Читать книгу Планета без названия. Сказка - Любовь Арзамасцева - Страница 4

И наступила ночь. И рассыпались по небу звезды. И явилась Луна, полноправная хозяйка всего ночного небесного свода. И начала свой обычный неспешный обход вокруг Земли, тщательно осматривая ночной ландшафт своей старшей сестры.

Она любила ее, хотя и видела всегда только ночью. Зато у нее была мечта: -«Увидеть Землю днем». Мечта, возможно, была и трудно исполнимая, однако было для чего жить. Приблизившись к дачному поселку, Луна отдала привычные распоряжения своим лучам заглянуть во все его уголки и принести ей полученные сведения. Те быстро принялись за знакомую работу и, обежав все дачи, хотели было вернуться назад с донесением, что все в порядке, но неожиданно услышали тихий разговор возле одного недостроенного дома с расписными ставнями на окнах. Они любили этот дом, потому что художник, возможно и не имел академического образования, зато имел смелость разрисовать ставни, и на них дневная Земля и ночная Луна оказались совсем рядом, что очень нравилось их хозяйке. Лучи спустились пониже и внимательно стали всматриваться и вслушиваться во все происходящее.

А происходило что-то не очень уж приятное для обитателей дома с расписными ставнями. На углу несуществующего забора, стояла большая черная машина с зеркальными, открытыми окнами. Возле машины два здоровенных, бритых парня в цветных штанах и черных майках отчаянным шепотом ругались между собой:

– Ты что, Мишан, совсем память потерял? – шипел тот, что пониже, на того, что повыше.

– Отвали! – грубил другой, – Я еще не пьяный. Я запомнил этот дом с расписными ставнями. Он здесь один такой. Я как раз под фундамент сумку бросил.

– Ну и где она? – угрожающе наступал «братан».

– А я откуда знаю! Может, ее кто-то уже пристроил.

– Уж не ты ли?

– Да отвали ты! Говорю тебе, я здесь ее бросил.

– Может, хозяева подобрали?

– А ну загляни на крыльцо. Посмотри, замок висит?

Братан направился к дому, но не успел дойти до символической калитки, как на него обрушился оглушительный собачий лай. Он кинулся обратно к машине, ругая на чем свет стоит эту проклятую собаку и всех собак на свете, которым не спится ночью.

Оба «крутых» скрылись в машине и принялись совещаться между собой, а лунный луч тем временем, скользнул в комнату и внимательно оглядел обитателей дома.

На двух самодельных кроватях разметались в крепком детском сне две хорошенькие девочки. В ногах у старшей свернулся калачиком кот. В ногах у младшей развалился в меру тощий пес, очень довольный только что проделанной работой. На карнизе одного из окон мирно посапывали две трясогузки и всем им снились очень приятные сны.

Лунный луч ласково поцеловал всех спящих и вернулся на улицу, к сидящим в машине. Те и не собирались уезжать. Их тоже можно было понять. У них образовалось совершенно безвыходное положение. Пропали деньги, заработанные, хотя и неправедным, но рискованным трудом. Утром, еле-еле избавившись от милиции, сидевшей у них на хвосте, они кое-как успели разъехаться и выбросить «заработанное» по пути. И это «заработанное» нужно немедленно вернуть, иначе неприятности и покруче, явятся уже не от милиции. Необходимо было срочно разработать план действий.

План был разработан быстро. Он не отличался большой изобретательностью, но предполагал стремительность и натиск. Быстро разбить окно, обезвредить собаку, и если, понадобится, то и обитателей «хапуг», найти деньги и быстро смыться.

Еще быстрее, чем успели «крутые парни» приготовиться к нападению, Луна получила сообщение о происшествии, и разработала свой, тоже очень стремительный план, по оказанию помощи беззащитным обитателям славного дома.

Хотя и говорят некоторые философы, что Луна одинаково равно освещает путь и преступникам и жертве, но на то они и философы, чтобы иметь свое мнение на этот счет. Луна на них никогда не обижалась, потому что грех сильному обижаться на слабого; тем более что эти слабые, особенно поэты, столько похвал наговорили ночной красавице, что можно было простить им эту небольшую неточность в описании ее характера. Она дала указание лучу, и тот выполнил его мгновенно и точно. Даша частенько лунатила по ночам, потому что талантливые люди всегда имеют какую-нибудь странность в своем характере. Но, на сей раз, эта странность сослужила хорошую службу.

