Читать книгу Выныривай, Колибри - Лори Моррисон - Страница 4

На следующей неделе Аннабель убедила себя, что результат теста будет не настолько ужасным.

В конце концов, она вправду много – очень много – работала. Ходила на все дополнительные занятия.

Встречалась с репетитором ежедневно в обед, а потом ещё повторяла всё дома с мамой. Нет, итоговый тест мистера Дерриксона она, конечно, завалила, но годовая оценка складывается же не только из баллов за экзамен. Должны же ей засчитать все предыдущие старания.

Утром, когда табель за год выложили в интернет, мама присела на кухне рядом с Аннабель, которая открывала ноутбук, чтобы войти в школьный аккаунт. Курсор, наведённый на строчку «Аннабель Мари Вилнер. Итоги седьмого класса», дрожал.

– Ты в порядке? – уточнила мама, и Аннабель, даже не глядя, почувствовала, что озабоченная морщинка снова пролегла у той между бровей. – Я могу выйти. Хочешь посмотреть одна?

Аннабель помотала головой. Оценки всё равно потом пришлют маме по электронке. Так что утаить их в любом случае не получится. Она сделала три глубоких вдоха и кликнула.

4+ по химии, 4– по математике, 3 по испанскому, 3 по английскому, 3 по истории.

Мама вздохнула. А потом поспешно прикрыла рот рукой, будто пытаясь затолкать вздох обратно.

Три тройки. После всех усилий.

Три тройки в итоговом табеле – это реально лучшее, на что она способна.

– О, Белль, – мама потянулась, чтобы обнять, но Аннабель увернулась и вскочила.

– Я… у меня встреча с Мией и Джереми. Мне пора.

Мамина морщинка стала такой глубокой, что Аннабель показалось: так теперь и останется. Как из детской пугалки: если надолго сведёшь глаза к переносице – окосеешь навсегда.

– Ты сделала всё, что могла, солнышко, – сказала мама. – Вот что важно.

Точно.

Аннабель выбежала в коридор, на ходу собирая вещи.

– Вернусь в три, – крикнула она маме.

– Береги себя, любимая, – откликнулась та.

Аннабель сама заперла дверь, чтобы маме не пришлось спускаться и выдавать очередную порцию лжи в утешение дочери.

Или в своё. Должно быть, это очень обидно – быть мамой той, что способна только на тройки. Как бы сильно ни старалась.

* * *

Небо было безоблачным и ярким. Таким же синим, как гиацинты, которые цвели сейчас по всему Острову. Аннабель застегнула шлем, закинула сумку в корзину велосипеда и тронулась.

Они встречались с Мией и Джереми на Утёсном вале – в их любимом летнем месте. Оно лежало в стороне от велодорожек и шикарных пансионатов. И всегда оставалось безлюдным, даже когда отдыхающие заполоняли Остров.

Аннабель нравилось ездить на велосипеде. Нравилось создавать собственный ветер, особенно в такой жаркий и душный день, как сегодня. Нравилось, как, мягко шурша, подпрыгивали шины по старой набережной. Нравилось, что она знала, с какой скоростью крутить педали, чтобы выбраться из песчаных заносов, порой переметавших дорогу. Велосипед был почти так же хорош, как плавание, – тоже прочищал мозги и дарил ощущение, что ты всё контролируешь.

Но сегодня Аннабель никак не могла выкинуть из головы годовые тройки и выражение маминого лица. Она была шокирована. Тем, что Аннабель не может лучше. К этому примешивалось и что-то ещё. Стыд? Что дочь так плохо учится?

Сколько троек понадобится, чтобы Академия решила, что Аннабель не относится к числу «одарённых 16 детей», достойных получать скидку на обучение? И что мама будет делать тогда?

Сзади послышался шелест велосипедных шин. Её догонял Джереми. Он найдёт правильное слово, чтобы описать выражение маминого лица, если Аннабель ему всё расскажет. Джереми всегда находит правильные слова.

– Я заметил тебя ещё у Ежевичной улицы. Но не думал, что догоню.

