Читать книгу Камбоджийский демон - Лора Вайс - Страница 4

До восхода оставалось всего пару часов, мои же глаза закрывались. После всего случившегося хотелось одного – упасть, забыться, ибо мозг отказывался воспринимать «нереальную» реальность. Казалось, что все это дурной сон, такого не может быть, не бывает никаких сказочных монстров или демонов, или чудовищ. Бред какой-то. А иначе на чем вообще стоит этот мир? Наверно, я и вправду просто переутомилась…

Сон мгновенно завладел разумом. И кто знает, как долго спала, но когда открыла глаза, меня тут же ослепило солнце, оно стояло высоко и его лучи врывались в комнату, огибая все попадающиеся на пути предметы. В воздухе витали нежные нотки ароматов здешних цветов и деревьев, особенно ярко выделялись сандал и акация, через открытое окно доносились голоса птиц и обезьян, а вокруг стояли вечные джунгли. Я словно попала в Рай на земле, который давно позабыт людьми. Потянувшись и присев на кровати, осмотрелась. Здесь отмечалось явное переплетение стилей, европейские основы смешались с азиатскими элементами. Но потом вспомнила, что произошло вчера ночью, и что я нахожусь в доме непонятного существа, которого в принципе не может быть.

Быстренько умывшись, решила наведаться вниз, чтобы переговорить с месье Клавье, вчера он показался весьма добродушным и воспитанным человеком. Да и выбираться отсюда нужно как можно скорее.

Дверь в гостиную была приоткрыта, я уже хотела войти, но услышав до боли знакомое рычание – остановилась. Мажордом о чем-то тихо спорил с хозяином, тот же стоял поодаль, поэтому не видела его, лишь слышала грозный голос:

– Она останется здесь, Клавье.

– Позволь Лерон, эта девушка была напугана и вряд ли запомнила тебя, тем более все происходило в ночи. Она толком и рассмотреть тебя не смогла.

– Туристка достаточно видела, чтобы нести это дальше.

– Лерон? Тебе не кажется, что это уже похищение. Сейчас не те времена, чтобы вот так красть людей.

Но существо вдруг замолчало, а через секунду к дверям подошел месье Морель, он раскрыл их и, улыбаясь во весь рот, пригласил войти. Я осторожно зашла в гостиную и направилась к тому дивану, на котором вчера пыталась унять дрожь:

Говорят на французском

– Как спали, мадемуазель?

– Спасибо, неплохо. Я не хотела бы отнимать у вас время, поэтому думаю мне пора. – Клавье что-то хотел сказать, но я его перебила. – Благодарю за заботу, за то, что позволили переночевать, но мне, правда, надо идти.

После этих слов, встала и поспешила к выходу, я прекрасно слышала их разговор, но не могла поверить до конца в то, что меня собираются силой оставить здесь. Мажордом не пошел вслед, он лишь слегка улыбнулся и позволил уйти, что вселило надежду. Однако, стоило добраться до обширных пальмовых зарослей, как из-за дерева послышался голос хозяина дома:

– Далеко собралась?

Очередной раз захотелось кричать, но я сдержалась, поэтому просто остановилась и понадеялась на благоразумие этого создания:

– Я не знаю, кто вы и не намерена никому о вас рассказывать. Ваш мажордом прав, мне не удалось даже рассмотреть вас в темноте.

– С какой такой стати, я должен верить тебе? Ты вчера визжала так, будто в тебя вцепился с десяток крокодилов, тем более посмела вторгнуться на частные владения.

– Простите меня. Признаюсь, что на этот поступок побудило любопытство, я очень люблю эту страну и еще больше люблю ее историю, тайны, поэтому и хотела посмотреть на то, что скрывается за воротами, надеялась встретить какой-нибудь памятник архитектуры.

Все это время стояла спиной к хозяину поместья.

– Я не верю таким как ты, вы готовы прикинуться бедными и несчастными заблудшими овечками, на самом же деле вынашиваете коварные планы.

– Как мне доказать, что я не желаю вам зла?

– Никак. Ты просто останешься здесь и все. Это наказание за чрезмерное любопытство.

Тогда я не выдержала и развернулась:

– Что?! Раз вы решили похитить меня, то может, покажетесь тогда!

И оно вышло на свет, а я снова завизжала, отчего зверь зажмурился и опустился на землю:

– Да заткнись ты! Сколько можно орать?! Я ненавижу шум! – зарычал Бонно.

