Читать книгу Мой босс-тиран, или Няня на полставки - Лия Романовская, Л. Романовская - Страница 5
5
ОглавлениеМИРОСЛАВА
Мира подошла к той самой двери, за которой недавно колыхалась шторка, и дернула за ручку. Сделала шаг, занесла ногу для второго и так и застыла на месте. По волосам, лицу и шее вниз стекала вода, и сейчас она только хлопала мокрыми ресницами и открывала беззвучно рот, словно выброшенная на берег рыба.
А из-за двери по дому разносился жуткий детский смех.
Она подняла голову, над которой всего в нескольких сантиметров болталось небольшое ведерко, хорошо хоть пластиковое, а не железное.
«Маленький упырь!» – в сердцах подумала Пташкина, встряхнулась как намочивший шерсть хомяк, и принялась осматривать комнату.
Светлые обои, шторы в пастельных тонах – на вид детская спальня, скорее всего Степкина. Небольшая кровать, на ней игрушка – белый слон с голубыми ушами. В углу шкаф, стол, а на столе рисунки. Много рисунков. Она подошла поближе, желая взглянуть на них, как вдруг услышала гневный крик:
– Отойди!
Обернулась и увидела в дверях лохматого пацана. Веснушки на круглом лице, нос пуговкой, огненные волосы торчком в разные стороны и большие грустные глаза.
И сейчас эти глаза смотрели на нее гневно и полыхала в них ярость, и, казалось, он вот-вот испепелит ее одним только взглядом.
– Почему это?! – чисто из вредности она потянулась к одному из рисунков.
– По кочану! Отойди сказал!
Сердился Степка так, будто вот-вот из ушей и носа пар повалит. Пыхтел весь, краснел и даже веснушки, казалось, от злости становились ярче.
– А вот и возьму! – дразнилась Пташкина, не в полной мере представлявшая какого врага наживает в лице мелкого рыжего чертенка.
– Пожалеешь! – гневно выкрикнул Степка, но голос зазвенел от обиды.
– А вот и нет!
– А вот и да!
– Нет!
– Да!
– Не-е-ет…
Степа вдруг замолчал и отвернулся. Рукой указал на дверь и пробурчал:
– Уходи.
А Мире вдруг стало стыдно. Ну в самом деле, она же взрослая уже девушка, ну чего она к мальчишке привязалась?
Ага, привязалась. А не он ли водой ее облил всего пять минут назад?
Она вдруг остановилась и примирительно ответила:
– Нам всего день нужно продержаться с тобой. Простоять, так сказать. Перетерпеть, помучиться. Пережить короче. А потом я, так и быть, уйду. Так что давай без фокусов. Просто сделаем вид, что ничего не было.
Степа молча продолжал указывать на дверь и Пташкина, понуро свесив голову, поплелась на выход. В дверях все же остановилась.
– Ну ладно… не хочешь по-хорошему… Короче, парень, мне тебя все равно любой ценой кормить придется, иначе твой отец меня уволит. Так что, если сам не спустишься к обеду, пеняй на себя.
«Ну да, это называется помирилась с пацаном. Молодец, Пташкина, ничего не скажешь!»
– Как будто мне все это нравится, – на прощание буркнула она и вышла из спальни. Правда дверь прикрыть «забыла» и теперь наблюдала, как мальчик подошел к столу и прижал один из рисунков к груди.
«Кто там у него интересно…»
Мирослава понаблюдала еще немного за Степой и отправилась вниз. Предстояло что-нибудь сварганить на обед маленькому вредине и придумать как с ним подружиться. А если не подружиться, то хотя бы прекратить эту бессмысленную и беспощадную войну.
Мира почти спустилась, когда мимо проскакала лягушка.
«Лягушка?!!!»
Пташкина подскочила на месте, а лягушка обернулась и скрылась за поворотом. Мирослава готова была поклясться, что та ехидно улыбнулась.
«Сумасшедший дом. И день сумасшедший. И люди, люди вокруг сумасшедшие. Да что там люди, лягушки вон, с ума посходили, мимо как по болоту шагают» …
Спустившись в гостиную, она отчётливо почувствовала неприятный запах из холла. Проделки кота не прошли даром и теперь по дому распространялось кошачье зловоние.
И кто интересно должен теперь мыть пол?
Ну уж точно не она, вот еще!
А с другой стороны, это что же теперь весь день этим дышать?..
