Читать книгу Медовый месяц для любовницы - Луиза Фуллер - Страница 2

Наверное, ей стоило бы радоваться. Благотворительные проекты ведь и выживают лишь благодаря хорошей рекламе, но сейчас речь шла уже не о выживании. Улыбнувшись, Адди Фаррел вновь просмотрела газету. Не прошло и пяти лет, как они начали свое дело, призванное дарить неблагополучным детям музыку, но, если все и дальше так пойдет, вполне возможно, вскоре они сумеют открыть второй центр.

Глубоко вдохнув, Адди нахмурилась. Лестная статья с симпатичными фотографиями – так откуда же вдруг взялось это чувство опустошенности? Ее улыбка увяла. Наверное, потому, что буйные кудряшки и веселый блеск глаз слишком напоминали о другой Адди, о той, которой она была когда-то давным-давно и всего пару месяцев. О той Адди, которой она могла бы быть и теперь, если бы Малаши Кинг не украл ее сердце, чтобы выкинуть на помойку, как какой-то бесполезный сувенир.

– Не начинай! – приказала она себе строго. Зачем лишний раз расстраиваться? Статья же касается лишь ее самоотверженного труда и целеустремленности, а к незнакомцу-мужу или их бессмысленному браку не имеет ни малейшего отношения.

Да и вообще все это в прошлом.

Ее настоящее, да и будущее, никак не связаны с тем адом, в который она провалилась после того, как Малаши разбил ей сердце. Но она еще и не с таким справлялась. Вспомнив автокатастрофу, положившую конец ее мечтам стать профессиональной пианисткой, Адди мгновенно напряглась. Тогда она была в отчаянии, но выдержала и не сломалась, зато теперь у нее лучшая в мире работа. Она дарит музыку детям, измученным вечной борьбой с нищетой и безразличием окружающих.

Вздохнув, Адди открыла ноутбук, просмотрела электронную почту, а потом взялась и за бумажную, но стоило ей только увидеть первый конверт, как у нее сразу же перехватило дыхание, а сердце забилось в два раза чаще. Несколько секунд она, как завороженная, разглядывала вытравленную на конверте эмблему.

«Кинг индастриз». Фирма, принадлежащая очень богатому, очень красивому и очень давно бросившему ее мужу Малаши.

Адди с трудом поборола порыв разорвать конверт на тысячи кусочков, которые можно было бы выкинуть на милость теплого майамского ветерка. Собравшись с силами, она дрожащими руками вскрыла конверт и развернула письмо, но осознала смысл написанного лишь с третьей попытки.

Не то чтобы письмо было плохо написано, скорее даже наоборот, но в нем коротко и вежливо сообщалось, что после пяти лет финансирования «Кинг индастриз» больше не намерена поддерживать «Майами мьюзик проджект».

Еще раз пробежав письмо глазами, Адди набралась сил и посмотрела на подпись. Ее плечи мгновенно опустились. Приговор подписал лично муж.

Но не успела она еще толком расстроиться, как мгновенно разозлилась. Неужели это какая-то жестокая шутка? Они же не общались пять лет. Целых пять лет! Ни звонка, ни письма, ни сообщения.

Вообще ничего.

И вот, впервые связавшись с ней со дня свадьбы, Малаши сообщает, что больше не станет финансировать ее благотворительный проект! Просто не верится! Да еще так трусливо… Неужели нельзя было если не встретиться лично, то хотя бы позвонить?

Несмотря на всю злость, в груди вдруг что-то болезненно дрогнуло.

Адди вдруг почувствовала, как ее начинает трясти об бессильной ярости. Неужели мало того, что он разбил ее романтические мечты? Его финансовая поддержка была единственным бонусом, который принес ей брак. Но теперь он и этого захотел ее лишить.

Но кем нужно быть, чтобы так обращаться с собственной женой?

Стоило ей вспомнить день свадьбы, как у нее внутри все заледенело. Тогда Малаши обещал любить ее до конца жизни и обжигал страстными взглядами, заставляя верить, что все именно так и будет.

