Читать книгу Дочь гробовщика - Лу Ка - Страница 2

Род Некроманцер насчитывал не одно поколение потомственных некромагов, поэтому рождение старших близнецов и спустя десять лет младшей и единственной дочери не стали чем-то удивительным в семье старшего инквизитора Варлока Некроманцера.

Отличительной чертой их рода считались преобладающие темные оттенки в одеждах, черные волосы и характерный сапфировый цвет глаз у тех, кто уже при рождении определялся как некромаг.

Варлоку Некроманцеру повезло, он мог гордиться и быть счастлив от того, что все его дети: старшие сыновья-близнецы и дочь, родились некромагами, а насколько сильными будут их способности, покажет время.

Со своей будущей женой Малифицией, Варлок познакомился на похоронах ее отца. У молоденькой, такой хрупкой и бледной девушки не осталось никого из близких, разве что дальняя тетушка с кислым выражением лица, которая и слезинки не проронила, пока гроб опускали в землю.

Действие происходило на кладбище, граничащем с угодьями Некроманцера и их родовыми склепами, но это не означало что только их семейство имело право хоронить своих усопших родственников именно здесь. И хотя часть территории была ограждена низкой, кованой оградкой, через которую можно было спокойно перешагнуть чтобы очутиться перед склепами Некроманцеров: могилами и прочими архитектурными изысками этого мрачного, но притягательного для каждого некроманта места, остальная часть, была для людей, проживающих в этом графстве. Здесь же возвышался и небольшой собор в готическом стиле в котором проходили мессы и обряды.

На тот момент, Варлок работал одним из старших инквизиторов и ради одного темного дела, прибыл из столицы в родные места. Он планировал поймать того самого убийцу, который так удачно подстроил якобы случайную смерть обедневшего виконта, остатки состояния и усадьба которого должны были перейти к его дочери – Малифиции. Разве что… молодая девушка тоже, каким-то образом покинет свое бренное тело, после чего все имущество отойдет к ее усердно, пытающейся выцедить, хоть одну слезинку, из ярко подведенных глаз тетушки. В последствии так оно и могло случиться, не будь Варлок рядом, девушка бы погибла, а расчетливая тетушка скрылась бы с места преступления, вместе со всеми богатствами, но вместо этого ее ждал суд и казнь. Тетушка попыталась не только отравить бедняжку, но и пустить ее тело на расходный материал для некоего запрещенного ритуала.

Малифиция оказалась слабой ведьмой, но не это привлекло Варлока в девушке, а ее мужество и хладнокровие в поимке преступницы. Многие в их обществе хмурились и морщили носы, отпуская колкие замечания о выборе лорда, когда узнали, что он женился на этой серой мышке, этом ходячем приведении в платье. Но со временем все слухи утихают, а уж самому Варлоку с любимой женой, до них не было никакого дела, особенно после рождения близнецов. Двое таких одинаковых, похожих на Варлока, мальчика – Малефикарум и Маллеус.

Прирожденные некромаги, заменившие отца на его посту – инквизитора. Завидные женихи с синими, блестящими глазами, высокие и статные, с длинными черными волосами, твердыми подбородками и острыми скулами. С такими преступники не забалуют. Но на покой Варлок ушел лишь тогда, когда понял, что сыновья любого заткнут за пояс. У него подрастала прекрасная дочь, которая благодаря отцовскому опыту и знаниям поступила сразу на третий курс Университета «Виверны», на факультет некромагии. Так же как и братья, девочка желала пойти по стопам отца.

Диавалия была ростом выше Малифиции, хорошо сложена, издалека, в балахоне она походила на юношу.

Диа – единственная кто, унаследовала от отца не просто сапфировый цвет глаз, а с фиолетовым оттенком. Ее черные волосы доходили до бедер и отливали синевой, что было еще одной особенностью их рода. Все детство девочка провела на домашнем обучении, а отправляясь за стены дома, на задания с отцом и братьями, гуляла по кладбищам, одевая кулон-артефакт и меняя девичий облик на мальчишеский. Она практиковалась вместе с близнецами, поэтому не удивительно что с такой полной жизнью, Диавалия, а точнее Диаваль в юношеском теле сразу же проскочил первые два курса.

