преподаватель на идиота-студента. Она ставила себя выше, насмехалась над всеми вокруг в своей мнимой исключительности – Эйлин часто рассказывала об этом. И пусть Лана не всегда была столь разговорчива, как сейчас, она никогда не упускала шанса продемонстрировать окружающим, насколько они для неё скучны, в своих маленьких проблемах и маленьких заботах. Если Алан пытался быть человеком, то Лана просто предпочла оградиться, насмехаясь над остальными.

Даже сейчас ее губы были плотно сжаты, как будто она не испытывала никаких эмоций, а внутри у неё была дыра вместо сердца. Человек не мог быть настолько спокоен, как Лана. И уж точно человек не мог настолько спокойно сказать то, что Уилл услышал в следующую секунду.

– Не беспокойтесь. – Лана поднялась со стула, обошла стол и остановилась рядом с Уиллом, скользнув пальцами по рукояти ножа. – Мой интерес к мистеру Маккензи исключительно научный. И, пожалуйста, отложите сейчас венчик в сторону, возьмите вот этот нож и порежьте себе руку. Люди бывают так неуклюжи, вам так не кажется?

Она смотрела прямо ему в глаза, продолжая оглаживать разделочный нож. И почему-то Уилл уже знал, что будет дальше. Он не смотрел вокруг себя: за краем его зрения уже начали плясать оранжевые круги, как у двери. Мир начал покрываться рябью, как будто он был отражением на поверхности воды, а Лана – маленьким овальным камушком, брошенным в него. Часы стали тикать медленней, а маленькие коричневые веснушки в глазах Ланы закружились в безумном хороводе.

Уилл уже все это видел.

И сейчас впервые смог отвести взгляд сам.

Он отложил заляпанный в немного густом светлом кляре венчик на стол и бросил в миску несколько кусков мяса.

– Не знаю, о чем вы сейчас, мисс Блейк, – сквозь плотно сжатые зубы процедил Уилл. – Но советую не играть со мной в эти игры. К тому же я уже опаздываю, а заплатить придётся, как за полный. Час. Можете убрать мясо в холодильник, а можете… – он схватил миску и сунул ее в руки впервые растерявшейся за это время Ланы, – сами пожарить его Алану. Уверена, из ваших рук оно будет намного вкуснее.

После стольких-то лет.

***

– Вас что-то беспокоит?

– Я… ревную.

Уилл никогда не думал, что скажет подобное, развалившись в неудобном жёстком кожаном кресле перед своим психотерапевтом. Кушетку, к которой он уже привык, вынесли еще в конце прошлой недели за ненадобностью – Уилл был единственным, кто ей пользовался. Поэтому теперь приходилось нервно перебирать пальцами по холодным подлокотникам, а отвести взгляд было намного труднее.

Доктор Калверт сидела, обхватив руками колено, и смотрела на него золотистыми глазами. Забавно, он никогда не замечал, какие у этой женщины интересные глаза: пятнистые и яркие. Почти как у…

– И кого же? – доктор прервала его медленную цепочку умозаключений, заставив перевести взгляд с часов на письменном столе на неё.

Нехотя, Уилл приподнялся в кресле и хмыкнул:

– Своего лучшего друга.

– Того самого, что живёт с вами в квартире. Я ведь правильно помню? Но вы говорили, что вы с ним просто друзья. Или вы все же мне солгали?

– Да. То есть нет. Он мой друг. Но я вам не лгал. Ревность друзей к другим друзьям естественна для людей, просто…

Уилл осёкся. Слов повисли на кончике языка, и Уилл поспешил проглотить их, закинув ногу на ногу, а руки сцепив перед собой в замок. Доктор Калверт недовольно нахмурилась и покачала головой. Уголки ее губ растянулись в мягкой улыбке, и женщина напомнила Уиллу в этот момент скорее заботливую мать, нежели специалиста с большим опытом.

– Не надо закрываться от меня. – Она отпустила колено и развела руками, демонстрируя открытость к разговору. – Я начинаю беспокоиться, ту ли проблему я лечу все это время. Усталость от работы и происходящего вокруг никогда не сравнится с теми страхами и установками, которые прячутся в вашей голове, мистер Белл. Попробуйте начать с самого начала. – Доктор Калверт заглянула ему в глаза. – Прошу.

Просить было проще, чем давать. Уилл очень хорошо это узнал, за годы жизни в родительском доме. С отпрысков семьи Белл только спрашивали. В ответ Уильям получал в лучшем случае три – он каждый раз считал – хлопка отцовской руки по макушке и скупое «Хм», за которым скрывалось не то нежелание признавать успехи сына, не то собственная уязвлённая гордость – Уильям никогда не был похож на него. «Порка, строгость и смирение», – кажется именно так всегда говорил отец о собственном детстве. И хотя Уилл никогда не понимал, чего в нем было больше, сам предпочитал не следовать ни одному из отцовских правил.