Сжав зубы, Адди уставилась на собственную фотографию в газете.

Да как она вообще могла поверить, что он ее любит?

Она же знала его репутацию плейбоя, беззаботно игравшегося женскими сердцами! Но разумеется, она ему поверила. Да и как иначе? Малаши был чертовски убедителен. Он глядел прямо в глаза и широко улыбался, и ему просто невозможно было не верить.

Игроки в казино охотно верили, что сумеют его обыграть.

А она поверила в его любовь.

Вот только все это было обманом, и он просто ее использовал, чтобы укрепить репутацию плохого парня. Весь их брак был не более чем очередным расчетливым ходом человека, построившего мультимиллиардную корпорацию лишь благодаря тому, что всегда и везде безжалостно добивался своей цели. Человека, который любил играть столь же сильно, как и выигрывать.

Расправив плечи, Адди подняла голову и слегка размяла шею, чувствуя себя готовящимся к схватке бойцом.

Что ж, похоже, ему пришла пора узнать, что значит проигрывать.

Она снова посмотрела на письмо.

Хотя в их отношениях он всегда срывал банк, пусть даже не надеется, что это письмо положит конец их браку. С тех пор как они пять лет назад разошлись, многое изменилось, и теперь она знает истинную цену его улыбке, да и сама она уже далеко не та влюбленная дурочка, что когда-то вышла за него замуж.

Собравшись с мыслями, Адди достала телефон и набрала указанный в шапке письма номер.

– Доброе утро! Вы звоните в «Кинг индастриз», чем могу вам помочь?

– Я бы хотела поговорить с мистером Кингом.

– Можно узнать ваше имя?

Крепко сжав трубку, Адди закусила губу. У нее есть последняя возможность отступить и не ворошить прошлое.

Она едва не выключила мобильник, но потом все же собралась с духом и хрипло ответила:

– Адди Фаррел.

За этим последовала небольшая пауза.

– Простите, но вам не назначено.

– Я знаю, – Адди сама удивилась твердости собственного голоса. – Но мне важно, просто жизненно необходимо с ним переговорить.

– Понятно. – Судя по голосу, молодая секретарша немного нервничала, но она явно прошла отличную подготовку. – Я бы с удовольствием вам помогла, но мистер Кинг не отвечает на звонки без предварительной договоренности.

Ну разумеется. Адди тихо выругалась. И как ей только в голову пришло, что генеральный директор станет отвечать на простые звонки? Но что может быть важнее собственной жены?

Навязчивый голосок настоятельно советовал отступиться, но она уже просто не могла остановиться.

– Со мной он поговорит, – заявила она уверенно. – Просто назовите ему мое имя.

Очередная пауза.

– Простите, это невозможно. Я могу назначить вам встречу или передать сообщение…

Адди мрачно усмехнулась:

– Отлично, передайте, что звонила его жена, чтобы напомнить, что завтра у нас годовщина.

Наступила очередная пауза, и Адди удовлетворенно улыбнулась.

– Так вы передадите сообщение? Я подожду.

За окном частного самолета до самого горизонта раскинулось бесконечно голубое небо. Потрясающая красота. Только Малаши Кингу было не до красот за окном. Он сосредоточенно изучал столбики цифр на экране ноутбука.

– Что случилось с двадцать пятой таблицей? – спросил он резко, переводя взгляд на сидевшего напротив него мужчину средних лет.

– Возникли определенные трудности. На мальчишнике некоторые господа излишне разошлись, но я со всем разобрался, мистер Кинг.

– Так я, Майк, и плачу тебе за то, чтобы ты со всем разбирался!

Глянув на сообщение на телефоне, Малаши натянуто улыбнулся. Если бы и с родителями можно было так просто разобраться… Но Генри и Сирена Кинг явно не собирались успокаиваться, и ему, как единственному сыну, приходилось неустанно за ними подчищать.

В кабину постучали.