То, что знала и умела она, начинали изучать только вначале обучения, а тратить зря время, девушка не хотела. Варлок мог гордиться ею и временами говорил супруге, что у него не двое сыновей, а трое и это самая большая гордость для бывшего инквизитора. Видеть и понимать, что его дети сами решили пойти по стопам отца. Их стремление улучшить свои некромантские навыки, тренировать тело и силу воли.

– Быть может мне отправиться вместе с тобой? – поинтересовался Варлок, сидя в кресле у камина и на миг отвлекшись от чтения газеты.

На круглом столике стояли чай с чашками, а в соседнем кресле разместилась Малифиция со спицами, в этом месяце она решила вернуться к вязанию, вместо вышивания. Это было ее хобби, муж заказал прялку по собственному эскизу жены и ту со дня на день должны были доставить. В ногах Варлока играло двое котят: один черный, а другой дымчато-серый, их мама-кошка лежала на пуфике рядом. Это были питомцы Малифиции.

– Нет отец, благодарю за заботу, но я справлюсь. Маллеусу и Малефикаруму ты не предлагал отправится с ними в университет. Меня сопроводит дядя Аластор. – Вежливо отказалась дочь, стоя на приставной лестнице книжного стеллажа и скользя пальцами по знакомым корешкам книг, выискивая нужные.

Со слов братьев, многих, а точнее крайне опасных для неумелых некромагов книг, в библиотеке альма-матер элементарно не было, а если и были, то лишь для узкого круга преподавателей. Поэтому помимо чемодана с вещами, Диавалия обязательно заберет и любимые, написанные предками их рода, книги.

– Дорогой, наша девочка уже давно превратилась во взрослую и самостоятельную барышню. Ее братья выпорхнули из семейного гнезда, пора и нам, отпустить ее – нежно проговорила Малифиция, касаясь широкой ладони супруга. Ее собственная, была такой бледной и маленькой, что казалась Варлоку кукольной, и он бережно сжал ее, согревая холодные пальцы. Между темных бровей пролегла морщинка, а в сапфировых глазах появилась легкая грусть.

«Да, она права. А ведь казалось бы только вчера, моей крошке было десять лет. Она ползала возле надгробий, очищая их от мха и мертвых растений. С помощью магии возвращала надписям их прежний вид, размахивала конечностью от скелета и бросала ее нашему псу», — он мечтательно смотрел на фигурку дочери, которая сосредоточенно листала то одну книгу, то другую, откладывая нужные в сторону. На ней был мужской костюм, в который она заранее облачилась перед телепортацией из дома.

– Дорогая, не бери все, оставь и мне хоть что-нибудь… – Смотря на высокую стопку книг, попросил Варлок. На что дочь раздраженно отбросила длинные волосы за спину и страдальчески закатила глаза. Они оба знали, что отцу не нужно заглядывать в книги чтобы узнать то, что он и без них знает.

– Ладно, но труды Вельзевула Некроманцера я просто обязана взять, там такие схемы! Я еще не все выучила, а ошибка на практике – это все равно, что приобрести один билет в преисподнюю.

– Согласен, профессор твоей кафедры и мой бывший напарник граф Аластор обожает цепляться к подобным деталям. Помнится, твои братья сдали ему экзамен по черчению схем только с четвертого раза и то, не без моей помощи.

– Отец, ты же знаешь, черчение – это удел терпеливых женщин, взять хотя бы матушку – она может целыми днями вязать, а если узелок не там завяжется, думаешь она все бросит? Нет, будет сидеть и до онемения в пальцах раскручивать и развязывать, а мальчишки все сожгут с криками и руганью. Поэтому я точно не огорчу профессора Аластора.

Малифиция довольно улыбнулась, согласно кивая головой и ловко орудуя спицами. Некоторые их соседи до сих пор удивлялись, как эта слабая ведьма смогла родить Варлоку сразу трех некромантов, с ее то низким энергетическим уровнем. Если бы они знали, с каким трудом дались этой миниатюрной женщине ее первые роды. После тех событий, у Варлока остались две длинные седые пряди. Но об этом тяжелом эпизоде в их жизни, взрослые умалчивали, именно поэтому, разница в возрасте у детей была такой большой. Малифиции понадобилось много лет для восстановления сил и новой попытки забеременеть. Хотя Варлок строго запретил и всячески пытался напоить жену противозачаточными эликсирами, но хитрая ведьмочка сделала все по-своему и вот – плод их любви и страхов, готовилась покинуть отчий дом, чтобы отправиться на учебу.