Пусть и знал последствия.

– Мне было шестнадцать. – Он сжал пальцами жёсткие подлокотники кресла. – И я учился в школе, когда…

– Продолжайте, мистер Белл. Иногда разговор – лучшее лекарство.

– Как и время. Но оно никогда не сможет вылечить меня, – Уилл нервно усмехнулся. – Я слишком глубоко погряз в собственном отрицании. Даже сейчас. Мой отец был прав, когда говорил, что я…

– Ваш отец ошибался, мистер Белл. Что бы он вам ни говорил, сейчас я хочу услышать вас. Пожалуйста. – Доктор Калверт смотрела на него умоляюще, кажется, выискивая в его усталом взгляде намёк на желание продолжать этот разговор. – Здесь нет ни вашего отца, ни вашей матери, ни ваших друзей. Только я. Но, если вам будет легче, я могу отвернуться или выйти. Только не вздумайте выпрыгивать из окна.

Она собралась подняться, но Уилл тут же остановил ее жестом, а затем зачесал пальцами волосы: кажется, он и сам не был уверен, что хотел, чтобы она не уходила.

– Нет, останьтесь. Я не смогу снова говорить это в одиночестве.

Доктор Калверт медленно моргнула, откинулась на спинку кресла и положила руки на подлокотники. Максимально расслабленная поза – Уилл читал что-то подобное на одном из недавних курсов. Кажется, это должно было расположить его к себе. Но вызвало лишь короткую горьковатую ухмылку на лице и сводящую челюсть боль, когда он начал сжимать ладонь в кулак, не решаясь никак начать.

– Я встретил шестнадцатилетие в школе, – слова тихим хрипом вырвались из горла Уилла. – У нас было частное обучение, религиозные преподаватели. Каждое воскресение в церковь, молитва перед сном и иконы в каждой комнате. Не слишком располагающая к… грехам атмосфера. – Уилл нервно сглотнул и ослабил узел галстука: воздуха стало резко не хватать. —Я… – он опустил взгляд, усмехнувшись, и взмахнул руками, – я не понимал, что со мной происходит. Мой сосед по комнате все время сбегал по ночам в соседний городок – у него там была невеста. А я зарывался в книги. Знаете, я правда думал, что мне это поможет. Учёба, подработка. А потом…

– Продолжайте. Что было потом?

– Я влюбился.

Да, кажется, это чувство называлось именно так. Но от воспоминаний о нем у Уилла сводило челюсть, нос начинал пульсировать болью, а сердце подпрыгивало и тут же срывалось в пропасть, как на качелях. Что-то давило на него внутри, сжимало и оседало в горле солёным привкусом. Завтрак из соседней с работой забегаловки подкатил к горлу горьким комком, и Уилл несомненно решил бы, что отравился, не будь в его пальцах мелкой уверенной дрожи. Он поймал на своих руках взгляд доктора Калверт, и сжал их в кулаки.

Женщина молча поднялась с кресла и, подойдя к окну, открыла его, не спрашивая, нужно ли это Уилл. Холодный вечерний воздух ворвался в кабинет, и Уильям поёжился. Неприятное чувство все еще давило на его грудь, но спутавшиеся мысли начали медленно раскручиваться в длинную и ровную цепочку из запрятанных в памяти страхов. Уилл проследил взглядом за врачом: она медленно развернулась, оправила резким движением узкую юбку-карандаш и уже через несколько шагов снова оказалась в кресле напротив, ожидая продолжения истории.

– Я пытался делать вид, что ничего не происходит, – неловко крякнул Уилл, взъерошив затылок. – Я продолжал учиться, потому что так хотел отец. Хотя, знаете, заниматься, когда ты смотришь в книгу, но вместо скелета человека и исторических заметок видишь… – он снова сглотнул, – чужие руки, сжимающие смычок, не так-то просто. Я никогда ни до, ни после не испытывал подобного. Вы спрашивали, снятся ли мне сны. Я вам соврал. Да, иногда мне снится прошлое. Но я не могу вспомнить ни одного лица. Я… – Уилл растерянно уставился на доктора Калверт, – не помню ничего. Только руки и то, как мне было тепло. Мы никогда не пересекались, знаете. Разные классы, разный возраст, разные компании. А потом было как в дурацкой комедии – мы столкнулись в библиотеке.

– Это очень романтично, – женщина улыбнулась, но в ее улыбке не было ничего добродушного: взгляд миссис Калверт, как взгляд коршуна, следил за каждым жестом Уилла, за тем, как он хмурится и куда отводит взгляд, когда рассказывает ей о произошедшем.

