Читать книгу Проклятье Графа Алван - Лориан Лисс - Страница 4

На утро ее разбудила служанка, раздвинула шторы, отчего полумрак комнаты прорезал бодрый солнечный свет.

– Вставайте, ваша светлость, граф ждет вас к завтраку. Умывайтесь, а я вам помогу собраться.

Нехотя, Стасе пришлось вставать и плестись в ванную. Наскоро почистив зубы и умывшись, она пошла к туалетному столику и плюхнулась на него, закрыв глаза. Глори, посмеиваясь, подняла ее и, приговаривая, повела в гардеробную выбирать платье. Ткнув в какое-то светлое, из того, что ей предложила служанка, Стася позволила его надеть на себя. Почти не открывая глаз, графиня прошла обратно к туалетному столику. Глори стала колдовать над ее прической, пока Стася все еще пыталась поспать.

– Все, уже готово, открывайте глаза!

Взглянув на себя в зеркало, Стася аж почти проснулась.

– Глори, да ты мастерица! Спасибо!

В зеркало на нее смотрела очень элегантная красавица, немного бледная, после сна, но очаровательная. Глори как-то странно глянула на графиню и заторопилась.

– Пойдемте скорее, вас же граф ждет!

Спустившись в столовую на первый этаж, она оказалась напротив кухни. Стася зашла в светлое просторное помещение, отделанное в голубоватых цветах. Посередине стоял длинный стол, персон на двадцать, а вокруг него красивые витые стулья с растительным орнаментом из голубых цветов в обивке. Посреди стола стояли канделябры, такие же, как утащила к себе в комнату Стася. Накрыто на две персоны. Одна тарелка находилась с одного торца, а другая – с другого.

– Вы так разглядываете, будто ни разу здесь не были, – раздался рядом за ее спиной голос графа.

Стася, слегка вздрогнув, резко развернулась и оказалась почти вплотную к стоящему за ней Роберту. Отступив, она присела в реверансе, склонив голову, чтобы скрыть непрошеный румянец. Муж взял ее за руку, поцеловал запястье и повел к столу.

– Доброе утро, как вам спалось? – ровным, бархатистым голосом, который вызвал у Стаси толпу мурашек, спросил граф.

– Спасибо, хорошо.

Усадив ее за один край стола, граф пошел садиться на другую сторону. Затем велел слугам подавать еду. Завтрак прошел в полном молчании. Еда была не аппетитна. Каша еще как-то съедобна, но вареные овощи на второе и странный кислый напиток, не вызвали восторга у Стаси. Поковырявшись в предложенной ей тарелке, она сложила приборы и стала разглядывать столовую дальше. Люстра очень внушительная, с медными рожками и странными же подставками в виде необычных цветов. Интересно будет посмотреть, когда ее зажгут. Большие, высокие окна, задрапированные невесомыми прозрачными шторами, что создавало ощущение легкости и праздничности. Мило.

– Вы опять, где-то витаете? – Раздался голос совсем рядом. Граф уже стоял сбоку и протягивал руку, чтобы она могла опереться, вставая.

– Вам понравился завтрак? – Спросил он, пристально ее разглядывая.

Стася, с сомнением посмотрела в свою нетронутую тарелку и честно ответила:

– Не очень.

Граф усмехнулся, и не стал это комментировать.

– Я сегодня, возможно, задержусь по делам в городе, вы можете обедать и ужинать в своей комнате. Однако, после ужина, я прошу вас посетить мои покои.

Поцеловал руку, развернулся и вышел.

– Странный он какой-то, хотя, может, графы все такие? – сказала себе под нос Стася.

«Так, разбудили спозаранку, а что теперь делать-то, кто меня развлекать будет? Ладно, организую себе экскурсию по дому. Если учесть, что Святослава здесь уже жила, то провожатого брать не стоит – не поймут, что это графиня по второму разу с домом знакомится. Ничего, где наша не пропадала!»

И Стася пошла бродить, осматривая свои владения. При этом стараясь не попадаться на глаза прислуге, а то уж очень они на нее пялятся странно. Она бродила несколько часов, нашла, где расположена библиотека, добралась до чердака, откуда в окно открывался замечательный вид на половину поместья, постояла и полюбовалась. А затем, пошла по запаху на кухню, поскольку живот уже напоминал о себе жалобными трелями, что его нужно накормить.

