Читать книгу Песнь порицания - Lustful Black Fox - Страница 1

Пролог

Неизвестно

Солнце. Одни любят его, а другие нет. Некоторые искренне ненавидят. А кто-то ему даже поклоняется. Казимир терпеть не может солнце. За много дней вынужденного ожидания в полной темноте он отвык от любых его проявлений. Глаза начинают слезиться каждый раз, когда смотрит на свет. Зачем они здесь? Ради чего? Казимир уже почти забыл.

– Есть вода?

Молча качает во тьме головой. Собеседник в полной темноте понимает и отворачивается. Ни у кого нет воды. Шел десятый день ожидания. Как он узнал об этом? Раз в день люк в потолке открывается, на миг всех ослепляет светом лампы, после чего люк закрывается.

Как и всякий, рожденный в бедной семье, Казимир считал жизнь пустышкой, которая ничего не стоит. До момента, когда разбил одному вору голову камнем. И, когда весть о его смерти дошла до ушей сверстников, его начали уважать. Вот так он и существует. Придавая своей жизни ценность через отнятие оной у других.

Все, что заработал, чего достиг, было получено через чужие боль и страх. Так почему в этот раз сердце неприятно трепещет, в ожидании момента, когда он выйдет? Инструкции кристально четкие, подвоха быть не может. Но все же сомнение продолжает глодать душу: «Может стоило отказаться?».

Нет. Не стоило. Деньги не бывают лишними, а большие деньги и вовсе могут лишить рассудка в ожидании получения пачки купюр.

Десять тысяч гривен – примерно столько он получает за год, цепляясь за любую возможность заработать. А здесь всего за четыре дня. За двадцать две души.

Металлический короб, уже ставший Казимиру родным домом, ощутимо тряхнуло. Никто даже не шелохнулся. Хорошие ребята, с ними будет удобно работать.

Что-то на периферии восприятия изменилось. Каждый в этом коробе теперь смотрел туда.

Свеча, стоявшая на деревянном ящике, загорелась. Пора.

Люк в потолке заскрипел, отодвинулся, заливая их светом фонаря.

– На выход!

Глава 1

Дитрих

Дверь за спиной захлопнулась. Плечи опустились, спина согнулась под тяжестью произошедшего. Спокойно. Вдох-выдох.

– Братец! – чей-то выкрик отвлек от безрадостных размышлений.

Подняв глаза, Дитрих обнаружил пред собой столь прелестное создание, сколь и стервозное. Его сестра обладала милым личиком, красивым телом, восхитительными глазами цвета луны и совершенно извращенным умом, в наличии которого сомневаться не приходилось.

– Отец отругал? – заинтересовалась она подавленным состоянием родича. И добавила, потеребив новенькую серебряную брошь с черными бриллиантами: – Ну не переживай, теперь ты его нескоро увидишь…

Рука уже скользнула в карман за кастетом, с целью превращения ее благородного носика во вполне мирянскую кляксу.

– Дитрих! – одернул его здоровяк в белоснежном халате, неведомым образом уже заломивший руку за спину, удерживая другую на случай, если у него еще что-то припрятано. – Тебе рука не дорога? Отец не простит, если ты попортишь ей лицо. Я не хочу видеть тебя одноруким виконтом.

– Отпусти, – когда конечность начала неметь, попросил Дитрих. – Я передумал ее калечить.

Молчание.

– И пальцем ее не коснусь….

Все еще молчание.

– Если сама не попросит…

Тяжелый вздох за спиной ознаменовал получение свободы. Потерев запястье, виконт решил, что и впрямь до отъезда не будет вредить сестре. Вся жизнь впереди, а ссылка не вечная… да и Виктория уже куда-то удрала.

– Что он сказал? – наконец обратился к Дитриху здоровяк, приходившийся ему ни кем иным, как братом отца, недавно вернувшимся из долгой поездки. – То, что ты жив, уже значит, что легко отделался.

– Меня отправляют на место этого… Забыл его имя.

– Ты воткнул ему в глаз столовый нож.

– Грегор! Точно. Он управлял горячими источниками и тем, что к ним примыкает. Теперь меня отправляют на край графства, где нет ни развлечений, ни друзей, ни вина…

– Ты убил человека, который случайно наступил тебе на ногу. Он даже извинился. А потом ты убил всю его свиту. Их было шесть, мать твою, человек! И ты думал тебя за такое по головке погладят и отпустят с миром?!

– Свиту я бил не один… – попытался оправдаться Дитрих.

– Ага, свиту дорезали твои друзья, которым теперь грозит казнь. Молодец. Хорош же у нас сын графа…

– Отец отпустит их с миром, если со мной поедет еще один человек… Незаконнорожденный сын барона Каутри, – еще сильнее нахмурился Дитрих. Терпеть рядом с собой Темного, пусть и не прямого потомка, он не был готов.

– Хорошо. Давно пора налаживать отношения. Ты будешь началом нашего с ними союза.

– Мы сотни лет резали друг друга. Думаешь я смогу сдержаться?! Я – Дитрих Мальтего, нареченный Диким! И Дикий не сможет терпеть рядом с собой этого выродка.

– И все же ты здесь. Живой и здоровый, если не говорить о душевном здоровье.

– Друзей я предать не могу, – пропустил виконт оскорбление мимо ушей. – Я поеду. Возможно сын барона Каутри падет от моей руки, но ради тех, кто был предан мне, я попытаюсь.

– Бес с тобой, – дядя положил руки на плечи племянника. – Ехай. И постарайся больше не делать ошибок. В следующий раз я не смогу отговорить брата от твоей казни….

– Я постараюсь, дядя Лис, – Дитрих положил голову на плечо самого близкого родственника, который у него был. Единственного, которому доверял.

***

Виктория

Виктория распахнула шторы в своей комнате, позволяя солнечному свету скользнуть по лицу. А ведь сегодня оно могло серьезно пострадать.

– Агрессивный кретин, – тихо выдохнула она в пустоту. – Или все же гениальный актер?

Выпростав золоченую зажигалку из кармашка платья, красотка аккуратно запалила письмо Грегора, с уверениями в том, что ее брат вскоре лишится головы.

– Нет, он не мог узнать об этом. Просто неоткуда, – отмахнулась она от мыслей о вероятном раскрытии своего не самого праведного замысла.

У нее определенно были дела поважнее. Да, новая брошь была умопомрачительно красива и не менее умопомрачительно дорога, но она может получить гораздо больше. Сверхдорогие украшения, дуэли в ее честь, земли и титулы, всего за сущую безделицу – информация. Информация о заклятых врагах семьи, собиравшаяся десятилетиями. Ее продажа не принесет проблем, особенно, когда ее покупает наследный принц соседнего герцогства.

«Нынешний барон Каутри является личностью темной и малоизвестной, но склонной к хорошо продуманным действиям на политическом фронте. Обладает пятью текущими законными детьми и двумя внебрачными» – значилось на новоизвлеченном листе. Взяв в изящные пальчики тонкий карандаш, Виктория продолжила описывать все, что ей удавалось вспомнить из рассказов отца и собственных наблюдений. Еще в детстве ей довелось побывать в родовом замке Каутри и приобрести у слуг несколько тайн за пару безделушек.

Определенно, это было одно из удачнейших вложений в ее жизни, которое еще на начальном этапе многократно окупило себя.

***

Хейг

Ночной ветер бросил в лицо горсть пыли, насыщенной запахами цветов и трав, растущих в саду. Я открыл глаза и осмотрелся. Высокий кустарник, разросшийся выше человеческого роста, укрывал меня от чужих взоров, а холодные звезды смотрели сюда с безоблачного неба, освещая небольшой закуток, в котором я и разместился.

– Хорошая ночь, – выдохнул я в воздух и взялся за скрипку. Смычок из черного металла легонько пробежался по струнам, извлекая непринужденный звук, погружая в воспоминания.

Смерть матери, презрение родни, собственная немощность сплелись воедино и родили мелодию столь же печальную, сколь и красивую. Трогая струны своей уставшей от переживаний души, я извлекал все более сокровенное и превращал это в музыку.

Разочарование в самом себе, травма ноги, а теперь еще и ссылка за неизвестные мне грехи. Кусты начали шевелиться, или то лишь воображение, подстегнутое слезящимися глазами?

Я остановился и вытер начавшие выступать слезы. Черт, если меня заметят здесь в таком состоянии…

– Я говорила тебе, что если посвятишь жизнь музыке, найду и отправлю прямиком в Бездну? – внезапно заговорила тень у одного из кустов. Шелест травы и передо мной оказывается хрупкая девушка, с белоснежных волос которой сползают остатки теней.

– Было дело. Но, помимо тебя, мне пообещали смерть еще трое сыновей моего отца. Кое-кто не один раз. Сперва дождись своей очереди, Люси, – грустно отозвался я, отложив скрипку в сторону, нащупывая ногой трость.

– Эти-то увальни? – улыбнулась она, опускаясь рядом на траву, протягивая в безумно худой руке искомое. – Не сомневайся, когда ты решишь стать известным музыкантом, в той гонке, что начнется за твоей душой, я буду первой. Но, между нами, у тебя восхитительно получается, – еще одна теплая улыбка, которая не могла не растопить мою печаль, и я тоже заулыбался.

– Если только отец не решит размять косточки… Спасибо. Рад, что хоть кому-то понравилось, – я поднялся с травы, едва удержавшись от падения. – Я не услышал, как ты пришла.

Люси тяжело вздохнула и тоже поднялась, благосклонно приняв мою руку как опору.

– Ты никогда не слышал, братец. Может это из-за твоего происхождения? Всякое бывает из-за генетических отклонений. Радуйся тому, что еще живой.

– Мне бы твой оптимизм, – я посмотрел прямо в глаза сводной сестре. Серо-стальная радужка восхитительного цвета. – Твоему мужу очень повезет. Завладеть такой красавицей – на такое и жизнь не грех положить…

– Если ты продолжишь пытаться увести разговор в сторону, я сделаю что-нибудь нехорошее, – прошипела Люси, но глаза чуть потеплели, доброе слово и кошке приятно. – Завтра ты отбываешь в графство Мальтего. Это странное и жестокое к слабым место…

– Знаю, – поправил я револьвер на поясе. – Потому буду осторожен. Меня не беспокоят местные, меня беспокоит виконт, которому буду помогать.

– Он не дурак, хоть по слухам о нем так не скажешь. Дитрих попытается избавиться от тебя, но граф дал четкое указание – никого не убивать. Он убьет тебя чужими руками, если ты не сможешь предсказать его действия раньше, – она сунула руки за пояс и протянула мне абсолютно черное кольцо. Оно было гладким на ощупь, но ни один лучик света не отражался от него. – Оно принадлежало твоему прадеду, и никто не знает, как его использовать. Пусть напоминает о доме.

– Спасибо, – я мягко обнял ее за плечи и погрузил нос в пахнущие ванилью волосы. – Я вернусь, обещаю, сестренка. Береги себя. Игры с Бездной никогда не заканчивались хорошо.

– Уж возвращайся, – всхлипнули на моем плече. – Не хочу мстить за тебя.

Мы постояли так еще пару минут, наслаждаясь тишиной, размышляя о своем, пока нас не прервали.

– Ночной концерт? – грубый голос раздался совсем близко. – Хейг, ты уже в конец достал. Скорей бы уже уехал, хоть поспать спокойно можно будет.

– В следующий раз меня будет интересовать твое мнение только во время выбора цвета для гроба, – я отпустил Люси, схватившуюся за кинжал на поясе, и напряженно осматривался в поисках сводных братьев. – И, что характерно, гроб будет не моим.

– И кто же меня прикончит? Не ты ли, слабый калека? – на плечо опустилась тяжелая рука, но сразу же исчезла, когда я резко обернулся. Вокруг не было никого. – Скорей уж сестру отправишь….

Справа донесся смех, но тут же оборвался, как только взгляд обратился туда.

– Люсия, отец зовет тебя, – раздался серьезный хриплый голос. – С вашего позволения, одолжу у нас братьев. Доброй ночи.

Порыв ветра и тишина. Прирожденные Каутри ушли.

– Прощай, Люси…

– Прощай, Хейг, береги себя, – и мой последний собеседник утонул во тьме. Запах ванили пропал.

Сев вновь на траву, я решил, что отосплюсь в карете и вновь взялся за скрипку.

Люси обернулась, услышав музыку, увидела меня, играющего новую мелодию и улыбнулась. Ей привиделось, что тени в уголках сада зашевелились в такт музыке. Показалось. Надо спешить, отец не любит ждать.

***

Дитрих

Утро добрым не бывает. Особенно без кофе. Особенно, если оно начинается со знакомства с тем, с кем бы при всей очевидной необходимости знакомиться не хотелось.

– Меня зовут Ирден. Я действующий капитан гвардии Мальтего, – без сомнения мерзейшая из ухмылок, что вооружала каждого офицера гвардии, заблестела на его лице. – Я буду помогать вам по поручению вашего отца.

«Как же хочется засунуть его кортик с золоченой рукоятью промеж этих презрительных глаз» – первая мысль в голове Дитриха при виде того человека, которого поставили надзирать за ним. Наверняка еще и знающего в мельчайших подробностях его биографию, включая причины немилости графа. «А еще хочется кофе. С молоком и сахаром» – была вторая мысль.

– Рад знакомству, – выдавил из себя виконт, осознавая, что Ирден не преминет воспользоваться случаем. Вызовет его на дуэль, изобьет как щенка, выставив на посмешище, а после великодушно простит непутевого отпрыска, по глупости связавшегося с матерым волчарой войны. – Позаботьтесь обо мне.

– Да уж постараюсь, – он еще раз не менее мерзко ухмыльнулся и, быстро откланявшись, ушел, сославшись на необходимость собраться в дорогу.

Дитрих сел на кровать в своей комнате и крепко задумался. Этот Ирден обещал стать здоровенной занозой в заднице. Готов поспорить, что в кармане он держит «Малое собрание правил этикета», «Дуэльный кодекс» и еще пару очень неприятных и довольно тяжелых книг, которыми будет тыкать в нос при малейших ошибках.

Вот уж кому собираться не надо – это Дитриху. Отец запретил пьянствовать и «блудством заниматься», так что большую часть вещей придется оставить здесь. Насчет драк он так же выразился недвусмысленно: «Если на дуэль кто вызовет – выставишь вместо себя Ирдена, если сам вызовешь – извинишься, иначе приеду и лично откручу голову».

Рапира останется здесь, небольшое количество одежды, нож для писем, да и все, пожалуй.

Отец известный садист, только он и мог придумать столь изощренный способ наказания. Управление делами горячих источников – точно не то, в чем смыслит молодой виконт. Особенно сильно били по самообладанию надсмотрщик и «партнер», который должен помогать, но никакая помощь не стоит пытки нахождения в такой близости с Каутри.

В жизни Дитриха только дважды встречались представители этого рода. Первый – в детстве, когда кто-то из их семьи возглавлял дипломатическую миссию. Уже тогда маленький виконт с первого взгляда понял, что вот тот неприметный человек в дорожной одежде – враг.

Это ощущение, будто смотришь в кристально-чистый водоем безумной глубины, дно которого теряется во тьме…. Что же за монстры обитают в этих глубинах?

Вторая встреча с Каутри была в городе. Один из них просто прошествовал мимо, без охраны, одетый как бродяга без цели и денег, но ощущение от взгляда на него…. Такое не забывается.

– Виконт, пора, – в комнату на миг заглянул слуга и тут же вышел. Он… боится? Теперь каждая собака в графстве знает, что молодой виконт в немилости?

На выходе из поместья его проводила вежливо-ехидной улыбкой сестра. Просто злорадствует чужой неудаче, или как-то ей поспособствовала? Пусть живет, еще сочтутся…

– Отец… – Дитрих преклонил колено, увидев высокую худощавую фигуру в черных одеждах у кареты. Единственный человек, которого он боялся.

– Сын, – сухо поприветствовал граф Мальтего своего наследника.

– Рад видеть вас в здравии…

– Еще раз солжешь и поедешь без зубов, – граф взялся за рукоять серебристой рапиры и без малейшего звука вытянул оружие из ножен. Родовой клинок. Хранящий кровь, что служил нашему роду много десятилетий. Оружие невероятной ценности, по слухам само направляющее руку владельца в бою. Дитрих ни разу не видел его в деле, так что Хранящий считал лишь красивой игрушкой. – Давай.

Виконт на секунду потерял дар речи. Граф выставил клинок перед собой и предлагал сыну совершить старый как мир ритуал. Члены семьи, отправляющиеся на войну, наносили себе порез оружием главы рода, как бы говоря миру: «И пусть больше ни один клинок не коснется меня».

Что же, черт побери, отец хочет сказать? Этот человек ничего и никогда не делает просто так. В чем подвох? На клинке яд, который убьет раненного через пару дней? Или отец рассматривает ссылку как испытание?

– И пусть больше ни один клинок не коснется меня, – Дитрих осторожно провел ладонью по кромке лезвия, посмотрел на начавшую сочиться из пореза кровь и еще раз поклонился отцу. В последний раз.

Граф, не произнеся более ни слова, спрятал клинок и вернулся в поместье. Вот и попрощались.

Ирден уже сидел внутри, никак не отметив вторжение, увлеченно читая некий талмуд. Кучер тронул лошадей, и карета поехала. Дорога обещала быть долгой.

Единственным развлечением виконта оставалось наблюдение за пролетающими пейзажами. Мальтего был известен своими равнинами, большая часть которых ничего не отличалась друг от друга. Редкие рощицы и домики простого народа немного разбавляли однообразное зрелище, но так как городов или селений на пути не предвещалось, вскоре Дитрих уснул.

***

Хейг

– Я еду один?

