Читать книгу Год Волчицы - Любовь Барановская - Страница 2

Проснулась я поздно, звезда, которую люди с Земли по привычке называют солнцем, уже поднялась довольно высоко. Куртка лежала на моих плечах, значит, Марьям уже встала. Но где она? Стоило мне обернуться, вопрос отпал сам собой. Она неподалеку что-то зашивала.

– Ты умеешь шить? ― тут же загорелась я.

– Во-первых, доброе утро! ― взглянув на небо, она поправилась: ― То есть день.

– Добрый, добрый!

– А во-вторых, что именно тебе нужно?

– Рюкзак. Удобный, вместительный, прочный.

– А, так сюрприз ты уже получила?

– Ну да, и теперь не знаю, куда его деть.

– А зачем?

– Довольно сложно жить в степи, и при этом таскать с собой пакет. Ну вот представь себе: окружают меня Шакалы, а я им и говорю: «Мальчики, подождите, сейчас только пакетик на земельку поставлю, и помахаемся!» Так, что ли?

– И куда ты собралась? Я думала, ты пока с нами поживешь…

– С вами?!

– Ну да.

Такая мысль мне в голову не приходила. Я мало знаю о Котах, но с первых дней на Лилее поняла, что став Одиночкой, уже не смогу жить в племени, тем более ― в чужом.

– А что тебя удивляет?

– Я ведь Одиночка! Меня… не примут.

– Навсегда, конечно, нет. Но до полнолуния вполне можешь остаться, поживёшь у меня. И с сумкой я придумаю что-нибудь!

Она вопросительно взглянула на меня, а я не знала, что и ответить… Марьям меня знает меньше суток, а её уже занимают мои проблемы, она даже готова замолвить за меня слово в своём, совершенно неизвестном мне, племени. Ух ты.

Наверное, сказать всё-таки что-нибудь надо? Меня хватило только на жалкое:

– Спасибо!

Марьям обняла меня, широко улыбаясь.

– Не стоит благодарности! Для чего же ещё нужны друзья? Это будет здорово, поверь! Эдакий длительный девичник…

Ну… Прям как ребёнок… И уже считает меня другом… Чёрт, я сейчас расплачусь… И как только она со своей наивной добротой столько протянула здесь?

– А сколько тебе лет?

– Двадцать.

Стоп…

– Ты тоже попала сюда в девятнадцать?

– Ну да. А что?

– А остальные?

Она задумалась.

– Те, кто появлялись в племени при мне, были разного возраста, но они некоторое время жили одни… Да, наверное, все здесь с девятнадцати.

Небольшой домик Марьям выглядел вполне обыкновенно. Но чем-то это всё было похоже на кукольный домик моей младшей сестрёнки.

Уютные креслица, журнальный столик накрыт кружевной скатертью, на нём стоит кувшин с соком, рядом пара стаканов, на которых нарисованы яркие бабочки, и ваза с фруктами. В углу диванчик, на котором раскиданы кружевные подушечки и связанный, видимо, самой хозяйкой плед. На подоконнике растут в горшочках сиреневые и фиолетовые фиалки. У дальней стены книжный шкаф. Я взглянула на корешки книг. Фантастика и дамские романчики, французский разговорник, разные мистические манускрипты вроде «Как стать ведьмой» и «Жизнь после смерти», а также несколько книг по домоводству. На полу соломенная циновка для медитации. И повсюду свечи. Большие, маленькие, средние; в подсвечниках, в мисочках с водой, в небольших вазочках, всех цветов радуги. Когда она их зажигает, дом, должно быть, становится поистине сказочным…

Кухня и ванная также будто кукольные. Везде забавные мелочи ― фигурные банки для круп и сахара, солонка в виде цыпленка, мыльница с утятами, шкафчики разрисованы цветами, на раковине притаилась озорная феечка-статуэтка…

– Ну? Как тебе?

– Очень симпатично! ― улыбнулась я. ― Наверное, хорошо тут жить!.. А откуда у тебя всё это?

– Ну… есть связи.

– Где?

– Учёного помнишь? Который с машиной для вещей?

– Да, конечно.

– Это мой дед!

– Как?!

Она с радостью рассказала. Видимо, у Марьям давно не было новых собеседников.

Если выполнить то, о чём никто не знает заранее, то Насмешник позволяет вернуться на свою планету. Большинство уходит. А дедушка Марьям, Максим Петрович, решил остаться. Он попросил у Насмешника лабораторию в Его замке, и тот согласился. Там учёный и изобрел свой «материализатор воспоминаний», чем очень бога порадовал и стал с тех пор работать на Него.

