Читать книгу Мой монстр - Лия Мовадин - Страница 10

Деймон медленно идёт к тумбочке, ставит на неё пустой бокал и пытается убедить себя не свернуть девчонке шею. Злость затапливает с головой. Обычно хладнокровный и всегда держащий себя в руках мужчина слетает с катушек. Он крепко, едва ли не до сухого треска крошащегося дерева, сжимает углы тумбочки и прикрывает глаза. Этот сорвавшийся с цепи зверь, пожирающий сейчас Делроу изнутри, должен успокоиться, должен снова сесть на поводок, иначе от девчонки ничего не останется. Но он требует крови. Требует крови Юны, и, только умывшись ею, он возможно, утихомирится. Деймон шумно сглатывает, всматривается в стену перед собой и глубоко дышит.

О другом. Эта дрянь, отсасывая Деймону, думала о другом. Делроу ярко представляет себе общую могилу, в которой лежит Юна и тот «другой», у которого даже нет лица. Деймон пытается напомнить себе, что девчонка ему нужна, хотя в глубине души он знает, что Вон и так будет делать всё, что Делроу пожелает. Рычаги влияния на президента он всегда найдёт. Но убивать её не хочется. Деймон пока не понимает сам, что это за сила держит его и не позволяет избавиться от наглой девчонки раз и навсегда. Но она сильнее даже его зверя. А такое с ним впервые, чтобы реагировать и вообще зацикливаться.

Делроу возвращается к Юне, ничего не говоря, грубо хватает её за волосы и резким рывком тянет наверх, заставляя встать. Юна шипит от боли, и, кое-как удерживая равновесие, толкает парня в грудь. Деймон не шевелится, безмолвно швыряет её на кровать, будто бы она ничего не весит, и своим весом придавливает к постели. Не бьёт. Не говорит. Ловит машущие в жалких попытках ударить руки, заводит их за её головой и, вытащив свой ремень, туго привязывает к изголовью кровати. Юна кричит, кусается, сильно матерится и беспорядочно бьёт его несколько раз коленом, куда способна дотянуться. Но тот непоколебим. Деймон не реагирует, также молча и размеренно стягивает с неё платье, даже аккуратно, периодически придавливая ноги своим весом, стаскивает с Юны бельё.

Юна затихает на мгновенье. Ей уже не страшно. Она думала, за оскорбленную гордость Деймон её убьет, а он, судя по всему, просто трахнет. Юна это переживет. Правда, перестать сопротивляться не может. Её бесит, что Деймон пользуется её телом, как хочет, и Юна недостаточно сильна, чтобы дать отпор. Делроу даже не считает нужным раздеться. Он просто расстёгивает брюки, проводит несколько раз ладонью по своему члену и, придерживая девушку за бёдра, входит одним резким толчком. Юна кричит, до хруста в шейных позвонках откидывает голову назад и пытается оттолкнуть от себя Деймона. Мужчина рукой обхватывает её лицо и грубо давит на подбородок, вынуждая смотреть на себя. Придавливает девушку своим весом, трахает грубо и больно, намного больнее, чем тогда в первый раз.

– Смотри на меня, – рычит Делроу и кусает Юну за нижнюю губу. – Смотри и запоминай.

Юна вертит головой, жмурится до белых пятен перед глазами и вскрикивает, когда Деймон полностью выходит и снова загоняет свой член до упора. Она выгибается дугой, пытается уменьшить боль, но глаз не открывает. Руки ноют, её кажется, что на пережатых ремнем запястьях уже расползаются кровоточащие раны. Деймон обхватывает указательный палец Юны и сильно сжимает.

– Смотри мне в глаза, или, клянусь, я один за другим буду ломать твои пальцы, – снова приказывает Делроу и давит на косточку под неестественным углом.

– Иди нахуй.

Юна звучит жалко. Она слышит свой голос со стороны и не узнаёт. Те мизерные остатки сопротивления уже иссякают: ни сил, ни желанья бороться больше нет, но она уже в истерике и нон-стопом повторяет эти два слова. Снова и снова. Деймон только усмехается в ответ и усиливает давление на палец, выворачивает одним точным движением, ломая его. Когда раздается характерный глухой хруст, Юна срывается на истошный крик и мечется по постели. Перед глазами на секунду темнеет. Деймон демонстративно обхватывает средний палец девушки, и Юна, собрав все свои усилия, распахивает веки и смотрит. Смотрит глазами полными невыплаканных слез в глаза полные ненависти. Делроу убирает руку, сбавляет темп толчков и внимательно всматривается в побледневшее лицо. Юна почти не моргает, смотрит и обрывисто, с огромным трудом, дышит. Деймон приближается вплотную, ловит губами дыханье девушки, невесомо касается скул, опускается к губам и целует. Медленно, с удовольствием смакуя на языке вишневый вкус. Отрывается от губ с пошлым влажным звуком, легонько кусает подбородок дрожащей под ним Юны, спускается к шее, покрывает её невесомыми поцелуями, упивается запахом и нежной кожей. Юна неосознанно задерживает дыхание, срываясь на прерывистые рваные вдохи-выдохи, когда легкие уже начинает обжигать холодным огнем, расплавляя по всей поверхности уродливые дыры – не вдохнуть, не выдохнуть, а потому она только мелко дрожит от боли и вздрагивает от особо глубоких толчков.

– Никто, больше никто и никогда даже не посмотрит в твою сторону, – шепчет Делроу ей в ухо. – Поэтому смотри и запоминай, сука, кто тебя трахает.

