Читать книгу Ледяной ад - Луи Буссенар - Страница 8

Прошла неделя. К Редону допускали только доктора, его друга, на которого можно было вполне положиться. О состоянии здоровья репортера общество ничего не знало, в журналах не было ни бюллетеней, ни сообщений. Известно было только, что он вопреки ожиданию еще жив, но что жизнь его висит на волоске.

Непроницаемая таинственность окружала некогда веселый павильон, всегда оживавший от шумного и частого посещения друзей и знакомых репортера. На девятый день, в восемь часов утра, из павильона вышел маленький старичок в очках, с седою бородой, закутанный в темный широкий плащ. Очевидно, он вошел к больному рано утром, когда никто не мог его видеть. У него, вероятно, были для этого важные мотивы. Впрочем, дом был обширен, так что носильщики, слуги, жильцы постоянно сновали взад и вперед, и старик мог пройти совершенно незамеченным. Он бодрым еще шагом дошел по улице Ла-Рошфуко до улицы св. Лазаря и очутился на Троицкой площади. Здесь он остановился, выбрал одну из карет, двигавшихся по Антенскому шоссе, и сделал кучеру знак остановиться. Но прежде чем сесть в карету, старик довольно долго вел переговоры с кучером, который сначала казался удивленным, а потом выразил свое согласие и даже улыбнулся, получив золотую монету… Седок устроился в карете, и она докатилась крупною рысью по Антенскому шоссе, завернула на улицу Лафайета и дальше с быстротою поезда домчалась до улицы Тревиз.

Там скопление экипажей на какой-то момент задержало ее; дверца открылась, и старичок вылез. После этого кучер сейчас же, не поворачивая головы, уехал.

Но со стариком с почти белой бородой и расслабленной походкой произошло чудесное превращение.

Теперь это был молодой человек с бледным лицом и отважным видом. Одет он был в клетчатый костюм с узким воротником, заколотым булавкой в виде подковы, и очень походил манерой держаться на жокея. На вид ему можно было дать двадцать два – двадцать три года. Быстрым взглядом он окинул шоссе, увидел свою карету и быстро двинулся к станции Монтолон. Здесь он выбрал кучера, заплатил ему, открыл дверцу кареты, проскользнул через внутренность последней, вышел через вторую дверцу и спокойно пошел за вереницей экипажей в то время, как кучер мчался вперед.

Наконец, эта странная личность, нуждавшаяся в таких предосторожностях, села в третью карету, сказав кучеру – на Северный вокзал.

Спустя несколько минут неизвестный входил на вокзал. Взяв билет первого класса до Шантильи, он занял место в купе, где осталось еще свободное место, забрался в угол и казался заснувшим, между тем как проницательный взгляд его внимательно следил за всем.

В Шантильи трое пассажиров сошли, но наш молодой человек продолжал спать. В Лонжо сошли еще трое пассажиров, а он, добавив контролеру двадцать шесть франков сорок пять сантимов, продолжал путь в Кале, где, по-видимому, намеревался выйти. В Кале-приморском очутился он в двенадцать часов пятьдесят минут. У пристани уже разводил пары пакетбот, выбрасывавший густые клубы черного дыма.

Наш молодой человек, не колеблясь, взошел на судно. Прошло пять минут, раздались свистки, и «Вперед» тронулся в Англию. Несколько оборотов винта, немножко боковой и килевой качки – и переезд совершен.

Ровно через восемьдесят минут судно вошло в Дуврскую гавань.

Поезд готовился отойти в Лондон.

Таинственный незнакомец, проехавший по суше и по морю без всякого багажа, съел два сандвича, выпил стакан вина и вскочил на лондонский поезд. Через час 45 минут поезд остановился на станции Чаринг-Кросс.

Было четыре часа. Незнакомец взял кэб, дал кучеру адрес и помчался по улицам Лондона, как только что мчался по улицам Парижа.

Кэб остановился перед старым домом на Боу-стрит и путешественник смелым шагом перешел одну аллею, пересек двор, вышел по другой аллее, поднялся на второй этаж, три раза постучал в дверь, вошел и, увидев служителя, спросил, принимает ли мистер Мельвиль.

Служитель встал, открыл дверь и привычным жестом пригласил посетителя войти. Тот вошел и увидел высокого, плотного господина, со сложением геркулеса, с умным и симпатичным лицом, на котором блестели два серых глаза. Это был знаменитый Мельвиль, один из самых опытных сыщиков английской полиции. Несколько выдающихся процессов принесли ему известность и уважение во Франции. Обладая удивительной памятью, он знал всех мошенников Лондона, на которых наводил настоящий ужас.

Два раза пытались его убить, но колоссальная сила и ловкость во всех движениях предохраняли его от смерти. О его смелости и хладнокровии рассказывали вещи, бросавшие в дрожь любителей раздирающих душу драм и ужасных охот, в которых дичь – бандиты, а охотник – сыщик.

Начальник поднялся навстречу вновь пришедшему, молча протянул ему руку и крепко, по-английски, пожал ее, так что тот не мог удержаться от легкого вскрика.

– Больно? – спросил он чистым французским языком, без всякого акцента.

– Легче!.. Ну и рука же у вас, мой дорогой Мельвиль!

– Вы устали?

– Не так, чтобы слишком, но достаточно!

– Поспите два часа на моем диване!

