Читать книгу Его женская тайна - Линда Джонсон - Страница 3

Вал: Я видел ее сегодня. Она задорно смеялась над шуткой своей спутницы. И я мечтал быть на месте той девушки. У нее смех, как колокольчики звенят. Слушать одно удовольствие.

Лекс: Бедная девчонка. Вот так живет себе спокойно, наслаждается жизнью и понятия не имеет, что за ней следит повернутый на ней мужик.

Тол: За всеми нами кто-нибудь да следит.

Лекс: Философская чушь. Ты представь себе картинку со стороны. Каждый день наблюдать за возлюбленной, чтобы не сойти с ума от необходимости видеть ее. Да даже в моей интерпретации звучит жутко. Для обоих сторон. Вал, тебе полечиться бы.

Вал: Я общаюсь с психотерапевтом, если ты об этом, но не из-за моей «одержимости», а из-за старых детских травм.

Лекс: А надо бы таблеточки попить.

Тол: Советчик, за собой следи.

Вал: Когда она выйдет замуж, а это, думаю, случится скоро, она со всех сторон привлекательная невеста, мне будет больно, но я смогу пережить и эту боль. Может быть, я даже прекращу ходить за ней. Но не видеть ее сейчас, когда она одинока… Нет, это сильнее меня. Иногда, когда она проходит совсем близко, и я слышу ее голос, я воображаю, что это я сейчас иду рядом с ней.

Лекс: И как? Становится лучше?

Вал: *грустный смайлик*. Увы, нет. Только сильней бережу рану.

Тол: У тебя легкий слог. Ты чем на жизнь зарабатываешь?

Вал: Работаю с текстами.

Тол: Я примерно так и думал.

Лекс: Ты не преподаватель часом?

Вал: Нет. Не люблю толпу, пусть даже это и студенты.

Тол: Студентов как раз не грех не любить. Вечно орут. Хорошо хоть по этажам не бегают.

Лекс: Ты так это говоришь. Со знанием дела.

Тол: Экономику преподаю уже не первый год.

Лекс: М-да. Даже не знаю, кому сочувствовать: тебе или студентам.

Вал: Она студентка. Второй курс юридического.

Лика оторвалась от чата, повернулась к тостеру, достала подсушенный хлеб. Положила сверху кусок жареного мяса и стала усиленно его жевать. Она любила проводить вечера на кухне: и почитать с ноута можно, и еда рядом, только руку протяни. Сейчас, работая челюстями, она пыталась понять, что именно смутило ее в прочитанном. Что-то такое было, что-то, что царапало сознание острыми коготками. «У тебя смех, словно колокольчики звенят», – вспомнила она вдруг слова Виктора, своего старого друга и давнего поклонника.

Лика нахмурилась, вернулась к чату. «Я видел ее сегодня. Она задорно смеялась над шуткой своей спутницы. И я мечтал быть на месте той девушки. У нее смех, как колокольчики звенят… Она студентка. Второй курс юридического».

Лика отложила не доеденный бутерброд, потерла руками лицо – дурацкая привычка, от которой никак не могла отвыкнуть. Чушь, конечно. Но… Лике на какой-то момент показалось, что Вал говорил о ней…

Валентин тщательно скрывал, что вырос и до совершеннолетия жил в детдоме. Он не думал, что у кого-нибудь из его знакомых или коллег хватит финансов и связей, чтобы узнать всю его подноготную, но привычка осторожничать, буквально въевшаяся под кожу, заставляла молчать о данном факте биографии. Только психотерапевту и двоим приятелям на форуме, никогда его не видевшим, он не побоялся сообщить об этом. Первому – потому что детдом играл в его лечении ведущую роль, вторым – потому что не собирался встречаться с ними вживую. Остальные окружающие ничего знать не знали.

Вообще, конечно, форум помогал Валентину ничуть не меньше сеансов у психотерапевта. Возможность выговориться людям с той же проблемой, что и у него, была бесценна. Попал туда Валентин случайно: прочитал в одном из чатов о сайте, посвященном таким как он, а там немного напора, чуть-чуть писем, умение забалтывать – и вот уже у него своя чат-комната. Как-то так сложилось, что изначально общались с ним только двое, Лекс и Тол. Валентин подозревал, что это сокращение от их имен. Вроде «Алексей» и «Анатолий». Две противоположности, оптимист со сложившейся личной жизнью, и пессимист, тот, которому в жизни не повезло.

Беседуя с ними, Вал начал четче понимать себя, яснее осознавать, что зачастую угол зрения на ту или иную ситуацию становится решающим в жизни. Но об этом было удобно рассуждать в теории, отдыхая после статей с особо тяжелыми темами. А вот на практике… На практике Валентин прекрасно осознавал, что никогда не решится поменять этот самый угол зрения. Не то чтобы не сможет… Скорее, помешают вдалбливаемые с детства установки и общественное мнение.

Валентин поднялся со стула, налил вторую чашку чая, на этот раз – каркадэ – и снова уселся за стол. Днем он усердно работал, не позволяя себе отвлечься на посторонние темы. Вечером же или ночью, перед сном, его обязательно пробивало на философствование.

Сегодня он не смог увидеть ее – ждал, долго ждал у университета, но она не пришла, хотя он и видел, как заходили в здание ее однокурсники. И теперь он волновался, переживал, постоянно думал, что же могло случиться, почему она, одна из отличниц, внезапно пропустила учебу. А еще ему было плохо – в груди постоянно ныло. Умные люди утверждали, что это болит душа. Может, и так. Вот только день, проведенный без возлюбленной, для Валентина был адом.