Мира зло выругалась, снова вспомнила, что в доме ребенок. Выругалась уже про себя и, вздыхая и охая, отправилась искать тряпки, перчатки и ведра, чтобы принять на себя этот удар злодейки-судьбы.
«Ну что за день такой? Ведь с самого утра все пошло не так, с самого утра! Ну за что, за что мне такие мучения?! Господи, чем я заслужила этого рыжего, а? Это ведро мне за какие такие грехи, не подскажешь? Вечером же все выскажу этому индюку Шерхану, чтоб ему пусто было. Сидит себе там сейчас и в ус не дует, а тут его наследие надо мной издевается» …
«Он мне за все заплатит. За все! И кота найду. И найду, и кастрирую на месте. И еще вдобавок из дома выгоню и скажу, что так все и было!»
После уборки она открыла все окна, долго-долго терла руки мылом и еще минут пятнадцать дышала свежим воздухом на крылечке. И только тогда наконец-то отправилась на кухню. В холодильнике нашлись готовые котлеты, борщ, солянка и компот. Мира обрадовалась, что хоть готовить ничего не придётся. Потому что готовку она уже вряд ли бы пережила. Ибо и готовить толком не умеет, и желания особого нет. Вот хоть тресни, все желание как ветром сдуло.
Она достала кастрюли, поставила все разогреваться, и тут раздался звонок домофона. На том конце мужской голос произнес:
– Тут какая-то женщина. Сказала, что зовут Ольга.
– А вы охранник, Юра, да? Сменили этого малахольного?
Юра закашлялся, но все-таки ответил:
– Да. А вы, наверное, няня новая?
– Временная. Крайне временная. Насчет женщины ничего сказать не могу. Звоните Льву Алексеевичу. Я женщину не заказывала.
– Сейчас.
Юра ненадолго замолчал и вновь ответил:
– Скандалит женщина.
– Ну так Льву Алексеевичу звоните.
– Ага.
Мира повесила трубку и тут вспомнила, что на плите все еще разогреваются борщ и солянка. Домофон зазвонил вновь.
– Лев Алексеич сказал впустить. Она к Степе.
Пташкина пожала плечами и пошла открывать дверь.
На пороге топталась сердитая рыжая особа. Как только Мира отворила, особа отодвинула ее в сторону и, не спрашивая разрешения, ворвалась внутрь. Пташкина, конечно же сразу возмутилась. Пусть она сама здесь никто, но это не дает права какой-то страной тетке вламываться в помещение. Тем более тут ребенок на её, Мирином, попечении.
– Фу, чем это тут так воняет?! – рыжая заткнула нос двумя пальцами и продолжила свой путь, пока не вздрогнула от громогласного «Стоять!».
И ведь остановилась, зараза.
Мира и сама не знала откуда появились эти стальные нотки в голосе и командный окрик.
– Чего надо? Я к сыну… – прошипела тетка.
Мира удивилась конечно и даже скрывать своего удивления не стала. Это и есть мама Степы и любимая женщина Шерхана? Серьезно?
Она хмыкнула, отчего рыжая тут же пошла пятнами, и крикнула куда-то наверх.
– Степка! Выходи, мать пришла.
«Ну слава богу. Сейчас эта мамаша заберет своего вундеркинда и Добби вновь станет свободным.»
– Чего кричите? Я сама к нему поднимусь. Нам пообщаться надо. – укорила Ольга и без разрешения потопала наверх.
– Дурдом… – вздохнула Мирослава и ринулась вслед.
В конце концов ребенка кому доверили? Ей? Ей! Мало ли кто эта тетка… Может она специально представилась мамашей, а сама его выкрасть хочет, чтобы потом Аверьянова шантажировать.
«Хотя не думаю, что мелкого ушастого долго хоть кто-нибудь выдержит. Еще и приплатят, чтобы забрали обратно…»
– Я с вами…
Ольга чертыхнулась, но путь продолжила.
Степка вышел к ним сам, не успели они дойти до его комнаты.
Прислонился к косяку, совсем как взрослый, и уставился на Ольгу.
– Это твоя мама? – спросила Мира и мальчик, немного помолчав, все же кивнул.
– Говорю же! – воскликнула Ольга, – А теперь уже оставьте нас двоих. Знайте свое место в конце концов!
Мирослава закатила глаза и снова обратилась к мальчику.
– Я могу уйти? Оставить вас?
Он как-то странно на нее посмотрел, но под тяжелым взглядом матери кивнул.
– Хорошо. Если что – кричи.
