Читать книгу Огонь в твоих глазах. Трилогия - Любовь Черникова - Страница 20

1.

Когда две тени отделились от обочины и неслышно вышли на дорогу, разум Нааррона сковала липкая сеть страха. Затошнило. Заныло в груди от горького разочарования, как тогда, в детстве, когда Круг Определения показал, что ему не стать Защитником. И вот он снова облажался. Смертельно.

– Храни Киалана!

Молчаливые фигуры в темноте выглядели еще более жутко. Если бы адепт не видел их ранее, и не подслушал ту беседу, легко мог бы принять за порождения Излома. Нависшие капюшоны скрывали лица, создавая иллюзию их отсутствия. Даже глаза не блестели.

Асс-хэпт напали сразу и в полном безмолвии. Ни боевого клича, ни рычания, ни задиристых фраз. Нааррону показалось, что в его сторону вылетела сразу сотня метательных клинков, не меньше: «И каждый наверняка смазан, какой-нибудь убойной дрянью…»

Ясень оказался сообразительней наездника. Взметнувшись на дыбы, конь развернулся и рванул прочь. Не удержавшись, Нааррон свалился, отбив задницу, и больно приложившись головой обо что-то твёрдое.

Тончайшая голубоватая плёнка, слабо мерцающая в темноте мириадами маленьких искорок, раскинулась на добрые три сажени во все стороны, укрыв от стальной смерти не только их с Наарроном, но и лошадей. Крэг ещё ни разу в жизни не ставил «звёздный щит» так быстро и, тем более, такой огромный.

«Надо же! И правда, звёздное небо напоминает. Можно впечатление производить на девчонок», – подумалось некстати. Не вовремя… Нет у него ни мига на размышления. Защитник, спрыгивая на землю, увидел, как опали на траву с десяток метательных ножей-лахиров1. Хлопнул по гладкому крупу, и Ветер поскакал назад по дороге, утягивая за собой привязанную к седлу Ромашку.

Выжигая до конца и без того иссушенные «звёздным щитом» потоки, Крэг снова обратился к силе. Вверх взметнулась приличных размеров огненная стена. С рёвом пожирая всё, что попадалось на пути, она отправилась навстречу убийцам, но толку от неё не было никакого. Защитник это понял, когда в свете пламени на высоте пяти саженей увидел взвившиеся в небо фигуры ассасинов.

Те, невероятным образом перескочив огонь, оказались рядом. Бастард отбил лезвие кривого кылыша, Защитник закрутился волчком под шквалом скользящих ударов. Чудилось, что у убийц больше, чем по две руки – с такой скоростью мелькали смертоносные изогнутые сабли. Мелькнула мысль: «Окажись на моём месте другой курсант, вряд ли он смог бы выстоять и пару мгновений». Крэг впервые осознал, насколько был прав безжалостно загоняя себя на плацу и в тренировочных залах, повышая боевое мастерство, чтобы компенсировать недостаток магического потенциала. Вымуштрованное тело не подводило, он парировал, отбивал, уворачивался и даже пытался наносить удары раньше, чем успевал о них подумать, сжигая мышцы боевым трансом. Помогали и усиленные регулярным приёмом особых снадобий рефлексы.

У ассасинов, как оказалось, также имелись и рефлексы, и снадобья, и своего рода боевой транс. А ещё их было двое. Возможно, будь асс-хэпт один, Защитник смог бы с ним потягаться в честной схватке, насколько схватка с сагалийским ассасином могла быть честной…

Приходилось туго. К удивлению Крэга, воздух внезапно уплотнился. Он будто наткнулся на вязкую стену, которая погасила инерцию замаха. Бастард застрял, как муха в янтаре, и Защитник, инстинктивно усилив нажим, вдруг полетел вперёд, когда меч получил свободу. Едва увернулся, но лезвие шибрии – он узнал клинок по специфической форме – разрезав рукав куртки, оцарапало плечо. Следом взорвалось болью правое бедро – асс-хэпт, сделав обманный выпад, довернул запястье, выпустив из кожаного наруча тонкое жало стальной иглы в добрые две пяди длиной.

2.