– Хах, действительно, – Уилл едко усмехнулся. – Только ничего романтичного не было. Мы виделись еще несколько раз, а потом… Потом, я думаю, вы знаете, что было.

– Я хочу, чтобы вы сказали это вслух.

– Мне кажется, терапия работает немного не так.

Уильям пытался скрыть раздражение, но оно сочилось в каждом произнесённом слове. Доктор Калверт же, напротив, продолжала улыбаться – как и все врачи перед пациентом, которых встречал сейчас Уилл, – а затем упрямо повела подбородком и отрезала:

– Но в вашем случае, думаю, это поможет.

Впервые Уильям пожалел, что Алан не ошивается в его голове двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. Тишина, повисшая в кабинете, давила своей пустотой. Ветер с улицы практически перестал залетать внутрь: листья стоящего на полу причудливого цветка не раскачивались, а лёгкие занавески свисали с карнизов своими естественными фалдами11. Тишины звенела об опустевшее сознание, и Уилл отдал бы сейчас все за то, чтобы мысленно пререкаться с Аланом, а не смотреть в эти золотистые глаза напротив так похожие на глаза…

Нет, это было просто невозможно. Должно быть ему просто показалось. Уилл нахмурился, вглядываясь в лицо доктора Калверт, и вздрогнул, когда женщина словно издевательски выгнула рыжую бровь и кивнула на часы на стене. У них оставалось пятнадцать минут из положенного часа, за который Уилл заплатит в любом случае. Даже если опоздал на двадцать минут.

Язык скользнул по пересохшим губам, и они разлепились нарочито громко, будто насмехаясь над колотящимся в груди сердцем. Уилл отвёл взгляд: он не хотел говорить, не хотел позволять словам вырываться из него и предпочёл бы проглотить их навсегда, если бы это помогло засыпать ту яму внутри него землёй. Но вместо этого Уилл сделал глубокий вдох и посмотрел на доктора Калверт.

– Мы переспали. Мы встречались некоторое время. Никто не знал об этом. Иногда мы… – он поджал губы, слова не хотели срываться с языка, и все же он выдавил из себя: – занимались сексом. – Уилл замолчал, погрузившись в свои мысли. – А потом нас застукали. На следующий день родители забрали меня из школы.

Вздох сочувствия пощёчиной обжёг щеку Уильяма. Доктор Калверт смотрела на него с грустью, как будто имела хоть какое-то представление о его чувствах и том, что ему пришлось пережить. И все же, ему самому неожиданно стало легче. Он всегда боялся подойти к этой двери и открыть ее: казалось, эта кладовая была до потолка набита костями скелетов прошлого, которые обрушатся на голову, стоит только открыть дверь. Вместо этого Уильям обнаружил лишь маленькую горстку пепла, оставшуюся от сгоревшего «я», которым некогда был Уилл. Маленький слой пыли, избавиться от которого было немного проще, чем он предполагал.

Он нервно оттянул ворот галстука и прохрипел:

– Мне кажется, мы немного отошли от темы.

И это было полнейшей правдой. Уилл перевёл взгляд на окно, за которым опустившийся на карниз голубь пытался оторвать силиконовый герметик с другой стороны стекла.

– Да, немного. Что ж… – скользнув взглядом по пустому кабинету, Уильям посмотрел на доктора Калверт, – теперь я ревную своего лучшего друга. К женщине.

– И почему же?

Знай Уильям ответ, он бы не пришёл в этот кабинет. Но сейчас разгадка казалась ему настолько очевидной, но хотелось посмотреть в зеркало и рассмеяться самому себе в лицо, от банальности испытываемой злости к Алану.

Губы Уильяма растянулись в кривой усмешке, и он рассеянно пожал плечами.

– Я делаю для него все. Выполняю любую его прихоть и поддерживаю каждый раз, когда ему становится плохо. Я выслуживаюсь и унижаюсь перед ним, но в ответ не получаю ничего. Только новые укоры, холодность и чувство обыденности. Словно я всегда буду рядом, готовый подхватить ситуацию в свои руки. – Уилл вздохнул. – Наверно, я просто слишком люблю этого засранца.

И все же это чувство не было похоже на то тепло, что он чувствовал раньше. Теперь вокруг Уильяма был только холод, а эмоции, к которым он привык, превратились в кривое зеркало человечности. Порой он не узнавал даже самого себя, глядя в отражение, но не понимая, что за человек стоит перед ним. Он видел свои руки, чувствовал под кончиками пальцев холод инструментов, но эти руки не были его.

Уильям не понимал, что с ним происходит, и все же спустя время нашёл простое и очевидное объяснение.

– Но скорее всего я просто медленно схожу с ума.