Луч набросал ей план поведения, и Даша исполнила его автоматически и равнодушно, потому что пребывала при этом в глубоком сне. Она встала. Открыла окно. Подошла к спящей сестре. Взяла ее на руки. Поманила за собой, моментально проснувшихся зверей и птиц, и тихо скользнула вниз. Затем, осторожно ступая по мокрой траве, девушка неслышно пошла к калитке, и, именно в тот момент, когда бандиты завернули за угол дома, вышла из-за другого угла и проследовала к машине. Уверенно, как будто всю жизнь ездила на мерседесе, открыла дверь машины. Уселась за руль. Уложила сестру рядом. Пригласила на заднее сиденье странно тихих и послушных, Аблоката и Муськина Кота, и, продолжила свой безмятежный сон. Обе птицы уселись на плечи девушки и молча ждали дальнейшего развития событий.

Луч тем временем, начал осторожно щекотать губы младшей сестры. Та поморщилась, поморщилась, чихнула. Проснулась. По привычке улыбнулась. Затем потянулась, оглянулась вокруг и испугалась. Сначала решила, что это сон. Потом подумала что это не сон. Хотела впасть в привычную заполошность, но звери не дали. Симпатия девочки к новым друзьям была настолько велика, что она охотно и довольно спокойно сначала, выслушала все, что поведал ей Аблокат, который высказал вполне резонное предположение о том, что в дом по-видимому забрались воры и Даша решила их спасти.

– Да как же спасти? – с назревающей заполошностью возразила Саша, – Она же спит! Вы что не видите? Она просто слунатила и затащила нас сюда. Она постоянно лунатит.

– Тогда ее надо разбудить, – предложил Муськин кот. – Но только очень осторожно. Знаю я этих лунатиков! Они частенько по ночам вместе со мной гуляют. Только зазеваешься, на хвост наступят, а если замяукаешь, так они от неожиданности могут и в обморок упасть, как будто это я им на хвост наступил.

– Тебе и по ночам не спится! – не утерпел и по старой привычке съязвил Аблокат, хотя именно он первый и проснулся в эту ночь.

– Не время пикироваться! – вступила в диалог Фийя, – Будите Дашу.

Муськин кот немедленно принялся за дело, и, промурлыкав над ухом девушки какую-то свою песенку, заставил таки ее открыть сонные очи. Затем, также осторожно и деликатно, как это умеют делать иногда коты, посвятил ее в суть дела.

Даша сначала слушала его россказни, как слушают иногда маленькие дети сказки на ночь, но затем, проснувшись окончательно, и, увидев, что сидит в совершенно незнакомой машине рядом с испуганной младшей сестрой, поняла, что они действительно в опасности. Ею овладел вдруг панический страх. Одни среди темного леса, в чужой незнакомой машине. А в доме возможно воры и убийцы, – О Боже, что делать?

Извечный вопрос в минуты сомнений и опасности. Но ответить на него некому, кроме нее. Она здесь старшая. Бежать из машины? Страшно! Оставаться, еще страшнее, – И в этот миг ее как будто осенило – Можно уехать.

Спокойствие наступило неожиданно и придало уверенности. Девушка нашла в бардачке руководство по вождению машины и начала быстро перелистывать страницы. Луна услужливо освещала буквы. Знания впивались в нее как клещи и застревали намертво. Кот успокаивающе мурлыкал на коленях. Птицы, сидя на плечах, тоже заглядывали в пособие, как бы стараясь помочь девушке побыстрее запоминать написанное. Аблокат деликатно сидел рядом в ногах, стараясь, впрочем, не касаться их. Младшая скукожилась вся в страхе, но до поры до времени молчала.

Бандиты тем временем быстро и профессионально выставили стекло, и, удивившись молчанию пса, ввалились в дом. Там было пусто и сумрачно. Фонарь уличного освещения растворял темноту и, в свете этого фонаря, парни увидели, что их вожделенная черная сумка, битком набитая зелененькими, валяется прямо на столе. Это их даже обескуражило.

– Во! Деньги, как с неба свалились. Даже странно! И отрабатывать не пришлось, – сказал Мишан, стягивая с себя телогрейку с длинными рукавами, против собаки, и черную маску с лица, против предполагаемых хозяев дома.

– Ты их уже отработал! – заявил напарник – Давай! Живо! Забираем сумку и сваливаем из города.

