Читать книгу Вспомни меня - Любовь Александровна Хилинская - Страница 5

Катя так неожиданно для себя вписалась в коллектив, что стала чувствовать комфорт чуть ли не с первых дней работы. Конечно, поначалу у нее были опасения, что ей не понравится, все-таки, одно дело работать в родзале и принимать роды, и совершенно другое – быть в амбулаторном звене в паре с врачом. Варвара Алексеевна, кстати, оказалась вовсе не суровой дамой, как показалась вначале, а вполне улыбчивой женщиной, любящей беременяшек и сюсюкающих с ними на бог знает каком языке, вызывающем умиление у всех окружающих.

– А кто это у нас тут пришел? – встречала она у двери пациентку и продолжала: – Это Дашенька/Глашенька/Аленушка, – и так далее по списку.

Усаживала посетительницу поудобнее, так как, если это был первый прием, то длился он не менее часа, в который изучалось все, что могло иметь отношение к беременности – как жила беременная с рождения и до сего дня, рожала ли раньше или была беременна, как все это происходило у ее мамы и бабушки и много другого, что на первый взгляд вообще не имело никакого отношения к «пузожителю», но оказывалось важным в тактике ведения.

– К нам же простые женщины не идут, – вздыхала врач, – ты посмотри, у каждой риски огромные. Кто-то с невынашиванием приходит, разочаровался в женской консультации, а кто-то и вовсе после ЭКО, да не с первого раза, а с пятнадцатого! Намыкались, бедняжки, натерпелись, и наша задача – сделать так, чтобы они чувствовали себя комфортно и счастливо в этот непростой период. Чтоб, как они на форумах пишут, можно было наслаждаться беременностью, а наша с тобой задача – сделать так, чтобы проблемы, которые могут возникнуть, не дали ей прерваться. Так что, Катенька, работаем на благо населения!

И Катенька работала – измеряла рост и вес, размеры таза, окружность живота, слушала сердцебиение плода, заполняла миллион бумажек на анализы и так далее. Поначалу ей было скучновато, но после первой зарплаты, пришедшей на карту, девушка кардинально поменяла свое мнение – сумма оказалась в три раза больше, чем она получала в своем родном родильном отделении. И при этом не было никаких дежурств, ночных бдений, внеочередных выходов на работу и всего прочего, отчего под глазами имелись темные круги размером с озеро Байкал.

Одно только ее тревожило – Григорий, мать его за ногу, Плотников. Эта скотина в сторону акушерки даже носа не поворачивала, предпочитая зубоскалить с молодыми операционными сестрами, незамужними томными красотками в модных медицинских костюмах. Те же все как одна были волооки, чернобровы и со смоляными кудрями. Не оперблок, а модельное агентство! Но работали все мастерски, хирурги очень хвалили их на каждой еженедельной планерке.

Катя злилась. Первое время она нарочно старалась попадаться засранцу на глаза почаще, но тот только кивал задумчиво, и скользил мимо в своих белых кроксах, даже не делая попытки воскликнуть: «Ба, да это ты!», после чего заключить девушку в объятия и умчать на оленях (тут девушка злорадно хмыкала) в свою неведомую даль.

Григорий же всяческих надежд не оправдывал. Более того, он делал вид, что они не знакомы. И ему б рано или поздно удалось убедить в этом начинавшую сомневаться в себе акушерку, если б та каждый вечер не забирала с садика точную его копию.

– Даже нос у тебя от отца! – бурчала она дочери, придирчиво разглядывая ту во время сна. – От меня одно место, и то ниже пояса!

Парень был завидным холостяком, но, судя по поведению, менять свой статус в ближайшее время не собирался. Медсестры любили позубоскалить в отсутствие врачей и частенько перемывали кости ему, а также другим неженатым коллегам.

– Вот ты, Катя, как считаешь, есть у нас шанс или нет? – спросила ее как-то хохотушка Виктория, наливая чай и забираясь с ногами в кресло в дежурке. – Ты ж человек новый в нашем коллективе, наверняка тебе со стороны виднее. Я вот прям мечтаю этого Плотникова уже в ЗАГС потащить, да только он как Фигаро – то тут, то там.

– Не Фигаро, а шмель, – усмехнулась еще одна коллега, Машенька, тоже брюнетка с кожей цвета сливок и темными глазами, похожими на две маслины. – Огромный такой шмель, который летает с цветка на цветок, выпивает нектар и летит к следующему. Такого разве можно одним цветком удержать, а, Вик? Ты посмотри на него, он же типичный блядун! Нафига тебе такой? Он от тебя бегать будет налево, только свист стоять, а ты сиди жди его дома, босая, беременная, на кухне, готовь ему обед из семи блюд и жди, пока твой шмель домой заявится, весь в чужих духах и с помадой на х…

Договорить она не успела, так как то самое насекомое, о котором шла речь, открыло дверь и появилось в поле зрения девчонок.

– А чем это тут так пахнет? – осведомился он, открывая микроволновку и доставая контейнер с Катиным обедом. – Мммм! Волшебно просто! Девушки, признавайтесь, кто такой кулинар-искусник, я тому готов отдать свое сердце!

– Мое! – буркнула ему акушерка, подходя и буквально вырывая контейнер из рук. – Оставьте свое сердце при себе, доктор, мне оно без надобности. Я человечину не ем!

– А вы язва, Катюша! – соизволил обратить на нее свое царственное внимание хирург. – То есть, если я вот вас сейчас замуж позову, вы откажетесь?

– Ну рискните! – внезапно обернулась Катя, нарочито медленно смерив Григория взглядом с ног до головы. – Вдруг я соглашусь? Что делать-то будете?

Плотников не успел открыть рот, как в дежурке появился еще один хирург, Дмитрий Рогожин, который также начал принюхиваться.

– Божественный аромат! – закатил он глаза. – Дайте же мне немедленно вкусить эту прелесть! Кто это готовил?

– Она! – прыснула Виктория, указывая на Катю пальцем. – Но тут, Дмитрий Викторович, у вас конкурент имеется, он уже Катю замуж позвал почти.

– Вот этот вот? – уточнил хирург, бросая взгляд на скрестившего руки на груди Плотникова. – Не, это дохлый номер, этот не женится, даже если его на аркане поволокут. Так что не теряйте время, девушки, давайте мне свою еду, я проведу пробы и определюсь, кто сегодня станет моей женой!

Катя фыркнула, а затем ушла на дальний конец стола и уселась за него, взяв в руки ложку и сунув ее в свой контейнер с самым обычным борщом, который умела готовить по простому украинскому рецепту. Она сунула первую порцию в рот, а затем подняла глаза и встретилась взглядом с Плотниковым, который продолжал смотреть на нее, все также стоя у окна со скрещенными руками. И такой этот взгляд был странный, изучающий, словно она лабораторная мышь, что девушка не выдержала и вздернула вверх бровь, мол, что надо, человече?

Хирург отвернулся, переведя взгляд на щебетавшую Вику, которая уже разогревала ему обед, и затем вовсе потерял интерес к акушерке, чем вызвал в той волну гнева. Ах ты так! Ну ничего, ты еще узнаешь, где раки зимуют!