– Что-нибудь еще, мистер Кинг?

Разглядывая аппетитную попку стюардессы, упрятанную в облегающую темно-синюю юбку, пока та слегка наклонилась, ставя чашку с кофе на дальний край стола, Малаши довольно улыбнулся.

Почему бы не воспользоваться всеми прелестями собственного самолета и не заняться сексом на высоте двенадцати тысяч километров? Все веселее, чем смотреть фильмы и грызть арахис. Малаши внимательно разглядывал красивую женщину в униформе его личной авиакомпании. Было бы неплохо, но он никогда не станет с ней спать. И не просто потому, что она на него работает, но и потому, что она слишком доступна. В том, чтобы уложить под себя такую, нет ничего волнующего и захватывающего.

– Спасибо, Виктория, ничего не нужно. – Холодный вежливый тон ясно говорил, что он помнит ее имя, но на этом их отношения не только начинаются, но и заканчиваются.

Малаши вновь сосредоточился на своем личном помощнике.

– Ладно, все ясно, а теперь я хочу отдохнуть.

Когда за Майком закрылась дверь, Малаши закрыл ноутбук, велел секретарше не переводить на него звонки и, откинувшись в кресле, погрузился в созерцание бесконечной синевы. И почему только небо так его влечет? Неужели все дело в цвете? Или в безмятежном спокойствии и ясности, которых так не хватает в унаследованной от родителей беспорядочной жизни?

Устроившись поудобней, Малаши впервые за долгое время почувствовал, как наконец-то спадает напряжение, и мгновенно вспомнил глаза небесного оттенка, что менялся от ясно-голубого до темно-синего. Те самые глаза, что смотрели на него сперва прохладно, а потом буквально обжигали, но неизменно вызывали в его голове тревожный перезвон колокольчиков.

Малаши сжал зубы. Он же старался никогда не думать об Адди. О жене. И тем более в это время года, когда завтра… Мгновенно напрягшись, он попытался унять звон в голове.

А потом резко выпрямился, осознав, что звенит не голова, а телефон. Недоверчиво нахмурившись, он схватил трубку.

– Надеюсь, у тебя для меня что-нибудь хорошее. Или, по-крайней мере, достаточно любопытное…

– Прошу прощения, мистер Кинг, не хотела вас беспокоить, но она говорит, что это важно, и я оставила ее на линии.

Она! Проще говоря, мать. Сжав зубы, Малаши недовольно поморщился, но винить секретаршу не стал. Кому, как не ему, знать, что в исполнении Сирены Кинг сломанный ноготь может звучать пострашнее любого дипломатического скандала.

Представляя, в каком она сейчас настроении, Малаши молча взмолился, чтобы дело оказалось не слишком грязным или противозаконным.

– Все хорошо, Крисси, я завтра с ней поговорю.

Лучше было бы конечно просто ответить, чтобы не провоцировать очередную вспышку, но общения с матерью он сейчас не выдержит.

– Понятно. – Немного помедлив, Крисси добавила: – С завтрашней годовщиной вас, мистер Кинг!

До боли стиснув зубы, Малаши мгновенно прокрутил в голове весь разговор.

За исключением его самого лишь один человек знает, что у него завтра годовщина. И уж точно это не мать, потому что тогда он тщательно следил, чтобы родители ничего не узнали.

– Похоже, мы немного друг друга не поняли. – Огромным усилием воли он разжал судорожно сжатый кулак. – Кто конкретно дожидается меня на линии?

– Извините, мистер Кинг, я решила, что вы и так поняли. Это ваша жена. Адди Фаррел.

Малаши уставился на молочно-белые облака того же цвета, что и ее свадебное платье. Пусть он и женился на ней из слегка эгоистичных побуждений, но она все равно обещала любить и почитать его до конца дней. Только вот ее обещания оказались ничуть не тверже облаков.

Но почему сейчас? Почему после всех этих лет она решила связаться с ним именно сейчас? Чувствуя, как внутри борются раздражение, любопытство и беспокойство, Малаши резко выпрямился.