Марьям узнала его сразу, потому что на Земле перед перемещением составляла родословное древо.

– Что-что ты составляла?

– Ну, я хотела узнать побольше о своих близких и дальних родственниках. Расспрашивала родителей, рылась в семейных альбомах, даже отправляла запрос в деревню, где жили мои прадедушка и прабабушка…

– Хм… А зачем всё это? По-моему, это так скучно…

– Не скажи! Мне всегда хотелось знать свои корни. Да и потом, сейчас ещё можно что-то выяснить, а через пару поколений документы уже затеряются окончательно…

– И кому же это будет нужно? Ты думаешь, твои потомки тоже будут интересоваться своими корнями?

– Информация не бывает лишней.

– То есть в составлении этой самой родословной одни сплошные плюсы?

– Не совсем… Есть и некоторая опасность наткнуться случайно на страшные семейные тайны, например, внебрачных детей, убитых жен и прочее… И вряд ли ныне живущие родственники будут рады тому, что кто-то докопался до этого…

– В общем, меньше знаешь ― крепче спишь, ― подытожила я. ― Ну так что там дальше с твоим дедушкой?

Дед и внучка сразу же поладили. Теперь она частенько берёт вещи из дома, а иногда и из любимых магазинов.

– Погоди, здесь что-то не сходится! ― воскликнула я. ― Он попал сюда в девятнадцать?

– Конечно.

– И как же он может быть твоим дедушкой, если он не вернулся?

– Девятнадцать ― это ведь не девять. Они с бабушкой поженились сразу после школы. Может, для того сюда и попадают не в детстве, чтоб было, что терять.

– А почему он тогда не захотел вернуться домой, к семье?

– Я не спрашивала у него об этом. Но, наверное, как это обычно и бывает с учёными, он предпочел любви науку. Ведь здесь намного больше возможностей, в его распоряжении ещё и магия…

Мы помолчали. Потом я всё же решилась спросить:

– А он не рассказывал, что нужно сделать, чтобы… выбраться отсюда?

– Нет. Говорит, что это секрет фирмы, ― хихикнула она. ― Что, в принципе, является чистой правдой, ведь дедушка работает у Насмешника, получает зарплату, и у него есть обязанности. Одно дело то, что он меня вне очереди пускает в машину, и совсем другое ― разглашение самой главной тайны…

Я огляделась вновь.

– Подожди, а как же ты доставила сюда мебель? Шкаф и кровать в пакетик не положишь!

– Это просто. Я ведь могу прямо из дома в замок переместиться, так же и обратно… Давай, устраивайся! Теперь это твой дом, пусть и временно.

Место в спальне я занять отказалась. После ночей под открытым небом мягкий диван уже казался мне королевским ложем. Марьям же пообещала завтра сходить к дедушке и раздобыть мне все принадлежности для сна:

– Может, наволочки с бабочками… Или пододеяльник с цветами… Или весь комплект с птичками… Да, я видела прелестное постельное бельё с лебедями, тебе понравится, я уверена! Или всё-таки другое… ― размышляла она вслух.

– Маша… Кстати, можно я буду тебя так называть?

– Можно, конечно. Меня так бабушка называла… Она очень сердилась, что родители подобрали мне имя Марьям, ей больше понравилась бы Люба, Таня или Евдокия… Так что ты хотела сказать?

Я улыбнулась.

– Не переживай! Какая разница, что нарисовано на наволочке.

– Нет-нет-нет! Всё должно быть красиво! Тогда и сон будет крепче, и сниться будет только хорошее!

Я улыбнулась ещё шире. Забавная она девчонка. На Земле у меня такой подруги не было, хотя я мечтала об этом с детства…

Долго не могла я уснуть этой ночью. К счастью, диван не скрипел, а потому Маше я не мешала. Когда же я наконец забылась сном, его почти сразу прервало какое-то странное ощущение. Я почувствовала на себе пристальный взгляд, хотя он и не был враждебным.

Осторожно приоткрыв один глаз, я увидела за окном темный силуэт. Это была огромная птица. Её чёрные глаза пронзительно мерцали, но не из-за света звезд и луны, а будто бы излучая свой собственный.