– Мой дражайший супруг, не забудь пожалуйста, о том, что завтра, состоятся похороны мистера Кардифа и сегодня тебе необходимо оформить и подписать все бумаги, касающиеся этого мероприятия. Также мисс Беатрис предлагала заключить контракт на поставку цветов, лилий в том числе. – Напомнила жена, убирая выбившийся локон темно-каштановых волос за маленькое ушко в мочке которого блестел прямоугольный аргилит черного, матового цвета в платиновой оправе.

– Да, все верно. Снова эти смрадные лилии, я готов четвертовать того, кто назначил именно эти цветы похоронными, почему не розы? – вокруг их родовых склепов и ограды он давным-давно велел высадить только белоснежные розы и те, служили прекрасным украшением этого умиротворенного места. – Опять придется чуть ли не сдирать с себя кожу мочалкой, иначе меня стошнит от той вони. – Он брезгливо скривил рот.

Некоторые бывшие коллеги Варлока удивлялись, что сильный некромаг, опытный инквизитор, видавший такое, после чего обычному человеку даже уснуть страшно, не то что есть нормальную еду, не представляя на ее месте кусок смрадной человеческой плоти с копошащимися червями, и тут он брезговал из-за каких-то лилий! Смех да и только, насколько обычный юмор вообще был уместен среди некромантов.

Диавалия была полностью согласна с отцом, она сама обожала розы, особенно белые. Но с отъездом братьев в столицу, цветов ей больше никто не дарил. Зато мамина комната каждый день благоухала свежесрезанными, особенно желтыми розами, которые отец собственноручно ставил в вазу.

Служанки в их доме, считали, что желтый – цвет несчастья, болезни и порой не стеснялись кривиться, проходя мимо очередного букета, сама же Малифиция считала иначе, все эти предрассудки ее мало волновали. Да и штат слуг после отъезда дочери, она планировала поменять, предварительно стерев им память.

С первых же дней замужества в доме Варлока, молодая жена взяла бразды управления домом на себя, пока ее муж гонялся за чернокнижниками, колдунами-камикадзе и прочими дурно воспитанными мира сего, она вела журнал домашних расходов, обновляла чехлы или мебель, делала из дома оплот уюта и чистоты.

В первое время, она присматривалась ко всем слугам. Малифицию никто не ставил в расчёт и все ее требования выполнялись из рук вон плохо или вообще не выполнялись, а через две недели из прислуги остались камердинер-вампир Безил, кухарка Люсия, ее племянница посудомойка, старый садовник и кучер-оборотень. Остальные получили расчет и никаких рекомендаций. Варлок не вникал в эти действия, но наблюдал со стороны, мысленно хваля жену и радуясь, что в тихом омуте черти водятся. Со стороны Малифиция действительно выглядела скромной и неприметной, почти забитой девушкой, а на деле, ее было опасно злить, в ней плескалось пламя, скрытое за черным строгим платьем, застегнутым до самого горла и собранными на затылке в пучок, чуть вьющимися волосами.

С тех пор много воды утекло, был набран новый штат прислуги, но и они не порадовали женщину, а потом она прикину, кое что подсчитала и решила совсем избавиться от лишних в своем доме. Ей не нужна была камеристка, Диавалии тем более, они привыкли справляться сами. Дочь вообще не любила никого чужого к себе подпускать. Сыновья бывали дома только по выходным, изредка в будние дни, когда выдавалась возможность освободиться от работы инквизиторов. Служанки, снующие по дому и подающие чай тоже были ни к чему. Подогретое вино и прочее, им с мужем подносил старина Безил. Вампир в возрасте, который был с Варлоком, как только тот родился и служил их семье верой и правдой.

– Хозяин, к вам прибыл гость, – оповестил вошедший в гостиную камердинер.

Это был седовласый мужчина, худой как скелет, немного сутулящийся с каркающим голосом, как у старого ворона. Безил был не только камердинером Варлока, но и прекрасным управляющим. Также, как и любой другой сильный вампир, проживший на этой земле слишком долго, он обладал способностью чувствовать ложь, читать мысли людей и был незаменимым защитником для детей своего хозяина.