– Да, – отвечал мне наследник рода, высокий брюнет, худой до безумия, с невыразительно серыми глазами. – Мы не можем послать с тобой охрану, или сопровождающего.

– Чтобы виконту было проще меня убить? – стоя здесь, на выходе из поместья, меня перестало волновать то, что старший может обидеться. Теперь уже все равно.

– Не думай, что семья от тебя отвернулась, – не проявил ни единой эмоции мой сводный брат. – Одно наше имя должно тебя защитить…

– Катись в Бездну, – я уже потерял всяческое самообладание. Не отвернулась семья? Вот уж действительно верх лицемерия. Отец прекрасно знает, что я слаб, и в случае чего охране виконта не составит проблемы избавиться от калеки. Меня явно решили выслать куда подальше, с надеждой, что незаконнорожденного Каутри тихо прихлопнут в чужих землях, с хозяев которой стребуют большую виру, но на том и позабудут. – Брат….

– Прощай, брат, – наследник развернулся, сделал пару шагов и растворился в ночных тенях.

– Фуххх, – тяжко выдохнул я, заметил пылинку на сапоге, а, когда убрал, увидел перед собой Люси.

– Как ты? – участливо осведомился прекрасный призрак, держащий в руке кожаную сумку. Нос почувствовал знакомый запах ванили.

– Паршиво, если честно, – ей не пришлось выбивать из меня признание. – Думаю, это наша последняя встреча.

– Ты. Умрешь. От моей руки, – чеканя слова, медленно проговорила она. – У меня для тебя еще один прощальный подарок. Ты научил меня любить подарки со смыслом.

– Что это? – я с благодарным кивком принял сумку, взвесил. Тяжеленькая.

– Надежда, – она развернулась и сделала пару шагов по направлению к дому, извлекла свой кинжал с тонким лезвием и рукоятью из дуба, провела языком по кромке клинка и исчезла.

– Прощай, – прошептали мне тени у ворот.

– Прощай, – в сумке обнаружились несколько книг. Будет что почитать в дороге. Что же ты имела ввиду, сестрица?

Молчаливый кучер терпеливо дождался, пока я сяду внутрь, не сделав никаких попыток помочь.

Горячие источники находились неподалеку от границы графства Мальтего, что делало их весьма интересным местом. Их нередко навещали аристократы из других мест, но в основной своей массе их клиентами были состоятельные жители графства.

Занятное местечко. По слухам, предоставляющее самые разнообразные способы досуга. Думаю, девушки легкого поведения, собачьи бои и психотропы – лишь вершина айсберга, у которого мне предстоит научиться плавать.

Как бы то ни было – к следующей ночи я буду на месте. Человек, правящий лошадьми, работает на мою семью и скорее всего не нуждается ни в отдыхе, ни в остановках. Можно поспать, пока дорога ровная, а потом и время для чтения найдется. Путь обещает быть долгим.

***

Лис

– Зачем? Зачем ты это сделал?

– Это в интересах графства.

– Нет, я не понимаю. У каждого действия есть мотивация. Зачем ты отправил своего сына туда? – спрашивала здоровенная фигура, затянутая в белоснежные одежды у графа, склонившегося над столом у себя в кабинете.

– Он серьезно провинился и заслуживал наказания, – жестко и коротко отвечал граф. Темные круги под глазами и усталый взгляд говорили о не одной бессонной ночи, проведенной в работе.

– Смерти?! – взревел здоровяк, схватил стул рядом и сломав его о стену. – Ты вообще о чем думаешь, брат?!

– Выбирай выражения, – прошипел граф, рядом с которым упала ножка стула, поднимая глаза на Лиса. – Он был, есть и останется моим сыном, а значит его смерть не будет представлением, в которое превратились казни. Дитрих погибнет как воин, в бою.

– Почему? – поник младший брат графа. – Не за того же дворянчика, которого он запинал? За дело между прочим!

– Послушай… Брат, – граф медленно встал, открыл ящик стола и начал искать что-то внутри. – Ты приехал две недели назад. Ничего не слышал, о том, что творил твой племянник?

– Вспомни нас в его годы…

– Да! Мы творили страшное, но даже перед лицом неминуемой смерти у нас всегда была одна цель – благополучие семьи. У Дитриха такой цели нет. Он творит это просто ради развлечения. Что ты на это скажешь? – граф наконец извлек некое письмо из стола и протянул его брату. – Он будет точной копией прадеда, развязавшего войну с Каутри. Я не допущу еще одной.

– И ты решил убить сына, который тебе не угодил? – Лис принял письмо, но даже не попытался его открыть. – Почему не лишить права наследования, почему не сослать на другой конец страны? Почему не отправить служить Берегу?

– Брат, – граф провел рукой по волосам, в которых уже прочно поселилась седина. – Годы идут, а мое тело не молодеет, старые раны дают о себе знать. Я буквально чувствую дыхание смерти. Мое время подходит к концу. Год, может два. А после моей смерти Дитрих придет сюда, и ему уже будет плевать на приказы какого-то мертвеца.

– Я понимаю… – Лис взял еще один стул, придвинул к столу и, наконец, развернул письмо. – Ты стар. Но все еще очень силен. Дитрих должен был пасть жертвой отцовского гнева, а не умирать от рук Каутри. Может проявишь уважение к своей крови и завершишь дело своими руками?

– Каутри заплатят за убийство в мирное время. А за наследника они заплатят столько, что графство принесет в жертву кого угодно, ради такого куша…

– Так вот почему…. – Лис прекратил читать. – Ты?! Продал своего сына?! И кому? Тем, с кем мы воевали с незапамятных времен!

Здоровяк встал, оперся на стол и тяжело задышал.

– Виктория беременна, – граф указал глазами на письмо. – Графом станет мой внук. А ты регентом при нем. Все уже решено.

– Я понял! – взревел Лис, поднимая глаза, полные гнева, на брата. – Ты боишься! Ты всегда боялся. Тебе не хватило духу прикончить отца, и я сделал это своими руками….

– Брат… – начал граф, но Лис его перебил.

– Я не позволю Каутри забрать его жизнь, – младший Мальтего обошел стол, приблизил лицо к графу, смотря ему прямо в глаза. – Я уже убил своего отца. Ради графства. Убил младшего брата. Ради графства. А теперь я окажу графству последнюю услугу. Прощай, брат. Найди другого регента для своего внука, пока я выполняю твои обязанности, как отца!

– Стой…

– Что?! Давай, старикашка, останови меня! – Лис обернулся к графу, развел руками в стороны. – Только теперь тебе придется самому замарать руки, потому что покончить с собой ради графства и семьи я еще не готов.

Молчание.

– Я так и думал, – здоровяк приблизился к стене, снял с нее серебристую маску и кортик. – Маска и Кинжал мои по праву рождения. Я забираю их.

Дверь со скрипом захлопнулась. Граф устало откинулся на спинку кресла, потер веки. Дверь приоткрылась.

– Отец? – в проеме показалась мордашка его единственной дочери. – Куда отправился дядя?

– По делам… Иди спать, Виктория. Папе надо поработать, – граф вернул взгляд на кипу документов. – Придется многое переиграть….

***

Дитрих

– Еще что-нибудь? – осведомилась миловидная девушка, собирающая заказы.

– Нет, спасибо, – улыбнулся ей Ирден, пнув под столом Дитриха, уже собравшегося попросить пива. – Нам только ужин.

– Сию минуту, – белый фартук взметнулся, на миг показывая стройные ножки служанки, и девушки как не бывало.

– Насчет алкоголя были четкие и недвусмысленные указания…

– Да понял я! – чуть повысил голос виконт, донельзя раздраженный фактом своей трезвости после целого дня пути в компании молчаливого гвардейца. – Что мне еще запретили? Просто хочу знать заранее.

– Девушек тоже буду отгонять, – еще раз улыбнулся Ирден, на удивление сохранивший все свои зубы целыми, несмотря на бурные годы службы у Мальтего. – Драться не советую, быстро лишишься красоты. Ты же хочешь сохранить зубы к возвращению домой?

Дитрих неразборчиво буркнул нечто утвердительное и уставился в темный угол. Таверна, в которой они остановились, была вполне себе ничего. По крайней мере, здесь были места для лошадей и для людей, ну удивление вполне комфортные.

Вот только с развлечениями было туговато. В дальнем углу играли в карты приезжие, но компания сразу дала понять: «Нет денег – проваливай, не мешай уважаемым людям отдыхать», а больше заняться молодому парню здесь было нечем. Вот если бы Ирден напился… или ушел спать… Тогда появлялись бы варианты поинтереснее.

Служанка принесла поднос с дымящимся мясом и хлебом, поставила две кружки с горячим кофе и, стрельнув глазками, убежала в другой конец зала. Там сидела откровенно подозрительная компания, которая успешно накачивалась пивом, хмуро поглядывая на остальных посетителей, никак в поисках приключений, или драки, или и того и другого разом.

Вот оно! Ирден спокойно откусывал куски мяса, запивая их из кружки, когда виконт неосторожным жестом столкнул свое поило на пол.

Гвардеец бросил лишь один взгляд, после чего вернулся к трапезе, не прокомментировав случившееся. Служанка все еще крутилась у стола с моими спасителями, когда Дитрих встал и направился туда, бросив своему спутнику:

– Я за новым кофе…

Гвардеец жевал, так что не смог сразу ответить, начал некое движение, дабы остановить виконта, но тот был уже далеко, успев утереть едва не выступившие слезы от совершенного святотатства.

– Еще пива! – услышал он нетрезвое восклицание совсем рядом. Говорил здоровый, в два раза больше Дитриха бородач, на поясе которого висел маленький топорик, протягивая девушке деревянную кружку.

– Обойдетесь! – отодвинул его руку в сторону виконт, повернувшись к служанке лицом, ощущая спиной взгляды, полные ненависти. – Можно мне еще кружку кофе?

– Щенок, – был вынесен коллегиальный вердикт за столом. И тут же подоспело решение: – Надо топить!

Бок взорвался вспышкой боли, удар был такой силы, что Дитрих согнулся пополам. Звук просвистевшего рядом топора заложил уши.

– Н-на! – выдохнул Ирден, вбивая кастет в горло бородача, промахнувшегося с броском. – Слушай сюда, выкидыш Мальтего, еще один такой взбрык – поедешь дальше связанным. Усек?!

– Хана тебе, – заявил еще один сидящий за столом, поднимаясь, что-то нащупывая в кармане.

– Гвардия Мальтего! – достал Ирден из кармана документ. – Сядь и не отсвечивай, или я тебя здесь и грохну!

Дебошир посмотрел на бумагу, поморщился и вернулся за стол. Заинтересовавшиеся посетители поспешно отвели взгляды, уткнувшись в свои тарелки-кружки-столы.

– А у нас будет очень интересный разговор, – обратился Ирден к скорчившемуся на полу от невыносимой боли виконту. – Но после того, как уберемся отсюда.

***

Хейг

Звук может многое рассказать тем, кто готов слушать. Охотнику он подскажет, куда умчался осторожный олень. Сторожу подскажет, где скрывается хитрый нарушитель. Убийце, откуда ждать неприятностей. А мне, что дорога сменила материал, и теперь под колесами находился не утрамбованный песок или голая земля, а тщательно подогнанный камень.

Мы приближаемся к месту назначения. Лошади к месту передышки. Кучер к месту освобождения от обязательств. А я к месту своей смерти.

Снаружи было черным-черно, а кучер не нуждался в фонаре, так что осмотреть окрестности предстоит утром. Исписанный блокнот на коленях – вот результат чтения книжек, которые мне передала сестра. Как она их назвала? Надежда? Точнее и не скажешь.

Первая книжица – «Род Каутри» с простым и незамысловатым жизнеописанием членов моего рода. Довольно скучная книжица, если не считать множество дописанных комментариев рукой некоего Михаила, который описывал крайне интересные подробности жизненного пути предков. Историю о том, как мой дважды прадед добился дворянского статуса, я слышал не раз. Но вот о том, что он приехал в столицу один, без охраны, слуг и родственников, без оружия, с одной лишь книжицей о хиромантии, никто из живых членов моей семьи не знал.

Другая книжка была куда интереснее, если учебники вообще могут быть интересными. «Ритуалы забытых культов» – занятное название, иначе и не скажешь. Впрочем, о чем она я так и не сподобился узнать – две другие книги привлекли мое внимание сильней.

Дневники, вернее записные книжки, в которых вычисления личного бюджета чередовались записями с интересными пометками. Оба принадлежали прадеду, вот только один из них был зашифрован, а другой содержал такие сведения…. Например пятнадцать лет назад прадед поспорил с тогдашним главой рода Мальтего, что тот не сможет из своего пистолета даже ранить его, одетого в легкую шелковую рубашку и полотняные штаны. Тогда барон Каутри получил в полное владение Белый лес, а Мальтего чуть не слег с досады. Думаю, способ, которым дед такого добился, скрыт в другом дневнике.

В любом случае, время у меня еще будет. По крайней мере эта ночь. По моим подсчетам – после полудня следующего дня прибудет виконт, с которым мне придется сожительствовать. Который приедет меня убить…

Никак не могу отделаться от мысли о возможной смерти, а как представлю это себе – аж дрожь пробирает. Надо переставать об этом думать, лучше размышлять о том, как остаться живым и по возможности целым.

Тьма снаружи начала двигаться медленнее – значит прибыли. Встретят ли меня? Кто встретит? Как себя вести?

– Добро пожаловать в Гурьены, – поприветствовала меня молодая девушка в одежде, которую нормальные люди надевают на охоту – облегающие штаны коричневой кожи, такая же куртка и выглядывающая из-под нее белая рубашка. – Кого имеем честь приветствовать?

– Здравствуйте, – я надел сумку через плечо и почти выпал из кареты, чудом успев опереться на трость. – Меня зовут Хейг.

– Хейг Каутри. С чем имею честь? – продолжил я, наблюдая за тем, как с лица девушки начала медленно сползать улыбка, на смену которой пришла удивленно-испуганная мина.

***

Дитрих

– Что ты вообще знаешь о месте, в которое мы едем? – неожиданно прервал молчание Ирден ближе к вечеру.

– Горячие источники, – Дитрих потер отбитый бок и задумался. – Место отдыха, судя по всему, престижное и дорогое. Посетители у него соответствующие: богачи, аристократы и прочие….

– Ага, а что насчет владельцев? О них-то ты что-нибудь знаешь? – гвардеец наконец убрал книгу и внимательно смотрел за реакцией виконта на расспросы.

– Ну… По крайней мере один из них мертв, – пожатие плечами. – С ножом в глазу и проломленным затылком не живут.

– Именно из-за таких убеждений многие Мальтего сложили головы в прошлую войну, – покачал головой бывалый вояка. – Давай я тебе расскажу кое-что о том, с кем ты будешь управлять источниками…

– Каутри. На самом деле я знаю немного о них, не было повода интересоваться. В центре графства редко можно встретить людей из баронства, с которым враждуешь, – разумно заметил виконт, почти перестав злиться на взбучку, из-за которой пришлось покинуть таверну.

– Тогда слушай, – Дитрих почесал щеку, которую украшал едва заметный шрам. – Какая самая распространенная религия Золотого Берега?

– Мммм, Единая?

– Верно. Единый бог, которому поклоняется большая часть свободного народа, – одобрительно кивнув, гвардеец продолжил. – Но так было не всегда. Всего двести лет назад здесь и не слышали о подобной религии. У каждой области были свои божества: леса, горы, реки. Фантазеров хватало, в общем. Потом Защитница Берега заключила несколько весьма интересных соглашений, суть одного из которых была проста – принять Единую веру.

– Да, я слышал о том, как армия прошлась по стране, сея «доброе, вечное семя истинной веры». Думаю и сейчас можно найти тех, кто носит круг Единства на груди, но в тайне молится своему личному богу, – прервал гвардейца виконт. – Я знаю историю, давай к сути.

– Хорошо. Каутри – одни из тех, кто открыто не признавал Единого бога, продолжая поклоняться своим идолам. Вот уж у кого была богатая фантазия на чудовищ – так это у них. Посылать армию уже было невыгодно, так что к ним отправился маленький отряд, который должен был вырезать всех членов семьи, сжечь все еретические книги, а земли распределить между лояльными соседями. История проста, как два пальца.

– Догадываюсь, что произошло. Скоро мы встретим живое доказательство несостоятельности королевских прихвостней…

– Увы, но что бы ты не предположил – даже близко не стоит рядом с тем, что произошло на самом деле. Отправили убивать Каутри пятерку Жнецов.

– О как… Не слишком ли расточительно? Хватило бы одного…

– Каутри сказали Защитнику, что их боги – не просто каменные идолы, а вполне реальная сила, с которой стоит считаться. Так что это было скорее соревнование – у какого бога чле… руки длиннее. Двое Жнецов пошли через лес…

– Притормози, – остановил Дитрих повествование. – А ты откуда столько знаешь?

– Твоя семья долго и упорно собирала информацию о своих врагах. Я просто обратился к вашей закрытой библиотеке. Любой офицер гвардии имеет туда доступ. Удивлен, что ты не…

– Не надо осуждать меня, ладно? Давай лучше по делу.

– Хорошо. Итак, двое Жнецов…

***

Хейг

– Честно признаться, я представляла вас иначе, – заявила сестра бывшего хозяина горячих источников к завершению полуночной экскурсии по окрестностям. Всю дорогу она с опасением косилась на меня, но пару раз, когда я терял равновесия, запинаясь о невидимые во тьме порожки, без тени сомнений бросалась мне на помощь.

– Можно я буду называть вас просто Миленой? – дождавшись ее кивка, я продолжил, немного улыбнувшись. – И как же вы меня представляли? Ожидали увидеть восьминогое нечто, что изъясняется путем письма, так как рта не имеет?