На кухне властвовала большая и громкая женщина, сидя за столом перед огромной миской и перебирая в ней что-то руками, распекала худенького парнишку, да и для окружающих находила острое словцо. Когда Стася вошла, ее поначалу никто не заметил. Тогда она, осмелев, прошла к знакомому столу и, отодвинув стул, присела. В кухне воцарилась тишина, нарушаемая только кипением в кастрюлях и шкворчанием сковородки.

– Здравствуйте, – сказала Стася.

‒ Чего хотели? – недружелюбно пробурчала великанша.

Стася, встала, из-за стола прошла в центр кухни. Расправив плечи, строго оглядев всех, она тихо, но очень решительно проговорила:

– Всем встать! Покажите, как вы должны приветствовать свою графиню! – девушка уставилась в упор на большую повариху.

Та нехотя поднялась и присела в подобии реверанса, за ней поклонились все присутствующие. Там были еще две женщины, чистящие овощи, девушка – мойщица посуды и тот щуплый паренек.

– Как вас зовут? Представьтесь! – скомандовала Стася и замерла в ожидании, пристально разглядывая присутствующих.

– Я – Риста, – проговорила большая повариха.

– Варта и Мирта, – снова присели в реверансе помощницы.

– А это мойщица – дочь садовника, Зулия. Бездельника зовут Рис, – завершила за всех представление Риста.

– Можете вернуться к своим обязанностям, а еще я желаю поесть! – развернувшись, Стася пошла садиться на облюбованное место.

– Так я же уже два часа назад передала еду, чтоб отнести в вашу комнату, – сказала Риста.

‒ То есть, по-вашему, – начала злится Стася. – Я должна есть остывшую еду? Я сказала, что буду есть здесь и сейчас!

Риста злобно глянула на графиню и, шикнув на Варту, дала команду подать еду Стасе. Еда была выше всяких похвал: густая, наваристая похлебка, каша с мясом на второе и сладкий пирожок с заваренным фруктовым чаем – наиром – на десерт. Буквально выползя из-за стола, Стася поблагодарила поваров и побрела с кухни в свою комнату. Интересно, а принесенная ей еда такая же вкусная? В след ей удивленно пялились все без исключения работники кухни, кто с досадой, а кто жалостливо. Но Стася этого не заметила.

Как оказалось, еда, принесенная к ней в комнату, действительно была остывшая и совершенно другая – не та, которой кормили в кухне. Тут были те самые овощи, которые ей подали утром, какой-то пустой бульон и два тоненьких кусочка хлеба. Никакого десерта ей предложено не было. «Так, – подумала Стася. – Нужно будет пообщаться с этой экономкой. С какого перепугу меня держат впроголодь?»

Достав из коробки дневник и магическую книгу, девушка стала решать, чему же ей посвятить время в первую очередь. И подумала, что ей тоже следует вести свои записи, поскольку нужно много запоминать. «Значит, буду записывать все те имена и сведения, чтобы не забывать и не путаться. А поскольку своего дневника у нее нет, а в дневнике графини еще много листов, то можно и в нем продолжить», – решила она. Найдя к гостиной конторку, где хранились письменные принадлежности, она утащила к себе в спальню чернильницу и ручку-перо. Записав свои впечатления и новую информацию, она задумалась. Отложив дневник под подушку, Стася взяла книгу и стала читать вводное описание магических процессов… Да незаметно для себя заснула.

– Хозяйка, графиня, вы тут? – в спальню заглянула Глори и затараторила. – А что вы в темноте-то сидите? А вы спать прилегли? А я вам ужин принесла. Что же обед у вас совсем нетронутый остался?

Стася, отложила книгу, которую не смогла осилить с первого раза. Отнесла ее на полку в комнате и подошла к накрытому столу и, подняв крышки с тарелок, убедилась, что на ужин ей принесли те же вареные овощи, немного тушеного мяса и опять отвратительный кислый напиток.

– Скажи, Глори, а ты тоже ешь такую же еду, как мне принесла?

– Нет, конечно. Вам отдельно готовят! А что такое?

– Я не собираюсь это есть. Верни на кухню, а мне принеси нормальную еду, которую все едят.

– Так не велено же! – воскликнула Глория.

– Кем не велено?

– Экономкой миссис Молли.

– Так скажи мне, пожалуйста, Глори, а кто главнее в доме? Я или экономка?

– Ну, вроде вы, графиня, – неуверенно протянула служанка.

‒ Не вроде, а я! Так как я могу вас уволить! Вот, например, сейчас, если вы не принесете мне нормальной еды! И еще вина и фруктов!