– Это должно быть тот, кто я думаю! Спасибо Безил старина, Диавалия почти готова. Забери пожалуйста выбранные ею книги и как следует упакуй их в бумагу, да так, чтобы никто не смог через нее понять, что это за груз. Родовую литературу надо беречь. – Распорядился Варлок, вставая с кресла и подходя к стоящей на лестнице дочери. – Да, нелегко признавать, но мне будет не хватать наших прогулок по кладбищу. – Взял свою малышку за талию и опустил на пол, возвышаясь над ней. На вид, мужчине можно было дать не больше сорока. Его глаза по-прежнему горели ярким фиолетовым огнем истинного некроманта, на лице ни одной морщинки, ну разве что когда он хмурится или улыбается. Многие говорили, что рядом с собственными сыновьями, он выглядит как их старший брат.

– Отец, все будет хорошо, а если кто-нибудь попытается стащить наши книги или лишить меня их, то мы оба знаем, чем это обернется для несчастного. – Улыбнулась, приникая к груди Варлока, слушая мирный стук сердца. По ее волосам прошлись горячие пальцы, мама стояла здесь же, привлеченная к их объятьям.

Затем длинные черные пряди девичьих волос в руках отца стали истончаться, пока не исчезли. Диавалия осталась с короткой стрижкой, самым длинным была косая челка.

Овальный кулон на кожаном шнурке в виде лунного камня поблескивал на уже юношеской шее – Диаваля. Перед родителями стоял их третий сын.

– Теперь ты окончательно готов к тому, чтобы явиться в «Виверну» в этом облике, – мужчина с тоской в глазах смотрел на парня среднего роста с узким лицом, гладкой кожей без намека на щетину. Сейчас он был очень похож на старших братьев. Симпатичный, но в меру, обычный парень, как и другие студенты в университете.

– Я положила в твою сумку костяную пилочку, следи за маникюром, а то боюсь, что коменданту не хватит на тебя постельного белья. – Малифиция говорила спокойно, но ее каре-зеленые глаза, хитро блеснули. Она взяла руку сына и посмотрела на его длинные, как у вампира ногти.

В шестнадцать лет, во время очередного похода, касающегося работы Варлока, на кладбище.

Диавалия с братьями исследовали несколько могил и в одной оказался оживший скелет, решивший, что девочка его племянница. Черепушку обозвали бедным Йориком, пытаясь отодрать его от Диавалии, пока та сама не оттолкнула назойливого скелета с его объятиями. Пальцы прошли сквозь грудную клетку и ударились в позвоночник, так что все свои крохотные ноготки она сломала. Как оказалось, напрасно девочка расстроилась: в злополучных костях оказалась магия окостенения, которую наложили родственники усопшего, чтобы даже со временем его останки не превратились в прах. На эту магию, Диавалия и напоролась, а к двадцати годам ее маникюр окреп до такой степени, что ногтями можно было резать дерево, сталь, каменные стены и они не сломаются Ногти стали настолько острыми, что временами, когда под рукой не оказывалось скальпеля, а отец стоял над душой, обучая ее разделыванию трупов, чтобы она понимала какие органы и где располагаются, она не брезговала использовать маникюр. Получалось не так аккуратно, как ножом, но все же. Брезгливость в их семье отсутствовала в принципе, ввиду некромантской натуры.

– Со мной все будет в порядке, я не подведу, – севшим, мужским голосом проговорил Диаваль.

– Я не сомневаюсь в тебе – мой сын. И мне печально осознавать, что я не могу уберечь тебя от своих врагов. Таких как мы – прошлое никогда не оставит в покое, твои братья взрослые и могут сами себя защитить, ты же… в девичьем обличие – слишком привлекательный и лакомый кусочек для тех, кто хочет мне отомстить.

– Мы это уже обсуждали, я понимаю. Не думай ни о чем, главное то, что я поступил и приложу усилия, чтобы не разочаровать тебя.

В гостиную вошел мужчина в длинном черном плаще, его лицо было скрыто. Он протянул руку в кожаной перчатке Диавалю, за его спиной начал мерцать открывшийся портал.