– Нет, что вы, мастер Хейг… – она окинула меня взглядом. – Скорее черепов на одежде, свиту из мертвецов, ну и далее по стереотипам. Но в самом деле, вы оказались не столь экстравагантны, как ожидалось, и видит Единый бог, я этому рада.

Намек на неадекватного виконта? Похоже, я могу обзавестись здесь союзниками. По крайней мере в лице сестры бывшего управляющего источниками.

– На этом достаточно. Могу я осмотреть рабочее место Грегора?

– Да, конечно, оно находится рядом с вашей комнатой.

– Тогда я займусь этим завтра. Приятных снов.

***

Люси

– Отец… – прошептала девушка в темноту зала. – Ты хотел меня видеть?

– Дааааа… – шепотки пробежались по всему залу, добравшись до самых его глубин, отскочили от стен и вернулись к вопрошавшей. – Дочь моя… Что гложет твою душу?

– Зачем, отец? Зачем ты отправил Хейга на смерть? – Люси как в детстве всматривалась в непроглядную темноту, что заполняла весь зал. И точно так же не могла разглядеть ничего.

Рядом раздался шорох. Сначала справа, затем слева, за спиной и снова справа.

– Отец? – Люси почувствовала, что что-то приближается. Что-то, что выделяется чернотой даже в абсолютной темноте зала.

– Люсия, – юная Каутри наконец смогла различить некий силуэт прямо перед ней. – Встань, не пристало мой дочери стоять на коленях….

– Спасибо, – она шумно сглотнула, все еще ожидая кары за свою дерзость. Очень болезненной кары. – Так зачем, отец? Хейг же твой сын…

– Молчать! – темнота пошла волной и ударила Люси в грудь, откинув на несколько метров назад. Приподнявшись, она увидела силуэт отца так же близко, как и до удара. – Ты оспариваешь мое решение?

– Нет, отец, – тихо выдохнула молодая Каутри, удар выбил весь воздух из груди. Барон умел вести переговоры как никто другой. – Я хочу понять. Почему он не может остаться здесь? Кровь…

– Его мать была слаба, – силуэт неслышно придвинулся к ней. – А Хейг позволил себя покалечить.

– В бою со старшим братом! – позволила себе еще одну дерзость Люси, сжавшись в ожидании очередного удара. – Разве нет чести в защите имени матери?! А Найл не сдержал силу. Отец, ты же знаешь это…. Хрррр.

Девушка почувствовала, что не может вдохнуть, чтобы завершить фразу. Удушье длилось недолго, но желание задавать вопросы улетучилось.

– Хейг показал свое мужество, посему я дал ему шанс, – волна темноты подплыла к лежащей ничком Люси, теплым прикосновением вытерла выступившие слезы, разгладила волосы. – Сможет уцелеть в противостоянии с Мальтего – приму как сына.

– Он же не может… – начала поднявшаяся на ноги Люси, но силуэт пропал, а тьма начала растворяться, открывая взору пустой тронный зал. Отец сказал свое слово.

***

Дитрих

– И это показатель силы Каутри? – Дитриха донельзя веселил серьезный гвардеец. – Справиться с пятеркой Жнецов, сидя в родовом замке?

– Ты меня не понял… – попытался объяснить виконту его неправоту Ирден, но Мальтего было уже не остановить.

– Точно, всего с тремя! Двое заплутали в лесу. Даже мой отец смог прикончить одного такого, – если бы Дитрих взглянул на презрительно-яростное выражение лица гвардейца, точно бы подавился. Именно так смотрят на бродячую собаку, что помочилась на твой сапог. – И не сидя в осаде в родовом замке, а на дуэли, честно. Прости, что перебил. Что ты там хотел мне сказать?

– Щенок, – восхищенно выдохнул Ингрид, заметив ехидную ухмылку на лице виконта. Он провоцировал его! Так искусно притворяться идиотами могут только молодые Мальтего. – Напомни же мне, слишком умный для своих лет, чем именно убил граф Жнеца?

– Рапирой, понятное дело, – Дитрих понял, что на дальнейшие провокации гвардеец не поддастся и заскучал, лениво следя за мелькающими за окном деревьями. Осталось чуть меньше мили. Еще немного.

– Ага, а еще на нем была Маска, – удовлетворенно кивнул Ирден. Все-таки виконт отнюдь не был глуп и в таком состоянии куда больше нравился гвардейцу.

– Маска? – удивленный взгляд. – Тоже из закрытой библиотеки информация?

– Я видел этот бой. Своими глазами, – Дитрих волей-неволей скорректировал свое мнение о сопровождающем. Несмотря на все боевые навыки, он был в первую очередь целой кладезью опыта, которую можно использовать… – Маска, Рапира и Кинжал. Жнец был безоружен.

Молчание. Мальтего снова вспоминал рассказ гвардейца. Выходил очень непростой расклад.

– Что такое эта Маска? – наконец решился виконт. – Я хорошо знаю семейные реликвии, но она всегда была покрыта тайной.

– Не знаю, – улыбнулся Ирден. Первый раз за время знакомства с Дитрихом – искренне. – Могу сказать лишь то, что Мальтего обзавелись ей через год после визита вежливости пятерки Жнецов к Каутри.

Виконту было не впервые действовать в минимуме информации, вот только факт почти полного отсутствия союзников серьезно осложнял ситуацию. Каутри наверняка убьет его, если Мальтего даст повод. А если повода не будет достаточно долго – создаст его сам. Значит надо убить Темного первым.

Карета начала замедляться, немного изменился ритм тряски, конвоир оторвал глаза от книги – все говорило о том, что место встречи достигнуто.

– А здесь красиво, – признал Дитрих, выйдя наружу. Встречающая делегация была невесть что – молодая девушка и калека. Наверное глава служанок и бухгалтер? – Доброго дня.

– И вам здравствовать, – отреагировала девушка. Она носила охотничий костюм, что выгодно подчеркивал фигурку, хоть и не очень подходил служанке. А вот бухгалтер был в самый раз – тощий, опирающийся на недешевую трость, с книгой под мышкой и рукой в кармане. – Кого имеем честь принимать?

– Дитрих Дикий, виконт Мальтего, – с довольной улыбкой продолжил прибывший. – Где это чудовище? Надеюсь вы приковали эту тварь где-нибудь в темном подвале, иначе может сбежать.

– Смешно, – тихо сказал бухгалтер, и посмотрел прямо в глаза виконту – дерзость, за которую он расплатится кровью. Дитрих уже привычно полез за кастетом, но вспомнил, что отец забрал все оружие. Но есть нож для писем! Левая рука чуть отодвинула ворот куртки, а кровожадная ухмылка сама собой появилась на лице. – Позвольте представить вам Милену Гурьен, владелицу этого места.

Виконт чуть смутился. Проливать кровь на глазах благородной дамы было неприлично, но воспоминания о том, что Мальтего лично проломил череп ее брату, позволили отбросить нормы этикета. Нож, тихо шелестя, вышел из потайных ножен, прижимаясь к предплечью Дикого.

– А это мастер Хейг, ваш партнер, – левая рука уже начала движение, когда ее настиг конец фразы. Калека сделал шаг вперед чуть наклонил голову и, глядя в глаза виконту, произнес:

– Меня зовут Хейг Каутри. Ты так сильно хочешь умереть? – раздался звук взведения курка, а карман калеки вздыбился, однозначно указывая на Мальтего.

Виконт поймал его взгляд, почувствовал, что смотрит в бездонную трясину и улыбнулся.

Знакомство можно считать состоявшимся.

Глава 2

Казимир

Казимир был доволен. Еще бы – сменить душное помещение вагона, в котором едут еще полсотни наймитов, на место в комфортном дилижансе. Все-таки боги сегодня на его стороне.

– Ты со своей группой поедешь в точку два, – сказал тип в красной мантии командиру. – С вами поедут трое… специальных бойцов. В качестве огневой поддержки.

Казимира мало интересовали неожиданные союзники, его куда больше занимало оружие. Пара ножей, топорик и стилет были обыденностью, но вот арбалет….

– Командир, что это такое? Мы же не мальчишки, что в подворотне в войнушку играют! Дайте нам огне…. – фразу он не закончил, так как тройка болтов, выпущенных странным оружием, пробили металлический нагрудник, разорвали легкие и сердце.

– Залог нашего выживания – тишина и темнота! Если кто-то нарушит их – отправился вслед за этим придурком.

Демонстрация пусть и была излишне жестокой, но времени на вбивание этой вещи в головы наемников не было, так что все шло по плану. В бесшумное оружие помещались двадцать стрел, так что даже одетый в крепкие латы противник обречен.

– Чего расселись? По каретам! Живо!!! – заорал, разбрызгивая слюну, командир.

Задание становится все более и более интригующим.

***

Хейг

– Странные они какие-то, – с сомнением протянул я. – Может рассмотреть другие кандидатуры?

– Мастер Хейг, чего в них странного? – Милена продолжала стоять на своем. – Гурьены уже не раз пользовались их услугами, не придется терять времени на разъяснения что тут у нас и как.

– Милена, а тебя не смущает, что берут они гораздо больше остальных? И хватит звать меня мастером, я не заслужил такого прозвища, – ее обращение начинает действовать мне на нервы. Наверное, потому что до сих пор меня не звали по титулу. Или это она так старается не произносить фамилию?

– Гурьены могут себе позволить услуги лучших! – это она так хвастается? – К тому же они выглядят восхитительно! А внешний вид здесь – половина дела! Клиентам определенно понравится…

– Во имя Единого бога! Мы выбираем бригаду строителей для новой купальни или группу танцовщиц?! Какая нам разница, как они выглядят, когда главное – качество работы!

Сидя за столом Грегора после обеда мне хотелось двух вещей – нормально поесть и пережить жару. От обеда я вежливо отказался, так как опасность случайно отравиться после небольшой стычки с виконтом серьезно возросла. Поем ночью на кухне, когда там никого не будет.

– Их работа до этого момента не вызывала никаких нареканий! – возразила Милена, упорно продвигавшая бригаду с подозрительно высокими расценками и неоднозначной репутацией. – Все было точно как сказано и в срок.

– Ладно, доверюсь твоему опыту, – я немного улыбнулся сидящей на краю стола девушке, которая так и пребывала в своем охотничьем костюме.

Милена в ответ на мой пассаж немного покраснела. Еще один кирпичик в крепость доверия между нами. Для выживания нужны союзники – и самым очевидным и самым влиятельным была именно местная хозяйка.

В дверь кабинета, в котором я с Миленой заперся для разгребания дел, что-то ударило. Наши взгляды сошлись на массивной деревянной пластине, которую для особой прочности еще и металлом усилили. Еще один удар – похоже кто-то очень сильно хочет распахнуть дверь ногой.

Я вопросительно посмотрел на Милену – она ответила покачиванием головы. Дитрих пытается вломиться?

Через пару минут раздался робкий стук. Милена открыла.

– Вы тут совсем… – подобно вихрю ворвался в кабинет обозленный виконт. – Вы чего тут заперлись?!

– Дитрих, – попыталась остановить его Милена, но была грубо оттолкнута.

– Виконт, вы что-то хотели? – я заинтересованно посмотрел ему в глаза.

– Я хотел узнать, как идут дела на вверенных мне источниках, – попыхтев секунду мне в лицо, наконец собрался с мыслями Мальтего.

– Дела идут неплохо, но ваше участие может поспособствовать развитию….

– Я вижу, что вы и так справляетесь, – виконт развернулся и начал с отсутствующим видом изучать книжную полку. Через пару минут он развернулся в сторону выхода. – Не буду мешать.

Молчание длилось недолго.

– И как у вас, мастер, хватает смелости глядеть Дикому в глаза? – Милена посмотрела в сторону двери. – Еще при первой встрече он мог вас убить, а теперь и вовсе…

Я встал из-за стола, дохромал до хозяйки, положил руку ей на плечо и доверительным тоном произнес:

– Незачем бояться того, кто может умереть в любой момент, – я недвусмысленно ткнул тростью в сторону своей сумки. – Только не говори этого виконту….

– Хорошо, – в ее глаза появилась искра. – Я никому ничего не скажу, мастер!

– Замечательно, – я вернулся за стол и открыл гроссбух более чем внушительных размеров. – А теперь вернемся к постройке новой купальни. Хватит ли нам людей обслуживать еще и их?

***

Дитрих

Здесь очень красивый вид. Воистину, это то самое место, где отдыхают душой и телом. Буквально все оказывает успокаивающий эффект, будь то камни в саду, текущие воды источников или погода.

Дитрих никогда бы не подумал, что в таком прекрасном месте не сможет расслабиться. Темный оказался крепким орешком: не поддаваясь ни на какие провокации, он иронично смотрел на него, как бы говоря: «Может хватит кривляться? Я тебя насквозь вижу».

Надо менять стратегию. Местную хозяйку уже на свою сторону не переманить – ее наверняка уже во всю пользует Каутри. В любом случае, надо переставать изображать из себя агрессивного идиота, и дождаться хоть каких-то посетителей Гурьенов. Если кого-то и получится использовать, то это их….

Желудок недовольно заурчал. Есть в этом опасном месте, особенно за одним столом с Миленой – непозволительная роскошь, которая закончится медленной и болезненной смертью. Вечером надо будет добыть еды, чтобы не ослабнуть. Надо будет где-нибудь еще и кофе достать, иначе может случиться страшное….

Дверь в купальню открылась и внутрь вошел немолодой слуга, принеся с собой поднос с горячительным и легкой закуской. Стоп, что? Гвардеец наверняка отдал недвусмысленные распоряжения относительно алкоголя….

– Господин, – слуга с поклоном пустил к виконту по воде поднос, на который Мальтего посмотрел как на ядовитую змею. – Вам что-то еще требуется?

Услужливый, вежливый, но в то же время он нарушил прямой приказ Ирдена. Прежде, чем отвечать, Дитрих взял в руки небольшую чашу и отпил.

Оно! Крепкий терпкий коньяк с древесным ароматом. Теперь все стало ясно.

– Как тебя зовут? – виконт вернул на понос чашу и толкнул его обратно.

– Питор, господин, – вновь поклонился слуга. – К вашим услугам.

– Питор, почему ты пронес коньяк мимо гвардейца? – откинулся на край бассейна Мальтего. – Говори прямо, я не стану наказывать тебя.

– Потому что… – слуга замялся, но все же решился, немного заикаясь от собственной дерзости. – Потому что люди умирают, на их места приходят их дети. И у повзрослевших детей обычно хорошая память….

Виконт рассмеялся. Громко, заливисто, так, что чуть не ушел под воду, но даже с водой в горле он продолжал смеяться, не будучи способным остановиться.

– Господин? – обеспокоился Питор.

– Со мной все нормально, – отсмеялся Дитрих. – Питор, говоришь, готов к исполнению роли верного слуги?

– Все так, господин….

– Тогда я хочу знать все. Все о том, что делает Каутри, что пьет, что ест, что говорит, что думает. Справишься с таким поручением?

– Как того пожелает господин, – Питор откланялся и удалился. Когда дверь закрылась, виконт снова засмеялся. У него все-таки есть союзники.

***

Хейг

Сумка печально смотрела на меня. Нет, она была в прекрасном состоянии, черная кожа отличной выделки будет служить верой и правдой долгие годы. И не в отсутствии содержимого была ее печаль – на дне находился кошель с деньгами, записная книжка и письменные принадлежности, все выглядело замечательно.

– Милена… – улыбнулся я. – Какая ты все-таки мстительная сволочь…

В ночь после прибытия я заменил часть книг в кабинете Грегора на те, которые мне передала сестра, а внутри сумки протянул тонкую черную нить, извлеченную из шторы над кроватью.

Намекнув на оружие в своей сумке, я подозревал, что меня подслушают, и в сумку может залезть кто-то другой, но это все было неважно. Мальтего определенно послал бы своего личного убийцу, которого, кажется, звали Ирден, и он бы точно обратил внимание на нить.

Но нити не было. В моей сумке побывала чья-то любопытная рука, и эта рука была не очень ловкой. Хозяйка, или кто-то из ее слуг.

Ладно, на то, чтобы обдумать ненависть Милены к Дикому и способы ее использования, у меня целая ночь, а пока….

– Иди сюда, – я извлек из обложки собрания сочинений какого-то малоизвестного автора «Ритуалы забытых культов». Пальцы быстро нащупали нужную страницу, и взору открылась вязь неизвестных мне символов.

Схватив карандаш с угольно-черным стержнем, я шагнул к двери и начал перерисовывать некую комбинацию иероглифов, значения которых я так и не смог понять.

«Некоторые оккультные ритуалы, обращающиеся к Бездне на очень старых языках, оказывались на удивление работоспособны, когда исполнялись правильными людьми, пусть их количество и эффективность оставляли желать лучшего» – гласила запись на полях дневника прадеда. Сложно в это поверить, но если есть хоть один шанс….

– И что дальше? – я недоумевающе таращился на завершенный рисунок. В дневнике подробностей не было. Надо как-то доказать, что я – тот, кому стоит подчиниться:

– Я Хейг Каутри, и я приказываю….

Дверь с восхитительным безразличием смотрела на меня вязью символов. Слова она явно отказывалась понимать, а ненормальных, разговаривающих с мебелью, даже немного побаивалась и полагала выше своего достоинства отвечать им. А что, если….

Взяв нож для писем в руки, я понял, что будет очень сложно объяснить, что это такое на двери, но отступление в моих планах было значительно позднее.

– Ау, – удивился я, насколько острым оказалось лезвие. – Давай же.

Ткнув окровавленным пальцем в рисунок, я почувствовал себя идиотом. Нет, ну серьезно, было бы все так просто, кровь Каутри уже бы….