– А мне казалось, я сегодня медленная.

– Ты? Никогда!

В начале каникул Джереми постригся, и светлокаштановые локоны больше не торчали из-под шлема. Он был в отцовской футболке – мешковатые рукава свешивались почти до локтей.

– Ты посмотрел свои оценки? – спросила Аннабель, решив, что лучше уж сразу начать с этого.

– Ага, глянул.

Скорее всего, сплошные пятёрки и пятёрки с плюсом. Ведь это Джереми. Он получал ту же скидку «для одарённых», что и Аннабель. Только, в отличие от неё, заслуженно. Джереми, наверное, и не представляет, каково это – получить тройку. Даже пятёрка с минусом стала бы для него стрессом.

– Ты свои тоже посмотрела? – спросил Джереми.

– Угу, – буркнула она и поспешила перевести тему: – Есть новости от Берты?

– Да!

Велосипедист с малышом в детском кресле посигналил сзади. Джереми немного отстал, уступая дорогу. Это был летний папа, выгуливающий ребёнка на велосипеде, что они взяли напрокат в городском магазине.

Когда Джереми снова нагнал Аннабель, его светло-карие глаза горели восторгом:

– Её видели возле Монтока[2]. И сейчас она направляется в нашу сторону.

Бертой назвали гигантскую белую акулу, которую прошлым летом заметили совсем рядом с берегом. Джереми отслеживал её перемещения с помощью специального приложения. Это была совсем молодая акула, её челюсти ещё недостаточно окрепли, и она не могла охотиться на тюленей или морских котиков, поэтому не уплывала далеко от побережья Лонг-Айленда, где родилась.

– Думаешь, она вернётся к Острову? – спросила Аннабель.

Велосипед ехавшего впереди летнего папы вильнул, попав колёсами в полосу песка.

– Может, и вернётся, как в январе. Или двинет в сторону мыса, как в марте.

Джереми так много знал о Берте, потому что её появление в прошлом году свело на нет летний бизнес его отца. В каникулы мистер Грин катал туристов на своём пароходике. Но Берта распугала всех любителей подводного плавания и аквалангистов. Так что Джереми пришлось всерьёз взяться за изучение этого вопроса, чтобы доказать, что акулы не опасны для людей.

А Аннабель любила интересоваться тем, что интересовало Джереми. Ей нравилось смотреть на мир его глазами – глазами человека, который ясно видит проблему и точно знает, что сможет её решить. К тому же Аннабель привлекала и сама Берта – существо достаточно большое, чтобы наводить страх на всё побережье, и в то же время недостаточно взрослое, чтобы уплывать далеко от дома. Она представляла себе родителей-акул, которые говорят Берте, чтобы та «берегла себя», когда отправляется поплавать одна, а потом волнуются, если она долго не возвращается.

– Как думаешь, насколько она выросла? – спросила Аннабель.

Они уже выехали из жилых кварталов и катили по заповеднику. Чайки пронзительно кричали над головой, а вдоль обочин парили стрекозы.

Джереми покачал головой:

– Невозможно выяснить. Разве что рядом проплывёт тигровая акула. Метра три, думаю.

Летний папа впереди остановился, чтобы свериться с велосипедной картой, и Аннабель с Джереми проехали мимо, направляясь к скрытому от посторонних глаз входу на Утёсный вал.

Они оставили велосипеды на стоянке возле дюн, где уже стоял розовый трекинговый велосипед Мии, и пошли к берегу. Аннабель скинула шлёпанцы, и ступни утонули в мягком песке. Волны сегодня больше, чем обычно. Разбиваясь, они оставляли шипящую пену. Несколько котиков отдыхали на скалах, остальные покачивались на воде вверх и вниз. Аннабель сделала большой глоток солёного океанского воздуха.

