Читать книгу Тамерлан - Лия Рой - Страница 6

Всю ночь мне снился хозяин дома, в котором меня практически насильно оставили ночевать. Его черные глаза преследовали меня, не отпускали, куда бы я не повернула, в какую бы сторону не побежала. Он опережал меня, оказывался на несколько шагов впереди. Я так и не поняла, каким был этот сон – эротическим или кошмарным. И сам факт того, что я задавалась подобным вопросом, уже был ненормальным.

На утро я проснулась уставшей, разбитой, будто бы не отдыхала вовсе, а завтрак с Тамерланом и вовсе прошел в таком напряжении, что настроение, и без того, далеко не приподнятое, упало еще ниже.

Мысли, тяжелые, липкие, неприятные, терзали мою голову. Что будет с Ильей? Смогу ли я ему помочь? Почему беда обязательно должна была тронуть столь юную и светлую душу, как его? Как я смогу провести рядом с Тамерланом целых девять месяцев? Как потом отдам свою плоть и кровь на воспитание этому холодному, нет, ледяному человеку, у которого не наблюдалось сердца?

– Много думать вредно, – выдал Тамерлан, делая очередной глоток кофе и на несколько секунд отрываясь от чтения чего-то, видимо, крайней занимательного в своем планшете. Впрочем, когда он опустил его на стол я заметила только какую-то диаграмму.

– Ты тоже самое говоришь своим сестрам? – тут же ощетинилась я. Мне хватало дискриминации в университете, где каждый, кому не лень, начиная от профессоров, заканчивая обычными студентами мужского пола говорили мне о том, что я пришла не на тот факультет и место мне на каком-нибудь педагогическом.

– У тебя острый язык, – процедил Тамерлан, а я тут же стушевалась под его жестким взглядом. Черт. Рядом с ним нужно было научиться контролировать эту свою верно подмеченную им особенность. Иначе, как пить дать, несдобровать.

– Просто обидно, когда тебя оценивают лишь по гендерному признаку.

– Люди так оценивают друг друга, потому что между женским и мужским полом существует большая разница.

Я промолчала, потому что поняла – если мы углубимся в эту тему, все точно плохо закончится. И еще сам собой напросился вывод – уважением к женщинам Тамерлан явно не славился. Мы для него были, не знаю, просто красивым предметом рядом? Тем, кто должен был производить наследников на свет? Но он точно не считал слабый пол за личность.

– Итак, сегодня я услышу от тебя ответ?

– Я… я не за этим здесь. То есть… – я нахмурилась, закусила губу, начиная теребить кончик лежавшей передо мной вилки. Напрашивался вопрос – а для чего тогда? И я была уверена, что Тамерлан его задаст. И, по сути, будет прав. Но ответа у меня не было. Да, в деньгах я остро нуждалась, если из родни мне и был кто-то дорог, то это младший брат, я вовсе не желала ему смерти, но то, что предлагал Тамерлан, то, как он себя вел…

– Аврора, мне начинают надоедать эти игры. Ты уже достаточно взрослая, чтобы принять решение и ответить мне либо да, либо нет. Я начинаю уставать от твоих неуместных ужимок.

– Нет… – едва слышно прошептала я, понимая, осознавая весь ужас ситуации.

– Что? – Мне показалось, что Тамерлан даже дернулся. Он явно не ожидал такого ответа от меня. Что уж там говорить, я и сама от себя не ожидала ничего подобного. Но вдруг резко, именно в эту минуту, именно в это мгновение поняла, что не смогу. Не смогу лечь в постель со столь бездушным человеком. Не смогу рожать ребенка, понимая, что больше никогда не смогу увидеть его, обнять, приласкать. Не смогу отдать на воспитание своего кроху этой глыбе льда, лишь походящей на нас, людей. Страшно подумать, во что он превратит жизнь малыша. Я не могла такое допустить…

– Я не могу, извини. – Я буду бороться за жизнь брата, сделаю все, что смогу, но только не так. Я не могу менять одну жизнь на другую… – Просто не могу… Я бы хотела, но…

– Я понял, – резко прервал меня Тамерлан. Еще несколько секунд он пристально смотрел на меня, буравя тяжелым взглядом, а затем быстро поднялся, кивая мне. – Идем, я отвезу тебя в университет. Надо поторапливаться, у меня встреча, на которую нельзя опаздывать, – выдал он, как ни в чем не бывало.

Да, Тамерлан сохранил лицо, но его взгляд, его замешательство в самом начале, все сказало о том, что мой отказ его задел. А теперь он желал как можно скорее от меня избавиться.