– Какой приятный сюрприз. Не заставляй ее ждать.

– Малаши? Это я, Адди.

– Да, я это уже понял.

Впервые со дня свадьбы он слышит этот звонкий, чистый голос. Целых пять лет… Но он ни за что не выдаст своего волнения. Уж если чему его и научили годы игры в покер, так это не показывать своих истинных чувств. Покер и родители. Жаль только, что, впервые встретив Адди, он на время позабыл преподанную ими науку.

– Как давно мы не общались, дорогая. Рад тебя слышать, но чем обязан такой чести?

Адди вдруг почувствовала себя загнанной в клетку. Торопясь действовать, она как-то совсем не подумала, как он может отреагировать, а стоило ей услышать знакомый голос, как она сразу же растерялась. Просто не верится, что он совсем не изменился. Все такой же прохладный, гладкий, уверенный. Словно всех эти пяти лет и вовсе не было.

Ну а чего она, собственно, ждала? Злости? Ярости? Но это же все чувства, а Малаши Кинг никогда не был чувствительным.

Зажмурившись, Адди дрожащей рукой судорожно сжала мобильник. Что ж, глупо притворяться и надеяться, что одного ее голоса хватит, чтобы растрогать Малаши. В конце концов, он же оставался таким же спокойным, холодным и отстраненным, даже когда рушился их брак…

Но все это в прошлом, и звонит она не для того, чтобы ворошить отношения, а для того, чтобы разобраться с его подлым поступком. Громко выдохнув, Адди открыла глаза.

– Да как ты вообще смеешь произносить слово «честь» после того, что сделал? И не притворяйся, что не ждал моего звонка. Я десять минут назад тебе письмо отправила…

Задыхаясь от ярости, она резко замолчала. Ну почему после всех этих лет она до сих пор злится? Хотя что в этом удивительного, она же так и не сумела пережить его обман, и ничто, даже работа, так и не смогло заполнить той пустоты, что оставил после себя Малаши.

Чувствуя, что вся дрожит, Адди молча порадовалась, что Малаши не видит ее лица и не знает, как сильно он на нее действует. И она ни за что не позволит ему этого понять.

– Я знаю, что жалость тебе не знакома, – продолжила она нарочито сухо, – да и нравственности в тебе не больше, чем в пасти акулы, но даже я не думала, что ты опустишься так низко.

Недовольно поморщившись, Малаши открыл ноутбук и принялся отыскивать ее письмо.

– Дорогая, я понял, что ты обижена, но, боюсь, не имею ни малейшего представления, чем именно я тебя расстроил.

Он говорил совершенно спокойно, хотя внутри него все уже начало закипать. За пять лет они не обменялись ни словом, а теперь она звонит и орет, что он безнравственный и безжалостный ублюдок. Нахмурившись, Малаши вздохнул. И как ей только снова так запросто удалось перевернуть его мир с ног на голову, да вдобавок еще и вывернуть его наизнанку?

Наконец-то отыскав нужное письмо, Малаши мгновенно понял, что ее так расстроило.

Откинувшись на спинку кресла, он задумчиво посмотрел на экран. По большому счету им не о чем больше говорить, и он может прямо сейчас перевести ее на отдел связей с общественностью, но так он пропустит все веселье.

– Если помнишь, я управляю довольно крупной компанией, и ты могла бы пояснить, что, по-твоему, я сделал такого ужасного.

Сперва он выдергивает у нее финансовую опору из-под ног, а теперь делает вид, что ничего не понимает. Может, пять лет назад, когда они только познакомились, она и была восторженной идеалисткой, но теперь, благодаря Малаши, она за версту чуяла обманщиков и лицемеров.

– Только не начинай! Неужели ты всерьез веришь, что я настолько глупа? Пустым блефом ты сейчас не отделаешься, это тебе не карточная игра!

– Действительно, в тех играх всегда есть правила, а игроки не склонны ни с того ни с сего с криками бросаться друг в друга беспочвенными обвинениями.

