Читать книгу Сила восьми. Научное доказательство эффекта молитвы и группового намерения - Линн Мак-Таггарт - Страница 3

Однажды вечером в конце апреля 2008 года мы с моим мужем Брайаном сидели за компьютером и пытались сообразить, как могли бы приспособить большущий эксперимент по намерению для малых семинаров, которые планировали проводить в Америке и Лондоне следующим летом, стараясь не заострять внимания на том, что всего лишь месяц назад имели самое смутное представление о том, что вообще собираемся делать.

Мне хотелось вложить в этот семинар нечто большее, нежели избитые трюизмы о силе мысли, но твердо я знала только одно: чего мне не хотелось, а именно притворяться, что я могу помочь людям совершать чудеса.

Что главным образом занимало меня в то время, так это организационная работа: естественное ограничение пространства семинара. Сила мысли, способная влиять на физическую реальность, могла проявиться в течение нескольких недель, месяцев или даже лет и подтверждалась в основном в лабораторных условиях. Каким образом мы собирались продемонстрировать какую-либо значительную трансформацию в период между пятницей и ранним вечером воскресенья?

Я стала записывать свои соображения на слайде Power Point.

Я напечатала «Фокусировка». Все «мастера намерения», у которых я брала интервью – буддистские монахи, мастера Цигун, мастера-целители, – говорили о вхождении в высокоэнергетическое и сфокусированное состояние ума.

– Концентрация, – сказал Брайан.

Возможно, массовое намерение повышало эту силу. Так, несомненно, казалось.

Фокусировка.

Концентрация.

А затем я написала: Сообщество.

Малая группа. Поскольку мои большие намерения были, по сути, филантропическим предприятием – попыткой исцелить что-либо на планете, – нам казалось логичным попытаться помочь исцелить что-нибудь в жизни наших посетителей.

– Давай попробуем распределить их по малым группам, от 8 до 12 человек. Попросим их направлять коллективное целительное намерение на кого-нибудь в этой группе, у кого проблемы со здоровьем, – сказала я Брайану.

Этот семинар в каком-то смысле будет еще одним экспериментом. Я смогу выяснить, обладает ли малая группа мощностью более крупных групп. Где находится точка перелома? Нужна ли критическая масса людей, чтобы достичь размаха какого-нибудь из наших крупных экспериментов, или хватит всего восемь человек? Мы уже не помним, кто из нас – вероятно, Брайан, прирожденный составитель заголовков, – предложил эту идею, но мы окрестили группы «Сила восьми», и ко времени нашего прибытия в Чикаго 17 мая собирались составить план.

Я думала, это будет примерно так же, как случилось с Доном Берри. В марте 2007 года Дон, ветеран армии США из города Туллахома в штате Теннесси, написал мне на форуме веб-сайта «Эксперимент по намерению», предложив стать нашим первым участником эксперимента по намерению. В 1981 году у него диагностировали ревматоидный спондилит, и его позвоночник был сплавлен в единую массу, отчего не мог сгибаться в стороны. За прошедшие годы ему заменили оба бедренных сустава, и Дон постоянно испытывал боль. Поскольку ему пришлось сделать уйму рентгеновских снимков и пройти множество прочих диагностических обследований, по его словам, он мог предоставить полную историю своей болезни, по которой можно будет отслеживать любые изменения.

Мы разместили в блоге Дона обращение к членам моего онлайн-сообщества с просьбой проводить дважды в неделю собрания, на которых они будут направлять Дону целительное намерение, а он, в свою очередь, начал вести дневник своего состояния.

«В то время, когда это происходило, мое самочувствие начало улучшаться, – написал он мне. – Это не было немедленным исцелением, но мне стало лучше, и я испытывал меньше боли».

Когда Дон посетил ревматолога, как делал это каждые полгода, он смог впервые сказать врачу, что чувствует себя совершенно фантастически.

– Я все еще прочно склеен, но чувствую, что стал более гибким, и испытываю гора-а-аздо меньше боли, – сказал на приеме Дон. – Не припомню, чтобы когда-нибудь чувствовал себя лучше.

Затем врач взял свой стетоскоп, чтобы прослушать сердце Дона, и попросил его сделать глубокий вдох. Под конец вдоха врач внезапно взглянул на Дона с недоверием на лице и сказал:

– Ваша грудина чуть двинулась!

«Врач вообще сидел с открытым ртом, – написал Дон. – У меня не было спонтанного исцеления, но эксперимент по намерению привел мои шестеренки в движение, и мне стало намного лучше, и к тому же это заставило меня признать, [что] то, как я думаю, влияет на мое здоровье и даже на мир вокруг меня».

Я думала, в этих группах будет происходить что-то подобное, что-то, продвигающее идеи, заложенные в моих книгах, и приносящее какие-то физические изменения или улучшения.

Это могло быть эффектом плацебо, упражнениями на развитие оптимизма – чем-то наподобие массажа или маски для лица.