На этот раз он не показался таким уж уродливым, как это было ночью. Его лицо всеми чертами походило на человеческое, лишь заостренные клыки и ярко-зеленые глаза напоминали зверя. Кожа оказалась вовсе не багровой, а цвета песка. Никакой лишней шерсти, только небольшая грива на спине, он был похож скорее на аборигена из какой-нибудь экзотической страны. На руках и ногах красовались острые когти, правда, ухоженные и аккуратно подпиленные. На этот раз на нем была одежда: белая рубашка, застегнутая на одну пуговицу и черные брюки.

– Извините меня, просто очень сложно поверить в существование таких, как вы.

– Мне плевать, я повторять не буду. Вы останетесь здесь, Валерия.

– А если нет? – скрестив руки на груди, посмотрела на него вызывающе.

– Тогда познаете мою звериную натуру. Поверьте, убить вас мне труда не составит, я не испытываю жалости или сочувствия. Так что, разворачивайтесь и топайте обратно в дом, да побыстрее.

Мне оставалось только послушаться и пойти обратно. Сразу почувствовала себя как дома, когда Олег приказывал мне, и сейчас же возникло чувство ненависти к этому монстру. Будто бы я встретилась лицом к лицу с демоническим воплощением Гордеева.

Хозяин поместья месье Лерон, шел впереди, а я плелась за ним, как побитая собачка, видимо судьба такая, всегда находиться в рабынях у мужчин. Противно от самой себя, зачем только перелезла через эти Богом проклятые ворота.

Нас встретил Клавье, он проводил меня внутрь, а Бонно ушел прочь. Мажордом, молча, принес поднос, на котором дымился горячий кофе, лежали свежие булочки и местные фрукты. Этот пожилой человек понимал, каково мне сейчас, но сделать ничего не мог. Я же решила не объявлять голодовку и не рыдать, уткнувшись в подушку, все-таки пока жаловаться не приходилось. Какая разница, где завтракать по утрам, в отеле, или здесь! Возможно, лишусь работы, возможно, пропаду навсегда для своих родных, но если остаток дней придется провести здесь и меня не заставят работать на рисовых полях, то я согласна.

После завтрака решила немного прогуляться по дому, на улице уже стояла невыносимая жара, а в доме было прохладно и свежо.

На стенах висело множество фамильных портретов, старинных картин, все вокруг напоминало жизнь столетней давности, будто бы попала в исторический музей, где каждый экспонат являлся большой ценностью. На книжных полках стояли рукописи на оригинальных языках, романы писателей, о которых даже и не слышала; мебель и предметы интерьера выглядели состарившимися, но сохранившими свой первозданный вид. Однако, заглянув в кабинет, все-таки обнаружила признаки современной цивилизации – ноутбук и, видимо, здесь есть интернет, а значит, я все же смогу связаться со своими близкими. Сейчас же решила не испытывать доверия и пройти мимо, не в моем положении бесить и без того бешеного хозяина поместья.

Странно складывается жизнь, ты вроде бы пытаешься убежать от прошлого, но оно тебя настигает снова в виде преобразованного настоящего. Я никогда не верила в сказки и чудеса, а сейчас пришлось поверить, но сие обстоятельство совершенно не радовало, потому что очередной раз оказалась в ловушке, пусть даже и сверхъестественной. Кто бы ни был этот человек, просто ли уродец, или демон, как говорят местные, все равно он порождение всего того, что я презираю. Но, кто знает, может быть, моя жизнь здесь не будет сопряжена с моральным и физическим насилием, коему подвергалась, когда жила с Олегом.

Пока бродила по бесконечным коридорам этого старинного дома, успела подумать, наверное, обо всем, что волновало последнее время, и, видимо, от бессилия уже была согласна на жизнь здесь. Хотя, завтра все может измениться.

Клавье встретил меня на пороге комнаты для прислуги, он пригласил внутрь и о чудо, оказывается, здесь жили не только монстр и его мажордом, но и еще несколько слуг, по-видимому, из местных: женщина неопределенных лет, молодая девушка и двое мужчин. Они встретили меня с удивлением и улыбками, очевидно, гостей здесь совсем не бывает. Женщина попыталась обратиться ко мне на французском, но я заговорила с ней на кхмерском, отчего ее радости не было предела, как и у остальных. Месье Морель также пребывал в приятном шоке:

Говорит на французском

– Вы говорите на кхмерском?

– Да. Как и еще на пяти языках, включая французский.