– Никакие они не беспочвенные, и я не кричу, – огрызнулась Адди.

Ну как только можно быть настолько невыносимым? И зачем он только все всегда передергивает?

Так, нужно прямо сейчас собраться и сосредоточиться на том, зачем она вообще, собственно, ему звонит. Иначе обязательно наговорит или наделает кучу глупостей. Правда, свою главную глупость она совершила, согласившись выйти за него замуж, и ее ей переплюнуть уже не удастся.

– Ты лично подписал письмо. Оно лежит прямо передо мною.

– Я вообще много бумаг подписываю. Включая счета за химчистку и просроченные библиотечные книги.

Адди стиснула зубы. Она позвонила, пылая праведным гневом, вот только чем больше Малаши говорил, тем неуместнее казалась ее ярость. Да и комичнее. Словно она пыталась ограбить банк с водяным пистолетом. И, что еще хуже, она чувствовала, что не может не отвечать на его поддразнивания.

На нее вдруг нахлынула целая волна воспоминаний, и ей стало сложно дышать. Воспоминаний о человеке, которого она любила не только за красивую внешность, но и веселый спокойный нрав. И за игривость.

У нее внутри все разом напряглось.

Каким-то непостижимым образом в его исполнении даже самые обычные слова звучали сладко и эротично, и Адди, поддавшись слабости, на мгновение представила красивое лицо с темными глазами и роскошными губами…

Сердце сразу же забилось быстрее, и она торопливо напомнила себе, сколько лжи вылили на нее эти замечательные губы.

Особенно у алтаря.

Адди глубоко вдохнула. Что ж, похоже, стоит ей лишь в очередной раз подпасть под его обаяние, нужно просто напомнить себе об этой лжи, и все сразу встанет на свои места.

Она упрямо вздернула подбородок:

– Как тебе отлично известно, речь идет о центре, так что перестань притворяться, что не в курсе, что мне прекратили финансирование.

Устроившись поудобней, Малаши думал и выжидал.

Еще две минуты назад ее письмо ничем не отличалось от тысяч других, что еженедельно через него проходили. И да, он его подписал. Но неужели она всерьез думает, что он целенаправленно обошелся бы так с ее благотворительным центром из пустой злобы? Правда, у нее есть свои причины считать его бессердечным ублюдком, но ему все равно не нравилось, что она так низко его ставит.

– Ты права. Я подписал письмо, но, как я уже говорил, я подписываю их сотнями. Но не ждешь же ты, что я буду их все читать или уж тем более собственноручно писать. За исключением личных.

– Вроде тех, что пишут женам? – уточнила она ядовито.

Удар попал точно в цель.

– Что ж, наверное, я сам на это напросился.

– Да.

Если бы он ничего не знал о письме, она бы еще могла поверить, что он повел бы себя иначе, но разве он мог не заметить ее имя? Или забыть название центра?

Малаши громко вздохнул:

– Я понимаю, как это все для тебя выглядит, но на самом деле все очень просто. Мы предоставляем финансовую поддержку начинающим благотворительным организациям на определенный срок. В твоем случае – на пять лет. Рассчитываем, что к установленной дате эти организации уже окрепнут, встанут на ноги и будут самодостаточны. Поэтому прекращаем финансирование. Подписав письмо, я лишь выполнил необходимую формальность.

Формальность!

Прямо-таки идеальное примечание для брака, который с самого начала был всего лишь удачным стратегическим ходом. Во всяком случае, для Малаши.

– Ну так как, все в порядке? Или ты хочешь еще что-нибудь обсудить?

Что? О чем он? Что они еще могут обсуждать? Или это пустая вежливость?

Да какая там вежливость? Она же ясно слышит насмешливый вызов…

Чертов Малаши. Вот только если он хочет обсуждать их отношения, пускай начинает первым. Этот разговор был неизбежным злом, но вести светские беседы она точно не собирается. И уж тем более не хочет обсуждать их брак.