– Да, конечно… – я и сама больше не желала оставаться здесь ни единой минуты. Как ни странно, но с окончательным отказом пришло и странное облегчение. Будто бы я освободилась от удавки, которая медленно, но верно стягивалась у меня на шее. – Идем.

Весь следующий месяц прошел в каком-то автономном режиме. Я сделала все, чтобы отключить чувства, оставив место лишь твердому и холодному разуму. Эмоции мне сейчас ничем не помогли бы, наоборот, только помешали бы.

Мне стоило немалых трудов, но я все же выпытала у отца и его жены всю нужную информацию о болезни Ильи, получила копии всех медицинских бумаг. Разослала их во всевозможные организации, которые теоретически могли помочь брату, оборвала все нужные и ненужные телефоны. Где-то сразу говорили, что помочь не смогут, несколько организаций дали надежду, пускай и весьма призрачную.

Чтобы хоть как-то облегчить жизнь брата, который уже второй месяц лежал в больнице, из денег, которые Тамерлан перевел мне, я купила ему планшет, несколько интересных книг по минералам, которыми он увлекался, новый спортивный костюм и настольную игру, чтобы не было совсем скучно в больнице.

Передала подарки в курьерскую службу и заранее позвонила отцу, предупредив, что если до Ильи хоть что-то не дойдет, в особенности, планшет, я не поленюсь, приеду в родной город и напишу на него заявления во все инстанции. Отца это обидело, а я прямо заявила, что мне плевать на его обиды с высокой колокольни. И добавила, что будь он нормальным родителем, то вкалывал бы на трех работах, чтобы хоть как-то помочь своему больному ребенку, а не пил бы круглыми сутками.

В целом, нельзя сказать, что я сделала что-то, что действительно могло бы помочь моему брату. Я полагалась на надежду. На один из благотворительных фондов, но вместе с этим понимала, что там огромная очередь и детей, которые нуждаются в помощи, лечении и реабилитации по всей стране десятки тысяч.

Меня терзало чувство вины всякий раз, когда вечером мы с ним созванивались по скайпу. Илья старался держаться и показывать себя храбрым и взрослым мужчиной, но я-то видела синяки, залегшие под глазами, худобу и отсутствие блеска в некогда ярких и живых глазах.

И ведь я могла помочь ему, я понимала это. Уже месяц назад ему могли сделать операцию, сейчас Илья мог бы быть уже дома и ходить в школу или хотя бы восстанавливаться после хирургического вмешательства, если бы я не была такой малодушной, эгоистичной и трусливой старшей сестрой.

Для Тамерлана это были не деньги, он с легкостью готов был расстаться с ними, только вот я не смогла наступить себе на горло.

И мало мне было этих проблем, как они появились еще и в университете. Одногрупнники шептались о каком-то богатом папике, который организовал мне возвращение в учебное заведение и хорошую комнату в общаге. Кто-то говорил, что это старый чиновник, остальные говорили о криминальном кавказском мужике-дикаре, а кто-то и вовсе предположил, что я начала гулять с самим ректором. Было неприятно, но сколько я не пыталась хоть что-то объяснить людям, никто не верил правде. Зато в небылицы окружающие верили охотно. В какой-то момент я так устала от этого, что махнула рукой, решив, что, поговорят, да забудут.

Бонусом ко всей этой истории стали непростые отношения с соседями. Саша, именно так звали девушку, которая напала на меня в первый же вечер моего проживания в новой комнате, буквально преследовала меня. Пакостила по мелочи, но ежедневно. А апогеем всего этого ада стал Юрий Аврамов. Сосед по этажу с другого крыла, который приставал довольно давно, курса с третьего, но в последнее время, словно потерявший разум.

Юра не то, что был плох собой, но менял женщин, как перчатки и славился только тем, что занимался спортом и коллекционировал девушек с параллельных курсов. Короче, я всегда избегала его, и это было довольно просто делать, пока мы не стали жить на одном этаже.

За последнюю неделю Аврамов меня достал так, что я готова была обращаться в полицию. Его знаки внимания были до того пошлыми, частыми и регулярными, что меня начинало подташнивать. Я пыталась отшить его по-разному: мягко, чтобы не ранить гордое мужское достоинство, остроумно, чтобы до него, наконец, дошло, грубо, чтобы мое «нет» впечаталось в его сознание, но Юра ни в какую не желал отставать от меня. Возможно, потому что девушек на потоке, которые ему не дали, уже просто не оставалось, а ему хотелось завоевать новые горизонты. Черт бы его разобрал.