– Но экономка, миссис Молли…

– Не сметь, произносить при мне это имя, и живо за едой! – вышла из себя Стася.

– Я тогда, сейчас тарелочки заберу, раз вы это есть отказываетесь.

– Нет, оставь, я желаю познакомить со своим меню графа, так что пусть стоит.

Глори, сделала испуганное лицо и помчалась на кухню. Не прошло и пяти минут, как она принесла вполне сносный ужин.

– Глори, граф вернулся?

– Сейчас схожу, посмотрю, как раз унесу тарелочки. А сейчас вам понравился ужин?

– Да, передай спасибо Ристе, – сказала Стася.

Когда служанка вернулась, ее распирало от новостей, и она стала тараторить, что сказала Риста, о том, как ей приятно, что ее труд оценили, что граф вернулся, и, кажется, не в духе, а также велел передать, чтобы графиня поторопилась.

– Глори, успокойтесь! Давайте вы мне поможете переодеться и пойдете отдыхать.

Быстро сполоснувшись, Стася выбрала черный пеньюар, а сверху накинула темно-синий шелковый халат, и попросила служанку, сделать совсем простую прическу, чтоб распустить было легко. Затем на поднос составила тарелку с фруктами, вино и свой несостоявшийся ужин и попросила Глори проводить ее в покои мужа.

Постучав в комнату графа и получив разрешение войти, Стася, решительно забрала у служанки поднос и вошла. Здесь был приглушен свет, но и при таком освещении было видно, что покои обставлены со вкусом, в цветах от серо-стального до черного. Сам Роберт Алван стоял посреди своей гостиной, в домашнем халате, с мокрыми волосами и пристально смотрел на вошедшую девушку, заложив руки за спиной.

– Добрый вечер. Вы принесли мне ужин? Спасибо, конечно, но я уже поел. Стася присела в реверансе, и пройдя до стола, стала сгружать все принесенное.

– Добрый вечер, это не ужин, точнее, не ваш ужин.

Глядя, как вытягивается в удивлении лицо графа, девушка поспешила уточнить:

– Хотела удивить вас особым вниманием ко мне вашей экономки – миссис Молли, мне сегодня целый день вместо еды приносят вот это, – и Стася сняла крышку с вареных овощей и подняла, показывая тарелку. – Это было на завтрак, на обед и на ужин! Вы не можете мне пояснить, чье это было указание? Не кормить меня нормальной едой, а вот этим? Это вы мне за что-то мстите?

– Нет, уверяю вас, я не в курсе, вашей диеты, – со смешком отозвался граф.

– По-моему, вам смешно!

– Нет, что вы! – улыбаясь, произнес Роберт, – обещаю, что утром поговорю с миссис Молли.

– Спасибо, – сдалась Стася и накрыла овощи колпаком, чтобы их не видеть.

– Я принесла вина, вы не против? – сказала Стася, разливая напиток в бокалы. Взяв их в руки, она подошла к графу и протянула ему один.

– За что хотите выпить? Спросил Роберт.

– За вас, – сказала Стася, заглядывая ему в глаза.

– Тогда я за вас.

И не разрывая взгляда, они пригубили вино. Вкус Стасе не понравился. Слишком крепкое, подумала она, но сейчас так и нужно – для смелости. Затем, держа бокал в руке, графиня прошла и села в кресло, возле столика.

– Вы желаете, еще поговорить?

– А вы куда-то торопитесь? – спросила она, беря ягодку и смакуя ее. Роберт, неотрывно смотрел, как она ест ягоду и его дыхание становилось тяжелее.

– О чем бы вы хотели еще поговорить?

– О магии. После того происшествия, – она опустила глаза и нервно заправила за ухо выбившуюся прядь, – Я не могу никак управлять своей магией, и даже свет зажечь у меня перестало получаться. Вы мне поможете?

Роберт помолчал, пристально ее разглядывая.

– Хорошо, завтра, я уделю вам время для занятия. А сейчас…

Он встал и неторопливо, уверенной походкой хищника, стал подходить к Стасе. Она затаила дыхание, сейчас ей захотелось вскочить и убежать, куда-нибудь. Граф подошел, протянул к ней руку, и Стасе ничего не оставалось, как вложить свою руку ему в ладонь и пойти за ним в спальню.