Нааррон очнулся. В голове стоял гул, по щеке текло что-то тёплое. Не обращая на это внимания, шатаясь, он поднялся на четвереньки и пожалел, что пришёл в себя: «Там в темноте было так хорошо и спокойно…»

Картина перед глазами безбожно плыла, отчего тут же замутило. Подавив рвотный позыв, адепт сосредоточился. Чуть поодаль в свете догорающего пламени Защитник остервенело, на остатках транса, отбивался от двух молчаливых теней. Схватка была жестокой: «Крэг явно ранен, бережёт ногу, и боги знают, что с ним ещё!» – в темноте, да еще и со зрением Нааррона толком было не разобрать.

Внезапно один из асс-хэпт поднял голову. Нечеловеческий прыжок, и вот убийца рядом. Свистнула сабля, и мир сузился до размеров изогнутого клинка. Огонь отразился в отполированной плотью стали. Нааррон зажмурился, чтобы не видеть и едва сдержал рвущийся наружу вопль.

3.

Ветвь мороза – все, на что хватило жалких крох силы – достигла-таки цели. Боги! Метнувшийся к Нааррону убийца сумел отразить удар в спину. Его просто на миг окутала какая-то муть, похожая на туман, и ветвь не причинила никакого вреда: «Да он даже не обернулся! Асс-хо-хэпт!» – осознал Крэг, понимая, что расклад смертельно хуже, чем он думал. Но на этом неприятности не закончились. Одновременно позади обречённого друга возникла ещё одна фигура в характерном капюшоне: «Третий!»

Из вытянутой руки пришельца вылетел всего лишь один метательный нож. Транс позволил расслышать, как тот издаёт тихий гул в полете, разглядеть, как расходится в стороны воздушная рябь…

«Не успею… Я уже ничего не успею сделать. Потому что нож летит слишком быстро. Потому что первый все ещё здесь – рядом, пытается закончить начатое. Потому что тот, третий, несоизмеримо быстрее…» – хотя время в трансе и растянулось на целую вечность, на деле это всего лишь краткий миг, заключивший в себя их с Наарроном гибель.

«Мальчишки. Мы всего лишь мальчишки, возомнившие, что сможем безнаказанно принять участие в Большой игре…»

В правый бок будто ткнули горящей головнёй. Защитник пошатнулся, и гудящий нож, стократно ускорившись, достиг своей цели. Задев висок, оставил лишь глубокую царапину, да срезал несколько волосинок. Промахнулся убийца или попал куда целился, но лахир вонзился в глаз нападавшему на Крэга асс-хэпт. Тот упал вперёд, ещё глубже вгоняя клинок в печень.

Защитник так и не понял: произошедшее досадная случайность, или же невероятное везение? Получив передышку, он осторожно разжал пальцы навалившегося на него мёртвого ассасина, высвобождая шибрию. С трудом отпихнул тело. Придерживая левой рукой засевший в ране клинок, шатаясь от слабости, захромал к Нааррону, понимая, что это бессмысленно. Кровь из рассаженной брови заливала глаза, но Крэг даже не пытался её утереть – не хотелось тратить остатки жизни на лишние движения: «Мёртвому будет всё равно…» – выжить Защитник не надеялся.

Перед глазами плыло, мутило неимоверно. Он не знал, что помогает ему все еще оставаться в сознании: остатки транса или собственное упрямство, но старался использовать это на полную. Гнал прочь назойливую мысль о том, что не сможет даже поднять меч, не то что ударить: «Главное, дойти, а там…»

Шаг.

Ещё один…

4.

Нааррон все ждал и ждал, когда сталь коснётся шеи, но бежали мгновения, а ничего подобного не происходило. Более того, рядом затеялась какая-то возня.

«Я все ещё жив! И даже почти цел! – саднящий рассечённый затылок не в счёт. – Ничего серьёзного. Боги! Киалана! Я пожертвую все свои сбережения, как только вернусь в Орден. Отнесу в храм всю копилку!» – пообещал адепт, рискнув приоткрыть глаза.