– Ступай сын, – Варлок подтолкнул Диаваля вперед. – Позаботься о нем, Аластор.

Мужчина в плаще едва заметно кивнул и вместе с парнем исчез.

– Не переживай, ты научил ее всему, чему никто другой не смог бы, и я горжусь вами. – Малифиция встала на цыпочки и поцеловала мужа в губы.

– Спасибо, твое мнение очень важно для меня. Как бальзам на душу, а теперь пойдем и выгоним из дома всех лишних, сегодня я намерен забросить дела со своей гробовщической деятельностью и не выпускать тебя из нашей спальни.

– Я не могу, отказать лорду, – томно ответила супруга, когда он поднял ее на руки.

***

Университет «Виверны» располагался в шести часах езды от графства Некроманцеров.

Среди холмов, лесов и неподалеку от морского утеса, внизу которого бушевал синий океан.

Я и Аластор, а это был именно он, скрытый своим любимым плащом, телепортировались прямо на подъездную дорожку с большим чемоданом и стопкой книг. Вдохнув полной грудью, я почувствовала запах моря и сладковатого цветения, доносящегося с вересковой пустоши.

Здание университета оказалось эталоном готической архитектуры и будоражило воображение своей мрачностью, таинственностью и сокрытой за его стенами магией. Особенно при свете заката, лучи которого отражались от разноцветных стекол витражей «Самый настоящий замок», с восхищением подумала я, следуя за Аластором.

Войдя внутрь гостиной-приемной, где за высокой стойкой сидела немолодая женщина с пухлыми щечками и длинными белоснежными волосами, явно русалочьего происхождения, разве что без хвоста, но с большими аквамариновым глазам и серебристыми чешуйкам на висках. Аластор коснулся моего плеча и заглянув в глаза, прошептал:

– Здесь я тебя оставлю. Устраивайся, обживайся и постарайся не влипнуть в неприятности.

У него был приятный голос с хрипотцой и меня позабавило, что я могу оказаться в круговороте тех самых неприятностей. Что может грозить мне здесь?

– Будет исполнено, – мой ответ удовлетворил его, но за высоким воротом, скрывающим лицо, я не могла понять, улыбнулся он или нет – его черные глаза остались безмятежны.

Светильник над нашей головой замигал, а когда я посмотрела на то место, где стоял Аластор – его не было.

– Добрый день, – я вежливо поздоровалась с женщиной и протянула папку документов с оттиском своего рода, а именно череп во рту, которого зажата коса.

Русалка поджала пухлые губки и тяжело вздохнула, отбрасывая вьющуюся прядку:

– Так-с, Диаваль Некроманцер – некромаг, третий курс, надо же… а по тебе не скажешь, что ты такой взрослый. Ну да ладно, вот ключи и карта. – Протянула ему старинный железный ключ на черной ленточке и сложенную карту зданий. – Смотри не потеряй, хотя они от этого заговорены и не таскай к себе всякую дурно пахнущую дрянь, а то выселю и ночуй на кладбище со своими надгробиями. – Строго предупредила русалка, от нее самой попахивало рыбой, но Диавалию, привыкшую к гораздо более специфическим ароматам это не доставило дискомфорта.

Взяв карту с ключом, я молча кивнула и прошла в соседнюю арку, оказавшись снова на улице, но уже перед небольшим фонтаном с лавками и корпусом с башнями, где проводились занятия.

Общежитие стояло отдельным особняком чуть поодаль, за территорией замка, но так удачно граничащего с местным кладбищем. Правда, как часто жители хоронили своих родственником именно там я засомневалась.

«Кому же понравится, когда сегодня похоронил любимого дядюшку, а завтра его уже практиканты-некромаги вытаскивают обратно».

В целом, территория учебного заведения оказалась не такой большой, как могло показаться на первый взгляд, да и здание не таким монументальным «Вероятнее всего, у них задействованы чары расширения пространства, иначе всех студентов не уместить», – само общежитие было крохотным замком высотой в пять этажей, серый камень, жилые башенки и даже ров с перекидным мостом, правда во рву была не вода, а сплошной мох.

Чемоданы с вещами, мирно плыли за мной, левитацию начинали проходить на первом курсе, поэтому ничего особенного в таком передвижении предметов не было.