Дверь согласно захрустела, кровавый отпечаток впитался, а буквы неведомого языка растворились в древесине. Потом будто волна прокатилась по поверхности, вытолкнув из краев двери темные корни, которые бесшумно проникли в дверной косяк, намертво фиксируя вход.

– Фух, – я тяжело выдохнул и сел на кровать. «Там надежда» – сказала Люси на прощание. Знала б она, насколько сейчас я ей благодарен. – Спасибо, сестренка.

Предстояло еще много работы, чтения и разбирательств, но одно я знал точно – войти сюда против моей воли проще проломив стену смежной комнаты.

– А теперь надо поесть! – после успешного ритуала у меня было прекрасное настроение.

***

Милена

Вода – это символ спокойствия. В любом ее проявлении видится какая-то безумная безмятежность, будь то глыбы льда, падающий снег, текущая река или горячий источник.

– У нас еще осталось вино? – бросила через плечо Милена служанке, готовой к выполнению любой ее прихоти.

– Сейчас принесу, госпожа, – поклонилась она и убежала. От ее топота на незыблемой глади бассейна появилась рябь. И почему все идет не так, как ей хочется?

Сначала этот странный Каутри, потом неадекватный Мальтего. И, вместо того, чтобы убить Дикого при первой встрече, Хейг медлил, а потом и вовсе попытался переложить эту обязанность на нее! И ладно бы предложил хороший способ, пока Темный только кидался намеками и ложными следами, дабы проверить ее жажду мести!

– Какой он все-таки глупенький… – тихо пропела Милена стакану, поднесенному услужливой служанкой. Она все еще считает себя виноватой в том, что не нашла оружие, которое пообещал Каутри. – Может столкнуть их лбами и посмотреть, кто выживет?

– Каутри наверняка не просто так медлит, да и Дикий не так прост, как кажется, – прошептала служанка.

– Да я же так, интереса ради, – рассмеялась Милена и перевернулась на спину, вызвав волну на поверхности бассейна и румянец на лице служанки. – Нельзя дать Мальтего шанс первого хода. На обеде ты подкинешь ему в еду яд. Выбор у нас большой – оставлю его тебе. Попытайся отравить еще и гвардейца, я не хочу лишнего шума.

– Госпожа, – испуганно прошептала служанка, смущенно отведя взгляд от хозяйки. – Я не смогу!

– Сможешь, – уверенно кивнула Милена, вставая из воды. – Или ты забыла, что это чудовище сделало с Грегором?

– Я знаю… – заломила та руки в отчаянии. – А как же граф? Как он отреагирует?

– Граф знал, на что шел, отправляя своего сына сюда, еще и в компании Темного, – Гурьен перестала нависать над слугой и наконец накинула на себя полотенце. – Нам ничего не будет. К тому же, у тебя не меньше причин желать смерти Мальтего.

– Госпожа? – испуганно попятилась служанка. – Я не понимаю….

– Думаешь, что кто-то не знал о твоих ночных похождениях к моему брату? – улыбка Милены стала ехидной. – Да ваши крики только камни не будили, Биль.

– Я поняла вас, госпожа, – обреченно кивнула слуга. – Мальтего заслуживает смерти. И он ее получит. А что с мастером Хейгом?

– Нам нужен виновник, чтобы представить его герцогу…

– Я все сделаю, – решительно завершила служанка.

– Вот и ладненько, – хозяйка снова скинула полотенце и плюхнулась обратно в воду. – Принеси еще вина, будь хорошей девочкой!

– Сию минуту, – быстрый поклон от Биль, и через миг госпожа перестала ее видеть.

Милена совсем потеряла голову от жажды мести. Возможно, ей лично ничего и не будет, но слуг точно пустят в расход. Надо написать письмо Эдгару – ей все-таки понадобятся его услуги.

– Госпожа, – прошептала Биль в стену погреба. – Это ради вас же самой. Уверена, вы меня простите.

Бутылка тихо звякнула, извлеченная из держателя. Решение принято. Осталось смириться с последствиями.

***

Хейг

Ночь. Коридор. Дрожащая свеча в руках. Отсвет бешено скачет по стенам, указывая путь к моей цели. Отступать было поздно, остается только придерживаться плана. Главное, чтобы меня не заметили….

– Как же я хочу жрать… – простонал я в стену. Чувство голода буквально вопило о себе, а разум не мог сконцентрироваться более ни на чем, кроме как на пути к пище. Было уже довольно темно, и прислуга тоже отправилась спать, так что незаметность была почти гарантирована.

Кухни обладали одним несомненным плюсом по сравнению с общими трапезными – чтобы отравиться там, надо было быть либо идиотом, либо желающий тебе смерти должен отравить всех.

Деревянная дверь пыталась воспрепятствовать мне, но пара отмычек, сделанных из погнутых писчих инструментов не оставили ей шансов, хоть и пришлось повозиться.

– Щелк, – сдалась наконец последняя преграда, поддалась моему толчку, и свеча осветила небольшое помещение. Никого. Все-таки я везунчик, кто бы что ни говорил.

Повозившись еще пару минут, мои пальцы наконец снова заперли дверь. Уж лучше потерять немного времени, чем разбираться с теми, кто придет проверить, отчего же дверь кухни, что запиралась на ключ, самовольно открылась.

– О да… – простонал я, откусывая ломоть копченого с травами мяса. Всего сутки голодовки – и даже самое отвратное блюдо покажется пищей богов. – О, останки ужина?

Грибы, тушенные в сливках, немного остывшего супа, кусок окорока – скопившееся в закромах Гурьенов можно было перечислять до бесконечности. Чтобы было удобнее, я набрал всего понемногу, сел за стол и только приступил к трапезе…

– Щелк, – раздалось от двери. – Щелк, щелк, щелк.

Последний щелчок оказался особенно громким, за дверью кто-то запыхтел и… на кухню проник лучик света от лучины.

В этот момент мое лицо и лицо ночного визитера выражали примерно одну эмоцию – крайнюю степень удивления. Вот уж не ждал увидеть здесь виконта Мальтего….

Дитрих был удивлен не меньше. Все было просчитано идеально – слуги спят, единственный ключ ему передал слуга, а тут сидит Темный и уплетает за обе щеки.

Немая сцена. Если Дикий сейчас решит прикончить меня – у него получится, да еще и так, что я не успею даже дернуться. Вопрос о том, как он узнал, что моя ночная трапеза проходит здесь, пусть останется тайной – главное выжить. Рука скользнула к поясу с револьвером, когда Дитрих нарушил молчание:

– Урррр, – недовольно прорычал желудок виконта, совсем не желающий делить трапезу с кем-то посторонним.

И тут меня осенило – он тоже боится! Боится быть отравленным, задушенным во сне, или убитым любым другим способом. Мальтего тоже хочет жить.

Жалость к врагу – очень опасная штука, но глядя сейчас на слегка безумный взгляд виконта, который упал на мое блюдо, я сделал выбор без колебаний.

– Звяк, – звякнула ложка, ложась на стол. После чего я отпустил пистолет и чуть подвинул блюдо к другой стороне стола, на которой застыл Дитрих. Его голодный взгляд сменился недоверчивым, сейчас в нем боролись два желания: есть и бежать.

– Чавк, – я взял с тарелки кусок хлеба, разломил его пополам, откусил от одной части, протянув другую заклятому врагу.

Мальтего был очень осторожен, и в первый миг мне показалось, что он развернется и уйдет, но, поколебавшись минуту, виконт принял решение.

– Чавк, – откусил он от куска хлеба, протянутого мной, закатил глаза от наслаждения и взял с тарелки еще снеди.

Здесь, в темноте кухни, освещенные лишь огнем свечи, мы сидели и ели из одного блюда. Мальтего и Каутри сошлись в одном месте не для того, чтобы убивать, отстаивая неизвестные другой стороне идеалы. Здесь, в полумраке, я понял, насколько Дитрих похож на меня. Член известной семьи, совершивший ошибку, которая стоила ему всего. Отношения с семьей, деньги, влияние – все было утеряно в один-единственный миг.

Я улыбнулся. Этот мир живет по своим законам. А те, кто их нарушают, умирают. Но сейчас, на этой кухне встретились две души, которые должны бы ненавидеть друг друга, совершившие непоправимые ошибки, которые должны были уничтожить друг друга.

Я взял кувшин с вином, что нашелся здесь же, разлил его останки в две кружки с обколотыми краями и выставил свою вперед, предлагая Дикому совершить то, чего никто из его рода даже не думал совершать.

Дитрих улыбнулся, с губ осыпались крошки, он принял кружку, посмотрел в мутное содержимое и замер на миг, обдумывая решение.

В темноте раздался звук удара – глиняные кружки соприкоснулись, знаменуя начало чего-то нового. Того, чего этот мир прежде не видел.

***

Найл

Красивая ночь. Ни единой тучки на небе – звезды так и мерцают. Словно зазывая отправиться в глубины этой бездны, приманивающей к себе любопытствующие взгляды, затягивая разумы неосторожных, уничтожая личности одержимых ей.

Найл Каутри не принадлежал ни к единому из перечисленных типов. Он был из тех, кто познал звездную Бездну и полюбил ее.

– Красивая ночь… Прямо как тогда, когда Хейг совершил ошибку… – погрузился в воспоминания старший сын барона Каутри.

«Не смей так говорить о моей матери, животное» – так, кажется, отреагировал он, когда Найл сказал о ее неспособности справиться даже с простудой, которая и положила конец ее существованию.

– А я тоже был хорош… Ну зачем надо было развивать тему? – с сожалением покачал головой Каутри, погладив пушистые кусты, которые по весне обрастали нежно-голубыми цветками, растущие вокруг родового замка.

Отец «помог» разрешить разногласия, устроив дуэль между Найлом, которому было тогда шестнадцать, и Хейгом на два года младше.

«Вы оба прирожденные Каутри, поэтому никаких ограничений в схватке быть не может» – судьбоносные слова, которые предопределили будущее обоих. Помнится, Найл тогда обрадовался, что может не сдерживаться, ведь будет возможность преподать урок этому выскочке, который не принимает слова старшего брата.

Удивительно, но, когда он обратился к Бездне, она… проигнорировала желание Найла прикончить оппонента. Он был так удивлен, что пропустил момент, когда Хейг оказался за спиной и призвал малый Укус Бездны.

Ему очень сильно не хватало скорости, но даже тогда он мог делать сложные вещи, такие, что до сих пор даются Найлу с трудом. «Умри, тварь» – кажется так закричал он, почувствовав дыхание смерти, пронесшейся очень близко. Укус Бездны – пусть и малый, но для человека без защиты смертельный.

Удар ребром ладони – какая банальность, но в тех условиях самые банальные вещи были самыми эффективными. Найл вложил в этот удар все силы, которые смог собрать.

Найл помнил испуг в глазах брата и собственное ликование – раз Бездна отказалась подчиниться, он направит ее энергию сам. Хейг успел лишь закрыться, согнув ногу перед собой, принимая всю ярость Каутри на конечность.

Следующий миг – Найл лежит на арене, ревет взахлеб, баюкая руку, с которой сползали обугленные кусочки плоти, Хейг же лежит без сознания с неестественно вывернутым коленом. Тогда старший брат еще не знал, что можно перегореть, если взять слишком много энергии, а младший не знал, что достаточно мощным выбросом такой энергии можно лишить Каутри связи с Бездной.

Вдалеке раздались странные звуки – будто карета едет… и не одна. Гости? О них не предупреждали. Значит враги.

Найл улыбнулся. Можно отвлечься от тягостных воспоминаний, размяться и отвести душу на тех, кто посмел прийти в родовой замок Каутри без приглашения. Он пару раз сжал правую руку, дабы вернуть чувствительность некогда почти отмершей конечности, и извлек из своей тени боевую косу, выкованную из самой тьмы.

– Если брат вернется – надо будет извиниться, – произнес Найл, шагая навстречу нескольким небольшим дилижансам, радостно приветствуя врагов:

– Добро пожаловать в баронство Каутри!

***

Милена

Милена открыла глаза, зафиксировав их на беленом потолке с несколькими желтыми пятнами и в определенном смысле красивой вязью трещин.

– Кто здесь? – решила на всякий случай спросить она, не уверенная в том, что именно явилось причиной ее пробуждения. Ветер ли, взвывший за окном, или скрип рассыпающихся досок дома, или вовсе чей-то разговор, что пронесся эхом по всему гостевому домику и проник даже сюда?

С раннего детства Милена отличалась от других людей двумя вещами: красотой и очень чутким сном, настолько, что даже кошка не могла прокрасться мимо, не разбудив ее, что уж говорить про неуклюжего брата, что иногда пытался подшутить над спящей сестрой.

Грегор… Как же глупо он погиб. Нарваться на Дикого – одно дело, даже с ним можно договориться, извиниться или откупиться. Воспоминания захлестнули разум хозяйки Гурьенов и еще минуту она лежала, все еще наблюдая за недвижимым потолком, бронзовой люстрой и шевелящимися занавесками.

Стоп. Милена вспомнила, что точно закрывала окно перед сном. Откуда ветер?

Может это сквозняк, что может начаться хоть в противоположном конце дома, забежал? Дуновение ветерка от окна развеяло эту теорию.

– Кххх, – закряхтела Гурьен, выбираясь из-под слоев одеял, с намерением разобраться, в насколько плохом состоянии окно, чтобы самопроизвольно открываться.

– Здравствуйте, – за открытым настежь окном обнаружилась чья-то вымазанная углем рожа. – До свидания.

Последние слова предназначались неосторожному воришке, который получил в лоб бронзовым канделябром, оказавшимся под рукой.

– Биль! Сюда! – крикнула Милена, готовясь отдать распоряжения для поимки вора и последующего его наказания. Она еще не решила, что это будет: петля, перекинутая через ветку дерева, чурка, на которой ему отрубят пальцы, или кожанно-металлическая плеть, которой его будут бить, пока он не потеряет сознание.

Дверь распахнулась и внутрь влетела фигура. Фигура слишком крепкая, для того, чтобы быть служанкой Милены….

– Тише, дорогая, – незнакомец прижал к лицу Гурьен сильно пахнущую тряпку и зашептал успокаивающие слова на ухо, что, впрочем, не помогало, брыкалась хозяйка сильно, пока яд не подействовал, лишая возможности контролировать свое тело. – Вот и все.

Ее аккуратно положили на кровать, завернули в несколько одеял, на манер пеленок младенца и вынесли из дома.

На улице ее ждала еще шестерка сообщников похитителя, скрывающихся в саду.

– Принес? – среди них оказалась Биль, на что Милена смогла только скривиться. Конечности отказались работать совершенно, а лицо постепенно теряло чувствительность. – Тебя никто не видел, Эдгар?

– Да успокойся ты, – наемник положил тело Гурьен на землю и сел рядом. – Она еще в сознании, так что не называй нас по именам, служанка…

– Еще в сознании? – обеспокоенно глянула на лицо Милены Биль.

– Да, тварь, – хозяйка наконец разлепила непослушные губы и плюнула в предательницу. – Я вас всех запомнила….

– Вот это да! – восхитился Эдгар, переворачивая сверток на спину. – Вдохнула полноценную дозу и может говорить! Первый раз такое встречаю.

– Биль…. Тебе конец, – пообещала Милена, смотря, как служанка вытирает лицо кружевным платком.

– Послушай, – Биль присела на сверток и посмотрела хозяйке в глаза. – Когда граф узнает обо всем, он убьет всех. Тебя, может, и пощадит, но точно ни меня, ни прислугу, ни рабочих.

– А как же Грегор? Ты же с ним….

– Грегор стал жертвой собственного идиотизма. Ты же не знала, что в день отъезда он получил письмо, в котором некая Виктория Мальтего слезно умоляла его прикончить чудовище, прозванное Диким, обещая герою в награду свою руку и сердце? – добила ее Биль.

– Что?! – Милене явно нужно было переосмыслить происходящее, но времени ей для этого не дали, надев на голову мешок, непроницаемый для солнечного света. – Отпусти меня!

– Нет, милочка, – ответил ей Эдгар. – Мы получим за твою барскую тушу большой выкуп, а потом свалим в далекие земли Бирюзового Берега….

– Эй, план же был другим! – голос Биль, она чем-то возмущена.

– А с тобой, прихвостень аристократов, у меня отдельный разговор будет, – удар, полузадушенный женский хрип. – Еще и предательница. Ее надо наказать за такое, как думаете, парни?

– Ага! – с энтузиазмом отреагировала банда.

Отрешившись от женских криков, Милена подумала о том, что если кто-то и может ее спасти, то это Хейг и Дитрих.

– Вот только они скорее друг дружку перебьют, – пробурчала Гурьен в мешок, чувствуя как ее и еще одно тело грузят на повозку.

Глава 3

Найл

Найл открыл глаза. Это было больно. Нет, не так. Это было БОЛЬНО. Настолько больно, что только превратившиеся от жара в единую лепешку из плоти губы не давали закричать в полный голос. Левая рука перестала ощущаться – ее место заняла обгоревшая головешка.

– Брат! – воскликнули рядом. – Что с тобой?

«А ты не видишь?!» – хотелось заорать от злости. Все пошло не так, как должно было пойти, а тут еще и Люси масла в огонь подливает своим невинным выражением лица.

Первая карета была рассечена пополам косой, не встретившей сопротивления. Все пассажиры погибли мгновенно. Дальше Найл «прыгнул» на крышу следующего дилижанса, отсек голову неосторожному стрелку, что высунулся через отверстие для вентиляции, и…

Найл упал. Ноги отказались слушаться, а глаза настолько хорошо пропеклись, что вряд ли когда-нибудь снова откроются. Отвратительное чувство собственного бессилия затопило разум, лишая воли к движению.