В двух шагах шло ожесточённое сражение: «Мда, рановато радоваться…»

Между собой яростно рубились, звеня кривыми клинками, ассасины. Нааррон кожей ощутил напряжение в воздухе – оно отличалось от того, какое производили Защитники, обращаясь к силе, и все же что-то витало в эфире, и это ни с чем нельзя было перепутать. Осенила догадка: «Асс-хо-хэпт. О боги! Высоко же оценили наши жизни, раз послали такую убойную, в прямом смысле, команду!»

Нааррон, не вставая, отполз в сторону и только тогда увидел Крэга.

Защитник едва держался на ногах, глядя перед собой в одну точку. Непривычная бледность смуглого зубоскала бросилась в глаза несмотря на темноту. Вот лицо Крэга исказила гримаса, но он упрямо сделал шаг, чудом не рухнув на землю. Нааррон вскочил, взвыв от неожиданной боли: «Когда это я успел подвернуть ногу?» Прихрамывая, поспешил к другу. Вблизи стало видно, тот с ног до головы залит кровью: лицо, кисти рук, влажно поблескивала одежда: «Своя или чужая?»

Мокрая правая штанина, подтвердив худшие подозрения. Схватив раненого под руку, чтобы поддержать, адепт ощутил, что и рукав мокрый.

– Крэг! О нет, громила… – К горлу подступил ком, вынуждая сглотнуть. Левая рука Крэга безвольно повисла, открыв торчащую из правого бока рукоять кинжала, из разжавшейся правой вывалился бастард. – Киалана! – В который уже раз Нааррон воззвал к богине. Глаза Защитника затянула предсмертная муть, он упал на колени. – Эй! Не смей даже думать! – выкрикнул зло адепт, беспомощно обернувшись.

Ассасины все ещё кружили, словно дерущаяся коты: то сцепляясь в единый мельтешащий вихрь, в котором невозможно понять, где чей клинок, чья рука. То отскакивали в стороны, принимаясь примериваться друг к другу, отслеживая малейшее движение противника, улавливая одно лишь намерение. Оба противника были ранены, вокруг каждого клубилось какое-то серое марево, из-за чего фигуры расплывались и смазывались.

«Что происходит? Откуда взялся этот третий? Неужели, один убийца стремится добраться до нас, а другой пытается ему помешать?!» – в откровение было сложно поверить.

Будто в подтверждение догадки, «свой» асс-хо-хэпт рыкнул, не оборачиваясь:

– Убирайтесь! – Он едва успел отбить кылышем один из посланных в Нааррона лахиров, второй вонзился ассасину в плечо.

И правда, стоило поторопиться. Сознание окончательно покинуло Крэга, и Нааррон, хекнув от навалившейся тяжести, едва успел его подхватить и со всеми предосторожностями уложить на землю: «Надо что-то сделать с его ранами».

Скинув куртку, адепт стянул рубаху и разорвал на полосы. Быстро осмотрел повреждения: «На плече царапина. На лице кровищи много – но тоже ерунда, с этим можно и потом разобраться, главное, череп целый. Бедро – уже серьёзно. Артерия не повреждена, хвала Киалане! – Адепт затянул импровизированный бинт потуже, подложив побольше ткани. – Так, теперь самое страшное. – изогнутый клинок, похоже, пробил печень: – Очень плохо… – Руки задрожали, когда потянул нож из раны. От вида хлынувшей вслед, чёрной в темноте, жижи Нааррона замутило. Он не боялся крови, испугался другого…

Заставив себя сосредоточиться, адепт отбросил клинок в сторону и зажал рану руками. Для обычного человека, вроде него самого, все уже давно было бы кончено, но сила бережёт Защитников: «Крэг должен выжить, я сделаю для этого все возможное».

Нааррон понял, лучше друга у него в этом мире нет и не будет. Желтоватое сияние озарило лицо, когда целительная сила полилась из ладоней, затворяя кровь, восстанавливая ткани: «Нет, этого, конечно же, не достаточно, но позволит громиле подержаться некоторое время».

Адепт почувствовал, как с навалившейся слабостью отступило одолевшее чуть раньше ощущение беды. Он добавил ещё, отдавая последнее. Края раны чуть схватились. Кровь, наконец, перестала течь: «Боги, как её много…»

Как смог, Нааррон перевязал и эту рану: «Всё. Теперь нужно отыскать лошадей».

