Читать книгу Этим вечером я буду неотразима. Не все француженки парижанки - Лора Ватрен - Страница 23

Я люблю читать рубрику «Кто есть кто» в еженедельнике Paris Observateur, в которой известные персоналии рассказывают о своем Париже, о своих привычках, о своем видении образа жизни соседей. И меня всегда забавляет, когда какая-нибудь знаменитость утверждает, что метро является одним из его (ее) любимых мест. И в этом случае я себе говорю, что тот (или та), о котором идет речь, видимо, никогда не спускался в парижское метро в часы пик. «Нет лучшего места, чтобы почитать, одновременно наблюдая за людьми». Может быть, в 11 часов утра, когда все уже на работе. Потому что читать, стоя под мышкой у своего соседа справа, под носом у соседа слева, локоть которого упирается вам в шею (да-да, именно в шею, ведь не все цыпочки обладают ростом и пропорциями манекенщиц), согласитесь, не очень приятно. Но многие, принимая во внимание вышесказанное, приспособились, как, например, одна молодая женщина, с которой я однажды столкнулась утром в поезде на 4-й линии метро и которая, несмотря на давку, не отказалась от привычки читать по утрам Monde (всем известно, что его формат как нельзя лучше приспособлен для подобного рода упражнений). Как только она заканчивала страницу, она осторожно развертывала газету, переворачивала страницу, складывала газету пополам, потом еще раз пополам и, прижимая, как некую драгоценность, образовавшуюся «четвертинку» к груди, продолжала читать.

Количество женщин, пользующихся метро, составляет две трети от всего пассажиропотока. И, разумеется, не многие цыпочки приходят в такой же восторг, спускаясь в подземку, как одна маленькая девочка, впервые оказавшаяся в метро. Стоя в окружении пассажиров, держащихся за поручни, она произнесла, обращаясь к отцу: «Смотри, папа, как здорово, они все пришли!»

И те из цыпочек, которым приходится регулярно пользоваться метро в часы пик, чувствуют себя в эти минуты не гордыми птицами, а, скорее, земляными червями.

Разумеется, есть счастливицы, которым повезло и которые работают дома, и им не нужно проводить в офисах определенное расписанием время. И в этом случае им не приходится ежедневно в часы пик спускаться в метро с его давкой и неудобствами, и они готовы его даже полюбить. И когда они отправляются с одного конца города на другой, они знают, что могут с головой уйти в чтение захватывающего детектива или глянцевого журнала. А можно вообще ничего не делать и, погрузившись в мечтания, повторять в уме, глядя на грозовые облака, цепляющиеся за здания барона Османа, когда едешь по городу по наземной части 2-й линии или когда пересекаешь Сену по мосту 6-й линии: «Какая же это красота, Париж!» И в любом случае вас окружают пассажиры. И в эти минуты испытываешь к людям гораздо больше нежности, чем в часы пик, когда находишься под давлением толпы и боишься опоздать на работу (на другой конец Парижа) к 9 часам. А если удалось занять место, невозможно не чувствовать, как возвышающиеся над тобой пассажиры, которые не смогли с комфортом устроиться (90 % от общего количества пассажиров поезда), сверлят тебя взглядом.

В связи с этим хотелось бы сказать пару слов инженерам Автономной транспортной сети парижского региона, которые спроектировали поезда таким образом, что банкетки в них расположены друг напротив друга. «Простите меня… извините…Упс, я вам наступила на ногу, к сожалению… Извините… Спасибо». Если они, подражая тем архитекторам, которые в стародавние времена планировали агоры, руководствовались при этом идеей укрепить социальные связи между людьми, вынудив их разговаривать, то должны сказать, что их задумка потерпела полный крах!