Или хочет?

Ярость начала потихоньку утихать, и Адди вдруг кое-что поняла.

Она же могла просто не обращать на письмо внимания.

Или оставить адвокатам разбираться с «Кинг индастриз».

Или переговорить с кем-нибудь кроме Малаши.

Но она позвонила именно ему. Потому что где-то глубоко-глубоко в душе, несмотря на всю боль и обиду, все равно хотела с ним поговорить. Глупо с ее стороны. Ну эту слабость она себе как-нибудь простит. К тому же разве есть разочарованные влюбленные, которые перестают хвататься за мечту о своей любви?

Но это все равно не значит, что она готова обсуждать свой неудавшийся брак с растоптавшим ей сердце человеком.

Она глубоко вдохнула.

Прошлое осталось в прошлом, а сейчас у нее есть более насущные дела, чем скорбеть о попранном доверии.

– Ничего не в порядке! Пусть ты и не сам решил оборвать мне финансирование, это не меняет того, что оно прекратилось. – Так, нужно срочно взять себя в руки. Если она продолжит попусту орать, то ничего хорошего точно не добьется. – И я прошу тебя пересмотреть этот вопрос.

Малаши хищно улыбнулся. Разумная просьба, но все равно просьба. И он может ее выполнить.

Или отказать.

– Как ты, конечно же, знаешь, – мягко сказал он, – я получаю множество просьб о финансовой поддержке. Думаю, ты и сама знаешь немало стоящих проектов в Майами.

– Знаю, но наш проект очень важен и совершенно уникален.

Потянувшись, Малаши подавил зевок. Стоит ли вообще продолжать этот разговор? Для него означенная сумма всего лишь пустяк, и он может за минуту составить и подписать новый договор и распрощаться с Адди навеки. Или так же легко может отказать и передать дальнейшее разбирательство адвокатам. В любом случае разговор на этом закончится и она вновь исчезнет из его жизни.

Вот только теперь, когда она все же с ним связалась, меньше всего ему хотелось прощаться.

– Возможно, но для того, чтобы я возобновил финансирование, нужны исключительные обстоятельства.

Адди дернулась, словно сжатый в руке мобильник вдруг превратился в ядовитую змею. Она нервно облизнула губы:

– Например?

Как ни неприятно это сознавать, но в ее голосе ясно звучали отчаяние и мольба, а ведь она бы предпочла, чтобы Малаши считал, что у нее все в порядке… И не просто в порядке, а более чем замечательно.

Любуясь чистым утренним небом, Малаши улыбнулся. Сегодня его ждет еще один прекрасный день.

– Не знаю, – признал он честно, – сперва мне нужно внимательно изучить дело. Очень внимательно. И для этого мне потребуется личная встреча с просителем.

– Нет! – выдохнула она резко. – Не думаю, что это хорошая идея.

– Зато я думаю. Да и вообще я как-то не привык без разбору раздавать деньги кому попало.

– Но я же не кто попало! Я твоя жена.

Она слишком поздно поняла, что угодила в ловушку.

– Тогда нам тем более не помешало бы встретиться. Обсудим наш брак.

Ей вдруг стало нечем дышать. С чего это Малаши потребовалось обсуждать их брак? Он окончательно свихнулся?

– Не хочу я его обсуждать. И не буду. Ни к чему ворошить прошлое. Нужно просто признать, что мы совершили ошибку и…

– Ты так в этом уверена?

Адди удивленно моргнула. Ему же ничуть не хуже ее самой известно, что этот брак был настоящей катастрофой.

– Да. Сама не знаю, что на меня тогда нашло!

– Не знаешь?

В его голосе было столько огня, что он обжигал даже сквозь телефон.

– Наверное, потому, что то, что у нас было, не имело ни малейшего отношения к разуму.

Обжигающий жар начал проникать ей под кожу.

– Потому что в основном мы только и делали, что срывали друг с друга одежду.

Адди сглотнула, чувствуя, как на нее накатывает непонятная смесь страха и тоски.