– Приятно знать. Сейчас редкий турист говорит на местом языке. Вы не первый раз здесь?

– Нет, не первый. Я бывала в Камбодже три раза, в основном, во время обучения.

– Видимо, вам нравится здесь.

– Да, страна удивительная, а сейчас она открылась для меня с неожиданной стороны. Месье Клавье? – я посмотрела на него с прищуром.

– Да, Валери.

– Поведайте историю семьи Бонно. Мне бы очень хотелось узнать, по каким таким объективным причинам, месье Лерон выглядит как животное, – сказано было не без доли иронии.

На что мажордом улыбнулся и пожал плечами:

– Всему свое время, мадемуазель.

Единственное, что рассказал мажордом, так это то, что семейство Бонно очень давно переехало сюда, отец Лерона был французом, а мать – испанкой, Лерон родился здесь и другой жизни, кроме как местные джунгли – не знает. Очень скупо, сдержанно, но вполне оправданно их недоверием ко мне.

Так я вошла в это немногочисленное семейство, пусть и в качестве пленницы, но относились ко мне как к лучшему другу семьи, по крайней мере, месье Клавье и прочая прислуга. Лерон практически не показывался, лишь изредка удавалось застать его тень в гостиной. После того рокового дня прошло около недели, я ближе познакомилась с кухаркой Совади, которой, как выяснилось, было пятьдесят лет, с молоденькой служанкой Теу, садовником Тяном и мастеровым Сози.

Поначалу месье Морель приносил завтраки, обеды и ужины в комнату, но мне захотелось есть вместе с ними в большой столовой, после чего так и было. Мы сидели рядом друг с другом, рассказывали истории из жизни, делились настроением и много смеялись, эти люди настолько были рады моему появлению, будто бы до меня здесь никого не было десятки лет. Хозяин дома так и не появлялся, Клавье всегда относил поднос на третий этаж, где располагалась мансарда, видимо там и обитал месье Бонно. В один из дней, когда я и Совади занимались приготовлением обеда, решила попытать счастье во второй раз:

Говорят на кхмерском

– Совади? Неужели Лерон Бонно всегда такой скрытный? Или его исчезновение связано с моим появлением?

– Он редко здесь появляется, уже много лет живет в полном уединении. С вами это не связано.

– Почему он такой?

– Ох, Валери, я не вправе обсуждать хозяина. Он дает нам кров, помогает, а вторгаться в тайны его жизни, тем более, рассказывать о них – это все равно, что предательство.

– Да нет, ты не поняла. Почему он живет как отшельник? Здесь же ему никто и ничто не угрожает, вы для него практически как семья, так зачем прятаться?

– Хозяин не любит ловить на себе косых взглядов, он считает, что все только и смотрят на его внешность, не замечая человека внутри. – Совади говорила, а глаза в этот момент наполнялись грустью. – Я знала его семью, мать и отца. Чудесные были люди, печально, что на их долю выпало столько страданий.

Но вскоре пришел Клавье, и мы замолчали, ведь им не позволялось рассказывать о хозяине. И пусть Лерон избегал всех и вел себя как дикий зверь, однако это не мешало мне чувствовать себя здесь как в первоклассном отеле. На заднем дворе располагался большой бассейн, наполненный теплой водой, всюду росли цветы, плодовые деревья, с которых можно было сорвать манго или папайю. По газонам то и дело сновали мартышки в поисках упавших фруктов. Где-то в глубине сада, под развесистыми деревьями бил фонтан, вокруг которого стояли резные лавки; в пруду росли лотосы, а в ста метрах от водоема возвышалась беседка, также заросшая диким плющом. И всю эту выстраданную красоту прикрывало небрежное подобие джунглей, чтобы создать впечатление бесхозности, запустения и скрыть поместье от чужих глаз.

Затем прошли еще около полутора недель. До предполагаемого отлета оставалось всего ничего, и чем ближе был этот день, тем мучительнее становилось. Скорее всего, меня уже объявили без вести пропавшей, дома наверно все с ума сходят, ведь я так и не выходила на связь. Разве можно исчезнуть без следа и не причинить никому боли? Всегда есть те, кто в результате будут страдать. Клавье видел, как я мучаюсь, он прекрасно понимал мое состояние и знал, что дома ждет семья. И в один из вечеров, когда Лерона не было в поместье, месье Морель заглянул в мою комнату с необычным предложением:

– Валери, я могу войти?

