Читать книгу Мемуары Лоренцо Да Понте - Лоренцо Да Понте - Страница 7

Этот дом был открыт только во время карнавала. Мы бывали там вплоть до последнего дня, и у нас не было ни денег, ни способа их добыть. Охваченные этой пагубной страстью и поддерживаемые надеждой, этим фатальным миражом игроков, мы закладывали или продавали свои последние вещи, что у нас еще оставались. Собрав таким образом десятку цехинов, мы отправились как-то в Ридотто; там во мгновение ока все было потеряно; можно представить себе наше настроение, когда, оглядывая канал, мы искали себе гондолу; гондольер меня знал, я несколько раз с ним обходился довольно щедро. Видя нас грустными и молчаливыми, этот человек кое о чем догадался и спросил у меня, не нужны ли мне деньги. Приняв вопрос за шутку и ответив в том же тоне, я сказал ему: «Да, пятьдесят цехинов мне бы не помешали». Он посмотрел на меня с улыбкой и, не сказав ни слова, направил свою барку к земле и, соскочив легко на набережную, попросил нас подождать несколько минут; когда он вернулся, он сунул мне в руку пятьдесят цехинов, прошептав сквозь зубы: «Держите и знайте гондольеров Венеции». Я был поражен. Но при виде этих денег мое искушение было столь велико, что не позволило мне никакого из размышлений, которые внушила бы мне без сомнения деликатность в любом другом случае. Броситься в Ридотто, войти в первый же салон, подойти к банкёру и поставить половину суммы на карту было моим единым порывом. Я выиграл и сделал пароли; я продолжил и играл со счастьем столь постоянным, что менее чем в полчаса у меня руки были полны золота. Тогда, увлекая мою компаньонку к лестнице, я слетел вниз по ступенькам, чтобы отдать моему бравому гондольеру сумму, что он одолжил, к которой я добавил значительную благодарность. Я велел отвезти нас домой. Едва я опустошил мои карманы и высыпал золото на стол, как постучали в дверь: это был ее брат. При виде этого богатства, испустив крик радости, он бросился к нему и, наполнив своими доблестными руками до верху карманы, задал вопрос: «Вы все это добыли в игре?». На мой утвердительный ответ он воскликнул: «Ну что ж, подайте руку моей сестре и следуйте за мной. Я поставлю все это на банк, и вы увидите результат». Сопротивление было бесполезно; я сдался, ворча, и мы последовали за ним. Он сидел и стучал картами; нас вскоре окружили игроки. Было уже заполночь; все прочие банкёры ушли. Играли с исступлением. Две первые тальи были ему благоприятны; все золото со стола скопилось перед ним. Мы не осмеливались обратиться к нему ни словом, но делали всевозможные знаки, чтобы заставить остановиться. Они были бесполезны, он упорствовал, начал третью талью, которую не успел довести до конца; едва протекла половина игры, шансы изменились, и все исчезло. Сложив карты с великолепным апломбом и завладев рукой своей сестры, он пожелал мне доброй ночи. Невозможно передать, что со мной приключилось; я удалился в соседнее помещение, называемое несчастливыми игроками и отвергнутыми любовниками комнатой вздохов. Они могли там без помех отдаться своему дурному настроению. Осажденный тысячей покаянных размышлений, я кончил тем, что там задремал, и проснулся только ясным днем; зала была почти пуста. Рядом со мной находился человек в маске, ожидая моего пробуждения; он попросил у меня немного мелочи. Пошарив безуспешно в моем кошельке, я машинально сунул руку в карман одежды. Каково было мое радостное удивление, когда я нашел там горсть цехинов, которые, в пылу моего вчерашнего счастья, я забыл, и которые ускользнули от алчности моего благородного грабителя! Я дал этому человеку цехин, который он сразу схватил, затем, смотря мне в лицо, добавил: «С условием, что я отдам его вам у меня». Говоря так, он взял игральную карту и написал на ее изнанке свой адрес и, передав ее мне, сказал, что я не пожалею, нанеся ему визит. Мой разум был занят моей находкой, и, еще более, благом, которое я сейчас принесу в наше существование, я положил карту в карман, не обращая на нее внимания, и пошел, лучше сказать – побежал домой. Моя подруга ждала меня у окна; она сделала мне знак не шуметь; она спустилась, открыла дверь и, не дав мне произнести ни слова, сказала: «Ступайте в соседнее кафе и приходите, только когда я вас позову». Сказав это, она отошла от окна; я повиновался и, спустя два часа, появился слуга и дал мне знак следовать за ним. Он провел меня в мало посещаемый проулок, упирающийся в канал, в конце которого я должен был ее найти. Мы сели в гондолу; в ней она разразилась рыданиями.