На первом этаже находилась широкая доска с цветным изображением комнат. Для некромагов было выделено черное крыло. Оно располагалось на втором этаже с видом на кладбище «Интересно, мне предстоит с кем-то жить или повезет и буду одна, точнее один. При общении с другими, главное не оговориться что я девушка», — для меня знакомство с новыми людьми проблематично. Все детство я была окружена мертвыми и семьей. Братья заменили друзей, с ожившими скелетами животных было куда интереснее играть чем с обычными игрушками, лазать и изучать старинные склепы вместо чаепития у соседок в компании их дочерей, разодетых в розовенькие и персиковые платьица с бантиками тем более. Часами я могла сидеть в библиотеке за книгами или вместе с отцом заниматься облагораживанием кладбищ, разъезжая по графству. Другие люди меня не интересовали, они казались пустыми, неинтересными и слишком шумными. А Некроманцеры ценят уединение и тишину.

Одиночество не тяготило меня, а давало комфорт и неприкосновенность. Здесь же в «Виверне», все могло быть по-другому.

Дверь в мою комнату с цифрой девять оказалась последней «Значит угловая», — повернув ключ, я вошла внутрь:

– Не так все плохо, как я полагал. Крысы не бегают, насекомые не ползают, – помня рассказы братьев об их проживании в общежитии и как они любили подшучивать над девчонками с лекарского факультета, запуская в их комнаты, ожившие трупики крыс, пугая всех и не только, здесь было чисто и приятно пахло деревом «Учеба начнется послезавтра, а сейчас каникулы и у меня есть время осмотреться».

Я не хотела ждать нового учебного года, поэтому сдав все зачеты и экзамены, поступила в середине семестра. Я жаждала скорее закончить учебу, чтобы вступить в ряды инквизиторов и работать вместе с братьями.

Комната была уютной, за счет того, что стены и потолок обшиты деревянными панелями. С одной стороны – кровать под тяжелым балдахином, а полу ковер. Напротив, камина два кресла и круглый столик, огонь зажегся, стоило войти внутрь. На стене гобелен с изображением изумрудной виверны университета, рядом несколько картин с пейзажами.

«Не хватает только мамы с вышивкой», – рядом с кроватью обнаружилась узкая дверь, там находилась душевая и уборная, а в углу, ближе к окну, стоял платяной шкаф куда и перекочевали все вещи из чемодана.

В целом комната мне понравилась. На стеклах по углам тоже была разноцветная мозаика и широкий подоконник, на котором можно было сидеть и одновременно он заменял письменный стол.

В шкафу, на вешалках висела новая форма. А точнее здесь было две разные формы: черный комбинезон, чем-то напоминающий чешую дракона для спортивных занятий, а второй наряд – черные зауженные брюки, ботинки, рубашка и куртка из черной замши с эполетами, рядом круглых серебряных пуговиц и косой молнией.

«Хорошо, что я прихватила вещи братьев. Кое-что пришлось немного ушить, но лучше иметь на всякий случай сменную одежду. Не удивительно что некроманты считаются элитой, с такими то нарядами». Закончив с вещами, я отправилась на осмотр кладбища. Отец говорил: «Опытный некромант – это тот, кто знает какое именно кладбище находится у него под боком».

Кладбище с обеих сторон окружала вересковая пустошь, но справой она переходила в утес, над бушующими морскими водами. Чуть дальше была деревня.

Территорию ограждали полуразрушенные каменные стены и высокие деревья. Их кроны с опавшей осенней листвой скрывали небо над могилами, пахло дождем. Под ногами приятно шелестело. Вдоль некоторых могил, изумрудным покрывалом, стелился густой мох, который так и манил чтобы прилечь на него и уснуть спокойным, вечным сном. Часть кладбища ограждала высокая стена с установленными на ней гробовыми плитами и прямоугольными порталами арок. В подобных местах хранили урны с прахом и стены при входе закрывали ветви плюща. Когда-то, серый камень, со временем приобрел желто-зеленый оттенок налета, из трещин пробивались сухие травинки: птицы вили здесь гнезда. Кладбище было очень большим, по крайней мере со своего места, я не видела его конца. Вдалеке среди тумана угадывались высокие кресты и крыши склепов.

