Читать книгу Этажи - Литературно-художественный журнал - Страница 6

1.

Сайфутдинов один на Луне

в пересменок

случилась мировая война

даже сперва

не заметил

всё закончилось быстро

не нарушая сна

корабли потерялись

системы слежения навеки отключены

спутники сходят с орбит

а Земля молчит

невооружённым глазом видно —

там всё коричневое теперь

плотными пыльными облаками

все континенты затенены

2.

так проходит

год или, может быть, даже два

у Игоря становится совсем какая-то мутная голова

чувствует себя напряжённо, странно

и однажды лунной ночью

заходит к нему Светлана

говорит: прости, я пьяная

вот, шубу на улице потеряла

хотела поймать такси

но денег мало

прости

можно – говорит – выпить кофе, чаю

а то я совсем уже замерзаю

перебрала

и за себя практически не отвечаю

попью и поеду дальше в место какое-нибудь клубное, злачное

музыку погромче включи, пожалуйста – говорит

и встала спиной к окну

и видно – она прозрачная

3.

потом приходили ещё бывшие соученики, друзья

родители

ещё средневековые франкские правители

и какие-то греческие князья

это никогда не кончится —

говорит себе Сайфутдинов —

ты это уже пойми

лучше выпей лошадиную дозу барбитуратов

маму, Светлану свою неосязаемую обними

будь уверен

шансов здесь нет

ты превращаешься в психа

лучше уж выйди

и где-нибудь в кратере Тихо

широким жестом

шлем сферический отстегни

4.

на всякий случай зачем-то

проверил баллоны, настроил рацию

вышел

как Моисей

впереди своего народа

Сайфутдинов по лунной пустыне

сопровождаемый своими множественными галлюцинациями

остановился в Море дождей

отстегнул застёжки

а ему – ничего

видимо, думает, легко и без всякой муки

я уже умер

но воздуха нет, а дышит

смотрит – вокруг не глюки

а сотня ангелов

встала вокруг него

и поют

в вакууме

и он их слышит

5.

пусть жизнь на Луне скучна, ограничена и убога

и поверхность её безвоздушна, суха, пуста

и Земля теперь, в основном, – безжизненные места

но

Игорь Равилевич Сайфутдинов —

последний живой человек

первый из селенитов

космический старожил

ходит везде без скафандра

молится Господу Богу

за всех

кто когда-то

жил

последние отряды в горах

сбитые из никого

из бывших дезертиров

из резервистов Цахала

из сербских с позволения сказать добровольцев

из американских извините участников отрядов самообороны

из так называемых бойцов британской армии территориальной

из пожилых греков-паломников

из русских авантюристов

из немецких идеалистов

из каких-то местных

в окружении домашних животных

и вот эти расстегнутые

с курами и собаками

пытаются обстрелять 18 дивизий

у Города Возлюбленного

бесполезно

скоро все прекратится

– скажи мне Ицикович

уж не та ли это самая туча?

– нет сладкий

это горит Западный Берег

– Ицикович

какая при этом погода тихая

нет никакого ветра

– уже полгода нет никакого ветра

– Ицик

а хочешь пирога с капустой?

– Давай конечно

давай свой пирог с капустой

в такой обстановке обостряются чувства

слышен внезапный шорох

травы на холме

стрелок

слышит как у него перекатывается в патронах порох

как мелкое насекомое ползет у него в стволе

лейтенант из ограниченного контингента

валяясь в пыли

рваных штанов не стыдясь

в молодое лицо втирает сухую грязь

очень тщательно

пытается что ли думать

что он на сборах

– и что нам ребе сказать об этом?

что сказать об этом?

напоследок что ли

что-то

самим себе

рассказать об этом?

греки говорят об облаке

мне видится

все по-другому:

Он придет

пешим

подойдет незаметно

с нашей

с подветренной стороны

как один из нас

загорелый

в камуфляже

в руке Его для отвода глаз сигарета

дымится

в небе высоко над Его головой как бы почти случайно

вьется какая-то птица

все закончится думаю ребе быстро

как зима на море

после которой

практически сразу лето

цыганские парни

потеряли мяч в высокой траве

ветер рассекает растения

как волосы на моей голове

потерялся и я

хожу до вечера

встречаю шорохи и комки

жуки садятся на руку

и исчезают с руки

на этой горе

живет душа моя

никто не сможет меня найти

найди им мяч Господи

пускай они

уходят домой