– Что-то не припоминаю.

– Не верю. Не сомневаюсь, ты отлично помнишь тот раз в лифте.

Она вздрогнула. Разве можно такое забыть? Да она помнила все так отчетливо, словно прямо сейчас видела, как Малаши запускает руки ей под подол платья, а сама она судорожно расстегивает ему ремень.

Огромным усилием воли она заставила себя сосредоточиться на настоящем.

– Даже если забыть, что это не имеет ни малейшего отношения к теме нашей беседы, все это было очень давно. Так что я действительно ничего уже не помню, – соврала она. – В отличие от тебя, как и у большинства людей, моя жизнь сосредоточена не на одном лишь сексе.

– Ты серьезно? Тогда ты либо чертовски наивна, либо неумело врешь. – В его словах ясно слышалось удивление. – Секс определяет человеческую жизнь. На чем, по-твоему, были основаны наши отношения? Неужели на взаимной любви к морепродуктам?

Адди чувствовала, как в груди пульсирует тупая боль. А она-то по глупости верила, что их отношения основаны на взаимной любви друг к другу. Вот только любовь предполагает честность и доверие, а не бесконечные тайны и ложь. А они не были друг с другом честны.

– Морепродукты я давно разлюбила, да и в любом случае не хочу слушать твои плоские взгляды на отношения. И уж тем более не хочу обсуждать ни их, ни что-либо иное, лично с тобой встречаясь.

– Неужели? – протянул Малаши, и у Адди сразу же задрожали коленки. – Жаль. А я-то надеялся, что мы вместе пообедаем и обсудим твое финансирование. Я же правильно понял, дорогая, что ты хочешь, чтобы я его восстановил?

Резко поднявшись, она оттолкнула стул с такой силой, что он упал.

– Не стану я с тобой обедать!

– Предпочитаешь поужинать? – продолжал он, совершенно не обращая внимания на ее ярость. – Впрочем, одно другому не мешает. Хочешь чего-нибудь французского? Или как насчет севиче? Я знаю один недавно открывшийся перуанский ресторан.

Ужин! Пытаясь унять пульсирующую боль, Адди прижала руку ко лбу.

– Не хочу я ничего ни французского, ни перуанского. И не собираюсь я с тобой встречаться ни за обедом, ни за ужином, ни за любым другим приемом пищи.

– Жаль. Потому что это твой единственный способ добиться от меня восстановления финансирования.

– Понятно, значит, мне придется поискать деньги в другом месте.

– Я в тебя верю. Ты всегда была чертовски изобретательна.

– Ты отвратителен, – выдохнула она, не в силах больше сдерживаться. – Надеюсь, это наш последний разговор.

В ответ Малаши лишь рассмеялся:

– Дорогая, я немного не понял, так мы договорились поужинать или пообедать?

Едва не взвыв от отчаяния, Адди выключила мобильник.

Все еще смеясь, Малаши бросил телефон на стол, пытаясь представить, что она наденет, отправляясь к нему на встречу. Потому что, что бы она там ни говорила, эта встреча так же неизбежна, как ежедневный рассвет и закат. Глубоко вдохнув, чтобы унять разгоряченную кровь, Малаши улыбнулся. Она злится не из-за ненависти, а из-за страха. Потому что ее пугает, что между ними все еще есть связь, и она не в силах перед ним устоять.

И именно так и должно быть.

Чувствуя, как при этих мыслях напрягается его плоть, он принялся заранее представлять, чем его порадует это свидание.

Пусть Адди и не стала той идеальной женой, на которую он рассчитывал, но уж что-что, а скучать ему с ней точно не приходилось. Слишком уж она для этого была живой, упрямой и порывистой. И совсем скоро они вместе пообедают или, что все-таки лучше, поужинают. Ему же остается лишь выбрать ресторан и галстук.

Удовлетворенно вздохнув, Малаши поудобней устроился в кресле, продолжая любоваться раскинувшейся за окном красотой.