Всё, что он сделал, не заняло много времени. Обернувшись, адепт оторопел. Ассасины ещё сражались. Один, повалив второго на землю, пытался перерезать ему глотку. Но, главное, теперь Нааррон не мог разобрать, который из них «свой».

«Кто побеждает? Негаданный помощник? А если нет?»

Решение пришло неожиданно. Будущий Хранитель осмотрелся. На обочине у самых деревьев обнаружился увесистая палка.

– Отдохни-ка! – Натужно хекнув, Нааррон со всей мочи опустил подобранную дубину на черепушку ассасина, который брал верх.

Убийца оказался не готов к подобному повороту событий, а по сему позорно обмяк, мигом растеряв всю свою крутизну. Нааррон испытал мрачное удовлетворение по этому поводу. Второй был ранен, и не смог сразу освободиться от придавившего его тела. Адепт, немедля, размахнулся снова, оправдывая свой поступок тем, что и их сторонник далеко не молоденькая невинная жрица Киаланы, а такой же наёмный убийца: «Разница между ними лишь в том, кому какой заказ достался».

Асс-хо-хэпт едва успел прохрипеть:

– Лошади там за… – Его зрачки отразили протест за мгновение до того, как тяжёлая палка опустилась на голову.

Насчёт лошадей Нааррон почему-то ему поверил.

– Держись дружище! – Шепнул он, метнувшись по дороге назад, хотя толком так и не понял, куда именно указал ассасин. Вороной и кобылка, и правда, обнаружились привязанными к дереву совсем рядом, а вот Ясеня нигде видно не было.

Позабыв о страхах, Нааррон отвязал коней, и даже сумел приказать Ветру опуститься на колени – иначе могучего Защитника было не поднять в седло. В последний момент передумав, уложил и Ромашку – мягкий ход лошадки будет причинять чуть меньше беспокойства раненому.

– Прости, – шепнул он, укладывая друга, поперёк седла. Крэг застонал, но в себя не пришёл. – Держись, громила. Всё будет хорошо, обещаю! – Смахивая непрошенные слёзы, привязал Защитника, чтобы тот не свалился. Сам взгромоздился на Ветра: – Придётся тебе меня потерпеть. – Конь недовольно всхрапнул, но согласился на временное перемирие. – Пошёл, родимый, пошёл!

5.

Когда будущий Хранитель Знаний очнулся, вороной, изредка фыркая, мирно щипали траву, время от времени перебирая ногами.

«Кажется, я задремал, – подумал он. – Хорошо, что сообразил привязаться к седлу».

Вокруг тянулись к небу рыжие стволы сосен. Солнце взошло совсем недавно, тонкие лучи наискось пронизывали кроны. В вышине размеренно переругивались птахи, а внизу в тени ещё сохранилась прохлада. Нааррон поёжился, выпрямляясь в седле. Расстёгнутая, влажная куртка на голое тело согревала не так, чтобы очень. Волосы на затылке слиплись от засохшей крови и неприятно тянули. Чесалась искусанная комарами грудь. В стремени нудила и дёргала распухшая нога.

И всё равно его затопила безотчётная радость: «Прекрасное утро – утро нашего нового рождения!»

Обернулся, с облегчением обнаружив Ромашку, надеясь всем сердцем, что недвижимый Крэг, все ещё без сознания или спит. Убедившись, что это действительно так, и Защитник всё ещё дышит, немного успокоился и, кряхтя, снова влез в седло.

Кони устало перебирали ногами в выбранном направлении, то и дело останавливаясь, чтобы подхватить травинку. Подгонять их уже едва получалось: «Нужно срочно найти место для отдыха, привести себя в порядок, напоить лошадей, а главное – всерьёз заняться ранами Крэга».

К жилью идти было нельзя. По крайней мере, не в таком виде. Если за ними шла погоня, то первым делом будут искать в окрестных поселениях, люди в большинстве своём не умеют держать язык за зубами: «Всегда найдётся тот, кто за монету другую шепнёт про двух незнакомцев, один из которых тяжело ранен».

