Читать книгу Мой сосед вурдалак - Лизи Харрисон - Страница 5

Клео отменила ванну с лавандой в пользу куда большей роскоши. Опустившись на колени на изумрудно-зеленую подушку в изножье своей кровати, она положила поверх своего туго натянутого стеганого льняного одеяла винтажную штору. Ее старомодное очарование сделалось еще более притягательным в мерцании свечей, отражавшихся в драгоценных камнях. Даже кошки понимали, что здесь главное. Выстроившись голова к хвосту, они образовали меховую цитадель вокруг драгоценностей, и каждая охраняла царские сокровища так, словно от этого зависели ее собственные девять жизней.

Поначалу Клео проклинала отключение электроэнергии. Она не могла побыть манекенщицей для Бастет, Эйкинз, Эбони, Уфы, Узи и Миу-Миу в темноте! Но тут явилась Хасина с сотней ароматических свечей с запахом амбры. А когда Беб закончил зажигать их, двухэтажная спальня Клео превратилась в древний храм. От пляшущих огоньков на стенах колыхались тени. И сразу нетрудно стало представить себя тетей Нефертити, озаренной огнем Ра и сиянием врожденной красоты. Одна, на берегу Нила, она ожидала тайного свидания со знойным принцем пустыни Хуфу. Как обычно, его проницательный взор изучит ее красоту под всеми углами. Ей нужно выглядеть наилучшим образом.

Клео взяла в руки ожерелье-оплечье. Сокол в центре казался почти что живым. Его рубиновые глаза блестели, как будто птица готова была в любой миг ринуться на несчастного, ничего не подозревающего кролика. Потом Клео попыталась приподнять обильно изукрашенную корону. Пятнадцать упражнений на сгибание с этой штукой в руках, и к понедельнику у нее будут бицепсы, как у Мишель Обамы.

– Ну и смысл?

Клео вздохнула и сложила драгоценности обратно в кейс. Удовольствия воображать себя тетей Нефертити хватило ненадолго. Ей нужен был реальный воздыхатель. Современный принц. Но она с ним сейчас не разговаривала. Так что ее всего лишь кучей облепили мурлыкающие сторожевые кошки.

Клео спустилась из спальни вниз и перешла по мостику на свой песчаный островок. Текущая тонкой струйкой нильская вода всегда действовала на нее успокаивающе. Опустившись на колени, девушка сложила ладони в молитвенном жесте и возвела голубые, как топаз, глаза к безлунному небу за стеклянной крышей. У нее имелись срочные вопросы к древней богине красоты.

– О Хатхор, – заговорила Клео, – зачем было благословять меня изобилием великолепия, а затем лишать тех, кто будет ему завидовать? Особенно субботним вечером?

Она уже готова была подробно изложить, насколько несправедлив внезапно введенный в Сейлеме комендантский час и что она вовсе не должна страдать из-за ошибки Фрэнки. Но Рам всегда требовал, чтобы она искала решения проблемы, а не сочувствия, и, возможно, Хатхор была такой же.

– Ну ладно, вот мой настоящий вопрос, – продолжала Клео. – Контролирует ли Ра, бог Солнца и огня, и файерволл тоже? Потому что мне очень надо, чтобы он снял папин файерволл, чтобы я могла отослать несколько смс. Максимум на две минуты. А потом он может вернуть его на место. Ману делает это… ну… минут за пять. Так что Ра, наверное, может управиться вдвое быстрее. Я серьезно…

Она подняла стальной кейс с драгоценностями, чтобы Хатхор было лучше видно.

– Какой смысл обладать всей это красотой, если рядом нет никого, кто восхищался бы ею?

Хатхор не ответила.

Клео опустила кейс.

– Вот именно. Никакого.

– Я буду восхищаться ими, – произнес знакомый голос.

Бастет, Эйкинз, Чизизи, Эбони, Уфа, Узи и Миу-Миу вскинули головы.

«О мой Геб!»

Клео улыбнулась, завидев Своего Парня, небрежно прислонившегося к позолоченному дверному косяку ее спальни. Однако же она не сдвинулась с места, чтобы перейти мостик и поздороваться с ним.