«За ним тут похоже никто не ухаживает, не то что наше. Там отец с мамой трудятся, мама даже сама розы высаживала, а за общим и подавно глаз да глаз нужен. Одних пьянчуг хватает, приходят к склепам, ломают замки и ночуют там, а потом разгребай за ними мусор и экскременты, вымывай все. Гадство! Или еще хуже, объявется горе-некромаг и давай проводить запрещенные ритуалы, зальет все воском, который ножом не отдерешь» к кладбищам у нашей семьи было особое отношение. Как к произведениям искусства – трепетное и заботливое.

Все дорожки здесь позарастали крапивой и сорной травой, большинство надгробий расколото или разрушено до основания, прочитать надписи практически невозможно, а о трех попавшихся ей по пути склепах даже говорить нечего. Мне было искренне жаль это место, как живое существо, нуждается во внимании и заботливой руке. Осмотревшись по сторонам и убедившись, что кроме меня и стелящегося вдоль ног тумана никого и ничего нет, я подошла к первому склепу. Небольшое строение с кованой, местами сломанной ржавой оградкой, продырявленная дверь на скрипучих петлях, готовая рухнуть от одного прикосновения «Странно, что университет не занимается его облагораживанием или снова все сваливают задачи друг на друга. Ведь это прилегающая к учебному заведению территория».

Подобная история случилась в нашем графстве: на одном из дальних кладбищ на окраине, куда мы с отцом и братьями поехали на практику по упокоению восставшей ведьмы, разгуливающего зомби или еще каких темных созданий.

При виде развалин и замусоренности места, в котором отец хотел отточить их некромантию, Варлок был шокирован. Кладбище, на его землях и в таком непотребном виде. В тот день он был очень зол. Разбирательство с теми, кто должен был ухаживать за кладбищем, заняло пару часов. При виде разозленного некромага, который в минуту мог превратить неугодных в ходячие трупы, люди взялись за грабли с телегами, лопаты и прочий инвентарь чтобы помочь с уборкой. Они привели кладбище в более-менее божеский вид.

Тогда к нам в карете приехала мама, Малифиция не стеснялась браться за лопату или грабли, на деревенских особо рассчитывать было нельзя. Сделав то, что от них требовалось, они быстро ретировались с места жительства нечисти. А семейство Некрмоанцер принялось творить волшебство по восстановлению разрушений. Мы практиковали бытовую магию и занимались полезным для здоровья трудом.

«Здесь, меня одной не хватит, иначе сама упаду в какую-нибудь могилку и буду спать пока не восстановлюсь. А потом меня найдут студенты и попытаются оживить», — засмеялась колдуя над оградой, которая вернула себе первоначальный вид: ржавчина растворилась, все прутья выровнялись и окрасились черным цветом. Тяжелее всего было с трещинами на самом здании, но и это ей удалось, хоть и немного заболела голова. Внутрь я решила пока что не заходить, помня, что там может быть сокрыто какое-нибудь защитное проклятье. Поэтому я просто поправила дверь «Теперь, сюда не смогут просто так войти», — дерево вернуло себе прежнюю плотность, петли больше не скрипели, а дверная ручка легко поворачивалась. На последок она избавилась от окружающей склеп крапивы с сорняком и даже подмела порывом ветерка дорожку из черных плит, которые заблестели зеркальной чистотой «Отец гордился бы мной. Завтра последний день каникул и мне будет чем заняться, главное прихватить с собой что-нибудь на перекус», — отряхнув с рук остатки магии и пыли, еще раз прогулялась по кладбищу, но далеко заходить не хотела, поэтому повернула обратно.

На подходе к общежитию, небо успело потемнеть и зажглись первые звезды. Некоторые окна в здании тоже горели, а значит студенты начали потихоньку пребывать в альма-матер к новому семестру. Учебы я ждала с нетерпением, в отличии от братьев я любила изучать все новое, впитывая знания как губка. На что Маллеус мне кое-что сказал:

– Зачем мне знать круглая наша планета или квадратная? В моей деле это не понадобится. Мы запоминаем знания выборочно, чтобы использовать их в повседневной жизни, а не блистать лишней информацией в обществе, разглагольствуя о том, какие нынче пряжки на ботинках предпочитают мужчины, а какие наборы письменных принадлежностей самые удобные, – сказал он за семейным ужином.