Я сказала, что мы собирались в Чикаго, но на самом деле мы не приблизились к нему и на пушечный выстрел, так как семинар проходил в городке Шаумбург в штате Иллинойс. Мы могли находиться где угодно в Америке, в одном из этих массивных гостиничных комплексов, что стоят вдоль шоссе. Отель «Ренессанс» с конференц-центром, выбранный нашими организаторами в основном за его расположение (17,5 км от аэропорта О’Хара), был самым крупным и фешенебельным в Шаумбурге, образцовом городке округа Кук в пределах Золотого коридора северо-западного Иллинойса, названного так из-за «золотой жилы» торговых центров, промышленных парков, компаний «Форчун-500» и ресторанов «Хутерс» и «Бенихана» вдоль автострады 90. В Шаумбурге размещались главные офисы компании «Моторола»; а торговый комплекс «Вудфилд», до которого было рукой подать от нашего отеля, был одиннадцатым по размеру в США. Правящая элита городка обладала достаточным финансовым чутьем, чтобы после открытия аэропорта О’Хара и северо-западного управления платных дорог «Тулвэй» осознать все экономические возможности превращения сонного сельскохозяйственного района в престижный пригородный жилищный комплекс и оперативно обустроить даун-таун (в лучших традициях отцов-основателей), зарезервировав обширные территории для будущей коммерческой застройки. Спустя 46 лет этот поселок городского типа обзавелся завершающими 45 акрами, вклинившимися между изгибом автострады 90 и шоссе 62 и преобразившимися в элегантный отель, в котором мы теперь остановились.

Мы продолжали обкатывать идеи об устройстве этих групп, пока я весь день показывала Брайану окрестности поблизости от тех мест, где провела первые два года в колледже при Северо-Западном университете и одну зиму на редакторской стажировке в журнале – представьте себе – «Плейбой». Мы прошлись до берега озера Мичиган, где по-прежнему, несмотря на позднюю весну, с водной глади налетали суровые порывы ветра, проникавшие под наши легкие куртки. «Нужно ли нам размещать их по кругу, – спрашивали мы себя. – Нужно ли им держаться за руки? Куда нужно помещать того, над кем они будут целительствовать, – в центр круга или вместе со всеми? И сколько времени им нужно удерживать целительное намерение?»

Вечером накануне конференции мы сидели в похожем на пещеру атриуме рядом с электрическим камином, глядя на фонтанчик, плясавший перед гигантским прудом, отделявшим нас от восьмого офиса компании «Тулвэй».

Мне все еще казалось, что я со своими открытиями не готова к проведению этого семинара, и у меня не было многих ответов.

Я беспокоилась о том, что случится завтра. Мы продвигались так осторожно в наших больших экспериментах, до последнего времени избегая вовлечения испытуемых участников, поскольку не знали, получим положительный или отрицательный эффект. Я также чувствовала свою незащищенность. Впервые мы будем работать «без страховочной сетки», без какого-либо слепого или научного метода. Что, если кто-то пострадает? Мы подумывали, не следует ли нам сделать заявление об отказе от ответственности. Но одно казалось несомненным: группы должны стать в круг. Завтра все это должно выясниться.

Мы встретили наше общество числом около сотни человек тем же вечером в просторном актовом зале. В субботу после ланча мы поделили их на малые группы от 8 до 12 человек, убедившись, что большинство из них были совершенно незнакомы. Мы попросили, чтобы люди с физическими или даже психическими недугами назвали себя. Им нужно было рассказать о своем заболевании остальным участникам, после чего группа должна была встать в круг, взяться за руки и направлять в унисон целительные мысли этому человеку, удерживая свое намерение десять минут – совершенно произвольный период времени, выбранный нами для наших больших экспериментов.

– Это просто очередной эксперимент, – сказала я им перед началом. – Любые переживания, полученные вами, будут приемлемы.

Мы включили музыку, которую использовали для больших экспериментов, и смотрели на группы людей, казавшиеся такими естественными и сплоченными. Перед тем как разойтись, мы попросили наших участников с недугом, чтобы они были готовы описать свои переживания и текущее умственное, эмоциональное и физическое состояние на следующее утро, а затем сделали глубокий вдох и приготовились ждать итогов.

– Не пытайтесь придумывать улучшения, если их не будет, – сказала я им на прощание.

Мы оба были неразговорчивы в тот вечер, тихо сидя за ужином с Рэ и М. А., нашими организаторами конференций, так как пытались сосредоточиться в основном на проведении семинара даже в большей степени, чем на возможных результатах отдельных групп.

Когда семинар возобновился в воскресенье, я попросила тех, кто направлял свое намерение, выйти вперед и рассказать об ощущениях. Затем в передней части комнаты выстроились в ряд примерно десять человек, и мы, в свою очередь, вручили каждому из них микрофон.

Мы с Брайаном, добродушно посмеиваясь, приготовились услышать о ничтожнейших улучшениях, но не были готовы к тому, что произошло.