В своих узких темных серо-синих джинсах, в восхитительно выцветшей темно-синей футболке с длинным рукавом и в шоколадного цвета высоких кожаных кроссовках, которые Клео подарила ему на День труда, он ввел бы в соблазн и самого дьявола.

«Благодарю тебя, Хатхор!»

Будучи потомком Горгоны, Девл обладал змеями вместо волос и способностью превращать в камень все, на что упадет его взгляд, – этим и объяснялись шляпа и солнечные очки. Хотя эти аксессуары были жизненно необходимы для благополучия окружающих, Клео тем не менее высоко ценила своеобразие, которое они придавали его в прочих отношениях непритязательному стилю. Ясное дело, из-за темных очков Девлу невозможно было посмотреть в глаза – но зато отражение в них давало Клео возможность видеть собственные глаза. А это не надоедало никогда.

– Клевая обстановка.

Клео лениво запустила руку в песок, изо всех сил стараясь не выказывать нетерпения.

– Что ты здесь делаешь? – поинтересовалась она с царственным видом – на всякий случай, просто чтобы напомнить ему, что она зла на него.

– Я пытался позвонить, – объяснил Девл, засунув руки в карманы. – Но ты упорно отправляла меня к автоответчику.

«Упорно?»

Клео хотелось знать, сколько раз он пытался ей дозвониться. В какое время, собирался ли сказать, что он все осознал, воспламенилось ли его сердце от ее отсутствия еще сильнее? Но она не смела разрушать сложившийся образ. К чему сообщать ему, что Рам отрезал ее от связи? Пускай лучше он считает, что она игнорировала его намеренно. Это придаст ей очарование отчужденности.

– Ну так… чего? – пробормотал Девл. – Ты со мной не разговариваешь?

Не в силах больше сделать ни вдоха в своем сдавливающем живот платье от «Hedge Leger», Клео встала. Фиолетовое платье-бандаж уменьшало ее и без того тонкую талию и выставляло в самом выгодном свете ее декольте, свидетельствуя, что этот французский дизайнер – сам по себе Геб.

– И о чем именно ты хотел поговорить? – поинтересовалась Клео, подбоченившись и выставив плечо. Пускай знает, что поход на танцы с той ничего не смыслящей в моде девчонкой даром ему не пройдет.

– Я хочу, чтобы ты знала, что я не питаю ни малейших чувств к Мелоди.

– К кому-кому? – переспросила Клео, разглядывая свои безукоризненно увлажненные кутикулы. – А, ты имеешь в виду ту бедняжку, у которую из всей одежды облегающей была только резинка для волос?

Девл покачал головой и, возможно, закатил глаза под прикрытием своих очков. Он ненавидел язвительные подколки. Но блин, если он собрался вести себя по-собачьи… мя-а-а-у!

В конце концов он шагнул к Клео. Мерцающий свет сотни ароматических свечей играл на его загорелой коже.

– Я хотел пойти с тобой – ты не забыла, часом? Я просил тебя пойти со мной. Но ты решила бойкотировать вечеринку из-за… – Девл сделал паузу и нарисовал в воздухе кавычки, – «оскорбительной темы».

– И потому ты пошел с ней?

– Меня заставила эта ее напористая подружка, Бекки. Я не хотел. И в любом случае вечер выдался препаршивый.

Клео жаждала послушать, каким невыносимым был вечер без нее. Когда дело касалось Девла, она превращалась в настоящего верблюда любви: хранила его заверения в своем невидимом горбе в форме сердца, погружаясь в них, когда требовалось подкормиться против неуверенности, распределяла его слова, как паек, чтобы пройти через засушливую местность. «Ты клевая» могло питать ее до полудня. «Я буду по тебе скучать» могло хватить на выходные. «Я тебя люблю» обеспечивало три дня. Но его предательство опустошило запасы. Ей требовалось полная заправка.

– Ну и почему же «вечер выдался препаршивый»? – поинтересовалась Клео, пытаясь сделать вид, будто эта тема нагоняет на нее скуку. Чем меньше она выказывала свои потребности, тем больше получала.