Мия в ярко-синем бикини лежала на животе, подстелив полотенце, и что-то читала в телефоне, дрыгая уже загорелыми ногами. У Аннабель была бледная кожа, не способная загорать – только обгорать. У Джереми тоже. А Мия могла провести всего пять минут на солнце, и – вуаля! – её оливковая кожа приобретала золотистый тон. «Единственный плюс греческих генов», – сказала она однажды Аннабель.

Мия вскочила и побежала им навстречу, и песок разлетался из-под её ног. Сияющие тёмные глаза делали её похожей на прежнюю Мию. Мию из шестого или из первой четверти седьмого класса, которая на День друзей дарила Аннабель открытки и красила ей ногти в цвета школы перед важными соревнованиями.

Но она заговорила, и стало понятно, что это, без сомнения, Мия-Выпускница-Седьмого:

– Я сделала это! Ничего ниже пятёрки с минусом за ИЗО, которое мои родители и за предмет-то не считают!

Эти слова словно вышибли из лёгких Аннабель весь ласковый солёный воздух. Но она заставила себя порадоваться за подругу.

– В августе отец обещал отвезти меня куда захочу, чтобы отметить, – продолжала Мия. – Думаю выбрать Лос-Анджелес.

Семья Мии была одной из немногих на Острове, что могли позволить себе полностью оплачивать учёбу в Академии, а потом ещё и ехать через всю страну в честь хороших итоговых оценок. Они жили вдалеке от Аннабель и Джереми – выше по побережью, в районе туристических пансионатов. Когда-то они приезжали сюда только на лето, а весь остальной год жили в Бостоне, но в итоге перебрались на Остров – примерно тогда же, что и Аннабель. Компания, где работал отец Мии, перевела сотрудников на удалённую работу, а мать Мии, выросшая в Калифорнии, всегда скучала по океану. Вот они и переехали.

– Поздравляю. Это круто! – сказал Джереми и искоса глянул на Аннабель, наморщив лоб.

Её сердце провалилось в желудок, как пушечное ядро.

Джереми знал. Пусть она изо всех сил старалась скрыть, но он всё равно знал, какая она тупая. И ему было неловко.

Аннабель почти уверена, что Мия давно её раскусила. Ведь Мия любила совать нос в её тетради и торчать у дверей, когда учителя оставляли Аннабель после уроков. Но Джереми никогда не подсматривал и не подслушивал. К тому же на истории он был в другой группе и не мог слышать, как мистер Дерриксон довольно громко сказал Аннабель, возвращая практически пустой бланк теста: «Я не могу научить тебя, если ты сама даже не пытаешься». И Джереми почти всегда был занят математикой или болтовнёй с одноклассниками, когда Аннабель шла в кабинет мисс Эймс или встречалась с репетитором во время обеда.

– О да. Это правда здорово, – попыталась Аннабель. – Хорошая работа.

Она обошла полотенце Мии и уселась рядом на песок, не позаботившись расстелить своё. Джереми устроился с другой стороны Аннабель, Мия улеглась обратно. Вдалеке спасатель дунул в свисток, сигнализируя двум мальчишкам, что они отплыли слишком далеко от берега.

– А у вас как успехи? – спросила Мия. – Ты, Аннабель, триллион раз ходила к мистеру Дерриксону на дополнительные занятия. В итоге хорошо сдала?

Аннабель посмотрела на морских котиков. Они качались на волнах примерно там, откуда спасатели только что прогнали мальчишек, и ждали, когда придёт их очередь принимать солнечную ванну на скалах.

– Ну да, – промямлила она наконец, – я много занималась… оценка?.. ну, там…

Аннабель пожала плечами, давая понять, что это не так важно, и погрузила пальцы в песок.

– Оу, Аннабель, – Мия обняла её, но она вывернулась, потянувшись за камушком.

Розовый кварц, кажется.

– Мистер Дерриксон ужасен, – сказала Мия. – Он реально хочет, чтоб у нас ничего не получалось. Он как сатанист, которому нравится мучать людей.

– Ты имеешь в виду, садист? – переспросил Джереми.