Ольга спустилась примерно через десять минут и направилась прямиком к двери.
– Уже уходите? – не удержалась Мира от ехидства. – Я думала вы за Степой.
– Вот еще, – фыркнула мамаша, – Он сказал еще погостит.
Вдруг она тормознула и сощурилась, глядя прямо на Миру.
– И это, слышь, нянька. Еще раз сына с расспросами к сыну пристанешь – убью!
***
Когда Мирослава спустя минут пятнадцать после ухода Ольги поднялась наверх, Степка так и сидел в своей комнате. Пристроившись у окна, он задумчиво глядел во двор, где рыжий и наглый кот бодро вышагивал от газона до клумбы и обратно с таким видом, будто его только вчера короновали. У Миры при виде этого животного даже челюсть свело – еще свежи были впечатления от его проделок. Вообще, если бы не доверенный ей ребенок, Мира давно отхлестала бы тапком кота и наверняка сделала бы ему какую-нибудь гадость в ответ. Чтобы, значит, неповадно было.
– Ты давно здесь живешь? – спросила Мира первое, что пришло в голову, будто и спросить больше нечего.
Ну ума нет и уже видимо не будет. Мира с этим давно смирилась и на судьбу по этому поводу не роптала. Не всем же быть умными, кто-то может и красивым жить.
Степа дернул головой, что могло означать конечно же все что угодно.
– А мамка часто приходит?
Он вновь мотнул головой и повел плечом.
– Тебе какое дело? – не оборачиваясь спросил вдруг рыжий чертенок и у Миры почему-то даже сердце защемило.
Как-то он так обреченно это сказал, что собственные воспоминания калейдоскопом завертелись в голове.
Так, отставить! Нечего из пацана нюню растить.
– Да мне в общем-то все равно, – спокойно ответила она, – Просто от меня так папа когда-то ушел. Ничего, человеком выросла. Так что ерунда это всё…бывает…
Степка ничего не ответил, обернулся, внимательно посмотрел на Миру и… усмехнулся. Так, знаете ли, по-взрослому, усмехнулся и Пташкина даже как-то неуютно себя сразу почувствовала. Будто это не Степке шесть или сколько там лет, а ей.
«Забавный пацан», – подумала Мира и не нашла ничего лучше, чем просто улыбнуться и с удовольствием заметила, что мальчик после этих ее слов заметно расслабился.
Мира тут же нацепила грозный и строгий вид – в конце концов домомучительница она или кто?!
– Ладно, это все лирика. А вот тебе физика – есть будешь холодное.
– Почему холодное? – вдруг заинтересовался мальчик.
Ага! То есть то, что придется-таки обедать он уже не отрицает.
– Потому что давно остыло. Но если хочешь – могу разогреть снова.
Степа ничего не ответил, но Мира нутром чуяла – малец хочет есть, хочет! Может у него уже слюнки текут от предвкушения. Еще немного, и он наверняка сдаст свои оборонительные позиции.
– В общем у тебя пять минут, чтобы спуститься. Потом я все выброшу в ведро, уж извини.
Степка хмыкнул, но промолчал.
Она уже собралась уходить, как вдруг вспомнила что-то очень важное.
– Слушай…
Мальчик закатил глаза, всем видимо показывая, как ему надоели эти её разговоры, но, когда Миру можно было так легко смутить?
– Это… ты случайно лягушку здесь не видел? Большая такая. Страшная. Толстая. Коричневая в пятнышко.
Стёпка вдруг обернулся и неожиданно улыбнулся.
– Это для злыдни.
Потом вдруг вновь посуровел и вновь отвернулся к окну.
«Злыдня говоришь? Для мамки что ли?» …
– Ясно-понятно, – кивнула Мира и вдруг скомандовала, – Время пошло.
Она была уверена, что он придет.
И не ошиблась. Ровно через четыре минуты и пятьдесят шесть секунд рыжая голова мальчика появилась в дверном проеме.
Шел он неуверенно, будто предавая самого себя. Шёл на подгибающихся ногах, словно сдавая свои войска врагу. Но голод не тетка, и к тому же война войной, а обед, как говорится, по расписанию.
Мира не стала его подкалывать, а просто подвинула тарелку поближе и села напротив.
Степка вначале ел очень осторожно, будто боялся обнаружить в супе того самого жука, но аппетит как известно приходит во время еды. И поэтому уже спустя пять ложек он смачно наворачивал борщ и закусывал его зелёным лучком, ничуть не тяготясь присутствием няньки.