Спустя некоторое время, Нааррон понял, что шум, который он слышит, рождается не в его больной голове. Шумела вода. Где-то поблизости явно протекала речка.

– Давай, родной, – он с усилием поднял тяжёлую голову Ветра. – Вперёд! Потерпи ещё немного.

К счастью, на этот раз лошадок не пришлось долго упрашивать. Животные, почуяв воду, сами ускорили шаг. Лес неожиданно кончился, впереди у реки виднелась какая-то постройка.

«Мельница!» – Нааррон обрадовался, что укрытие удалось отыскать так быстро, но осторожность взяла верх.

Привязав коней на опушке, он, пригибаясь к земле, так быстро, насколько позволяла больная нога, пересёк отделявшее лес от реки пространство, заросшее высокой сочной травой.

На старой мельнице царило запустение. Было похоже, что ей не пользовались с прошлого года, а то и дольше: «Тем лучше. Меньше шансов, что кто-то внезапно заявится».

Здесь можно было с удобством переждать некоторое время. В наличии: трава для лошадей, загон, крыша над головой и чистая вода в большом количестве. Бурная, порожистая речка с шумом выворачивала из-за невысокой скалы. Пенясь, катила круглую гальку вниз: «Похоже, мы уже в предгорьях, но где же именно?»

Адепт осторожно заглянул внутрь сквозь пыльное окно – внутри никого не было. Отпереть засов не составило труда. Трухлявые доски поддались, со скрипом выпуская заржавевшие скобы из старческих объятий. Изнутри пахнуло пылью и сыростью. Нааррон вошел, вздрогнув, от протяжного скрипа половицы.

На мельнице обнаружился шкаф с тряпьём, среди которого нашлись затхлые, но относительно чистые простыни, кое-какая посуда, вполне пригодная для использования. Две широкие лавки, да поленница у входа, а в ней – вот удача! – Сухие дрова.

6.

Крэг ненадолго пришёл в себя и, что-то невнятно пробормотав, снова уснул.

– Спи, дуболом. Тебе нужно побольше спать.

Нааррон, приподняв голову друга, осторожно влил в рот тёплый травяной отвар, заряженный целительной силой. Остатки допил сам. Дохромал до соседней лавки и свернулся на ней, укутавшись в пыльные одеяла.

«Сон…»

Приснилась всякая дрянь, чего и следовало ожидать. За Наарроном гонялись толпы разбойников во главе с тремя убитыми и восставшими ассасинами. Умиравший добрую сотню раз Крэг, капризно обвинял его в своей гибели, ссылаясь на то, что он – Нааррон, заучка и слабак. Потом появился гигантский загнутый клинок. Он долго гонялся следом, пока, наконец, не настиг.

Адепт проснулся в холодном поту, зубы выбивали дробь, но скорее не от холода, а от натянутых до предела нервов. Он сел и натянул куртку. Дрова в очаге превратились в едва тлеющие угли. За окном царила глубокая ночь.

«Выходит, я проспал целый день?» – несмотря на головную боль, он чувствовал себя почти отдохнувшим.

Опухшая нога не лезла в сапог, и Нааррон бросил эту затею, решив заняться ей, как только проверит состояние друга.

«Хвала Киалане!» – Крэг дышал, хотя и несколько натужно.

Адепт потрогал потный, испачканный засохшей кровью и жирный от мази лоб – накануне было не до церемоний, мазал как придётся. У Защитника был жар, но он не метался, а спал. Нестерпимо потянуло на двор – нужда, дело такое. Облегчаясь за углом, адепт прислушивался, но ничего, кроме несмолкающего шума воды, расслышать не смог. Подумав, что сейчас его вряд ли кто увидит, сходил проверить лошадей у небольшой рукотворной заводи ниже по течению. Там громко пели цикады, порой раздавался пронзительный вскрик ночной птицы. Облака разошлись, и небо смотрело на землю, сияя мириадами звёзд. Напоенный терпким ароматом хвои воздух радовал с каждым новым вдохом, напоминая, что он, Нааррон, все ещё жив.