Из того же отверстия в дилижансе показалась рука с револьвером. Улыбка сама наползла на лицо Каутри – совсем ничему не научились из смерти товарищей. Коса уже пошла на замах, когда пистолет вспыхнул ярким пламенем, узоры на стволе яростно загорелись, после чего палец нажал на курок. А потом еще раз и еще…. Каждый выстрел был подобен пушечному залпу, разрывая плоть Каутри на куски, выжигая его сущность. Из последних сил Найл «прыгнул» в замок.

– Кто это сделал? – спрашивала сестра, ощущавшаяся сейчас сгустком холодного осеннего тумана. – Где они?!

– Брат! – новый голос, остальные Каутри собирались вокруг раненого родственника, считавшегося до сего момента сильнейшим после отца. – Как так?

Найл собрал все оставшиеся в нем силы, прижал правую руку к лицу, до боли сжал все, что осталось от пальцев и рванулся всем телом.

– ААААА! – ревел оставшийся без губ Каутри. – Враги! На подходе! Будите отца….

Последние слова обратились в хрип – кровь достигла горла и заставила Найла закашляться.

– Лежи, братец, – прошептала ему на ухо Люси, касаясь его обожженного тела холодными руками, снимая боль, успокаивая душу. – Ты справился, теперь отдыхай. Мы позаботимся о гостях….

Боль начала отступать, восприятие затуманилось, а сознание провалилось во мрак. Найл Каутри отправился в последнее путешествие в глубины Бездны.

– Спи спокойно, братец… – тихо всхлипнула Люсия. – Мы отомстим за тебя.

Снаружи раздался грохот взрыва, но никто в зале не шелохнулся. Каутри готовились убивать.

***

Хейг

– И куда она пропала? – Милена исчезла очень невовремя. Я все понимаю, молодость, хочется приключений, но… Кто будет принимать бригаду рабочих, что вот-вот прибудет?

Взяв трость, я отправился в гостевой домик, надеясь застать хозяйку там спящей, но комната была пуста.

Вид из окна открывался неплохой. Как раз под ним располагались несколько рядов цветущих роз, рядок каких-то ароматных трав, названия которых мне неизвестны. Ну и конечно же гордость Гурьен – дерево из дальнего Берега, которое звалось там гурьеной.

До сих пор неизвестно, как удалось его приживить, но сейчас оно красуется под окном гостевого дома. Поздней осенью гурьена расцветает и покрывается ярко-фиолетовыми цветами. Выглядит это безумно красиво, пусть цветки и опадают через месяц цветения. Сейчас же это просто голое деревце с светло-серой корой.

– Какого…. – я присмотрелся к стволу дерева и заметил одну любопытную деталь – следы «кошки», которой пользуются скалолазы. Они отчетливо виднелись темными пятнами на сером стволе и ветке, как раз той, что подходила к окну.

Милена куда-то выбирается по ночам? Или это к ней кто-то лазит?

– Мастер Хейг! – рядом раздался окрик служанки. – Рабочие прибыли и требуют хозяев на разговор! Мастер Дитрих заговаривает им зубы, но стоит поторопиться.

Мальтего задерживает рабочих? После нашей полуночной трапезы я уже не знаю, как к нему относиться. Одно я знаю точно – больше он мне не враг. Но и поводов для сотрудничества у нас особых нет… В Бездну пространные размышления! На месте разберусь.

«Побыстрее» идти получилось не очень, мешала травмированная нога, но я старался как мог, так что к главному входу в Гурьены прибыл запыхавшимся.

– И все же мы настаиваем на том, что цена на ваши услуги несколько завышена, – закончил фразу Дитрих, разговаривающий с рослым мужиком, за плечами которого виднелся еще десяток таких же. Каменное лицо начальника рабочих не выражало ни единой эмоции, но опасливый взгляд с Мальтего не сходил.

– Приветствую вас, господа, – дождался я завершения фразы, постаравшись отдышаться, пока они болтали. – Хозяйка сейчас не может принять вас, она отбыла по делам. В данный момент поместьем управляем мы.

Сопроводив последнюю фразу широким жестом, указывающим и на меня и на виконта, я чуть поклонился.

– Обычно Милена нас встречала, – почесал голову главный, но все же покорился воле судьбы и извлек из-за пазухи скомканный конверт, больше похожий на неопрятный сверток. – Нас по дороге какой-то посыльный встретил и попросил передать самому главному здесь. А раз хозяйки нету – это вам.

– Благодарю, – принял я конверт, сразу же разворачивая его, и посмотрел внутрь. – Как, говорите, вас зовут?

– Калеб, господин, – пожал он плечами.

– Дитрих, – я обратился к виконту, не отпуская сверток. – Могу я попросить тебя об услуге?

– Возможно… – с подозрением ответил Мальтего и, сделав пару шагов, посмотрел внутрь конверта.

– Подержи мастера Калеба, только без насилия, – виконт метнулся к рабочему, когда я, выронив конверт, выхватил револьвер и направил его на главного. – На колени. Кто дернется – умрет.

Из раскрытого конверта на землю выпал окровавленный клочок волос. Очень похожих цветом на волосы Милены.

***

Граф Мальтего

Бумаги, документы, накладные, декларации, доклады разведки и прошения. Калейдоскоп белых, желтоватых и даже темно-коричневых листков слился в единый беспросветный кошмар, которому не было конца. Жизнь графа была совсем не сахар, даже с учетом помощи множества секретарей, которые брали на себя большую часть такой работы, и к ночи весь кабинет оказывался завален грудами бумаги.

– Эххх, – Мальтего с грустью посмотрел на масляную лампу – своего единственного друга в этом безумном мире, где от человека оставались лишь безликие буквы и цифры в налоговых декларациях.

Так хотелось взять эту лампу, швырнуть в самую большую кучу, забрать со стены рапиру и отправиться куда-нибудь в неизведанный Берег, как в молодости. Молодость… как там Дитрих? Уже успел нарваться на Каутри, или оказался умнее, чем показывал семье?

– Брат… – граф посмотрел на стойку с оружием, где лежали Хранящий кровь и Маска с Кинжалом, которые забрал Лис. Мальтего не верил, что он решится убить племянника, скорее уж разберется с Ирденом и поможет с Каутри.

Ирден был очень достойным бойцом с огромным боевым опытом, но тешить себя надеждами, что он сможет хотя бы задержать Лиса с двумя родовыми артефактами, граф не собирался. Да и Каутри придется несладко, если этот Хейг вообще хоть что-то сможет сделать.

– Надо нанять убийц, – решение пришло быстро. Осталось выбрать исполнителей воли графства…. – Кто там?

Граф отчетливо чувствовал чье-то присутствие за дверью, приготовившись к внезапной атаке.

– Отец? – еще раз поскреблись в дверь голосом Виктории, любимой дочери графа. – Можно к тебе?

– Я занят! – расслабил плечи Мальтего. Несколько неудачных покушений оставили пару шрамов на его теле и пару фобий на его разуме. – Иди спать, уже поздно!

– Это важно, отец! – какая настойчивая. Впрочем, раз Виктория решилась на такой поздний визит – у нее там нечто действительно стоящее внимания. Рука нащупала под столом рычажок, который блокирует запорный механизм, и надавила.

– Чего у тебя там? – граф уже приготовился к плохим новостям – сжал зубы, прикинул какой шкаф будет удобнее пинать от злости и где спрятана бутылка, чтобы сначала ее выпить, а затем разбить об голову, возможно даже не свою.

– Я давно хотела тебе сказать, – сообщила Виктория, оказавшись внутри кабинета. За дверью все еще кто-то стоял. Слуга? – Я беременна.

– Мне сообщили, – кивнул своим мыслям граф, взгляд которого пробежался по лицу дочери, прошелся по талии и остановился на запястьях. Золотой браслет с черными камнями. Мальтего не помнил, чтобы дарил Виктории это украшение, но никто другой в графстве не мог себе позволить себе такую покупку. – Новая игрушка?

– А это, – Виктория одернула рукав, чтобы он закрывал браслет, и продолжила. – А это вторая вещь, с которой я пришла к тебе.

Кто-то за дверью шевельнулся, открыл дверь и вышел на свет. Лампа высветила мужскую фигуру в плаще.

– Позволь представить тебе моего жениха, – она широким жестом указала на парня в плаще, который наконец снял с себя капюшон и явил графу огненно-рыжие волосы, прямые черты лица и дружелюбную ухмылку.

– Какого черта… – приподнялся было граф, но новоприбывший оказался очень близко к Мальтего и произнес:

– Меня зовут Бьерн Алангай, – парень протянул к графу раскрытую ладонь, будто желая погладить его по голове. – Рад знакомству с уважаемым зятем. И прощай.

Граф почувствовал, как кожа на его лице начинает плавиться от жуткого жара, исходящего от рук парня, и в отчаянии бросил последний взгляд на дочь.

Виктория счастливо улыбалась.

***

Дитрих

– Как ты можешь быть такой безучастной сволочью?

– Это моя работа, если ты забыл, – отвернулся к стене Ирден. Его никак не удавалось уговорить на авантюру по освобождению Милены. – Так что сядь за стол и положи нож на место.

Дитрих тихо выругался наблюдательности гвардейца и вернул нож для писем на стол, некогда принадлежавший Грегору. Этого старого волчару ни что не брало, почти все аргументы исчерпаны. Кроме одного.

– Ирден, – вкрадчиво начал говорить виконт. – Напомни мне, сколько лет графу.

– Сорок пять, – отмахнулся гвардеец от Мальтего, будто от назойливой мухи. – Если решишь пойти туда – я вырублю тебя, свяжу и запру в подвале. Если Темный лезет на рожон – туда ему и дорога, а ты такого себе позволить не можешь.

– Самым долгоживущим из моих родственников был прадед, – продолжил Дитрих, пропустивший слова о подвале мимо ушей. – Он прожил ровно пятьдесят лет, умерев от старости в кругу родственников и слуг. Хороший был человек. Графом после него стал старший сын, который принял титул, несмотря на завещание отца….

Лицо Ирдена перекосилось. Гвардеец понял, к чему клонит виконт, но позволил ему продолжить, обдумывая ответ.

– Говорят, ему помогли гвардейцы Мальтего, которые после этого стали заведовать самыми богатыми месторождениями угля и металлов, – Дитрих подвинул ногой сумку Каутри, которую тот оставил на полу кабинета. Прикасаться к этой дряни не хотелось совершенно. – К счастью, история циклична, и все, что когда-либо произошло в прошлом, обязательно повторится в будущем…. А ты как считаешь?

Открытое предложение заговора – рискованный ход, который может привести к немедленной смерти заговорщика. Опасно, но выбор невелик, Хейг ясно сказал, что им понадобится помощь «твоего ручного убийцы».

Милену надо было вызволять. Здесь не имеют значения ни личные симпатии, ни деньги, которые приносят Гурьены. Второе убийство, несомненно, повесят на виконта, который уже имел опыт мокрых дел, а такого ему даже дядя Лис не простит.

Мотивацию Каутри Дитрих понимал смутно. Несмотря на общую трапезу, отвращение к Темному никуда не делось, было физически неприятно находиться рядом с ним. Но в том, что Хейг не собирается его убивать – Мальтего был уверен. По крайней мере, можно было не опасаться удара в спину.

– Слушай, Ирден, – прервал размышления гвардейца Дитрих. – Я все понимаю, тебе подняли из кровати в ранний час с непростым разговором, но вот что я тебе скажу – несмотря на то, что меня сюда привезли на убой, если погибнет хозяйка – ко дну пойдем все. Мне второго трупа не простят, пусть даже не на моих руках ее кровь, а тебя уберут как сообщника. Можешь не сомневаться – я смогу убедить отца пустить и тебя в расход!

Ирден поднял глаза и по-новому взглянул на виконта. Такое развитие событий не приходило ему в голову. Верность к графству – то, что прививалось каждому гвардейцу с детства, мешало думать в подобном ключе, ведь, как говорил брат графа: «Мальтего строги, но справедливы, жестоки к врагам и ласковы с друзьями. Наш девиз – каждому по делам его». Граф и правда может сделать ход конем – избавиться от гвардейца, который позволил свершиться преступлению….

– Ладно. У вас есть план? – смирился со своим вынужденным участием Ирден.

– Ну… – протянул Дитрих. «Мне надо подготовиться, встретимся в кабинете» – сказал Хейг перед уходом. – План есть, и он скоро подойдет сюда.

– Не уверен, что понял тебя….

– О, вы уже здесь? – Каутри вошел в кабинет, удерживая под мышкой книгу. – Итак, у вас есь план действий?

***

Неизвестно

Зарядка, запал, прицеливание, выстрел. Эта последовательность действий уже слилась в единое движение, в котором сложно отличить одну стадию от другой. Алангай учился стрелять с того момента, как смог поднять пистолет. Больше пятнадцати лет практики дали результат – каждая пуля находила свою мишень.

– Надеюсь, хотя бы половина из вас проберется внутрь, – пробурчал себе под нос стрелок.

Зарядка – в винтовку входит золотистый патрон со странной траекторией полета, из-за чего некоторые выстрелы уходили в стороны.

А вообще штуки замечательные. Вроде пуля небольшая, но при попадании взрывается как бомба, разбрызгивая вокруг пламя, которое отчего-то совсем не тухло. Жаль, что раритет и нынче ни один Берег не производил такого чудесного оружия.

Запал – из-за старости боеприпасов приходится использовать не менее старую винтовку, с отвратительно неудобным механизмом стрельбы. Впрочем, Алангаю не привыкать – в сумке еще два десятка таких патронов – и вряд ли на всем Побережье найдутся еще.

Прицеливание – следующий выстрел ляжет внутри, ведь паника – лучший друг атакующего замок. «Их вроде как использовали для того, чтобы всякое, что из лесов приходило, отгонять» – сказал Бьерн, когда передавал ему патроны. При такой огневой мощи и «отгонять»? Отчего-то совершенно не хочется знать, что же приходило из лесов на заре покорения этого Берега людьми.

Выстрел – яркая вспышка вырвалась из ствола, затем удар и взрыв, после чего окно, в которое целил Алангай, выплеснуло пламя наружу. Вряд ли в этом помещении остались живые. Каутри – опасный и хитрый враг, но вряд ли они могли предугадать ночное нападение с использованием такого оружия.

Усмешка сама собой появилась на лице стрелка, когда он вспомнил лицо Темного, когда в него первый раз выстрелил брат. Они все сегодня умрут….

– Так-так, кто тут у нас? – раздался голос над ухом. Разворот с ударом ножом вокруг себя – рефлекс сработал еще до того, как смысл фразы дошел до сознания Алангая.

Прямо за стрелком стояла хрупкая девушка, одетая в простое серое платье. В этой картинке было две детали, выдергивающие ее из рамок нормальной ситуации: там не было двух бойцов, охраняющих тыл, а в руке визитерша держала нож, который отчего-то совсем не бликовал. От нее буквально смердило Бездной. И ванилью. Интересное сочетание.

Перезарядить винтовку – слишком долго, рука потянулась к револьверу за поясом, пока Алангай внимательно смотрел на девушку, гадая, куда отпрыгнет Каутри от выстрела:

– Люсия, верно?

– Надо же, какой информированный враг, – улыбнулась девушка. – Может еще и достаточно вежливый, чтобы представиться?

– Юлий Алангай, к вашим услугам, – чуть поклонившись, выхватил оружие стрелок, уже зная, что не промахнется. Но Темной там не было.

– Прощай, Юлий, – вонзила Люси кинжал ему в затылок, оказавшись за спиной противника. – Спасибо за информацию.

– Прости, но я вынуждена тебя покинуть, Алангай, – вытерла Каутри нож об одеяние врага. – Мне предстоит еще много грязной работы….

***

Хейг

«Уговор дороже денег» – говорят торговцы, приехавшие из других Берегов, что несут эту простую, но очень правильную мудрость во все уголки Побережья. Вот только даже эти самые торговцы не знают, как быть, если уговор был навязан другой стороной, а денег нет и никогда не было.

«Сто тысяч гривен, или следующая посылка будет содержать пальцы Милены» – значилось уже во второй строчке послания. Несмотря на то, что почерк был ужасен, а в каждом третьем слове имелась ошибка, похититель все же уделил время вежливости: поприветствовал, попрощался, «пожалуйста», «спасибо»….

– И все-таки, почему сто тысяч? – задумался я. Сумма большая, не спорю, но они могли требовать миллионы за жизнь хозяйки столь прибыльного заведения. Этого хватит, чтобы уехать очень далеко, но и только. Может не знают об истинном размере дохода Гурьенов? Или просто идиоты?

Ветер бросил мне в лицо охапку запахов леса: травы, листья, грязь после недавнего дождя, из-за которого я вынужден стоять в довольно большой луже. Луна освещала немногие метры вокруг меня – лесная опушка, выбранная похитителями для передачи денег.

– Прохладно, однако, – поежился я. Летние ночи в графстве Мальтего имели одну очень неприятную особенность – они были довольно холодными. Если похитители не прибудут в течении пары минут, я здесь и замерзну.

– Покажи руки! – выкрикнул ягодный куст неподалеку. Помяни усопшего – он и восстанет, как говорится….

Я молча развел руками, показывая, что кроме трости в них ничего нет.

– Палку брось, – продолжил тот же куст.

– Дурака валять брось, – саркастично ответил я. Значит все-таки идиоты…. – Выходи уже, я замерз вас ждать.

Молчание. Едва слышимый шелест куста. Похитители сомневаются.

– Давай быстрее, у меня времени мало! – попытался я ускорить принятие решения, не особенно надеясь на результат. – А еще здесь холодно!

Куст еще раз шелохнулся, и из него вышел человек. Вымазанная в чем-то черном рожа, какие-то кожаные обноски, крюк-кошка в левой руке. Так вот ты какой – древолаз….

– Где деньги? – хрипловатый голос выдал пристрастие похитителя к курению. Странно, что я раньше не почувствовал этот запах серы.