– Да, конечно, – я сидела на кровати и держала в руках свой паспорт.

– Хозяина сейчас нет, – он мялся, долго собирался с мыслями, – его кабинет пуст, поэтому ты можешь воспользоваться компьютером и связаться с близкими.

Тогда я подскочила на кровати от неожиданности, обронив на пол все, что лежало поблизости:

– Правда?!

– Да, Валери. Можешь связаться только с одним человеком, нельзя говорить, где ты, никаких имен. Понимаешь?

– Конечно, понимаю. Я сообщу лишь о том, что жива и здорова.

– Хорошо. И еще, пусть это останется между нами.

– Безусловно! – моей радости не было предела.

Клавье провел нас в кабинет, там было темно, поэтому он зажег свечу. Я немедля включила ноутбук, а пока тот загружался, думала, кому позвонить, то ли отцу, то ли Нике. И все же решила набрать подругу, она отреагирует проще, чем родители, а смотреть, как мучается отец или мама – не смогу.

Отыскав Нику в скайпе, нажала «Позвонить». Она ответила не сразу, но стоило включить видеосвязь, как ручьи слез потекли по нашим с ней щекам. Подруга буквально кричала:

– Лера, куда ты пропала?! Почему не звонила так долго?! Ты знаешь, что твои родители уже связались с посольством!

– Послушай, у меня мало времени, – я остановила ее. – Со мной все в порядке, я здорова и хорошо себя чувствую.

– Но где ты? Нам сказали, что ты не появлялась в отеле уже две недели.

– Я в другом месте, где именно, сказать не могу. Но у меня, правда, все хорошо.

– Надеюсь, ты вернешься в положенный срок?

– Боюсь, что нет. Не знаю, сколько еще пробуду здесь, но ты не переживай и успокой родителей.

Тогда Ника изменилась в лице и тихо прошептала:

– Тебя что? Похитили в сексуальное рабство?

– Нет! Ни в коем случае. И не вздумай сказать что-то подобное маме или отцу.

– Так, где же ты?

– Скажем, я сейчас занимаюсь очищением своей души, как это делают монахи в специально отведенных для этого местах.

В этот момент ко мне подошел Клавье и поторопил.

– Валери? Пожалуйста, поклянись, что с тобой все в порядке, – Ника смотрела на меня покрасневшими глазами.

– Клянусь. Я еще свяжусь с тобой, но когда именно – не знаю.

– А как же работа? Как же все, что ты здесь оставила?

– Это уже неважно.

Мы хотели уже прощаться, как Ника произнесла:

– Подожди! Забыла сказать тебе про Олега. Он совсем изменился, места себе не находит и постоянно приезжает ко мне, просит прощения у тебя.

На что уже я изменилась в голосе, ответила ей холодно и жестко.

– Не верь этому человеку. Он не изменился. А теперь прощай. Я люблю вас.

И мы рассоединились. Слезы тихо капали на стол, пальцы рук дрожали. Клавье тем временем выключил компьютер и погладил меня по спине:

– Не плачь. Главное, теперь они знают, что с тобой все хорошо.

– Они не успокоятся, разве может успокоиться родительское сердце, когда твой ребенок бесследно пропал.

– Им придется свыкнуться.

Тогда в душе возникло столько злости, что я не выдержала:

– С чем свыкнуться, месье Клавье?! С тем, что какое-то мерзкое создание решило оставить меня в своем доме как очередной экспонат? Это даже в голове не укладывается!

И стоило мне встать из-за стола, как в комнату вошел Лерон, он стоял в тени, лишь глаза сверкали неистовым огнем, Морель сразу же растерялся, а я наоборот, собралась с духом и стояла, не двигаясь:

– Что вы здесь делаете?! – зарычал он. – Я вас спрашиваю! – затем его взор переместился на мажордома. – Ты позволил ей выйти на связь?!

– Хозяин, она всего лишь попрощалась с родными.

– Что?! – аревел еще громче. – Как ты мог?!

После такого напалма я решила вступиться за Клавье:

– Не надо на него рычать! – заговорила, так же повысив голос. – Я никому и ничего не сказала, твоя тайна так и осталась в тайне. Как я уже говорила, мне плевать на все, что здесь с тобой происходит, – и добавила по-русски. – Чертов француз!

На что получила ответ на русском:

– Убирайся отсюда, русская стерва!

Выйдя из кабинета, направилась в свою комнату и не покидала ее до самого утра.