Не удержавшись, адепт разделся и быстро вымылся. Его не испугали ни обжигающий холод воды, ни чёрная непроглядность глади. Он радовался, чувству облегчения в опухшей ноге, наслаждался ощущением покрывающейся мурашками кожи.

«Я жив! О, Киалана, спасибо!»

Вымывшись, прополоскал одежду. Набрал воды в старое рассохшееся, безбожно протекающее ведро и в большой мех, что прихватил заранее.

«Хорошо, что тот идиот-воришка сгрузил все припасы на Ромашку», – Ясень так и пропал, вместе с содержимым седельных сумок.

Вернувшись, при свете лучины занялся ногой. Затем разжёг очаг – в темноте меньше шансов, что кто-то увидит дым, да и деревенщины побаиваются подобных мест, особенно по ночам. Зная, сколько страшных историй рассказывают о мельницах, можно было не волноваться, что кто-то рискнёт проверять, кто здесь обосновался.

Когда вода нагрелась, Нааррон занялся перевязкой, предварительно обтерев тело друга мокрой тряпицей, смыл кровь и грязь. Срезал и сжёг испорченную одежду – в сумках имелась смена. Раны очистил заново, обработав горелью и промыв дезинфицирующем отваром собственного приготовления. Наложил купленную в Красных Горках заживляющую мазь. Перевязал. Мелкие порезы уже затянулись и покрылись свежей розовой кожей.

– На тебе как на собаке заживает, дружище, – беззлобно пошутил адепт.

Следовало провести новый сеанс лечения, вот только сначала стоило поесть и восстановить собственные силы.

7.

Утром жар у Крэга усилился, хотя по всем признакам должен был прекратиться. Нааррон хлопнул себя по лбу:

– Плечо!

Увиденное ему совсем не понравилось: края раны почернели, припухли, а вокруг разлилась краснота.

– А вот это уже совсем нехорошо. – Нааррон разволновался, даже руки затряслись. – Я идиот!

Клинок оказался отравлен, а ведь эта мысль посетила его в какой-то миг, но от усталости, он забыл принять меры. Адепт метнулся к сумке:

– Как же я сразу не сообразил, это же, сартог их дери, ассасины! – Он спешно перебрал длинными пальцами имеющиеся снадобья и травки и раздосадовано поморщился, не обнаружив необходимого: «Тогда неплохо бы раздобыть хотя бы пиявок».

Те обнаружились в заводи днём, когда лучи солнца, пронизали воду, сделав её тёплой, как парное молоко. Нааррон, некоторое время решался: сделать это самостоятельно или использовать лошадей как приманку. Всё же решил пожертвовать собственным телом.

Следующий раз Нааррон проснулся уже днём. Доел приготовленную ночью кашу и осмотрел собственную ногу. Мазь хорошо помогла, от опухоли и следа не осталось, болело теперь только, если наступить, но и то вполне терпимо. Проверил Крэга, жар по-прежнему не спал, но и не усилился.

Защитник очнулся, шевельнув потрескавшимися губами:

– Пить…

Нааррон напоил друга заряженным отваром, сила у Защитника должна бить через край, тогда организм восстановится гораздо быстрее.

Затея с пиявками оказалась удачной, а жертвы, на которые пошел адепт не напрасными уже хотя бы из-за физиономии громилы, когда тот, в очередной раз открыв глаза, обнаружил присосавшихся к плечу тварей: «Только что не взвизгнул, как кабацкая девка, которую ущипнули за зад».

Нааррон давно так искренне не смеялся, но на просьбу «убрать эту гадость немедленно» ответил категорическим отказом.

На четвертый день Крэг смог подняться с постели. Сначала с помощью Нааррона, потом и сам, судорожно хватаясь за стены. Правда, ограничивался он редкими походами по нужде до поганой бадьи в сенях, но и это отнимало все его силы.

Остальное время Защитник спал.

Помимо прочих забот адепт по утрам удил рыбу в заводи, да искал всякие травки, заготавливая их впрок. Сушил, перетирал, составлял сборы. Теперь он гораздо лучше понимал, что может пригодиться в дороге, что важно всегда иметь под рукой.