Деймон смыкает челюсть на шее Юны и прокусывает нежную кожу. До крови, оставляя чёткий след. Стальной хваткой удерживает в кольце своих рук, вжимает её в постель, не дает шевельнуться. Слизывает выступившие капли крови и любуется наливающимся черным, словно маленькая паутина, узором на шее.

– Нет… – надсадно хрипит Юна. – Что ты наделал… – Она еле шевелит губами, всё ещё не в силах поверить в то, что он её пометил. – Что ты наделал? – Юна срывается на крик, бьётся в руках Деймона и пытается вырваться.

Юна словно летит в пропасть. Вся её сила, все принципы и устои, на чём она кое-как держалась последний месяц – все испаряется. Юне кажется, что всё, что от неё осталось – это зажатое в руках Делроу тело. И оно омерзительно. Юна ненавидит себя, свою сущность, свою слабость и неспособность постоять за себя. Ей начинает казаться, что её, как личности, больше нет, и смерть после этого не кажется чем-то стыдным и страшным. Она ведь теперь и так никому не будет нужна. Джейсон больше не взглянет на неё. Никто больше не подойдет к помеченной девушке. От осознания того будущего, которое её ждет, все те ремни, словно держащие её целой, лопаются и разлетаются, и слезы брызгают из глаз Юны. Она смотрит. Она делает то, чего требовал Деймон, ломая её палец: она смотрит, не отрываясь, но не видит. Юна ничего не видит перед собой от застилающих глаза слез.

– Тот, о ком ты думала, помеченную бракованную больше не примет, да? Поэтому ты плачешь?

Деймон даже не понимает, как его слова, точнее слово «бракованный», делают больно Юне. Всю жизнь её преследовало это проклятое слово, и всю жизнь она ему сопротивлялась, но теперь уже всё. Сейчас Юна всего лишь изломанная, выброшенная и никому не нужная кукла. Бракованная. Это официально теперь её первое имя. Деймон замирает на секунду, смотрит на задыхающеюся паническими рыданиями девушку и злится.

– Ты, сука, я тебе палец сломал, бил тебя, но ты не плакала. А из-за какого-то урода ты плачешь? – Делроу сам не замечает, что переходит на ядовитые, граничащие с криком, ледяные интонации в голосе. И это куда хуже, чем просто крик, каждый звук методично обрубает истрепавшиеся капроновые ниточки той марионетки, какой Юна безвольно деревенеет у него в руках. Хочется добить. – Так вот, поздравляю, единственный и последний мужчина на земле, которого ты будешь знать настолько близко, как сейчас – это я. Никто не подойдет к помеченной мной девушке, ну а мне ты нахуй не нужна. Доигралась? – каждое слово Деймона долетает точно в цель, оставляя кровавые полосы на сердце девушки.

Юна уже совсем не сдерживается, поворачивает голову влево, зарывается носом в подушку и плачет. Делроу прав. Всё, что он говорит, правда. Она доигралась. Всё, чего ей хочется в действительности – это умереть. Чтобы забытье накрыло с головой, отшибло память, только бы залечь в сырую землю и отключиться. Самое главное – не чувствовать. Она этого не поднимет. Она не справится. Юна лежит, всхлипывает и позволяет Деймону терзать своё тело. Разрешает переворачивать, фиксировать, как хочет, давить на поясницу, заставляя максимально прогибаться, и глубже насаживать. Разрешает ему всё, и он этим безмерно пользуется. Деймон вертит девушку, как хочет, трахает долго и с оттяжкой. Оставляет следы своих пальцев везде. Все уже не имеет значения. Теперь Юна никто. Она помеченная ненавидящим её и ненавистным ей мужчиной. Патовая ситуация. И Юна в центре этого марева.

Сколько ещё её трахает Делроу, Юна уже не помнит. Она упивается своей болью. Она больше и сильнее той, что растекается жидким разъедающим металлом вниз по запястью от сломанного и уже опухшего пальца до самого локтя, и куда шире всей той мученической пытки, которую причиняет Деймон её телу. Эта боль внутри. Она черной дырой засасывает в себя последние надежды, мечты и веру во все лучшее. Она превращает Юну в пустую оболочку, внутри которой уже нет даже ненависти. Нет ничего. Юна полностью выгорает изнутри и оседает пеплом на свои собственные ладони, которые когда-то она мечтала обагрить кровью Делроу. Но он побеждает и на ладонях Юны отныне может быть только её собственная кровь.

Юна открывает глаза, только когда мужчина встаёт с постели. Юна словно сквозь туман видит, как Деймон, закурив сигарету, говорит с кем-то по телефону. Потом в комнату заходят несколько мужчин, и Юна дёргается, пытаясь прикрыть свою наготу, но самостоятельно ничего сделать не может. Она всё ещё ощущает себя распятой, прибитой за руки к постели. Её наспех одевают чужие незнакомые мужчины, и она чувствует, что ей уже плевать. На всё: и на то, что она в таком унизительном виде перед чужими людьми, и на то, как их руки шарят по её сломленному, раздавленному телу в попытках натянуть обратно стащенную с неё одежду. Плевать. Юну выволакивают за дверь. Деймон остается. Он даже не поворачивается в сторону девушки, а стоит в сторонке, демонстративно спокойно курит и смотрит в окно. Юну тащат вниз по лестнице и пихают в автомобиль.