Каждое утро огромные массы людей перемещаются в центр и на запад Парижа, где расположены деловые кварталы города. Плотность пассажиров такова, что приходится стоять, прислонившись щекой к плечу соседа, иногда ощущая, как чьи-то незнакомые руки шарят у тебя по ягодицам. У многих в ушах mp3, некоторые, чтобы убить время, читают газеты (бесплатные издания, которые, к сожалению, потом устилают коридоры метро). В 8.30 утра на 1-й линии метро, идущей в направлении квартала Дефанс, можно встретить молодых озабоченных девушек – мелких служащих в безликих деловых костюмах – и их двойников мужского пола в темных костюмах и галстуках с большими узлами, в остроносых туфлях и с ноутбуками в сумках через плечо. В это же время из Бобини по 5-й линии едет в центр смешанное население: клерки, модные художники, графисты, негры в традиционных одеяниях бубу, темнокожие студенты, которые резко выделяются из толпы своим внешним видом. По 9-й линии из Сен-Клу отправляются на работу мелкие ремесленники и стажеры, работающие на телевидении (TF 1, Canal+) и во всех крупных компаниях, расположенных в Булонь-Бийанкур. 13-я линия, набитая до предела, доставляет в центр, по возможности в целости и сохранности, галерейщиков, живущих в северном пригороде Парижа и работающих в VIII округе. Иногда часы пик длятся дольше обычного. Например, 12-я линия, проходящая через станцию «Порт-де-Версай», где расположено большинство выставочных залов и где всегда много народа – от участников выставок до посетителей, в последнее время подверглась демократизации, хотя в некоторых случаях наблюдается обратный процесс – ее обуржуазивание. Например, в 10 часов вечера, когда проходило открытие Книжной выставки (Salon du livre), концентрация хорошо одетых парижанок на этой линии достигла своего максимума. И многие из них жаловались на то, что им приходилось предъявлять сотрудникам транспортной полиции, устроившим чуть ли не засаду на повороте коридора метро, водительские права. «Они дошли до того, что собираются держать под контролем даже такое незначительное событие, как открытие Книжной выставки».

В зависимости от линий и времени дня меняются стили одежды, языки. Чем дальше перемещаешься на север или восток столицы, тем чаще встречаются волофы, бамбары, тамазигхты[59] и чаще слышатся арабский, тамильский, польский, румынский языки или русская речь. Иногда увидишь аккордеониста, и когда слышишь, как он поет песню под названием La vie en rose («Жизнь в розовом цвете», первая исполнительница – Эдит Пиаф), сразу же понимаешь, что его воспитание прошло вдали от парижских улиц и танцплощадок.

На повороте одного из коридоров, между тележкой зеленщика и прилавком пакистанца, устроившего демонстрационный показ китайских гаджетов, на стенах висят рекламные листы с предложением изучить деловой английский, которые время от времени сменяются объявлениями, зазывающими пассажиров метро принять участие в кулинарном конкурсе, либо афишами, на которых напечатаны отрывки из произведений авторов, победивших в поэтическом конкурсе, организованном Парижской региональной транспортной сетью. «Благодарю тебя, Париж, и ласкаю тебя, бродя по твоим улицам». Французский образ жизни в качестве напоминания о том, что правила хорошего тона для парижан больше не являются обязательными?

Так как совершенно очевидно, что главной проблемой парижского метро, если не считать забастовок, являются сами парижане. Под землей (да и на ее поверхности тоже) манеры парижан далеки от совершенства и не являются синонимом цивилизованности и дисциплины. Существуют общепринятые поведенческие нормы, которые должны соблюдаться неукоснительно: дать выйти пассажирам, прежде чем зайти в поезд, не скапливаться у его дверей (и не расталкивать при этом соседей!). Встать с откидного сиденья, когда в поезде много народа. Беременная цыпочка с таким огромным животом, что даже не видит собственных ног, не вызывает сострадания и чувства любви к ближнему у своих соплеменников, что вынуждает ее (во всяком случае тех, кто на это осмеливается) встать рядом с каким-нибудь крепким парнем, который делает вид, будто не замечает ее, и очень вежливо попросить его уступить место. Ее смелость часто дорого ей обходится, и иногда она слышит ответ, «достойный истинного джентльмена»: «А почему я?» К счастью, женская солидарность действительно существует, и почти всегда именно женщины принимают спонтанное решение уступить место.