Мия перегнулась через Аннабель, чтобы слегка съездить ему по уху. Впрочем, она никогда всерьёз не бесилась, если Джереми её поправлял. Мия была достаточно уверена в себе, чтобы не вылетать из седла, ошибившись со словом.

– Какая разница! Главное – он отвратительный тип. Совсем не учитель моей мечты. Часть теста с короткими ответами была вообще идиотской. Мы ничего такого и не проходили даже.

Мия говорила громче и быстрее, чем раньше. Весной она вошла в команду по лакроссу[3]и подружилась с самыми красивыми и громкими восьмиклассницами. И теперь звучала как они. И рассуждала обо всём так, словно это было доказанным фактом. Даже о том, что отнюдь им не являлось.

– Да, на финише было реально тяжело, – согласился Джереми.

Но это не было настолько тяжело для него и Мии. Только для Аннабель.

Она очистила розовый кварц от песка и провела пальцем по его округлым краям. На Острове чаще всего встречалось три вида камней: розовый и белый кварц и серый гранит. Только они могли выдержать постоянный натиск волн. Она узнала об этом в свой первый год в Академии – на биологии, в шестом классе.

Когда они только начали жить на Острове, Аннабель задавала вопросы обо всём. Почему здесь так много кварца и гранита? Почему океан утром синий, а после полудня зеленеет? Почему всё побережье опоясано дюнами?

Учительница биологии миссис Мэттсон восклицала: «Отличный вопрос!» А Джереми говорил: «Я тоже всё время об этом думаю». И Аннабель почти всегда чувствовала себя умной на этих уроках.

Мия взяла камушек, посмотрела и положила обратно на ладонь подруги.

– Чем займёмся завтра? Может, сыграем в мини-гольф?

– Да, давайте, – отозвалась Аннабель, стараясь, чтобы её голос звучал счастливо.

Играть с Мией в мини-гольф было классно, потому что та постоянно придумывала всякие идиотские задания. Например, присесть на корточки и стукнуть по мячу рукоятью клюшки, держа её за шейку головки на манер бильярдного кия.

Аннабель мечтала об этом всю весну. Никаких девчонок из команды по лакроссу, которые сидят с Мией за обедом, пока она сама встречается с репетитором. Никаких парней, одержимых компьютерными играми, из продвинутого математического класса, которые зазывают Джереми в общагу, чтобы пройти новый уровень чего-нибудь. Все ребята с материка разъехались – кто в Бостон[4], кто в Коннектикут[5], кто в Нью-Хэмпшир[6], кто в Нью-Йорк. И теперь они втроём могли снова быть просто Аннабель, Мией и Джереми. Как прошлым летом.

У Аннабель тоже появились приятели в школе, но она не особо с ними тусовалась, ведь всё её время занимали учёба и плавание. Они мило общались, когда оказывались рядом. Но Аннабель сомневалась, что кто-нибудь из них скучал по ней, когда её не было.

Аннабель стянула топик и осталась в том самом чёрном купальнике, в котором была, когда на неё пялился Коннор Мэдисон. Мия скользнула внимательным взглядом и тут же отвернулась.

Весной мама Мии возила их с Аннабель в Бостон пройтись по магазинам. Там они обе померили одну и ту же полосатую рубашку. На Мие она выглядела совершенно обычно. Но когда Аннабель вышла из примерочной, мама Мии воскликнула: «Вау-у-у! Солнышко, думаю, тебе не стоит носить это в школе!» Мия закатила глаза и сказала маме, чтобы та прекратила раздувать проблему из всякой фигни. Но при этом бросила на себя в зеркало такой хмурый взгляд, что стало ясно: для неё это совсем не фигня. И теперь таким же взглядом она окинула своё синее бикини.

Аннабель собиралась предложить искупаться, но Мия спросила:

– А что там с лагерем для гениев, Джер?

Щёки Джереми порозовели, и он машинально попытался откинуть со лба чёлку, которая уже была подстрижена.

– Лагерь для гениев? – переспросила Аннабель.

Джереми перегнулся через неё, чтобы наподдать Мие, но та увернулась.