Вот и сегодня мой день начался со сгоревших гренок, потому что пока я возвращалась в комнату на пять минут, кто-то сделал огонь слишком сильным и под «кто-то» я имела в виду Сашу. И не успела я дойти с обугленными кусочками хлеба до своей комнаты, как меня уже поджидал там Юрий.

– Не сегодня, ладно? – я поморщилась, проходя в комнату, а этот наглец последовал за мной. Без приглашения. Сил на ругань не было, вчера я до поздней ночи была занята своей выпускной работой, с которой боялась не успеть в срок. – Выйди, пожалуйста, – я повернулась к Аврамову, опустив тарелку с гренками на единственный стол в комнате.

– А когда? – Юра очаровательно улыбнулся, демонстрируя красивую улыбку, на которую я никак не желала покупаться.

– Никогда.

– Но почему? Ты горячая, я горячий, – он развел руками в стороны, а я лишь покачала головой. Богатый словарный запас, ничего не скажешь.

– Прости уйди, – несмотря на мое требование, Юра сделал противоположное. С учетом его натренированности и скорости, он в мгновенье ока оказался возле меня, я даже моргнуть толком не успела. Аврамов прижал меня к себе, а его ладони, горячие и большие, тут же оказались у меня под платьем, сжимая ягодицы. Губы попытались поймать мои, но я отчаянно закричала, забилась в его стальных объятиях.

– Пусти, пусти немедленно!

– Да ладно тебе, перестань, я же тебе нравлюсь, я вижу, – попытался было найти со мной слад Юра, но получил лишь сильный толчок в грудь, которого не ожидал.

– Ты можешь понравиться только слепой, кретин! – прокричала я, залепив ему оглушительную пощечину.

– Вот сучка, а, – прошипел Юра, потирая покрасневшую щеку, а за его спиной тут же раздался хохот. Оказывается, он не закрыл за собой дверь, а теперь в коридоре толпились его дружки, хохотавшие над произошедшей ситуацией от души. Видимо, они пошли искать Юру и пришли на голос. – Дрянь… – тут же зло процедил Аврамов. Еще бы, вряд ли с ним хоть когда-то обращались подобным образом представительницы противоположного пола. И жаль, потому что только такого обращения он и заслуживал.

– Выметайся из моей комнаты и если ты дотронешься до меня хоть раз, я отрежу тебе руку, козел! Выметайся, пока меня не стошнило от одного только твоего мерзкого вида!

– Все с тобой ясно, – ядовито протянул Юра, ухмыляясь, – правду значит про тебя болтают.

– Плевать, что болтают!

– Ты даешь только за деньги богатым папикам, да? Ну, я тебе тоже могу заплатить, если что…

– Вон! – заорала я так, что еще чуть-чуть и, наверное, стекла бы посыпались из окон.

– Да ухожу я, ухожу, больно ты сдалась, шкура, – выплюнул Юра, морщась, делая несколько шагов назад. – Еще увидимся.

Он ушел, а я тут же поспешила захлопнуть дверь и закрыть ее на ключ. Прислонившись к ней, я поняла, что дышу, как загнанная лань. Бросила взгляд на стену с зеркалом и поняла, что щеки полыхали красным, будто это меня били по ним.

Прикрыв глаза, я закрыла лицо руками, постаралась глубоко вдохнуть и выдохнуть. И так несколько раз подряд.

Нужно было успокоиться. Впереди был тяжелый учебный день, близился конец последнего семестра и мне нужно было быть максимально собранной, чтобы не накосячить под самый конец.

Я была на хорошем счету в университете даже несмотря на инцидент с Довлатовым и претендовала на одно из трех бюджетных мест в магистратуре. А мне кровь из носа нужно было туда попасть. И дело было даже не в том, что бакалавриат за законченное высшее я никогда не считала, но и во многом другом. Например, за мной осталось бы место в общежитие, не нужно было бы искать жилье, переезжать, платить за него большие деньги. Так же я могла и дальше получать стипендию. Я молчу про образование и возможность учиться, совершенствоваться дальше.

Короче, мне кровь из носа нельзя было упускать это место, поэтому никакие Юры не должны были отвлекать меня. Ни в коем случае.

Велев себе успокоиться, я начала поспешно собираться на занятия. Опаздывать было не в моем духе.

День прошел паршиво. Я все-таки опоздала на занятия, получила выговор, на обратном пути промокла под дождем, а к вечеру получила звонок от брата, где он, плачя рассказал о том, что подслушал разговор родителей, в котором они, не стесняясь и не особо выбирая выражений, говорили о том, что ему осталось совсем недолго.