– Где Милена? – за спиной раздались шаги, сначала по земле, потом хлюпание подсказало, что в моей луже оказались еще бандиты.

– Как только получим деньги – доставим ее к Гурьенам, – отмахнулся чумазый и раздраженно продолжил: – Ты деньги сюда принести должен был или трепаться?!

Я сунул руку за пояс, где висел скрытый плащом мешок, достал его, тряхнул, чтобы содержимое позвенело. Древолаз сразу расслабился, глаза загорелись алчностью, а ноги против его воли сделали шаг вперед. Хотелось бы увидеть его лицо, когда он узнает, что внутри мелкие железные обрубки, оставшиеся с предыдущего ремонта.

Мешок повисел на вытянутой руке ровно секунду, затем упал в лужу, окатив брызгами меня, закрывшегося плащом, и чумазого, который чуть отшатнулся, в то время как его сообщники шагнули ближе ко мне.

– Подними, – сказал мне похититель, но после моего выразительного взгляда на трость, наконец решился. Шаг вперед, еще один. Теперь и чумазый в одной луже со мной. Наконец-то.

– Вы хоть знали, кого похищаете? – мой вопрос застал врасплох древолаза, который нагнулся за мешком.

– Не твое дело, – буркнул в ответ, протягивая руки к «выкупу».

– Значит, должны были знать, кто приехал в Гурьены два дня назад, – похититель с трудом поднял мешок из лужи и, прищурив глаза, посмотрел на меня. – Позвольте представиться….

Я переметил вес тела на другую ногу, с чавканьем выдрал трость из раскисшего дна лужи, скрывая за этим звуком падение деревянной плашки в воду.

– Меня зовут Хейг Каутри, – с каждым словом глаза чумазого расширялись все сильнее, а когда он заметил, что отчего-то вода в луже стала очень-очень черной, и ноги из лужи совсем не хотят выходить, и вовсе стали похожими на блюдца. – И сегодня я покажу вам, что сказки, что слагают о моей семье имеют под собой реальную основу….

Я шагнул вперед, доставая из-за пояса револьвер, когда похититель взвыл от ужаса – черные корни пробили сапоги и начали погружаться в плоть.

***

Казимир

– Помоги, – просипел сквозь льющую изо рта кровь командир. Судя по всему – пробито легкое, но пуля прошла наружу. Казимир прикинул – если прямо сейчас отступить, то может и получиться спасти его. – Прошу.

– Зачем тебе жить? – склонился наемник над телом. – Ради чего?

– Я… – в глазах командира сверкала одна единственная эмоция – страх. Страх смерти. – Я заплачу вдвое больше….

– Ясно, – выдохнул Казимир, отстраняясь от него. Решение было принято, арбалет направлен раненному в глаз. – Прощай.

– И зачем? – спросил старший Алангай их тех, что пошли вместе с отрядом внутрь замка. – Его можно было спасти.

– Его жизнь имеет ценность только как денежный мешок, она не стоит отступления, – улыбнулся наемник, забирая оружие командира. – Цена его души – арбалетный болт.

– А ты мне нравишься, – кивнул Алангай под красным капюшоном, обернулся к останкам отряда и провозгласил: – Казимир теперь за главного!

Конец пути уже был близок – за этим коридором находился большой зал, в котором находится хозяин местных владений. Убить его – самая важная задача.

Наемников осталось немного. Пятеро из той дюжины, что вошла в замок. Но это была пятерка матерых волчар, что прошли не одну войну и готовы поучаствовать еще не в нескольких.

– Твою мать! – в соседней комнате что-то разорвалось, жар был ощутим даже через закрытую дверь. Стрелок Алангай решил бить по окнам. Остается надеяться лишь на то, что в своих он не попадет.

Тихо шагая по темному коридору, подсвечивая себе путь ласляной лампой, Казимир слушал. Потому что хозяева замка отлично умели скрываться во тьме, а вот тихо ходить – совсем другое дело….

– Что-то не так, – остановил Алангай наемника. – Слышишь?

– Ты о чем? – слух говорил лишь о нескольких дыханиях позади – его бойцах.

– Брат. Он перестал стрелять, – теперь парень в красной робе, щурясь, смотрел в темноту, стараясь что-то разлядеть там.

– Патроны кончились? – предположил Казимир, на всякий случай поднимая арбалет.

– Нет, – сказал темнота справа женским голосом. Свист арбалетных выстрелов показал, что реакция – не самая слабая сторона отряда. – Он мертв.

В той тени стояла девушка – худая, с усталыми глазами, чуть заляпанная кровью, но все еще очень красивая. На губах Каутри висела кровожадная ухмылка.

– Вы пришли в мой дом, убили двух моих братьев и собираетесь заняться отцом… – тихо шипела она, стискивая нож в руках. – За мою семью… Никто отсюда не уйдет.

– Ошибаешься, – Алангай шагнул вперед, махнув остальным, чтобы шли дальше. – Идите, это не ваша битва.

– Пусть идут, – рассеянно кивнула Люси. – Я их все равно догоню….

Наемники, оглядываясь, пробежали мимо, еще один Алангай хотел остаться, но после взмаха руки старшего, направился к тронному залу.

– Юлий умер очень быстро… – Каутри наконец подняла глаза и посмотрела на противника, который извлек из-под плаща палаш. – Может хоть ты сможешь меня позабавить?

Казимир толкнул дверь зала, когда услышал грохот и крик за спиной, но даже не сделал попытки обернуться. Запах паленой плоти перемешался с ванильным ароматом и ударил в нос. Но у него была своя задача….

***

Неизвестно

Ночной лес восхитителен. И тут даже дело не в красоте отдельных элементов, таких как кусты, небо или больше литра крепкого вина в желудке, а в их гармоничном сочетании, которое и вызывает то самое волнение души, что принято называть благоговением. Ну и непреодолимое желание избавиться от выпитого, само собой.

– Все-таки это очень красивое место, – рассуждал бандит, развязывая штаны. В процессе этого сложнейшего процесса, ураганный ветер, что коварно поджидал момент для атаки, решился действовать.

Покачнувшись, человек едва успел удержаться на ногах, оперевшись правой рукой о дерево.

– Какой я все-таки умный, – похвалил бандит сам себя за смекалистость, стараясь принять наиболее устойчивую позу. – И скоро буду не только умным, но и богатым!

Тройка бандитов недавно ушла за деньгами, которых, если поделить, хватит, на небольшой магазин в городе, поездку далеко-далеко, или на неистовую пьянку с девушками, привлеченными звоном кошелька, подобно мотылькам, что летят на свет лампы.

– Фух, – ветер предпринял еще пару попыток нападения, но дерево оказалось на редкость удобным для удерживания пьяных бандитов. Пьяных умных бандитов, которые скоро станут очень богатыми бандитами. Один из которых уже принял решение, как распорядиться деньгами, ведь магазинчик может подождать, а поездки он не любил. – Я достаточно умен, чтобы найти деньги, когда они мне понадобятся.

Бандита нисколько не смущало молчаливое согласие дерева со своим собеседником, но, увлеченный своими рассуждениями, он допустил оплошность и промазал…. Попав дереву на сапоги.

– А откуда у дерева сапоги? – задумался вслух бандит. – Ты прости меня, дорогое дерево, я невзначай! Давай дружить?

– Нет, – ответило дерево, размахнулось и ударила бандита кулаком в висок. – Дитрих, если ты кому-нибудь расскажешь об этом….

– Я понял, – поднял примирительно руки виконт, прятавшийся за другим деревом, затем посмотрел на сапоги гвардейца и хихикнул: – Ирден, а можно я буду называть тебя Дубом?

– Заткнись, – отмахнулся тот рукой с кастетом. – О Темном беспокойся, как бы не прибили его там.

– Да что с ним будет? – протянул Дитрих, снимая с пояса рухнувшего на землю бандита топор. – Это же Каутри. Лучше бы мы….

– Тревога! – заорал пьяный голос из-за кустов. Дитрих дернулся, топор из его рук исчез, а в кустах кто-то захрипел.

Впереди располагался костер, вокруг которого сидели пятеро человек, чьи лица не выглядели пьяными вусмерть, подобно остальным. И их глаза смотрели прямо на ночных визитеров.

– Вы кто такие? – они начали медленно подниматься, стараясь взять гвардейца и виконта в клещи. В руках у похитителей появились ножи, короткие клинки и другое оружие.

– Лешие мы, – усмехнулся Дитрих, успевший обыскать любителя сидеть в кустах, играясь новеньким, пусть и чуть ржавым тесаком. – Пришли лес защитить от пожара.

На миг замешкавшиеся бандиты возобновили свое движение, открывая спасителям вид на телегу, вернее на то, что от нее осталось. Заднее колесо было снято, оно лежало неподалеку с одним лишь отличием от первоначального вида: на нем был распят кусок мяса с ошметками белых тряпок, что некогда были одеждой.

– Спаси… – нечто, что когда-то было головой, а сейчас представляло собой один огромный кровоточащий ожог, приподнялось при виде новых людей и прохрипело: – Те….

– Надеюсь, Каутри наигрался с теми, кто пришел на передачу денег, – про себя сказал Дитрих, подныривая под неуклюжий выпад бандита с ножом, и продолжил, разрубая виднеющийся в прорехах одежды живот. – Потому что этих я убью сам!

Бандит упал на колени, пытаясь остановить внутренности, желающие выползти наружу. Подняв глаза, он испытал последнюю эмоцию в своей жизни – порадовался своей легкой смерти.

***

Хейг

– За моих спасителей! – подняла тост Милена, спешившая налакаться и забыть о том, что пережила за эту ночь. Казалось бы, всего два часа прошло с тех пор, как ее вытащили из телеги, а хозяйка Гурьенов уже не выглядит как окоченевший труп. – За вас!

Троица горе-спасителей подняла бокалы, стараясь улыбнуться. Ни у кого не получилось.

Дитрих выглядел хмуро, но и только. У него получилась самая правдоподобная улыбка. Бокал в правой руке виконта уже был пуст наполовину – не одна Милена сегодня хочет напиться до беспамятства.

Гвардеец выглядел немного потерянным, несмотря на почти идеальное воплощение его замысла. Что-то глодало его душу, не позволяя расслабиться. Странным было и его поведение сразу после возвращения – вместо того, чтобы бросить свою залитую кровью одежду в руки слуг, Ирден бросился чистить сапоги, особенно уделяя внимание правому. К чему бы это?

– За ваше здоровье, – я приподнял свой бокал, все еще вспоминая, как отчитал меня Дитрих за живых бандитов: «Зачем ты их сюда притащил? Надо было дорезать там и бросить!». Не понимаю я его, если есть возможность взять человека живым – то его можно использовать, в крайнем случае как раба. А от мертвого какой прок?

«Слабак» – все еще звенело в ушах его презрительное восклицание. Да, я не хочу и не умею убивать! И никакая репутация моей семьи этого не изменит. Надо выпить!

– Да… За здоровье, – задумалась о чем-то своем Милена. Перед ее глазами все еще стояла сцена «наказания прислужницы аристократов». Она не сомневалась, что ничего хорошего Биль не ждет, но бандиты оказались намного изобретательнее, чем Гурьен предполагала. «Зачем вам пила?!» – этот вопль ужаса все еще звенел на задворках сознания, никак не желая уходить. – За ваше здоровье!

Вино рухнуло горячим комом в живот, в голове зашумело, заглушая крики. Да, так определенно лучше.

– Милена, вы не знаете, есть ли поблизости рудники? – задал я интересующий меня с момента возвращения вопрос. То, что я побывал на волосок от смерти, сделало свое дело, и вид служанки, что предала свою госпожу, оказал влияние на меня, но надо было разобраться с живыми людьми, прежде чем оплакивать мертвых. – Я не знаю, куда девать пленных….

– Пленных?! – поперхнулась вином хозйка, не видевшая моих мучений с транспортировкой трех тел, которые не могли идти самостоятельно. – Продайте их мне! Дам тысячу гривен за каждого.

Сомнений в том, что с ними будет дальше, у меня не было, но разбираться с их продажей кому-то другому уже не было сил.

– Продано, – я отсалютовал ей бокалом, знаменуя заключение сделки. Все-таки деньги лишними не бывают, а жалеть бандитов я не собирался. – С вами приятно иметь дело, Милена.

– Еще раз спасибо за мое спасение! – поднялась Милена из-за стола. – С этого момента, что бы ни происходило с вами, кто бы за вами ни гнался, кто бы ни желал убить, вы желанные гости Гурьенов!

Мы приподнялись со своих мест и чокнулись бокалами. Похоже, это место перестало быть для нас бочкой, в которой собирают ядовитых насекомых, чтобы выяснить, кто опасней.

– За нашу хозяйку! – продолжил Дитрих. – И за нашу вечну….

Его прервал выстрел в соседней комнате, за которым последовал звук падающего тела. Мы медленно обернулись к единственной двери в столовую. Дверная ручка медленно ползла вниз.

***

Казимир

Они все были здесь – склонившиеся над телом брата, рядом с которым лежала дымчатая боевая коса. Трое, у всех в руках оружие. Казимир громко сглотнул, до него начало доходить, что сейчас начнется бойня.

– Добро пожаловать в родовой замок семьи Каутри, – один из Темных, высокий блондин в белой рубашке встал, поднимая оружие мертвого брата. – Последний раз отсюда выносили трупы Алангаев почти сотню лет назад. Надо бы возобновить эту славную традицию….

Парень в красной робе шагнул вперед, сразу же стреляя по нему из револьвера, пылающего огненными узорами.

– Да будет так, – враги пропали, после чего раздался голос за спиной. – Умрите.

Казимир уже стрелял за спину, но после разворота увидел лишь три изуродованных трупа. Члены его группы. Да где они? В зале не было видно ни единого врага. Шансы не то что на победу, на выживание стремительно таяли.

– Потолок! – крикнул другой наемник, снеся градом стрел одного из Темных, засевшего на люстре. – Я попал! Я….

Изо рта стрелка хлынула кровь – в груди торчала тройка метательных ножей. Справа раздался свист, и Казимир перекатился вперед, не глядя обстреливая место, где предположительно находился враг. Пусто. Лишь еще одно тело на полу. Свой.

– Картина! – заорал Алангай, стреляя из своего чудовищного орудия в стену. Сделав три выстрела, он отбросил оружие, поднял арбалет павшего и начал шептать над ним какую-то молитву. Под действием слов члена древней семьи, металл и дерево оружия начали плавиться, побежали ручейками, создавая узоры, что были так похожи на те, что сияли на револьвере владельца.

Враг, скрывавшийся за странным карикатурным изображением человека, вывалился обугленной тушкой из полости в стене. Лицо персонажа на холсте было искажено в крике, и, несмотря на нарочито примитивный стиль рисования, картина выглядела… живой. Немного пугающее изображение смотрелось неожиданно органично в декорациях этого замка. Хорошо, что это «изображение искусства» умерло вместе с обитателями поместья.

Казимир отвлекся ровно на миг. Ровно миг ослабленного внимания, и он уже на полу, удерживает обеими руками Темного, что вознамерился вонзить ему нож промеж глаз.

– Твою душу пожрет Бездна…. – Каутри плюнул в лицо наемнику и резко дернул руками, высвобождая оружие. Слюна заволокла взор – шансов предугадать следующий удар нет. Так вот ты какая, смерть….

– Поднимайся! – крик Алангая вернул его в реальный мир. Утеревшись, Казимир обнаружил на себе безголовое тело с оплавленной дырой в груди. Это было близко.

Подобрав свое оружие, наемник заметил, как Алангай кинул вверх какой-то зеленовато-синий шарик, сорванный с пояса. Подлетев на пару метров, он зажег новое солнце в этом сумрачном царстве.

– Ааааа! – наемник едва не лишился зрения из-за того, что посмотрел на него. Взрыв не смог заглушить звук падения тела с большой высоты. Протерев глаза, Казимир увидел блондина с косой, распростершегося на полу. Оружие застряло в стене, в опасной близости от Алангая.

– Все? – не веря самому себе, спросил наемник. – Это же были все?

– Я не знаю, – покачал головой выживший. – Наверное. В любом случае надо уходить. Нас осталось двое – лучше отступить….

– Отец…. – прошипел блондин, приподняв голову. Лица как такового не осталось – лишь черная обугленная кожа, слившаяся в единую массу. Как он вообще разговаривает? – Они здесь… Отец, просыпайся!

Казимир прервал его вопль выстрелом в затылок, и Каутри умолк навсегда.

– Он же говорил не о бароне? – с надеждой посмотрел наемник на Алангая. – Кого я убил на дороге?

– Это был старший сын, – ответили ему, не сводя взгляда с двустворчатых дверей черного дерева, которых здесь определенно не было секунду назад. – А теперь глава семейства….

Створки дрогнули и начали разъезжаться в стороны, открывая убийцам взор на абсолютную тьму, скрывавшую барона. Выжившие, не сговариваясь, начали стрелять в темноту. Единственная мысль, бившаяся у них в голове идеально совпала: «Если он ударит – живых не останется».

– Вы, – прошипела темнота и… начала двигаться. Из нее выскочили дымчато-черные щупальца, ударили по Казимиру, сломав тому ребра, заставив выронить арбалет, обхватили Алангая и подняли над полом, прижав руки к телу. – Умрете.

Наемник поднял глаза, разглядев через застлавшую их кроваво-красную призму боли скрюченное тело единственного своего товарища в этому аду. Щупальца медленно сжимались, сопровождая это хрустом костей жертвы и криками страданий, постепенно перерастающими в хрип.

Арбалет Алангая упал на пол рядом с ним, все так же пламенея на фоне непроглядной тьмы барона. Алангай наконец дернулся в последний раз и перестал подавать признаки жизни. Еще несколько щупалец появились из тьмы, потянулись к телам поверженных Каутри. Он же не сможет вернуть их к жизни?