А вот что мне удалось однажды услышать в пригородной парижской электричке (RER)[60] линии А в сезон отпусков, когда поезд, набитый пассажирами и не оборудованный кондиционерами, мчался под землей. «Боже мой, я сейчас упаду в обморок», – произнесла одна из женщин. «Не беспокойтесь, – последовал незамедлительный ответ ее соседа, – здесь столько народа, что вам не дадут упасть!» Остается добавить, что ежегодно в парижских электричках регистрируется около четырех тысяч случаев недомоганий, вызванных духотой и давкой.

А у некоторых парижанок появилось еще одно хобби – рассказывать своим подругам или на сайтах Интернета о ежедневной жизни парижского метро. Если вас это заинтересует, вы можете почитать о том, как живет подземка на сайтах: www. blogencommun.fr. и fuckingparis.blogspot.com. Другие же решили по-своему обживать это общественное и негостеприимное пространство и устраивают вечеринки под землей и в поездах метро с импровизированными праздниками с музыкой и танцами.

Шарлотте тридцать семь лет, и она издатель. Недавно на семейном совете было принято решение переехать с набережной канала Сен-Мартен в XXI округ,[61] в квартал Лила. Несмотря на то что Шарлотта проводит в метро много времени, она не разочаровалась в людях. «Метро? Да я в нем всю жизнь провожу! Сорок пять минут утром и столько же вечером. Правда, я все время сижу, потому что еду по 11-й линии из одного конца в другой. Дорогой читаю рукописи. На уик-энд мы отправляемся вместе с детьми. И, может быть, это вам покажется странным, но мне нравятся мои попутчики! Как правило, я езжу на работу со своей приятельницей Вероникой, которая тоже живет в квартале Лила, или с соседкой Мари, работающей в парижской мэрии. До 7 часов утра метро заполняют исключительно мужчины, зато потом появляются и женщины. После полуночи в метро можно встретить только молодежь, для которой все мы – древнее архивов Национального института звукозаписи и киноматериалов. Видимо, в нашем возрасте нам уже сложно по вечерам выбираться из дома и отправляться на вечеринки за тридевять земель!»

Парижанки сентиментальны. Уже давным-давно исчез контролер со станции метро «Лила», а они все еще продолжают ностальгировать по поводу замены, лет пятнадцать тому назад, «оранжевой карты»[62] (вместе с фотографом и его будкой «моментальной фотографии») проездным билетом Навиго (Le passe Navigo), к которому они долго не могли привыкнуть. Декор в стиле «ар-нуво», канделябры у входа в метро, белая фаянсовая плитка, металлические путепроводы над городом – все это также является частью их идентичности. И невольно вспоминаются слова из песни Эдит Пиаф «Парижское метро»: «Эскалаторы/ Автоматические двери/Эхо удаляющихся шагов/ В однообразных коридорах/ Фантастический собор/ В электрическом пригороде/ Парижское метро/ Гигантская светящаяся гусеница/ На крышах Парижа/ Затягивающая их своей паутиной/ И медленно исчезающая вдали».

Они мечтают о тех временах, когда им не придется бежать во весь дух, чтобы успеть на последний поезд в метро (кстати говоря, по выходным метро закрывается на час позже, кроме того, существуют автобусы для полуночников, которые называются «Ноктильен»). Но это всего лишь первые шаги на этом пути, и этого явно не достаточно. И в довершение хочется сказать, что они точно так же, как и Зази (имеется в виду провинциальная сумасбродная девчонка, порождение фантазии Раймона Кено,[63] а не известная певица!), приходят в бешенство от того, что в метро опять (и в который раз!) забастовка. Видимо, потому, что без метро они не мыслят своего существования.