– Если вы плачете от потери ваших денег, – сказал я ей, – утешьтесь.

– Нет, – ответила мне она, – я плачу о своей судьбе и о дурном поведении моего брата, который решительно хочет выгнать вас из дома. Мерзавец говорит мне, что, поскольку от вас нечего больше ждать, так как он полностью вас выпотрошил, бесполезно терять мое время; он предложил мне, чтобы вас заменить, богатого выскочку, вашего заклятого врага.

Убежденный, что это я являюсь причиной ее слез, и желая их осушить, я швырнул ей на колени сотню цехинов; улыбка вернулась на ее уста, и ее хорошее настроение возросло пропорционально величине суммы. Я рассказал ей про эпизод с маской в Ридотто, и мы начали обсуждать образ наших действий с ее братом. Поскольку золото единственно имело магическую власть производить впечатление на этого скота, нам пришла в голову идея внушить ему, что я обладаю искусством создавать этот металл, – дело, которое было легко исполнить. Эта невинная шутка могла позднее стоить мне жизни. Его сестра подсказала мне, что в этот момент он находится в Ридотто, откуда не собирается выходить. Я направился туда к нему; он посмотрел на меня, не приветствуя, как если бы я был незнакомец. Я вступил в игру горстью золота, которая в несколько минут умножилась с необычайным везением и произвела волшебный эффект; человек, который не удосуживался узнать меня в начале вечера, начиная с этого момента вдруг стал утопать в изъявлениях вежливости и разного сорта ласк. Он унизился до того, что попросил одолжить у меня десяток цехинов. Я дал ему двадцать, с которыми он получил шанс заиметь двадцать других. Он захотел мне вернуть эту сумму, которую я убедил его сохранить, как приносящую ему удачу, что и действительно случилось. Мы вышли вместе; он более не владел собой. Дорогой он попросил у меня прощения за то, что произошло накануне, и извинился за то, что потерял огромную сумму, что выманил у меня, дойдя в своей наглости до того, что назвал ее займом и заверил меня, что намерен отдать ее с первых же своих выигрышей. Я поблагодарил его за это намерение, сказав, что эта потеря должна рассматриваться лишь как несчастный случай, я избавил его от нее, я дошел даже до того, что пообещал ему, что если он согласится быть благоразумным и пообещает не задавать мне никаких вопросов, я буду счастлив время от времени предоставлять мой кошелек в его распоряжение. Он сжал меня в своих объятиях, уверяя, что никогда не проявит нескромности, выспрашивая мои секреты, каковы бы они не были; затем он попросил подождать его по пути в книжной лавке и побежал рассказывать сестре чудеса на мой счет; в то же время он распорядился снова поселить меня в апартаментах, что я у него занимал, и которые он заставлял было меня покинуть. Несколько недель мы жили в самой полной гармонии. Наша удача в игре была постоянна и позволяла нам удовлетворять наши вкусы в тратах. Но я не мог обойти молчанием эпизод, который, будучи еще более необычным, чем может показаться, был столь же правдив, как и те события, что случились со мной, и о которых я еще расскажу.