«Сможет» – ответил незнакомый голос в его голове, подождал секунду и продолжил: «И ты это прекрасно знаешь, Казимир».

– И что же мне делать? – прошептал наемник, ощущая, что тело из-за переломов стало сильно гибче, чем раньше.

«Убивать. То, что ты умеешь лучше всего» – ответил голос, когда Казимир заметил на поясе Алангая еще один зеленовато-синий шарик.

***

Хейг

Лужа медленно расползалась по столу. Ей было глубоко плевать на то, что ее след на скатерти останется навсегда, она просто продвигалась вперед, огибая тарелки, целые бокалы, иногда затекая в отверстия от пуль. Милена смотрела на лужу пустыми глазами. Из дыры в ее груди тек ручеек крови, снабжающий лужу силами для продвижения. Это так завораживающе….

– Хейг! – я не отреагировал, продолжая наблюдать за растекающейся по столу кровью.

– Хейг! А, черт! – громкий шаг, удар и вспышка боли, вернувшая меня в реальный мир. И сразу еще один удар.

– Да хватит меня бить! – отмахнулся я от Дитриха. Его лицо выражало сейчас крайнюю степень обеспокоенности. – Где Ирден?

– Ушел, – виконт указал на дверь, затем поднял со стола нож. – Сказал не выходить, но что-то мне неспокойно. Пошли отсюда!

– Да, ты прав, – вяло отреагировал я, пытаясь достать револьвер из-за пояса. – Ты видел нападавших?

– Нет, – Дитрих приник к дверному косяку, прислушиваясь. – Кто-то идет….

Я занял позицию с другой стороны двери, приготовившись угостить визитеров свинцом, как только они войдут.

– Темный!!! – заорал мужик в красной робе, похожей на монашескую, бросаясь на меня. Они вынесли дверь, завалили Мальтего на пол, а этот…. – Как же я рад найти тебя!

Из его рта при крике вылетела слюна, попавшая мне на воротник. Из-за удара я оказался на полу, прижатый весом немаленькой туши врага. Но он не торопился меня убивать, напротив, попытался вырвать пистолет из моей руки.

– Кончайте Мальтего! – на миг отвернулся он, и я понял – вот оно, мой шанс! Рукоять трости чуть повернулась, высвобождая тонкий стилет с навершием трости вместо рукояти. – Ты….

Он не успел ничего сказать, клинок вошел ему в глаз. Я надавил, понимая, что если не убью его очень быстро, меня просто затопчут. Рука почувствовала сначала нечто мягкое, затем кость и, наконец, мозг.

Враг мелко затрясся, ослабил хватку, чем я и воспользовался, спихнув его с себя.

– Алангай! – крикнул один из тех, что держали виконта, увидев, как мой револьвер находит себе мишень промеж его глаз. Четыре выстрела – три трупа.

– Дитрих! – молчание. Гора тел не пошевелилась. – Дитрих, поднимайся!

Какое-то шевеление между трупов показало, что Мальтего хотя бы жив. Подняться было тяжело – но гораздо более тяжелым оказалось сталкивание мертвых с виконта.

– Просыпайся! – я ударил его по щеке. Видимых повреждений на теле не было, так что скорее всего просто оглушен. – Вставай! Нас убивать идут!

– Да понял я, – отмахнулся Мальтего, да так, что я оказался сбит с ног. – Ирден….

– Он мертв.

– Но как же….

– Гвардеец бы не пустил сюда врагов, будь он живым! – я вновь встал и предложил руку виконту. Тот покачал головой и встал сам. – Найди оружие, мне надо перезарядиться….

Патронов оставалось критически мало – в кармане обнаружились лишь пять штук. Еще одна такая стычка – и мы останемся безоружными.

– Виконт, – прохрипели из-за двери голосом Ирдена. – Сюда….

Зрелище он представлял собой нынче весьма неприглядное: разбитые губы, многочисленные колотые и рубящие раны, пара ожогов, которые непонятно откуда взялись, и конечно же забытый кем-то в плече тесак.

– Нет, нет, нет, – пытался найти выход из ситуации виконт, бегая от одной стены к другой. – Так не должно было быть….

– Дитрих…. Это были Алангаи, – выплюнул сгусток крови умирающий. Шансов на выживание с таким количеством ран не было. – Едь домой, расскажи отцу….

Правая рука бессильно разжалась, выпуская кастет, звякнувший о пол, но в глазах Ирдена еще теплилась жизнь.

– Каутри! Спаси его! – схватил меня за рукав виконт, отчаянно пытаясь найти выход. – Ты же Темный! Вы чуть ли не с того света людей возвращали! А тут всего-то пара ран.

– Не могу, – устало выдохнул я, заваливаясь на стену. Слишком много всего случилось за день. Слишком.

Гвардеец улыбнулся, глядя, как виконт сначала неверяще посмотрел на меня, а потом с пониманием безвыходности ситуации на Ирдена. Человека, бывшего надзирателем, который только-только стал чуть ближе к виконту, но уже вынужден умереть за него.

– Да как так? Вы же… монстры, которых многие годы пытались истребить….

– Может так и было когда-то, – я посмотрел на гвардейца, наблюдавшего за мной просящим взглядом, и кивнул. Ирден благодарно улыбнулся и обмяк. Служба гвардейца Мальтего завершилась. – Но сейчас рядом с тобой лишь калека, высланный своей семьей, чтобы не мозолил глаза позорным бессилием. Я не могу подчинять себе силы Бездны. Я недостоин зваться Темным.

– Ты…. – виконт поднял на меня глаза полные боли. – Ты должен был меня убить. Здесь. В этом самом месте.

– Увы, но все, что я могу – это дать тебе совет на прощание, – я оперся на трость, поднялся на ноги и направился в комнаты, чтобы забрать книги. – Езжай домой. Прощай, Мальтего.

Дитрих смотрел в спину уходящего калеки. Калеки, которого до дрожи в коленях боялся, а после совместной трапезы даже уважал. Калеки, которого так же отвергла семья, обрекая на смерть. Виконт улыбнулся. Хейг был куда больше похож на него, чем ему казалось.

– Прощай, Каутри….

***

Казимир

«Так и будешь лежать, ожидая своей смерти?» – продолжал настаивать голос в голове Казимира, пока он смотрел, как барон утаскивает своих детей в темноту. «Это твой последний шанс! Убей это чудовище, что оскверняет этот мир одним своим существованием!» – наемник наконец смог приподняться и утвердиться на ногах.

Колени дрожали, перед глазами стояла муть – увидеть что-то кроме тьмы Каутри было сложно. Движение справа! Одно из щупалец обратило внимание на подозрительно живой труп и метнулось к врагу, стремясь уничтожить угрозу жизни хозяина.

«Ты едва стоишь на ногах, но все еще полон решимости сражаться» – удовлетворенно отметил голос. Перекат в сторону, барон промахнулся, задев чей-то труп. У Алангая была еще одна граната.

Наконец, щупальца отпустили его тело, позволив рухнуть на пол, оружие слетело с пояса, прокатившись к Казимиру, и они кинулись добивать последнего врага.

– Умри, – прошептала тьма, исторгая из себя еще и еще дымчатые конечности. – Умри, чужак!

«Они идут поверху» – подсказка пришлась как нельзя вовремя, наемник поднырнул под атаку, прочувствовав своими сломанными ребрами все неровности пола.

«Вдохнешь – скрутит судорогой боли, не смей вдыхать, наемник!» – Казимир это и так прекрасно знал, подхватывая шарик, чуть сжимая его в кулаке и сразу бросая в темноту.

Взрыв осветил темень изнутри, всего на миг показав убийце силуэт. Силуэт Каутри.

«Арбалет Алангая! Прекрасное решение» – отметил голос, когда наемник схватил все еще пылающее оружие, приложил к щеке и, чувствуя как под действием жара плавится кожа, вжал спусковой крючок.

– ААААА! – тьму выгнуло, она затряслась, заставляя щупальца хаотично биться о пол. Больше десятка пылающих снарядов нашли свою цель, своего исконного врага. – Ты ублюдок!

Барон Каутри снова закричал, заходясь в агонии, совсем не замечая катающегося по полу наемника, воющего от боли….

***

Хейг

Дом. Я провел в родовом замке большую часть своей жизни и никогда особенно не тяготел к такому понятию, как дом. Но сейчас, проведя меньше недели вне его, понимаю: «Чем дальше ты из дома едешь, тем больше любишь ты его». Карета мягко перешла с утрамбованной земляной дороги на мелкую гальку, что обрамляла пути вокруг замка.

– Господин! – крикнул кучер, завидевший вдалеке замок. – Мы подъезжаем! Господин….

Последнее слово было произнесено со страхом, и моя голова выглянула посмотреть.

– Не останавливайся, – отвернулся я от разрубленной пополам кареты, в которой до сих пор виднелись человеческие тела. Похоже напали не только на Гурьены….

Рядом с воротами стоял дилижанс без опознавательных знаков. Пустой.

– Жди здесь, – приказал я кучеру, открывая калитку. Дурное предчувствие поселилось где-то под сердцем и начинало леденить внутренние органы. Если враг был здесь – почему не убрали трупы? И где остальные тела, из дилижанса….

– Бездна тебя задери, – я посмотрел под ноги. Здесь явно стояла карета, совсем близко к воротам. Запахи, донесенные до меня ветром, были совсем дурными – жженый порох, сталь и кровь.

Сразу за калиткой лежало три трупа. Зажав нос, я умудрился не вывернуть на тропинку останки своего ужина. Наемники в довольно простом, но в то же время добротном обмундировании. Странным было оружие – арбалеты. Похоже, что планировалась тихая зачистка замка, но что-то пошло не так, и первые жертвы появились уже на дороге.

Еще тела. С каждым пройденным метром я находил новые трупы различной степени повреждений. Все они были наемниками.

– Брат? – среди кустов роз лежал лицом вниз мой младший родич. В затылке торчала арбалетная стрела. Даже после смерти он сжимал в руках любимое оружие – старинную секиру, что обычно висела над камином. «Брат, когда вырасту, я стану великим воином и прославлю семью» – сказал мне младший Каутри когда-то давно. Теперь он лежит здесь, в родовом замке, в обрамлении тел врагов. – Покойся с миром, брат.

Сад кончился, и я наконец узрел то, чего больше всего боялся – выбитые ворота, закопченные окна и дыры в стенах. Здесь был полномасштабный штурм. Остается лишь надеяться, что Каутри перерезали всех, кто вошел внутрь и….

На входе меня встретили тела. Много тел. Наемники, прислуга, охрана – все они слились в единую груду плоти, металла и костей.

Быстро перебирая тростью, я поспешил вперед, ведь если они где-то и оборонялись, то в зале, подле отца. По пути меня встретил труп, отличающийся от всех остальных – красная роба явно выдавала в нем Алангая. Напротив него в стене была обожженная дыра.

– Люси? – в груди врага торчал кинжал с рукоятью из железного дуба. От него все еще исходил тончайший запах ванили. – Нет, нет, нет, это не можешь быть ты!

В дыре виднелись соседнее помещение и сожженное тело, некогда принадлежавшее человеку. Сестренка… как ты могла меня покинуть? Я смотрел на спекшееся в единую черную массу туловище с обрубками конечностей и никак не мог сопоставить ту жизнерадостную девушку, которая всегда поддерживала меня в трудные минуты, и эту головешку.

– Прощай, сестренка. Увидимся в Бездне, – что-го глубоко в моей душе оборвалось, заполняя пустотой голову, избавляя от мыслей. Я извлек из Алангая ее клинок и пошел дальше, слабо воспринимая происходящее.

Зал. Величественное помещение, в котором Каутри собирались на праздники и по особым случаям, выглядело жалко. Многочисленные выбоины в полу, рухнувшая люстра, разорванная на части и сожженная до тла картина, дыра в потолке – все говорило о том, что именно здесь Темные дали последний бой врагу.

Я опустился на колени, глядя на дверь к отцу – ту, за которой всегда таилась вечная тьма, но не пугающая, а дружелюбная, своя, родная. Сейчас там ничего не было. Голые серые стены без окон, ровный серый пол и старинное кресло, стоящее посередине.

– Отец, – я смотрел на невероятно бледные ноги, что лежали на кресле. Верхней части не было – лишь черная головешка. Справа и слева от кресла лежали тела моих братьев. Найл, Вирт и другие…. – Как же вы так?

Я потянулся рукой к сумке, извлек скрипку и без единой мысли в голове начал играть, вспоминая, какими они были.

Найл – жестокий, но до бесконечности преданный семье человек, однажды покалечивший меня, коривший себя за это всю оставшуюся жизнь. Что бы ни происходило – он всегда был предельно вежлив и обходителен даже с врагами.

Вирт – гордый, энергичный, всегда соревнующийся с братьями, но в то же время всегда готовый им помочь в любом начинании, мечтающий получить признание от отца. Его ледяная ухмылка никогда не сулила ничего хорошего.

Люси – мой дражайшая сестра, что всегда помогала почувствовать себя лучше, как бы тошно на душе не было. Ее любимые ванильные духи никогда не померкнут в моей памяти.

Барон – не только холодный и жестокий правитель, но и любящий отец, готовый пойти на все ради своих детей.

Алангай – человек, которому я всадил клинок в глаз и медленно погружал, пока он не умер. Почему мне стало так спокойно? Я еще раз вспомнил трясущееся в агонии тело врага, еще раз пережил его убийство и почувствовал, как стало лучше. Мелодия изменила тональность и перестала быть плачем по погибшим. Она стала обещанием.

Я улыбнулся трону своего отца. Теперь Хейг Каутри знает, что он будет делать. И будет делать это с удовольствием….

***

Дитрих

Ветер приподнял тряпку на кресте, обнажая две кривоватые ветки, что образовывали крест. Их было пять. Пять могил, что встретили Дитриха у дома. Поместья больше не существовало – на его месте были лишь обгоревшие руины.

– Отец… – на одной из могил лежал череп. Левая глазница была оправлена в серебро – единственная метка, что осталась от графа Мальтего после смерти. Череп был прибит к могиле Хранящим кровь, вошедшим по гарду в землю. Единственный родовой артефакт, который могли использовать только члены семьи и только для защиты своих. – Как же глупо ты погиб….

Остальные могилы ничем друг от друга не отличались – мать и племянники Дитриха были закопаны в землю без всяких опознавательных знаков. Он никогда не испытывал к ним любви, но Дикий не пожелал бы такой могилы и самому лютому врагу.

– Не хватает двух, – заметил виконт, вспомнив, что дядя Лис и Виктория тоже были в поместье. Викторию, скорее всего, взяли как заложника – Алангаям после выкашивания всех Мальтего потребуется марионетка, что займет место графа, иначе подданные начнут бунтовать.

То, что дядя остался в живых, немного попустило Дитриха, ему больше не хотелось сесть на могилы семьи и не вставать до самой смерти. Хоть это и было очень странно. Вся семья полегла, дом сгорел, а Лис выжил? Думать о том, что любимый дядя вполне мог оказаться предателем, не хотелось, но мысли все время возвращались к этому.

Бессилие охватило разум Дикого, ему было больше некуда идти, больше не было места, которое он мог назвать домом, или хотя бы там, где краткая дрема не обернется вечным сном.

«С этого момента, что бы ни происходило с вами, кто бы за вами ни гнался, кто бы ни желал убить, вы желанные гости Гурьенов!» – раздался в воспоминаниях голос Милены. Пусть из семьи Гурьенов никого не осталось, а Алангаи скорее всего уже ищут пропавшего виконта, источники – единственное место, где Мальтего могут искать свои, будь то союзники или выжившие члены семьи.

– Если дядя Лис и впрямь предатель, шансов выжить у меня немного, – невесело усмехнулся Дитрих, смотря на отблеск солнца на серебристом навершии Хранящего. – Поеду туда и будь что будет….

Рука виконта плотно обхватила рукоять рапиры и выдернула ее из земли. На клинке не было ни единого пятнышка – значит хотя бы один Мальтего, кроме держащего рапиру, жив и род все еще живет.

– Разворачивай! – приказал Дикий кучеру. – Мы едем назад, в Гурьены.

***

Лис

Капли дождя, что тихо, робко, неспешно начали аккуратно касаться пыльной дороги и за пару часов превратили нормальный тракт в грязевое месиво, в котором надо было очень осторожно выбирать путь, дабы не поскользнуться. Фигура в темном плаще умело лавировала между лужами и особенно размокшими местами, будто бы зная, куда надо ступать, чтобы не упасть.

Редкие путники провожали фигуру недоуменными взглядами: «Что за сумашедший будет путешествовать в такую непогоду?», некоторые из которых даже предлагали присоединиться к ним на привале. Путник благодарил таких поклоном, но продолжал свой путь. Он и так потерял много времени. Непозволительно много времени.

– Как бы не опоздать, – выдохнул Лис, добравшись наконец до кромки леса, в котором ступать было куда комфортнее. Беспричинное беспокойство начало набирать обороты еще вчера, когда Мальтего покинул таверну затемно, чтобы поторопиться к Гурьенам, где в одной клетке с Каутри сидел любимый племянник. – Надеюсь Темный еще не прикончил тебя, Дитрих….

Лис верил в находчивость виконта, тот, хоть и умел находить неприятности, но всегда выходил из них сам, без помощи и вмешательства родни. Каутри – серьезный противник, но отнюдь не непобедимый. Война сотню лет назад с Алангаями это доказала, пусть противники Темных и плодились как кролики.