– А ты чего не ешь? – неожиданно спросил Степа и Мира даже не сразу нашлась что ответить.
Не хочется ей больше есть, пока туда-сюда бегала, как-то расхотелось.
– На диете я, – зачем-то соврала она в ответ.
Степка закатил глаза и еще больше налег на еду. В ход уже пошла котлета с салатом и Мира с облегчением почувствовала, что на сегодня её миссия выполнена.
Ребенок сыт, здоров и даже не кусается. По крайней мере пока.
Но еда едой, а любопытство же никто не отменял. Мира здраво рассудила, что пока парень в хорошем расположении духа можно попробовать его и разговорить.
– Степ, а мама-то чего приходила?
Ох, лучше бы она этого не спрашивала. Взгляд Стёпки резко переменился и ложка застыла воздухе в паре сантиметров от рта, и тут же отправилась обратно в тарелку.
Он встал так резко, что кот, не пойми откуда вновь появившийся в кухне, даже подпрыгнул на месте, мявкнул и обиженно вылетел вон.
– Спасибо. Я наелся.
– Эй, погоди, да ладно тебе… я же просто спросила, – крикнула вслед Мира, но мальчик уже направлялся наверх.
Ну вот, не успела наладить контакт с рыжим пришельцем в ее жизнь, как тут же все собственноручно завалила.
«Эх, Мирка, не быть тебе дипломатом!» – отчего-то вспомнились слова отца, когда она встретилась с ним в первый и последний раз.
Папка её, ныне король престарелых вечеринок и любитель чего покрепче, свалил из их с мамой жизни, когда Мире исполнилось пять лет и больше не появился. А девочка, как и большинство детей, оставленных родителями, всю юность чувствовала себя неполноценной. Будто пробел какой-то в жизни мешал жить, ныл, как заноза в том самом месте. Тянул в дебри самокопания и прочей ереси.
Короче она решила расставить все точки над и, а для этого нужно было встретиться с нерадивым отцом.
Нашла Пташкина его легко. Оказалось, что и жили-то они в двух автобусных остановках друг от друга, а он ни разу не заехал.
Встречу забила в кафешке и уже думала, что он не придет. Но нет, приперся с вялым букетом погребальных цветов спустя полчаса от назначенного времени. Пьяно лез целоваться. Всплакнул, что жизнь развела и Мира, вначале еще честно надеявшаяся на обретение блудного папаши, не выдержала. Как хоть за остатки поседевших волос не оттаскала?..
Высказала все, что думала эти двадцать три года и отпустило. Вот натурально отпустило и даже дышать стало хорошо и легко.
Тогда-то папка и сказал ей:
– Эх, Мирка, не быть тебе дипломатом!
Вздохнув, она собрала посуду со стола, порадовавшись, что хотя бы половину обеда Степка съел – значит уже от голода не скончается.
Пташкина вымыла посуду, выгнала обозревшего кота, вновь пометившего территорию, и за лапу поймала лягушку. Тут же вспомнила слова Степки про какую-то злыдню и решила не выбрасывать земноводное на улицу вслед за рыжим ушастым.
– Стёпка! – Мира постучала в дверь, но мальчик упорно молчал. – Я тебе жабу принесла. Заберешь или я сварить её могу?
Тут же послышался топот ног и в дверях появилось ошарашенное лицо мальчика.
– Отдай!
Мира с улыбкой протянула мерзкую тварь ребенку и тут же получила дверью по носу.
Ну вот так всегда. Только доброе дело сделаешь, как сразу же и виноватой оказываешься.
– Я все равно никуда не уйду! – крикнула она, – Мне деньги за это еще заплатить должны, так что извиняй.
Дверь вновь отворилась, и красный от гнева Стёпка рявкнул:
– Я скажу ему, чтобы он тебя уволил. И вообще не платил. Вот.
– Это еще с чего? – возмущению Миры не было предела, – Я с тобой сижу? Сижу. Кормлю? Кормлю. За кошаком твоим убираю? Убираю. Да я даже лягушку твою спасла!
– От чего?
– От смерти, от чего же еще?! Знал бы ты, что с ней случилось…ух!
Степка неуверенно топтался на месте. Его явно мучило любопытство, что там случилось с жабой. Но спросить он, конечно, не мог, гордость не позволяла.
– Ладно. Захочешь узнать, что случилось, я внизу, – как ни в чем не бывало ответила Мира и, напевая под нос, направилась к лестнице.
Она была уверена, что он придет.