Стася почти не боялась, того, что произойдет. Она не была девственницей, но первый ее опыт был неудачным. И теперь осознавая, что скоро ей придется лечь в постель с малознакомым ей человеком, ее пробивала нервная дрожь. Конечно, граф ей нравится, и верилось, что он не причинит вреда, но все это было как-то неправильно. К счастью, вино уже слегка ударило в голову и страх растворился, сменившись возбуждением, предвкушением и легкой тревогой. Все эти ощущения играли в крови, составляя непередаваемый коктейль возбужденного ожидания.

Зайдя в спальню, Роберт прошел к окну и задернул шторы, развернулся и, пристально смотря на нее, стал снимать с себя одежду. Открывшееся тело привлекало взгляд. Роберт был отлично сложен. Стася смотрела на него, пока он не взялся за брюки. Смутившись, она опустила глаза и стала снимать свой халатик. Граф, тем временем лег в постель и откинул, для нее угол одеяла. Стася сняла с себя пеньюар, и, оставшись в легкой шелковой маечке на тонких бретельках, посмотрела на графа. Затем она запустила обе руки в прическу и, вытащив шпильки, распустила волосы, покачивая головой, чтобы расправились шелковые волны, укрывшие ее до самой поясницы.

Поставив одну ногу на кровать, поглядывая сквозь ресницы на мужчину, начала аккуратно сворачивать чулок сверху, оголяя свою ножку. Сложила снятый чулок на стульчик и подняв на кровать уже другую ногу, стала так же снимать второй чулочек. Граф лежал на боку, облокотившись одной рукой и подперев голову, не сводил с нее потемневших глаз. Стася подошла к кровати и развернувшись спиной к графу, медленно сняла оставшуюся шелковую маечку.

Затем она присела на кровать и мгновенно юркнула под одеяло, накрывшись им до подбородка. Удивленный таким маневром граф расхохотался, закинув голову и закрыв лицо руками. Потом повернулся к девушке, все еще посмеиваясь, и притянул ее к себе вместе с одеялом. Нависнув над ней, он провел пальцами по ее скуле, отодвинул с лица мешающийся локон, и стал пальцами гладить ее лицо, как будто рисует. В этот момент в его глазах была почти нежность. Но вот его взгляд остановился на ее губах, и его глаза вдруг стали другими, холодными, а рот сжался в жесткую линию. Стасе очень захотелось, узнать, какие мысли бродят в его голове в этот момент. И тут он рывком резко откинул с нее одеяло, поднялся, нависнув над ней, одновременно коленом раздвигая ее ноги, и стал пытаться входить в нее, вызвав этим у нее бурю эмоций.

Стася вскрикнула, забилась, пытаясь выбраться из-под него, отодвигаясь на постели, отталкиваясь ногами от кровати. Это молчаливое противостояние, возможно, закончилось бы его победой, потому, как сжав ее руками и придавив своим немаленьким весом, он не оставил ей пути к отступлению. Но тут она закричала:

– Нет! Нет! Нет! Только не так!

И замолотила руками, до чего дотянется. Граф замер, холодно глядя на нее с непроницаемым лицом. Стася замерла, тяжело дыша, осознавая, что в глазах уже скопились слезы, и она вот-вот позорно разревется. Так же резко, как и до этого он откатился и лег рядом, откинув голову. Его голос прозвучал очень тихо и холодно:

– А как, Святослава?

Стася, повернула к нему лицо, пытаясь рассмотреть на нем хоть, грамм сожаления, что он ее чуть грубо не изнасиловал, даже не позаботившись подготовить. Как будто Роберт для себя решил наказывать ее сексом, за свое проклятие. Ну если секса не избежать, то пусть он хоть приносит удовольствие, решила для себя девушка. И стала действовать.

Для начала она сама оседлала графа, с удовольствием наблюдая его удивление. Затем, сев поудобнее, разместившись, чуть ниже, чем ему бы хотелось, стала двигаться, потираясь об него, стараясь задевать самым чувствительным местом. Взяла его руки и разместила на своей груди, а в сама взяла его достоинство, и стала поглаживать его.

Поскольку граф не шевелился, пребывая, очевидно в замешательстве, она сама положила одну руку поверх его руки и стала ею ласкать свою грудь. Получив тут же отклик от тела, и поняв, что сама уже готова, привстав, ввела его в себя. Оседлав его полностью, начала легонько двигаться. В удобном для себя ритме получая удовольствие, которое нарастало с каждым движением, Стася прикрыла глаза, отдаваясь ощущениям. Поскольку граф почти не участвовал в процессе, она, оставив его руки, взялась за его торс, держась и подтягивая себя. Возбуждение нарастало, и с упоением она сосредоточилась на процессе. Очень скоро достигнув разрядки, Стася упала на него сверху и осталась так лежать.