– Он так не называется. Это развивающие занятия в колледже в Бостоне. На несколько недель. Начнутся в следующем месяце. Замир тоже поедет.

Замир был лучшим другом Джереми в Академии. Он жил в Массачусетсе.

– Это дороговато, и я был не уверен, что поеду. Но Академия согласилась поддержать… в общем…

Джереми замолчал. Аннабель изо всех сил стиснула розовый кварц, надеясь, что это поможет расслабить сжавшееся горло, которое не давало вздохнуть.

Ей хотелось закричать: «А как же мы? Как насчёт того, чтобы каждую неделю кататься на Утёсный вал? Или делить на всех огромную чашку двойного шоколада в кофейне? Или ездить на Кейп-Код в музей акул, чтобы разузнать что-нибудь ещё о Берте?»

Но единственным, что она смогла выдавить из себя, стало:

– А как же насчёт летней команды по плаванию?

Джереми рассмеялся и взъерошил свои короткие волосы.

– Думаю, команда спокойно обойдётся без меня.

– Возможно, – отозвалась Мия громким голосом девушки из лакросса. – Но кто же будет судьёй в наших соревнованиях по стойке на руках на дне бассейна? И кто будет заказывать в кафе столько картошки фри, что не сможет съесть, а все остальные будут объедаться излишками?

– Это не излишки! – возразил Джереми.

Аннабель заставила себя рассмеяться вместе с ними. Но смех получился прерывистым, как лай морских котиков, ждущих своей очереди позагорать на скалах.

Джереми поднялся и отряхнулся. При этом он отошёл подальше от Мии и Аннабель, чтобы песок до них не долетал.

– Хотите купаться?

Мия снова вытянулась на полотенце и достала телефон.

– Идите. Мне надо ответить Риган.

Риган была одной из Мииных подружек по лакроссу и, наверное, самой громкой девчонкой в их команде. Она закончила восьмой класс. Риган любила ругаться и высмеивать людей. Но то, что ей казалось забавным, на самом деле было обидным. Аннабель совсем не расстроилась, когда Риган укатила на лето в свой Коннектикут.

– Она дико скучает дома, – сказала Мия. – И я пишу ей, чтобы приезжала сюда. Покажем ей настоящий Серый остров.

Настоящий Серый остров. Мия показывала его Аннабель летом перед шестым классом. Вскоре после того как они познакомились на встрече для поступающих. Мия приезжала сюда каждое лето и уже знала, что по четвергам в августе на берегу показывают кино, после пяти выпечка в кофейне продаётся за полцены, а в закусочной возле маяка – лучшая рыба с картошкой и лучший вид на закат. И Мия вела себя так, будто присутствие Аннабель делало все её любимые летние развлечения ещё более кайфовыми. Но, возможно, теперь присутствия Аннабель недостаточно.

Аннабель вновь сжала розовый кварц – на этот раз ещё сильнее, – прежде чем закопать его в песок. Джереми протянул руку, чтобы помочь ей встать, но Аннабель поднялась сама. Оттолкнулась от земли, скинула шорты и побежала к океану, преодолевая сопротивление песка.

Джереми почти догнал её там, где песок уже становился холодным и мокрым, на границе прибоя, но Аннабель не остановилась. Ему хотелось притормозить, ей – лететь дальше. И она вбежала в холодную солёную воду. Аннабель увидела большую волну, идущую прямо на неё, и нырнула. Она оставалась под водой, пока волна не выплеснулась на берег.

Вот что классно в океане! – даже в штормящем: самые сильные волны проходят мимо, если оставаться под водой достаточно долго. А Аннабель хорошо умела задерживать дыхание – спасибо плаванию.

Когда Аннабель наконец вынырнула, чтобы глотнуть воздуха, она попыталась представить, что может так же переждать всё в своей жизни, с чем не в силах встретиться лицом к лицу. Тройки в итоговом табеле.

Отъезд Джереми в июле. И Мию, предпочитающую общаться не с ней, а с Риган, даже когда Риган нет рядом…

Но не получилось.