Одна из наших пациенток, страдавшая нарушением сна и ночной потливостью уже много лет, впервые за долгие годы спала спокойно. Другая женщина, у которой сильно болела нога и во время сеанса разболелась сильнее обычного, сообщила, что к полудню боль настолько уменьшилась, что лучшего самочувствия она не припомнит за последние девять лет. Женщина, страдавшая мигренью, проснулась без боли, и также без боли проснулась другая женщина, страдавшая жуткими желудочными коликами и синдромом раздраженного кишечника. Одна из женщин с депрессией почувствовала улучшение на этих выходных. И подобные истории продолжали звучать примерно в течение часа.

Я не смела взглянуть на Брайана – настолько велико было потрясение. Хромые в буквальном смысле ходили.

При всем моем пренебрежении к бульварной мистике я столкнулась с величайшей мистикой лицом к лицу.

И все это время одна мысль вертелась у меня в голове: «Это же не я». Я знала нескольких одаренных целителей и не горела желанием записаться в их ряды. Эти коллеги прошли школу гигантов мысли в области личностного развития: трансцендентальная медитация, «Курс чудес», тренинги личностной трансформации, такие как ЭСТ (Эрхардовский семинар-тренинг) или «Первобытный крик». Я же в юности испытала сильное влияние столпов журналистики Боба Вудворда и Карла Бернстайна, убедивших меня в том, что пристальное вынюхивание фактов было самым стоящим занятием из всех, способным обрушить даже президентскую администрацию.

И теперь, сидя в комнате отеля перед всеми этими людьми, я в каком-то смысле чувствовала себя шарлатаном с очередным средством от всех болезней в виде безграничной силы внушения. Брайан, как и я, не показывал своих эмоций на этот счет, и мы сохраняли сдержанность до конца выходных, отмечая, что эффективность групп, похоже, только усиливалась.

Я не знала, как это все понимать. Вернувшись в Лондон, я сразу отмела возможность чудесных исцелений. Здесь должен быть какой-то эффект ожидания, думала я, какое-то разрешение, получаемое человеком на мобилизацию своих собственных целительных ресурсов.

Но на следующий год на каждом из наших семинаров, в какой бы точке мира они ни проводились и сколько бы человек в них ни участвовало, мы были свидетелями тех же самых результатов. Мы выслушивали историю за историей о невероятных улучшениях, о физической и психической трансформации.

У Мареке был рассеянный склероз, и она едва передвигалась без посторонней помощи. Но наутро после сеанса намерения она пришла на семинар без костылей.

Марсия страдала некой формой катаракты, мешавшей ей видеть одним глазом. На следующий день, испытав на себе целительное намерение группы, она заявила, что ее зрение почти полностью восстановилось.

Еще была Хедди из Марсдена с артритом колена.

«Я не могла согнуть колено больше чем на 90 градусов. И оно всегда болело, когда я поднималась и спускалась по ступенькам. Мне всегда было так трудно», – сказала она.

Обычно ей требовалось спускаться с осторожностью, шаг за шагом. В группе «Сила восьми» ее поместили в центр круга, и все сели поближе к ней, чтобы руки двух участников лежали на ее колене.

«Сперва я ничего не чувствовала, а потом стало тепло. Затем мои мышцы начали дрожать, и все стали дрожать вместе со мной. Я почувствовала, как боль отступает. И через несколько минут боль ушла», – сказала она.

Тем вечером Хедди смогла подниматься по лестнице и спускаться с легкостью, и она отправилась в сауну в отеле. Наутро она по-прежнему не чувствовала боли.

«Я встала с постели и пошла в душ, забыв, что обычно передвигаюсь мелкими шажочками. И я нормально спустилась вниз».

У мамы Лоры из Денвера был сколиоз. После того как на нее направили целительное намерение, ее боль исчезла. А через несколько месяцев Лора написала мне, что маме пришлось передвинуть зеркальце заднего вида в машине – настолько изменилась ее осанка.

Еще был Дэниел из Мадрида с необычной патологией, препятствовавшей усвоению витамина D, так что его позвоночник выгнулся вперед, мешая ему дышать, особенно с правой стороны. Во время сеанса намерения в спине появилось сильное жжение, а в бедрах жар сменился холодом, и на время его боль усилилась. Он почувствовал, как его спина распрямляется, словно растет. Один миг ему казалось, что она готова сломаться. Но после сеанса Дэниел сказал, что может дышать нормально впервые за долгие годы, и его осанка стала заметно более прямой.

И были сотни и даже тысячи других подобных случаев, и каждый раз я стояла там и смотрела, как все это происходит у меня на глазах. Я должна была радоваться этим поразительным преображениям, но в то время они внушали мне в основном чувство ненужной ответственности. Мне казалось, что все это подрывает мою репутацию в том, что я считала своей «настоящей» работой – крупномасштабные эксперименты.

И поэтому я много лет просто игнорировала все это. Как сказал бы вам любой журналист, я «закопала суть истории». Я не вполне сознавала то, что все эти люди пытались донести до меня, как в случае с Розой, которая рассказывала мне о том моменте, когда группа направила намерение на ее гипоактивную щитовидку:

«Я ощутила, как открылся коридор и я соединилась со вселенной. И если я получала это, значит, могла исцелиться. Я чувствовала, как отдаю и получаю исцеление, словно сама себя исцеляла».