Граф снял ее с себя, и сев в кровати смотрел на безвольное тело жены. Потом, очевидно, что-то для себя решив, разместился за ее спиной, и подтянув ее ягодицы наверх, пристроился сзади и резко вошел в нее до упора. Отчего Стася охнула и застонала, выгибаясь от удовольствия. Действуя нарочито грубо и резко, будто пытаясь наказать ее, за своеволие, или еще за что-то, он каждым глубоким проникающим движением вызывал громкие стоны удовольствия, которые девушка уже не могла сдерживать, поскольку ее накрыла такая мощная разрядка, что она, содрогаясь, чуть не потеряла сознание от удовольствия, даже не заметив, что он тоже кончил.

Граф получил мощнейшую разрядку вместе с содрогающейся женой, которая упала лицом вниз безвольной куклой. Роберт лег рядом, посмотрев на нее, укрыл одеялом и окунулся в свои ощущения и мысли. Такого оглушительного удовольствия он еще никогда не испытывал. Это было так умопомрачительно и странно. Испытывать такое с женой? Но, не смотря на обстоятельства, ему было очень хорошо. Так хорошо, как не было уже очень и очень давно, грудь ничего не сдавливало и, казалось, проклятье отступило. Он был доволен собой, что позволил сдержать внутренних демонов, которые требовали наказать мерзавку и причинить ей боль.

Отношение Роберта к жене всегда было амбивалентным – двойственно противоречивым: он признавал, что она красива и ему она нравилась, как женщина. Даже иногда хотелось ее радовать и баловать. А с другой стороны, она была причиной его несчастий, постоянно выматывающей боли, и ощущения зависимости. За это ему хотелось наказать свою жену, растоптать и уничтожить. Эти два состояния жили в нем с первого дня их брака, иногда сменяя друг друга, а иногда, действуя на него одновременно, и тогда граф превращался в холодного, бесчувственного человека. Поскольку графу казалось, что если он поддастся хоть одному из этих состояний, то потеряет себя или ее – просто разорвет ее голыми руками, или переломит ее тонкую шейку. Временами Роберт мечтал, как будет ласкать ее и дарить подарки, а временами представлял ужасные картины того, как он убивает ее от ненависти, что в нем скопилась. Возможно, это влияние проклятья. А может, он просто сходит с ума.

Сейчас его разум был чист от эмоций, так как все они были смыты огромной волной, что дала ему разрядка. Он просто смотрел на хрупкую фигурку своей жены, на красиво разметавшиеся золотистые волосы, изящную кисть руки, которая совсем недавно… И с удивлением понял, что уже готов повторить. Что ему опять хочется оказаться в ней и брать ее неистово, пока она снова не забьется под ним.

Он аккуратно перевернул жену, положив ее поудобнее, и заглянул в ее еще затуманенные удовольствием глаза. Граф усмехнулся и, отодвинув прядь волос Стаси, стал с наслаждением гладить, ласкать, сминать в свое удовольствие ее грудь, перекатывать в пальцах ее сразу затвердевшие соски. Дыхание девушки изменилось, и она начала постанывать от его бесстыдных действий. Поняв, что она готова, Роберт разместился между ее ног и вошел, с удовольствием наблюдая за удивлением на ее лице. Ему нравилось смотреть, как меняются ее эмоции, пока он ее берет, вот удивление сменилось удовольствием, от которого прикрылись ее глаза, а пухлая губка оказалась закушена, чтобы не стонать. Но вот удовольствие накрывает ее сильнее, и она уже не может сдержать стон, и, запрокинув голову, уже не стонет, а кричит, пока ее тело сотрясается от волн удовольствия. Наблюдать больше не получается, ее внутренние стенки так сжимают его член, что мощный поток удовольствия, просто выбивает дух и сил не остается, разве только на то, чтобы смягчить падение, не раздавив жену.

Проснувшись среди ночи, Роберт понял, что он уснул прямо так, не выходя из нее. Осторожно сместился на край кровати и укрыл ее одеялом. А утром, проснувшись первым, обнаружил, что сам обнимал ее во сне. Алван медленно встал, аккуратно высвобождаясь из пут одеяла, и ушел в ванную комнату. И потом просто уехал. Сбежал, сказав, что поехал по делам. Это было необходимо, чтобы вернуть себе душевный покой и хладнокровие. Поскольку то, что произошло, нарушило его внутреннее равновесие, и он не знал, как к ней теперь относиться.