Я успокаивала его почти час, а затем ровно столько же времени орала сначала на отца, потом на Татьяну, называя их последними словами.

Но завершение хренового вечера стал звонок от матери. Стоило только высветиться ее имени на экране телефона, как я поняла, что ничего хорошего не услышу.

Так все и оказалось. Когда я ошибалась в отношении своей родни?

– Зачем ты вообще ему помогаешь? Забыла, кто его мать и что она сделала с нашей семьей? – гневно прошипела в трубку мать.

– Мама, хватит, не начинай, пожалуйста… – я закатила глаза и рухнула на кровать. Я так устала, что не чувствовала ни рук, ни ног. Так бы и заснула, если бы не шипение матери в трубке у самого уха.

– Его мать увела твоего отца из нашей семьи, разрушила наши жизни, сделала из него алкаша, лишила тебя родителя, а ты ее ублюдку помогаешь?

– Хватит! Илья просто ребенок, он не отвечает за то, кто и когда его родил, – я поморщилась от слов матери. Странно, что взрослая женщина не понимала элементарных вещей. Впрочем, что-то мне говорило, что она до сих пор любила отца. Наверное, хотя бы за это ее можно было бы понять и не осуждать.

– Почему ты все время на их стороне?

– На чьей, мам? – устало выдохнула я, потирая лоб.

– Своего отца! Он бросил тебя, между прочим, если ты забыла! А своего отпрыска от этой шлюхи вполне себе воспитывает! Тебя это не задевает?!

– Если ты считаешь, что отец хоть кого-то в этой жизни способен воспитать, то ты слепа и глуха. Вспомни, о ком ты вообще говоришь.

– Ну, да, ты всегда все лучше меня знаешь, куда мне, глупой провинциалке, до столичной умницы? – ядовито выдала мама.

– Перестань…

– А что перестать? Ты в курсе, что у твоего папочки хватило наглости позвонить мне и предложить продать квартиру, чтобы помочь их ублюдку?

– Это идея Татьяны…

– Так ты правда в курсе?! – взвизгнула мать. – И после этого еще защищаешь их?!

– Я никого не защищаю, только ребенка, Илья ни в чем не виноват, и он имеет право жить, как и все остальные…

– Да хоть бы он и сдох!

– Мама!

– Хоть бы и папашка твой сдох! И все они сдохли!

Я просто физически не смогла ее слушать дальше. Сил на это не осталось, а разубеждать ее… ну уж нет. Сбросив звонок, я откинула телефон в сторону и закрыла глаза, желая заснуть и проснуться лет через пять, не раньше.

Как же мне хотелось сбежать от всего этого кошмара, но куда? Как? Это было невозможно…

Оставалось только мириться с реальностью и пытаться барахтаться, чтобы совсем не уйти на дно. А еще надеяться, что завтра обязательно будет лучше, чем вчера.

Я провалялась на кровати еще какое-то время, а затем все же заставила себя подняться. Отправилась на кухню, заварила себе крепкий кофе, решив, что спать сегодня лягу поздно. Нужно было готовиться к сессии, у меня была выучена лишь половина билетов и основного материала, про дипломную я и вовсе молчала. Она требовала доработок. Много доработок. По сути, она была готова, но при этом являлась еще сырой. А мне нужна была защита на «отлично».

Однако и здесь моим планам не суждено было сбыться. Стоило мне только засесть за ноут и учебники, как наверху включилась музыка на всю катушку. И так и не замолкла. Ни спустя полчаса, ни спустя час.

Я никогда не любила стучать и доносить на кого-то, но в этот раз попросту не осталось другого выбора, поэтому закутавшись в джинсовую куртку, я спустилась на первый этаж, к охране.

И тут меня ждало разочарование. Явно получившая свое на руку, она сделала вид, что обязательно предпримет серьезные меры. При этом не сдвинувшись с кресла ни на сантиметр и при этом не удосужившись поднять глаз от ящика телевизора.

Поняв, что меня ничего здесь не ждет, а наверху ждет лишь грохот, беготня и шум музыки, я решила выйти на улицу, немного подышать свежим воздухом прежде, чем возвращаться в этот ад. Хотелось работать, спать, в любом случае, тишина была необходима, а добиться ее – нереально.

Я настолько задумалась, что не заметила, как сзади ко мне подошли, пока не почувствовала неожиданно наглые руки на своей талии. Кто-то очень по-хозяйски прижал меня к себе…