– Когда мы будем беседовать?

– Вы голодны?

– Как волк!

– Сейчас поедим… ленч особенный… Я вас ждал и позаботился обо всем!

– Дорогой Мельвиль! Вы – замечательный друг!

– Равно как и вы!

– Но знаете ли, что вы – настоящая ищейка, как говорится у вас!

– Ба! Маленькая работа любителя!

– Наконец, ваши слова особенно льстят мне, и я чувствую себя счастливым, имея возможность брать уроки у такого учителя!

– Вы прекрасно пользуетесь ими!

– Получили вы мое письмо?

– Третьего дня!

– Как вы думаете, удалось вам вернуться незамеченным?

– Думаю, что да, так как я постарался запутать свой след!

Хозяин встал с места, свистнул в слуховую трубу, отдал через нее несколько приказаний и, снова садясь на место, прибавил;

– Дом охраняется. Теперь будем говорить за столом, который уже накрыт.

Незнакомец сел за стол, сделал несколько больших глотков вина и без обиняков сказал:

– Известен вам некий Френсис Бернетт, лет…

– Сорока!

– … Сильный, коренастый… с длинной бородой… одевается у…

– Баррова, портного на Оксфорд-стрит.

– Именно! Но вам цены нет, Мельвиль. Откуда вы это знаете?

– Это пустяки, мой друг!

– Поразительно!

– Вы в таком доме, где ничему не удивляются.

– Итак, вы знаете Френсиса Бернетта?

– Да, еще бы! Это один из самых ужасных бандитов в Англии. Злодей, всегда ускользавший из моих рук. Я уже месяц не имел о нем известий. Правда, по моей милости, пребывание его в Англии сделалось довольно опасным.

– В течение этого месяца он жил во Франции. Дело в Мезон-Лафите…

– Я не сомневался в этом, читая о преступлении в ваших журналах… Красная звезда – его эмблема или, лучше, эмблема ассоциации…

– А! Так это шайка?

– … Называемая шайкой двух тысяч…

– Их две тысячи?..

– Нет, название произошло от того, что они не берутся за дело, обещающее меньше двух тысяч фунтов стерлингов[3]. Еще их называют, то есть они сами себя называют, «рыцари Красной звезды».

– О, как напыщенно, словно заглавие бульварного романа! А хорошо организованы эти «рыцари»?

– Ужасно! – отвечал сыщик более серьезным тоном. – Это сборище самых ужасных отбросов, это люди чрезвычайно ловкие. Там встречаются инженеры, химики, врачи, клоуны, механики, ученые, отвергнутые обществом, объявившие ему ожесточенную войну, бандиты второго сорта, отборные молодцы, исполняющие всю черную работу. Им здорово достается от нас. К несчастью, главари ускользнули, некоторые из них переправились через пролив и работают на материке!

– Да, это интересно, похоже на самый остросюжетный роман!

– Да, – подтвердил английский сыщик, – летописи полиции и поставляют, главным образом, материал для подобных романов! Вы любитель и охотно познакомитесь с ними!

– Но я должен записать то, что вы мне расскажете!

– Не беспокойтесь! Я уже приказал одному из своих людей переписать для вас часть дел о «Красной звезде»! Вам останется только перевести ее, а это не составит для вас труда, так как вы владеете английским языком как своим!

– Вы удивительный человек… успеваете подумать обо всем!

– О, немного порядка в мыслях и поступках – это сущие пустяки! К тому же я рад сделать приятное такому джентльмену как вы, которого я глубоко уважаю!

– Вы знаете, Мельвиль, что высокое уважение и живая симпатия взаимны!

– Да, знаю и очень счастлив! – сказал англичанин, снова пожимая руку своего таинственного собеседника. – Но возвратимся к нашим баранам, напоминающим настоящих тигров. Находя, что действовать в метрополии трудно и опасно, один из них решил овладеть Клондайком, громадной сокровищницей золота…

– Ага!.. Вот о чем извещал Френсис Бернетт в письме, запечатанном красной звездой!

– Вот видите!

– Так он для этой цели хотел иметь пятьдесят тысяч франков…

– Да, две тысячи фунтов стерлингов – минимальная цель этих негодяев. На всякий случай я послал двух моих агентов следить за ними и получаю время от времени донесения из Франции. До сих пор они смогли сделать немного, так как не имели руководящей нити. Однако я рассчитываю на них.

В эту минуту зазвонил телефон.

– Вы, патрон?

– А вы кто?

– Ваш агент, Тоби номер 2-й.

– Где вы?

– В Париже!

– Что имеете сообщить мне?

– Важные сведения об убийстве французского журналиста мистера Поля Редона!

– Очень хорошо, Тоби!

Потом, обращаясь к своему таинственному компаньону, он прибавил:

– Это очень интересно… Возьмите один из приемников и слушайте!

Голос Тоби номер 2-й продолжал:

– Мистер Поль Редон был убит Бобом Вильсоном, хорошо вам известным.

– Да, ловкая рука, можно сказать, у этого проклятого Френсиса Бернетта.

– Мистер Поль Редон, извещая по телефону Версальский суд о своих успехах, говорил слишком громко, так что слышно было по соседству. Там были Боб Вильсон или Френсис Бернетт. Эти бандиты, найдя, что мистер Редон знал слишком много, решили немедленно уничтожить его, что и сделали.