Я рывком поднялась с постели, но орёл (кажется, это именно орёл) уже сорвался с ветки дерева и улетел. Случайность? Птичке нечем было заняться? Или… может, это оборотень? Тогда чем я не угодила Орлам? Интересно, давно ли он следит за мной? Он вполне мог летать и днём… Хотя нет, что я говорю, если это оборотень, то сегодня первый день, когда он мог стать птицей после моего прибытия. Тогда, быть может, это шпион Насмешника? Хотя зачем ему это, если Он и так видит всё, что здесь происходит…

Совсем запуталась. Ладно, спать, спать, спать. Я подумаю об этом завтра…

― Скажи, а ты не знаешь случайно, когда день Орлов? ― спросила я у Марьям с утра пораньше.

– Хм… Я не интересовалась, хотя был у меня один дружок из них… Вроде бы за несколько дней до полнолуния, а что?

– Да нет, просто интересно стало…

Хм. Получается, что либо мне всё приснилось, либо это обычная птица. Но что ей делать у моего окна?!

После завтрака Маша пошла к деду и взяла меня с собой.

Максим Петрович, как мне показалось, смотрел на какую-то фотографию, но когда мы вошли, тут же спрятал её.

– Внученька! ― пропел он, но взглянул почему-то на меня. Мне стало не по себе, и я поспешно отвернулась.

Марьям тут же запрыгнула в кабину. Не было её долго, минут пятнадцать, наверное. Я смогла понаблюдать, как дед работает. Он сосредоточенно крутил какие-то рычажки, каждые секунд десять машина пищала, и на дисплее появлялась очередная вещица, и Максим Петрович нажатием сложной комбинации кнопок отправлял её образ в «автомат для кофе». С рисунком на постельном белье Маша так и не определилась, поэтому взяла сразу три комплекта…

Когда мне надоело наблюдать за однообразной работой ученого, я тихонько отправилась исследовать мастерскую. В углах были свалены какие-то недоделанные механизмы, скомканные схемы и чертежи, проржавевшие детали и прочий ненужный хлам. На столе возлежала машина, похожая на материализатор, только кнопок было больше раза в три. Они, не помещаясь на приборной панели, мерцали по бокам, на дверце и даже на крыше кабины рядом с камерой.

В самом углу за пыльным занавесом угадывался силуэт окна. Отодвинув занавес, я увидела грязное черное стекло. Неужели я наконец узнаю, где находится замок?! Я торопливо протерла окно рукавом, но, к моему разочарованию, за окном была всё та же головокружительная пустота. Супер. Значит, я по-прежнему нигде.

Я уже шагнула было к двери, собираясь побродить немного по замку, но в этот момент вылезла из кабины Маша:

– А вот и я! Заждалась, верно?

Я подбежала к ней.

– Ой, ты такая грязная! ― брезгливо поморщилась она. ― Что, дедовы железки перебирала?

Максим Петрович покосился на меня, и я смущенно потупилась.

Тем временем машина перестала пищать, выдав Маше целую кучу её бесценного хлама, и дед махнул рукой:

– Ну что, ВО-1121, на посадку! В этот раз я даю Вам десять минут.

Едва веря своему счастью, я быстро забралась в кабину.

Так, что я забыла в тот раз? Рюкзак. Но где его искать? Эх, лучше бы у меня сохранилось воспоминание о квартире после генеральной уборки! Стоило мне подумать об этом, и моя комната засияла чистотой. Правда, это ничуть мне не помогло. Во время генеральной уборки бабуля вечно засовывает все мои вещи по неведомым местам, и я ещё долго ничего не могу найти… Где же здесь мой любимый этнический кожаный рюкзачок? Стоило мне вспомнить о нем, как рюкзак оказался в моих руках. Замечательно! Это всё упрощает. Я успею ещё много вещей найти…

Запасные джинсы, ветровка, тёплые свитера и тонкие водолазки, бельё, моток крепкой веревки, складной ножик с вилкой, ложкой, отвёрткой, пилой и штопором (достался от отца), несколько толстых тетрадей, ручки и карандаши… Даже случайно вызвалось платье, которое я так и не надену на выпускной в колледже… На этот раз я вовремя вспомнила о вещи, которую забыла во время прошлого путешествия, и быстро сунула в карман кулон в форме сердца…

Благодаря рюкзаку я могла бы уже и уйти от Котов, но с Машей мы подружились, и до полнолуния времени ещё много… И я решила остаться.

– Ну что, теперь я уж точно царица! ― шутливо заметила я, ложась спать и любуясь пододеяльником с бабочками и наволочками в цветочек.

– Это точно!

– Спокойной ночи.

– Сладких снов! ― отозвалась она, зевнув, и пошла спать.