– А знаешь Витек! – как- то задумчиво возразил Мишан, – Мне что-то расхотелось уезжать из родного города. А слабо, остаться здесь, развести маки и петь как Газманов, – Говорил мне хан, не ходи на бархан, на бархане….

– Кончай плести! – зашипел напарник – За нами идет охота, а ты маки….

Сваливаем. Наши маки уже вот они. Были красненькие, стали зелененькими.

Он взял сумку и подтолкнул Мишана к окну, – Лезь первым.

Тот покорно вывалился из окна, подождал коллегу, и они вместе двинулись к машине.

Даша, тем временем, окончила изучение пособия по вождению, осмотрела все приборы, включила стартер и только собралась ехать первый раз в своей жизни в качестве водителя, как младшая сестра закричала звонко и пронзительно, – Бандиты! Они идут сюда! Даша! Скорей ехай…

Парни на миг остановились от неожиданности, затем опрометью бросились к машине. Мишан подбежал к двери, рванул и дико заорал: – А ну, стерва! Вылезай!

В этот миг, как по мановению волшебной палочки, погас фонарь и Луна исчезла с небосклона. Стало темно. В следующий миг сильная боль рванула ногу, и бандит присел на корточки. Второй подбежал с другой стороны машины, но не успел добежать всего несколько сантиметров, как и его нога подверглась нападению, а в бритую голову вцепились два острых клюва. Он взвыл и остановился.

И вот, в эту критическую минуту, пугливая и флегматичная Даша голосом видавшего виды полевого командира, спокойно и властно приказала: – Все свои по местам! Все чужие освободите дорогу! Мы выезжаем и сможем вас зашибить.

Приказ был исполнен в точности. «Свои» заняли места в машине.

«Чужие», т.е.Витек и Мишан освободили дорогу. Машина мягко скользнула по гравию и неспешно поехала.

Но это было только в первый миг. В следующий «чужие» поняли, что их провели, и машина все-таки их. Они кинулись вслед, взгромоздились на крышу. Мишан свесился вниз и заорал как полоумный, – А ну зараза, вылезай немедленно, или я тебе все ноги переломаю…

Та, которую назвали таким некрасивым словом, подняла на обидчика глаза, которые как-то странно сияли в обманчивом свете вновь явившейся Луны, и спокойно ответила: – Слезайте сами со своей машины, иначе вы можете переломать ноги, а они вам еще пригодятся от милиционеров бегать.

Непонятно, что в следующий миг произошло с беднягой Мишаном. То ли бездонный фиолет юных очей проник глубоко внутрь тела и растопил злобу и ярость. То ли очарование спокойного голоса заставило пересмотреть взгляды на жизнь. То ли Луна подсуропила …А может и все это вместе взятое, но факт есть факт. Мишан был изменен мгновенно, окончательно, бесповоротно и навсегда. Странно только, что это произошло в таком неподходящем месте, как крыша машины; здесь даже цветов не купишь этой заразе, которая восприняла слово буквально и заразила тотчас.

– Ну, ты чего там возишься? – засопел сбоку Витек, – Выволакивай ее оттуда.

– Сам выволакивай! – разозлился Мишан, – Мне еще не приходилось детей выволакивать.

– Ни фига себе дите! Там целая телка! А ну пусти! Я ее сам выкину…

– Не пущу! – неожиданно для себя взбунтовался Мишан.

– Ах ты п… Ты что! Хочешь денежки себе прикарманить… Да я тебя сейчас пришибу.

– Как же! Пришиб! – Мишан отработанным приемом влепил напарнику сбоку и вниз. Тот охнул и пополз с крыши. Зацепился за край открытого окна машины и повис на руках, болтая бритой головой, прямо напротив Саши. При этом его ноги, оказавшиеся не у дел, вынуждены были грести за собой кучу щебня, которая быстро росла по мере продвижения машины и тело парня принимало все более горизонтальную позу.

– Страх какой! – завопила Саша – Он сейчас сорвется, попадет под машину и умрет! Даша останови! Пусть он отцепится.

Болтающийся Витек вытаращил глаза. Такое он слышал впервые. Он хотел пришибить, а его жалеют. Да его сроду никто не жалел! И он никого не жалел. Он и не знал, что в этой жизни есть жалость, и что она вызывает странные спазмы в области гортани и глаз, потому что глаза вдруг заморгали и из них впервые за много лет полились крупные, величиной со спелые бобы, слезы.