Девл уставился на свои туфли от Варватоса.

– Мелоди может подтвердить, что я ею не интересовался. Потому она попыталась флиртовать и…

– И что? – подтолкнула его Клео, чуть склонив голову. От этого едва уловимого движения по ее блестящим, словно лакированным, черным волосам прошла волна.

– Она сняла с меня очки.

Клео ахнула, вспомнив ту неуместную статую, прислоненную к столу в спортзале.

– Так это ты сделал?!

Девл виновато кивнул.

– Я постарался смыться как можно скорее, а потом я увидел тебя, и… ну, остальное ты знаешь. Ничего не было. Клянусь Адонисом.

– Откуда мне знать? – Клео вздохнула. Его ответ был совершенно неудовлетворительным. Ему следовало сказать, что вечер выдался препаршивый, потому что рядом с ним не было ее, а не потому, что он превратил в камень какую-то ведьму. И совершенно не имело значения, что Клео верила, что между ним и Мелоди ничего не было. Она все равно желала, чтобы ее в этом поубеждали. Это чувство было сродни тому, которое заставляло ее покупать четыре пары туфель, отличающихся друг от дружки лишь расцветкой. Если она может иметь больше, так почему же не иметь? – Возможно, нам следует начать встречаться с другими.

– Чё? – переспросил он, сжав руки в карманах в кулаки. – Но я не хочу быть ни с кем, кроме тебя.

«Приятного аппетита!»

Клео могла бы и остановиться на этом. На этом признании можно было пировать до понедельника. Вместо этого она вздохнула, эксплуатируя его, словно баристу в «Старбаке».

– Ну так чего, мы помирились? – спросил Девл и шагнул к мостику, попытавшись снова напустить на себя самодовольный и развязный вид.

Клео опустила взгляд и стряхнула с платья мелкий белый песок. Босая, она медленно прошла по прохладной каменной арке. Едва достигнув другого берега, она прислонилась к поручням и скрестила руки на груди. Кошки уселись вокруг ее ног.

– Ну а теперь? – спросил Девл, сделав шаг навстречу и сжимая в руках плоскую красную коробочку. На крышке коробочки красовалась надпись золотыми буквами – «MONTBLANC», – и она вся была в крохотных дырочках. С таким же успехом на ней можно было написать «Гаражная распродажа».

Теперь, встав лицом к лицу с Девлом – и с собственным отражением, – Клео поправила челку и приняла подарок. Но не его извинения. Пока что.

– Открой ее. – Он ухмыльнулся. – Медленно.

Клео откинула крышку. Та протестующе заскрипела. При виде содержимого коробочки у девушки перехватило дыхание.

– Клево, правда? – произнес Девл, подцепив указательным пальцем изящную переливчатую змейку и подняв ее навстречу руке Клео. Серебряные чешуйки змеи поймали свет свечей и отразили калейдоскопом радужных блуждающих искр, что соперничали с драгоценностями тетушки Нефертити. – Это мамина. Ее первый седой волос.

Клео придвинулась ближе.

– При-ивет! – проворковала она, наклонившись к коробочке. – Как тебя зовут?

Змейка в ответ подняла треугольную голову и высунула раздвоенный язычок.

– Хссссссссссссссссссссссссттттттттттттттт.

Бастет, Эйкинз, Чизизи, Эбони, Уфа, Узи и Миу-Миу взвыли и бросились врассыпную, словно бусины от порвавшегося церемониального ожерелья менит.

– Хиссетта! – с восторгом, словно гордая мамаша, произнесла Клео. – Я буду звать тебя Хиссеттой!

Хиссетта одобрительно высунула язычок.

– Где ты хочешь ее носить? – спросил Девл, погладив змейку по крохотной треугольной голове кончиком пальца.

Клео указала на бицепс правой руки. После марафона по написанию иероглифов, продолжительностью в целый день, эта рука была напряжена чуть больше левой.

Девл завил змейку спиралью в три с половиной оборота и в таком виде надел Клео на руку. Жемчужно-серебристая чешуя змейки выделялась на фоне кожи Клео, как водоворот сливок в черном кофе.