Так в тишине и покое пролетели почти три седмицы. Похоже, боги решили дать им передышку. Нааррон взял за правило регулярно объезжать окрестности верхом на Ромашке, изучая местность. Подготавливая пути отхода на случай, если придётся срочно сниматься: «Рано или поздно этот момент настанет, и лучше, чтобы он не напоминал поспешное бегство».

Защитник был с ним полностью согласен. Он все порывался присоединиться, но оказался слишком слаб, чтобы сесть в седло, что послужило поводом для моральных страданий. Адепт даже стал поручать ему несложные дела по хозяйству, чтобы тот не так сильно маялся. Вместе они продумали план действий, оставалось только точно узнать, где именно они оказались.

В попытках это выяснить, не прибегая к помощи посторонних, Нааррон однажды вернулся на полдня пути в ту сторону, откуда пришёл. Но то ли перепутал направление, то ли вовсе заплутал, но так и не обнаружил той старой дороги. Это было странно, но они не могли уйти настолько далеко от места, где напали убийцы, но все что он видел вокруг говорило об обратном.

В одну таких поездок, будущий Хранитель Знаний поднялся по реке и случайно увидел дымок. Оставив Ромашку в приметном месте, прогулялся дальше пешком, и, подобравшись ближе, наткнулся на стоянку.

Семь стреноженных лошадей, паслись поодаль от лагеря. Подобравшись ближе, Нааррону удалось подслушать недовольное бормотание одного из путников – тот трижды сбегал по нужде, облюбовав камень, за которым адепт притаился: «Заставил, сукин сын, понервничать!»

Вздумайся тому обойти кругом ненадёжное укрытие, как пришлось бы отвечать на неудобные вопросы.

8.

– Надо уходить! – Возбуждённый адепт ворвался в горницу и начал спешно паковать немногочисленные пожитки.

– Что случилось?

– Сюда идут. Пять или шесть человек. Возможно, больше. Я так понял, они кого-то ищут.

– Нас?

– Не знаю, но лучше убраться поскорей. Я слышал, двоим из них нездоровится, и надо бы пару деньков пересидеть под крышей. Думаешь, где они захотят остановиться?

– Думаю здесь, – Защитника задумчиво вперился куда-то вдаль, словно бы он пытался рассмотреть нежданных гостей сквозь стену мельницы.

Тяжело поднявшись, Крэг едва заметно сморщился от боли:

– Я готов.

– Сможешь удержаться в седле? Поезжай на Ромашке, у неё мягкий ход.

– Посмотрим, – Крэг не стал сразу отказываться, и это насторожило Нааррона: «Возможно, он чувствует себя хуже, чем пытается показать?»

Хромая и ощущая себя полной развалиной, тот принялся помогать с вещами. За порогом уже ждали осёдланные лошади – адепт подготовил все заранее.

– Что ты сделал с Ветром?! – Курсант потерял дар речи.

– Покрасил, – последовал короткий ответ.

Некогда красавец-вороной теперь выглядел отвратительно. Роскошный хвост был безжалостно подрезан, та же участь постигла и гриву. Краса и гордость теперь больше напоминала пегую кудель. Чёрная лоснящаяся шкура сменилась на бледно-рыжую с неровными пятнами пегой окраски.

– Теперь он чалый.

Крэг даже возмущённо обернулся, заслышав нотки гордости, просквозившие в голосе друга.

– Да у Херкона случился бы разрыв сердца! – Защитник, судя по нахлынувшей бледности, и сам был недалёк от этого.

– Ты ещё себя не видел, – буркнул под нос Нааррон, разглядывая новые блондинистые волосы Защитника, и добавил громче: – Покрасил как смог, а то нас по нему легко опознать можно. Не переживай, постепенно всё смоется и отрастёт, – адепт надеялся, что изменения в собственном облике друг заметит нескоро.

Оставшуюся поклажу навьючили быстро, все лишнее сложили заранее в маленьком закутке – авось кому пригодится.

– Поедем вниз по реке, там выйдем на просёлочную дорогу – я до неё доезжал и вернулся однажды. Так вот, если повернуть на северо-восток, она выведет на торговый тракт, который идёт до самого Приграничья.

– Предлагаешь примкнуть к одному из обозов?

– А есть идеи получше?