Читать книгу Буквы. Деньги. 2 пера. Том 2 - Лиза Глум, Александра Семенова - Страница 6

Чёрное помещение, напоминающее клетку с непрозрачными шторами и едким кислым запахом уксуса. Одинокий стол в центре комнаты, подсвеченный синей лампой. Два жутко неудобных стула.

Дверь резко отворилась, принеся с собой волну ослепляющего света, больно бьющего по глазам. Вместе со светом в помещение вошел мужчина. Тёмная загадочная фигура в сером костюме, с волосами, аккуратно зачесанными на затылок. Ухожен. Чересчур.

Он сел напротив неё. Она сразу ему приглянулась. Красивая белокожая брюнетка с вьющимися волосами. Стройная фигура и длинные ноги, подчёркнутые брюками, плотно сидящими по фигуре.

Она молча наблюдала за ним, не говоря ни единого слова, читая его одними глазами. Он закурил.

– Вижу, вы уже знаете, кто я? – спросил незнакомец.

– Я знаю только то, что хочу знать, – ответила она.

– Как вы это делаете? Поделитесь, и мы вас отпустим.

– Я слышу это каждый раз от муд… ков, подобных вам и вашим прихвостням. На протяжении нескольких столетий.

– Кто вы такая? Сколько вам лет?

– Ничего нового спросить не придумали? Это единственное, что вы хотите узнать у человека, который живёт уже несколько столетий?!

– Кто вы такая? Как вас зовут? – повторил он вопрос.

– Зовут меня Люция, Фёдор. Но вообще, у меня много имён. Какое нравится вам?

– Откуда вы уз…? Кто вы?

– В вашем мире нас называют по-разному. Оборотни, ведьмы, демоны, индиго, но я всего лишь человек.

– Когда вы обнаружили в себе способности?

– Мне было около трёх лет…

– Вы не можете этого помнить.

– Серьезно? Тогда нет смысла продолжать этот пустой разговор.

– Хорошо. Расскажите, как вы это поняли?

– Это случилось, когда я говорила со своим дедом.

– Что в этом такого? Внучки и внуки постоянно лепечут со стариками, – едко отметил он.

– Я говорила с ним на его могиле, после сорока дней. Очевидцы случившегося тогда много толковали, и маме с бабушкой долго пришлось прятать меня, чтобы люди не болтали всякое.

– Что вы могли такого связного и толкового сказать в три года, что вас пришлось прятать? Песенки, печеньки, мама да куклы в голове…

Люция закатила глаза, будто уже в сотый раз слышала эту фразу и видела подобное выражение лица.

– Я начала поздно ходить, мне было около двух, но мне это не мешало. А вот говорить я начала около восьми месяцев и не просто агукать, бибикать и люлюкать. Именно говорить, поддерживать разговор, материться. Многие из родственников боялись меня. Даже мать. Но ее любовь оказалась сильнее страха, и она всегда оставалась рядом. А вот отец…

– Вы помните своё детство?

– До трёх лет – обрывками. После – дословно каждый день.

– Сколько же вам лет, Люция?

– Женщин не спрашивают о возрасте.

– Что вы ещё умеете делать?

– Спрашиваете, как о какой-то диковинной игрушке с суперспособностями…

– И всё же?

Она громко вздохнула, дав понять, что ей наскучил данный разговор.

– Я могу аутентично говорить, писать и читать на сорока пяти языках мира, три из них – мертвые. Играю на шестнадцати инструментах. Вижу души умерших, а вместе с ними – и всех сущностей, живущих в вашем и других измерениях.

– Вашем? Вы говорите так, будто живете в другом месте.

– Я вышла замуж, сюда я прихожу на могилы к родным.

– Вышли замуж?

– Что вас удивляет? У меня есть муж. Я предсказала имя будущего мужа, когда мне было двенадцать лет.

– Он человек?

– Он живёт в вашем измерении, но вы не замечаете его и подобных ему.

– Кто же он такой?

– Я дам подсказку… Рыжие, волосатые, душевные защитники крова. Почему-то вы рисуете их милыми гномами, хотя они очень высокие. Иногда они снятся женщинам вашего мира, но это случается только тогда, когда рыжие влюбляются.

– Очень похоже на домовых…

– Бинго, милый! Сегодня удача на твоей стороне.

– Но если ваш муж домовой, то почему вы живете в другом измерении?

– Потому что в этом он стареет, а я больше не хочу терять близких.

– Когда вы перестали стареть? Научились перемещаться между измерениями? Что ещё вы умеете?

– Правильный вопрос. Однажды я услышала мысли одного мерзкого человека, ясно увидела, как он высекал за неподчинение молодых девушек. Я не удержалась. В порыве гнева я лупила его как сумасшедшая сучковатой дубиной и… вытрясла из него душу… А затем выпила из неё всю гнилую черноту. Так у души появился шанс, а у меня – вечная молодость.

– Вы слушаете мысли?

– Чаще мне противно. Не люблю этого. Иногда лучше не знать, что творится в человеческой голове. Это напоминает просроченный салат с майонезом, от которого так жутко смердит, что голова начинает трещать и к горлу подкатывает комок противной горечи. Но без этого мне не найти таких, как ты…

– Таких, как я? О чем вы? – засуетилась фигура в сером, нервно заёрзав на стуле, но тело будто сковало от холода. Фёдор не мог пошевелиться.

– Я слышу ваши мысли о кружевном белье вашей любовницы, которое вы затолкали в рот вашей жене, когда избавились от неё. Вам было мало избивать её. Вы поставили точку. Чтобы не отпускать на свободу, вы лишили её жизни. Чтобы не досталась никому… Еще вы измеряете своё моджо. Это мерзко… Вы изгадили свою душу, гниль прямо сочится по ней, и ей страшно, что она утонет.

Люция подошла к стулу Фёдора и развязала его шелковый галстук. Она обмотала его вокруг его шеи, помедлив лишь на секунду…

– Сегодня я освобожу её, и у неё появится право выбора. Нельзя лишать душу способности выбирать тот путь, по которому она хочет идти…

Тело Фёдора замертво упало на пол. Комнату вновь озарил ослепляющий свет…

– Ты рано, дорогая. Выглядишь замечательно.

– Моё рыжее солнце, я сияю благодаря твоей любви.

– Сложно было сегодня?

– Не столь важно. Важно, что оно того стоило. Душа такая светлая… В следующей жизни станет кем-нибудь стоящим. Обязательно…