– Девл, она великолепна!

– Рад, что тебе понравилось. Теперь закрой глаза.

– Закрыла.

Огоньки сотни ароматических свечей продолжали мерцать в темноте за ее веками. Что это – оптическая иллюзия? Или господство любви?

– О’кей, – произнес Девл. – Готово.

Клео распахнула глаза, взмахнув накладными ресницами.

– Вот твой камень, – сказал Девл, с гордостью постучав по сделавшейся теперь твердой Хиссетте на руке у Клео.

– Она умерла? – поинтересовалась Клео, поглаживая змейку.

– Нет, просто окаменела, – с ухмылкой объяснил Девл. – Она проснется через несколько часов отдохнувшей.

Клео просияла.

Девл улыбнулся.

– Теперь прощаешь?

– При одном условии, – поднажала Клео.

Девл выжидающе кивнул.

– С этого момента мы встречаемся совершенно официально. Больше никаких перерывов на время поездок твоего семейства в Грецию. Никаких замен партнера на вечеринки. И никакой Мелоди.

Девл прижал одну руку к сердцу, а другую поднял, изображая обещание.

«Золото!»

Ресницы Клео затрепетали, даруя прощение. Ее современный принц явился.

Она подалась к нему, сжав губы.

Девл разомкнул губы.

Клео придвинулась ближе…

– Нам пора идти.

Она открыла глаза.

– Идти? Куда?

– Ты чего, не читала входящие смс-ки?

– Э-э, читала, – соврала Клео, по-прежнему не желая сознаваться насчет файерволла.

– Тогда нам пора.

– Я не могу просто взять и пойти! Ты даже еще не видел мои новые драгоценности! – уперлась Клео, вдавливая каблуки в тростниковые циновки. – Кроме того, а как же комендантский час? Отец запретил мне уходить. Особенно с тобой… Погоди-ка, а как ты вообще сюда попал? Он никогда бы не…

Девл поправил дужку своих «Ray-Ban».

– Мои очки, можно сказать, случайно соскользнули, когда Ману отворил дверь.

Он самодовольно ухмыльнулся.

Клео ахнула.

– Он окаменел?!

– Они все. Я никак иначе не мог добраться до тебя.

– Девл!

Клео топнула ножкой, не зная, то ли ей сердиться, то ли смеяться.

– Не волнуйся, через несколько часов они очнутся. – Девл потянул ее к двери. – Идем. Нам надо поторапливаться.

На этот раз, в виде исключения, Клео позволила увести себя. В обычных обстоятельствах она закатила бы еще более серьезный скандал и потребовала объяснить, куда они идут. Но зачем портить сюрприз? Девл подал в буфете «ваш-любой-каприз» на стол романтику. А Клео изголодалась.

Кому: МЕЛОДИ, ДЖЕКСОНУ

26 сентября, 19:51

ФРЭНКИ: Это Фрэнки. Приходите как только сможете. Идите ложбиной. Это безопасно. Мое окно открыто. ХХХХ

Кому: ФРЭНКИ

26 сентября, 19:51

МЕЛОДИ: Новый телефон? У тебя есть план? Где твои родители? Ты как?

Кому: МЕЛОДИ

26 сентября, 19:51

ФРЭНКИ: Скорее! ХХХХ

Кому: ДЖЕКСОНУ

26 сентября, 19:51

МЕЛОДИ: Что происходит?

Кому: МЕЛОДИ

26 сентября, 19:52

ДЖЕКСОН: Без понятия. Встречаемся в ложбине за домом через 2 минуты?

Кому: ДЖЕКСОНУ

26 сентября, 19:52

МЕЛОДИ: Родители в гостиной. Увидят через окно. Приду к тебе.

Кому: МЕЛОДИ

26 сентября, 19:52

ДЖЕКСОН: Тебе опасно соваться на улицу. Копы везде.

Кому: ДЖЕКСОНУ

26 сентября, 19:52

МЕЛОДИ: Пусть лучше они найдут меня, чем тебя. Уже иду.