Лес – единственное место, в котором брат графа чувствовал себя спокойно. Пятилетняя ли война, на всем протяжении которой Лис партизанил по лесным дебрям, явилась тому причиной, или просто любовь к местам, которые не становятся непроходимыми во время дождя? На этот вопрос ответить не мог даже сам Мальтего, но конкретно в этом лесу беспокойство только усиливалось.

Неужели опоздал? Может не хватило совсем чуть-чуть времени?

– Хватит! – ударил Лис ни в чем не повинное дерево, чтобы успокоиться. Боль немного отрезвила его, но Мальтего все еще был слишком напряжен.

Что делать по прибытии? Кинуться ли в ноги Дитриху, прося его свергнуть графа? Убить ли его как только покажется на глаза?

Лис не знал, что он сделает, но точно был уверен в одном – жалеть о своем выборе не будет. Из-за кромки деревьев показались белые стены сада – Гурьены были буквально в двух шагах. Из нескольких труб поднимался дым – на первый взгляд все было в порядке.

– Пора навести здесь шороху, – сказал Лис Мальтего, надевая серебряную Маску.

Глава 4

Бьерн

Ужин при свечах – одна из самых романтичных вещей в этом мире. Полумрак, вино – все это создает непередаваемую атмосферу уюта и единения с человеком. Если это человек, которому ты небезразлична….

– Почему ты не ешь? – спросил Бьерн с другой стороны стола, заметив, что Виктория смотрит на содержимое своей тарелки как на ядовитую змею. Безусловно, Мальтего привыкла к более утонченным блюдам, но что не так с шикарной жаренной вырезкой? – Недостаточно изысканно для графини?

Последняя фраза сопровождалась настолько ехидной ухмылкой, что девушка по другую сторону стола обиженно фыркнула и аккуратно положила вилку с ножом на стол.

– Меня беспокоит тот факт, что именно за этим столом сидела хозяйка Гурьенов, когда твои люди ее убили.

– И сидела Милена прямо на том месте, где сидишь ты, – рассеяно проронил Алангай, допивая вино. Стол, безусловно, тщательнейшим образом отмыли, так как это единственный предмет мебели, который подходил для их нужд.

Виктория брезгливо осмотрела свою часть стола, и, не обнаружив там следов крови, отодвинула стул и встала. Ее начинало нервировать подчеркнуто-вежливое отношение маркиза Алангай, которое иначе как холодным не назовешь. С ней обращались как с дорогим и редким цветком, который надо регулярно поливать, выставлять на солнце, хвалить, чтобы не завял, но своей воли цветок не имеет и иметь не может.

– Когда мы, наконец, уберемся отсюда? – Мальтего нависла над Алангаем, словно стремясь выдавить из него ответы.

– Виктория, вы не будете есть? Тогда я доем, уж больно вырезка хороша, – маркиз подвинул к себе ее тарелку, отрезал себе кусок мяса, откусил и только потом ответил: – Когда закончим все дела здесь. Терпение, моя дорогая, терпение.

– Я не желаю более находиться в этом месте массового убийства! – чуть топнула для экспрессии Виктория. – Утром я видела следы крови в зале, что затекла меж половиц!

– А разве вашего мнения кто-то спрашивал? – Бьерн посмотрел прямо в глаза Мальтего, которая чуть отступила, испуганная гневом, что блеснул в глазах маркиза. – Виктория, вы совершили достаточно ошибок, чтобы избавиться от вас, не испытывая угрызений совести. Благодарите свою беременность за то, что живы.

– Да как вы…. – Виктория уже замахнулась, чтобы дать пощечину Алангаю, но в крайней точке замаха ее ушей достиг выстрел.

– Сядь, – скомандовал Бьерн, вставая из-за стола. В соседней комнате кто-то закричал.

***

Казимир

«Просыпайся!!!» – голос в голове настойчиво требовал внимания Казимира, игнорируя все его потуги заснуть обратно. Путешествие выдалось не из легких, ожог на лице до сих пор чесался под повязкой, а правая рука настолько плотно замотана бинтами, что почти не сгибается.

– Да чего тебе? – наконец отреагировал он на очередной ментальный вопль. – Чего разорался, я тут уснуть пытаюсь?

«Прислушайся» – Казимир послушно прикрыл глаза и попытася ощутить ушами дом. Едва слышный храп часового, завывание ветра снаружи – ничего необычного. Но еще с замка Каутри наемник понял одну простую истину: когда голос говорит – надо слушать.

– Ничего, – уверенно заявил Казимир, прозванный Паленым после того, как пострелял из оружия Алангая. Бинты все еще закрывают половину лица, и с ними сложно спать, но куча денег и уважительные взгляды определенно стоили того.

«Убийца Каутри». Ага, как же. Добил умирающего и воспользовался чужим оружием против другого. Вот бы встретиться с одним таким в честном, открытом бою….

«Вот! Слышал?!» – голос продолжил настаивать, когда наемник понял, что его так напрягло – храп часового прекратился, а криков его командира, ругающего раздолбая, еще не слышно. Тихие, буквально воздушные шаги пронеслись мимо его комнаты, выделенной личным приказом Алангая, и пропали дальше.

– Спасибо, – поблагодарил наемник голос, пообещав себе наконец разобраться, что же он такое. Секунду поколебавшись, Казимир осторожно поднял арбалет, на котором все еще виднелись следы его плоти, буквально пригоревшие к неизвестным узорам.

Тишина, но что-то глубоко внутри наемника подсказывало, что неизвестный ушел вглубь Гурьенов, туда, где остановились аристократы, которые и спонсировали всю эту кампанию.

– Твою мать, – тихо выругался Паленый, когда увидел часового с почти отрубленной головой. Некто настолько сильно ударил его по шее, что череп на месте удерживал лишь небольшой шмат кожи.

«Подними тревогу! Иначе он еще кого-нибудь прирежет!» – голос уже начинал паниковать.

– Нельзя, – так же тихо продолжил наемник, осторожно заглядывая за угол. – Он легко и незаметно проник сюда и уйдет, как только услышит крики.

Еще один труп – этому голову снесло начисто, она лежала чуть поодаль, успев немного прокатиться по полу. Кто же ты такой, ночной визитер?

– Трево…. – в комнате напротив раздался выстрел, затем кто-то попытался крикнуть, но его прервали, да так, что дальше был слышен только хрип.

Ворвавшись в приоткрытую дверь, Казимир готов был поднять арбалет и превратить вражину в ежа, но внутри комнаты увидел… себя. Зеркальная маска, что смотрела на наемника, заменяла убийце лицо, а его правая рука сжимала кинжал, которым только что прикончила крикуна.

Как таким коротким оружием вообще можно сотворить такое? Перерубленное горло – одно дело, но лишенная всего, что ниже плеча, рука и распоротый живот сильно бросались в глаза.

На миг застыло все – убийца смотрел на наемника, Казимир смотрел на свое отражение в маске, когда их прервали.

«Бей!!!» – резкий как хлыст ментальный крик заставил тело действовать не раздумывая – шаг вперед, и прикладом в горло. Связка, отработанная много тысяч раз, выдаваемая по команде инструктора быстрее мысли, сработала безукоризненно: убийца схватился за шею, шагнул назад и чуть согнулся, открывая затылок, куда и пришелся последний удар.

– Красивый ножик, возьму себе, – поднял с пола оружие наемник, отметив его практичное изящество – ни единого украшения, лишь рунная вязь на клинке, которая наверняка означала какую-нибудь пафосную чушь. Казимир убрал нож за пояс, набрал воздуха в легкие и закричал: – Тревога! Враг на территории!!!

***

Хейг

Как воевать против целого герцогства, не имея армии, денег и союзников? Оказывается даже планировать такое очень и очень сложно. Как ни крути ситуацию – оказываешься в проигрыше, и это единственный вывод, к которому я пришел за полтора дня пути в Гурьены.

Вернуться и просить помощи у вассалов не вариант, сразу разбегутся, как только узнают о падении Каутри. Из старых союзников почти никого не осталось, а те, что остались, скорее займут твой дом, объявив владения своими, а тебя преступником, что скрывается от правосудия.

Карета остановилась минут десять назад, но кучер опасался меня трогать, даруя еще немного времени на размышления. Из живых союзников оставались только Мальтего…. И единственное место, где я могу встретиться с их представителем – это горячие источники.

– Хейг! – крикнул Дитрих из кареты, что только-только прикатила. Распахнув дверь, Дикий выпрыгнул и длинными прыжками ринулся ко мне. – Живой, выродок!

– Я тоже рад тебя видеть, – я вышел, чтобы поприветствовать своего единственного живого друга, радостно улыбаясь. – Дитрих, я….

Кучер, что сидел на карете Мальтего повернул ко мне голову, чуть склонил ее и растерялся. Да так растерялся, что от сидящего остались только ноги. Огненный всполох заставил зажмуриться, позволив заметить стрелка – некто с арбалетом, пламенеющим огненными узорами, разворачивал оружие ко мне.

– Сюда! – я впрыгнул внутрь кареты, потянув ногу, распахнув дверь, дабы Дитрих успел заскочить, пока кучер, быстро сообразив что к чему, истерично бил лошадей:

– Но! Но!!! Быстрее! – кричал он, пригибая голову от выстрелов арбалетчика. Дикий влетел внутрь, когда мы уже неслись вдаль. Последние патроны револьвера ушли в сторону стрелка, чтобы он не додумался стрелять по колесам.

– Как же я рад, что ты жив, – крепко пожал мне руку внутри Мальтего, ничуть не расстроившись гибели своего человека. – Похоже Алангаи таки достали и Темных?

– Я последний, – кивнул я, пряча бесполезное теперь оружие. – А у тебя….

– Два с половиной, – усмехнулся Дитрих, поправляя новенькую рапиру на поясе, а когда заметил мой недоумевающий взгляд, пояснил: – Беременная сестра и дядя. Мальтего пока лидируют.

– Я все понимаю, но я на такое не соглашался!!! – сообщил кучер, перекрикивая ветер, на что реакция была одновременной и однозначной.

– Заткнись и следи за дорогой!!! – хором сообщили ему пассажиры.

***

Лис

Свет бесшумно пробежался по полу, заглянул в каждую щель меж половиц, обнюхал каждый уголок коридора, прыгнул на беленый потолок, чуть тронутый плесенью, вернулся на пол и наконец заглянул под дверь. Сначала немного, но с каждой секундой он становился все смелее, освещая все большую и большую часть комнаты.

И, когда свет коснулся век Лиса, замок уже был открыт, а держащий лампу довольно улыбался, глядя на связанного Мальтего. Пленник медленно поднял голову и осторожно приоткрыл глаза.

– Неважно выглядишь, – Бьерн сделал шаг ближе и опустился на пол, не обращая внимания на то, насколько была грязна кладовка, спешно переоборудованная под темницу. – Мальтего….

Лис покачал головой, раздвинув длинные пряди серебристых волос, чтобы Алангай получше рассмотрел его, и криво улыбнулся, подчеркивая разбитые губы, синяк под глазом и покрасневшие глаза.

– Бывало и хуже, – довольно бодро для пленного отвечал Лис, пытаясь разобраться, почему вместо горячих источников с кучей богатых гостей, проституток и алкоголя, он обнаружил военный штаб с толпой бойцов и живым Алангаем. – Может представишься?

– Прошу прощения за свою невежливость, – серьезно кивнул тот, взял из рук подошедшего наемника флягу с водой и прислонил ее к губам Лиса. – Меня хочут Бьерн Алангай, я….

– Маркиз герцоства, – оторвался от воды Мальтего, в голове которого уже пронеслись сотни вариантов происходящего и только один объяснял небольшую армию у него в графстве. – Смелости у вас не занимать… вторгнуться в богатейшее графство с сильным войском и серьезными союзниками.

– Если бы все Мальтего были бы так же умны, как вы – вряд ли бы из рода выжила только троица, двое из которых здесь, – улыбнулся Бьерн, наблюдая за расширившимися зрачками Лиса. Тот был, если не в шоке, то как минимум в ярости, но не выдал этого ни единым движением мускулов. – Честно говоря, это сильно облегчило мне душу, благодарю вас.

– Значит… Виктория? – грустно улыбнулся Лис, пожав плечами, испещренными старыми шрамами. – Любимая дочка графа, и все же с ней было что-то нечисто….

– Черт побери, – счастливо улыбнулся Алангай, да так, что пламя в лампе резко увеличилось в размерах, но уже через секунду стало как прежде. – Не желал бы я иметь вас во врагах, Лис. Невероятным везением можно назвать то, что вы пришли сюда.

– Трое… Неужто Дитрих, раздолбай сумел улизнуть от вас? – наконец нашел лучик света в сумраке поражения Мальтего и довольно улыбнулся. – Не получилось тихого захвата власти, да?

– Виктория оказалась чересчур инициативной, – поморщился как от пощечины Бьерн. – Едва не порушила все.

– Почему я еще жив? – посмотрел прямо в глаза Алангаю пленник. – Для того, чтобы вассалы не бухтели, вам достаточно Виктории, а я и Дитрих должны умереть. И виконт вскоре погибнет, раз уж вы взялись за него всерьез.

– Почему? – удивленно вскинулся Бьерн. – Да потому что я вас безмерно уважаю. Герой войны, великолепный военачальник, который почти что в одиночку тащил на себе кампанию Пятилетней войны, непревзойденный боец! В детстве вы были моим кумиром. И просто убить вас будет невероятным неуважением.

– Спасибо за похвалу, – кивнул Лис, вспомнив на миг тот лес, один образ которого заставил его мысленно содрогнуться. – Но живой я куда опаснее мертвеца.

– Ну почему же? – пожал плечами Бьерн. – Я очень не хочу вас убивать, вся моя сущность буквально кричит о недопустимости этого. И поэтому у меня для вас есть предложение. Тайна Маски в обмен на вашу свободу.

– Маски… – Лис мысленно выдохнул: «Маска очень опасна, но использовать ее вряд ли смогут, а вот Кинжал подчинится почти любому, кто его держит, и будет лучше, если его не найдут как можно дольше».

– Вы уедете на корабле в любой другой Берег на ваш вкус и сможете начать там новую жизнь, с кучей денег, которую вы получите, это будет несложно. В этом я, Бьерн Алангай, вам клянусь своей душой, – закончив фразу, маркиз прокусил палец и выдавил капельку крови прямо в пламя лампы, которое взметнулось ввысь, приобретя кроваво-красный оттенок, вернувшись к нормальному размеру лишь через минуту.

– Увы, но я откажусь, – улыбнулся Лис своему пленителю. – Тайны Маски стоят гораздо дороже моей жизни….

– Ахах, – засмеялся Бьерн, ничуть не огорчившись отказу, затем встал, взял с собой лампу и сделал шаг к выходу. – Именно такого ответа я и ожидал от Лиса Мальтего. Мы вскоре переедем, так что вы уж потерпите эту кладовку еще денек. Я к вам зайду чуть позже.

Дверь закрылась, шаги исчезли в глубине дома. Лис улыбнулся в темноту.

– Дурак. Но мне он сумел понравиться, будет жаль обламывать….

***

Хейг

Солнце медленно и неумолимо приближалось к лесным кронам, знаменуя то, о чем я мечтал последние часа три. Привал. Такое простое, но в то же время очень сладкое слово, значащее ничего для обычного человека, но для меня оно подобно объявлению мира в затяжной войне, или признанию в любви от близкого человека.

– Чего остановился? – спросил Дитрих, увидев, что моя тушка почти лежит на стволе кривого дерева.

– Привал, – мои ноги окончательно отказались мне повиноваться, и я сел прямо на землю. – Надо отдохнуть.

– Надо уйти как можно дальше, пока они не поняли, что мы бросили карету и решили уйти в лес! – Дитрих подошел ближе, намереваясь продолжить тираду, но осекся, заметив чуть синеватый оттенок моего лица и небрежно брошенную на дороге трость. – Ладно, ночуем здесь.

Пока Мальтего собирал какие-то ветки, листья и прочие нужные вещи для комфортного ночлега, я пытался отдышаться, еще раз прокручивая в голове всю имеющуюся информацию.

– Либо сестра, либо дядя на стороне Алангаев, – уверенно заявил виконт, пытаясь высечь искру на гору сухой травы. – Если бы не предательство, отец точно смог бы уйти, но против подлости ни один родовой артефакт не спасет.

– Расскажи мне о них, – попросил я, грея руки у небольшого костра. – Что они вообще такое, эти артефакты?

– Сложно сказать точно, – пожал плечами Дитрих, усаживаясь на небольшую лежанку, которую смастерил из богатых листьями веток. – Наша семья получила их от предков, которые могли создавать такие штуки. Например это.

Мальтего достал из-за пояса рапиру и протянул мне рукоятью вперед. Я принял этот жест высочайшего доверия, взвесил в руке оружие. На вид оно казалось тяжелее, но ничего особенного в нем на первый взгляд не было.

– Хранящий кровь, – Дитрих вернул клинок за пояс. – Рапира, которую могут использовать только прирожденные Мальтего, и только если есть живые члены рода, кроме держащего ее. Она… как бы сама направляет руку владельца, чувствует уязвимые места противника. В ближнем бою, с Хранящим кровь в руках Мальтего почти непобедим.

– Надо же. По ней не скажешь, что она нечто особенное. А если за рукоять возьмется кто-то другой?

– Ему будет очень плохо, – кровожадно улыбнулся Дитрих, вспомнив один инцидент. – Увы, но не все артефакты подчиняются только членам моей семьи. Тот же Кинжал, что делает человека, держащего его в руке, значительно сильнее. Вернее, он остается настолько же сильным, просто может использовать гораздо больший ресурс мышц, чем обычно…. В обмен его владелец должен тщательно следить за своими словами, ведь нарушенное хозяином обещание обернется его смертью.

Виконт замолчал, смотря в огонь. Я не стал его трогать, пусть рассказывает, что сочтет нужным.