– Все верно. Наша голова – это чердак и тащить туда всякий хлам в виде ненужных знаний – глупо и недальновидно. Работая с преступниками, распутывая заговоры и прочие темные дела, необходимы холодный рассудок и только нужная информация, – вторил брату Малефикарум, разрезая слегка прожаренный бифштекс с кровью.

В словах братьев был смысл, и я не усомнилась в их правоте, поэтому с тех пор, у меня в голове появилась своя картотека, куда я складывала нужные и лишние знания.

С большим удовольствием, близнецы избавились бы от знания того, что их соседки, мечтают выдать своих дочерей за сыновей Некроманцера.

Брак в их семье был очень важным событием и отдавать детей кому попало никто не собирался, только если это не по большой любви как у самого Варлока и Малифиции. Конечно и сами сыновья понимали, что жениться на простолюдинке или замешанной в скандалах аристократке не могут. Никто из них не ходил на званые обеды, ужины, балы, исключением являлись только те мероприятия где их присутствие было необходимо по работе. Безусловно, в их повседневной жизни имели место связи с женщинами. Но по части откровений, только я знала любимые бордели братьев и их женские идеалы. У нас были очень доверительные отношения, что не могло не радовать отца.

Варлок был старшим сыном своих родителей, также у него были брат и сестра, оба не унаследовали способности к некромантии и возможно именно это послужило зачатками к детской зависти, а затем уже не самым дружеским отношениям между, казалось бы, близкими родственниками, во взрослой жизни. И его выбор, по части женитьбы они не одобрили, сославшись, а то, что Малифиция из обедневшего рода и у нее за душой такое мизерное, почти нулевое приданое, и сама она не красавица, а довольно-таки посредственная ведьма. А уж, когда дело дошло до советов сестры по части ее подруг и их дочерей из благородных родов, которые составят Варлоку идеальную пару, мужчина не побоялся порвать отношения с семьей и женился по любви на самой достойной, а именно той жене, которую выбрал сам и никогда не пожалел об этом.

Малифиция действительно стала ему идеальной спутницей жизни, быть может внешне слишком скромная и невзрачная, но в душе настоящая горячая ведьма, страстная и сильная. Поддерживающая мужа и в болезни, и в здравии, в горе и радости.

Близнецы также гордились матерью, как и сестрой, не похожей ни на одну из тех профурсеток которых они знали. Пышные платьица, украшения и прочая мишура никогда меня не интересовали.

При входе в общежитие, мне встретилась пара девушек в изумрудных нарядах с длинными, цвета спелой пшеницы волосами. Обе довольно-таки привлекательные, посмотрели на меня удивленными взглядами и тут же продолжили свою беседу «А эти судя по форме с целительского факультета» ни одного некроманта я пока что не встретила, но впереди много времени.

Столовая находилась на первом этаже, в таком же стиле, как и ее комната. Стены обиты деревянными панелями, ковер, широкий овальный стол, зажженные светильники и высокие окна от пола до потолка, скрытые белоснежным тюлем и занавесками цвета охры. На стенах несколько незамысловатых пейзажей, стоило снять куртку и сесть за стол, как передо мной возникло меню. Братья рассказывали, что в общежитие живет невидимый штат сотрудников, тех, кто убирает и кормит студентов. А вот чистить, стирать и гладить всю свою одежду, они обязаны сами, но это несколько бытовых заклинаний и не более того. Перелистнув страницу с завтраками и обедами, я выбрала спагетти с мясными фрикадельками и целую миску салата. Хотя обычно предпочитала на ужин что-то легкое вроде творога с ягодами и медом, и чашку чая с молоком, но поскольку я изрядно потрудилась и завтра предстояло продолжить облагораживание кладбища, стоило хорошенько подкрепиться.

«Странно что здесь никого нет», – на столе из ниоткуда возникли горячие блюда на широких белоснежных тарелках. Вытащив из нагрудного кармана куртки небольшой томик готических рассказов я принялась за еду и чтение.

Уже укладываясь в новую кровать и радуясь мягким подушкам, свежему постельному белью, я подумала, что было бы здорово взять завтра коня из университетской конюшни и прокатиться до конца кладбища, а затем галопом по вересковой пустоши и быть может даже спуститься на берег океана. С этими мыслями я и уснула.