Читать книгу Дикая. Следы на аномальных тропах - Любовь Котова - Страница 7

В деревне первым, кого я увидела, стал Грек. Жив, курилка! Снова дымит сигаретой, о чем-то разговаривая с Хромым. Заметил меня, махнул рукой. Я кивнула в ответ и направилась к костру, где на этот раз никого не было. Хорошо. Можно просто сидеть, смотреть на языки пламени и ни о чем не думать.

– Помнишь парня, который тут три дня всем хвастался, что он охрененный охотник на спрутов? – Грек, распрощавшись с Хромым, подошел ко мне.

– С кольцом на пальце? – вспомнила я.

– Ага, с ним. Подорвался вчера на мине около Периметра. Да ладно бы один, с ним еще парень был. – Грек хмыкнул. – Хорошие у вояк мины, качественные. Разворотило их так, что только кольцо узнаваемым и осталось. Отдал его Хромому, найдет, куда пристроить.

Я кивнула: найдет. Огонь гипнотизировал, не отпускал.

– Сама-то как? – Грек аккуратно подпихнул меня локтем.

– Жива, – я наконец перевела на него взгляд. – Грек… Ты с Предбанника уходить не собираешься?

Он посмотрел удивленно:

– Собираюсь. – Грек понизил голос, несмотря на то, что рядом никого не было, и кивнул на домик, куда ушел Хромой. – Нужно кое-какую инфу слить бандосам, которые на Могильнике заправляют, и на какое-то время в баре затихариться. А ты?

– Фесс нужен, бармен. Он про охотников знает. Может… пойдем вместе?

– Пошли, – искренне обрадовался Грек. Признался: – Вдвоем не так страшно.

Я неохотно встала, преодолевая накатившую усталость – не в первый раз и уж точно не в последний.

– Тогда подожди минутку, тоже к Хромому подойду.

Я не стала говорить Хромому о том, что ухожу с Предбанника. Сторговала артефакт, обменяв его на десяток патронов и старенький освинцованный контейнер, кивнула в ответ на традиционное «удачи» и быстрым шагом направилась к выходу из деревни, где меня уже ждал Грек.

– Все. Пошли?

Как и тогда, в первый раз, Грек двинулся впереди, и за его широкой спиной я снова почувствовала себя почти в безопасности. Мы не торопясь шли в стороне от дороги, Грек сканировал пространство вокруг, не забывая поглядывать назад. Я внимательно наблюдала за ним. Похоже, Грек изучил Предбанник как свои пять пальцев, потому что аномалии обходил задолго до того, как их успевала засечь я, а мутанты нам пока и вовсе не попадались. И когда солнце закатилось за горизонт и наступили сумерки, мы уже устраивались на ночлег в одном из вагонов, навечно застрявших на насыпи.

В ту ночь мы даже костер разводить не стали. Грек где-то достал грелки-теплоиды, и мы, засунув их в спальники, относительно прилично поспали несколько часов. Относительно – потому что Зона по-прежнему жила своей жизнью, и до нас то и дело доносились то звуки выстрелов, то ворчание и лай собак, а то и вовсе на болотах начинали вопить неизвестные, но явно очень крупные твари. Ближе к рассвету мы одновременно проснулись от доносящегося с юга, от деревни, треска автоматных очередей. Стреляли долго, и мы оба невольно вздрогнули, когда наступила тишина. Переглянулись и синхронно начали собираться. Действие грелок все равно уже кончилось, а лежать и, замерзая, слушать тишину не прельщало ни Грека, ни меня.

Снова оставив дорогу в стороне, мы двинулись в направлении хутора. Со стороны фермы то и дело доносилось лопотание клешней да один раз – истеричный взвизг и громкий треск «молнии». Поджарилась-таки бывшая свинка в аномалии. Где-то неподалеку подвывали собаки, но скоро начал накрапывать мелкий дождик, и я понадеялась, что, может, местное зверье забьется по норам и даст нам фору в несколько спокойных километров по Зоне.

Пройдя мимо развалин хутора, мы подошли к дороге совсем близко – устали уже спотыкаться о корни, а ветки кустов вообще будто специально норовили выцарапать глаза. Вокруг было тихо – так, может, рискнуть и часть пути проделать по дороге, где асфальт хоть и старый, но вполне еще сохранившийся?

– Тихо! – шепнул вдруг одними губами напарник, подняв руку.

Что такое? Я прислушалась, но не услышала ничего, кроме стучавших по траве и кустам капель дождя. Грек продолжал стоять на месте. Что-то его напрягало в окружающей действительности…

Спереди раздался дурной лай трех или четырех собак, который с легкостью был перекрыт ревом существа явно более крупного. Собаки разлетелись в стороны от пустого места, у одной на боку словно сама по себе выросла кровавая борозда, в которую вывалились сизые с прозеленью кишки. Душераздирающий визг тут же захлебнулся, когда шея несчастной псины расцвела еще одной бороздой, а мне на мгновение показалось, что среди мелких дождевых капель прорисовалась человеческая фигура, но выше меня раза в полтора.

В следующее мгновение спрут материализовался.

Мы замерли как стояли. Спрут недовольно топырил щупальца метрах в двадцати, наблюдая, как иссякает фонтан крови из собачьей шеи. Если он заметит нас – конец. Пусть Грек вооружен дробовиком – эта тварь способна убить, даже будучи практически надвое разорванной автоматной очередью. Фауна Зоны вообще на редкость живуча. А потому мы даже дышали через раз до тех пор, пока спрут, что-то ворча себе под нос, не развернулся в противоположную от нас сторону и не скрылся в направлении фермы. При этом он с легкостью обошел по краю парочку притаившихся друг возле друга «птичьих каруселей», заставив их сработать вхолостую.

Дождавшись, когда спрут исчезнет из виду, мы втопили оттуда со всей возможной в Зоне скоростью, перестав замечать и капающую за шиворот воду, и коварные корни деревьев, и часто растущие кусты. Чем дальше мы уйдем от этой твари, тем лучше. Опомнились только у грузовика, когда все чаще стали трещать дозиметры. Переглянулись. У Грека лицо бледное, и подозреваю, что мое не лучше. Но кажется, можно выдохнуть. Мы сбавили ход и аккуратно обошли машину. Ноги гудели и подгибались, в животе – не иначе как с перепугу – требовательно урчало, и мы решили, что пора сделать привал.

Да. Много ли для счастья надо? Всего-то – остаться в живых, а потом вскрыть банку вкуснейшей на свете тушенки. Мне уже не мешали ни моросящий дождь, ни раздающийся вдалеке рев существа не менее крупного, чем спрут, ни запах тухлятины, доносящийся со стороны грузовика. После тушенки в ход пошел чай из термоса запасливого Грека, и жизнь наладилась окончательно.

– Смелая ты, – вдруг сказал Грек.

– Это почему? – удивилась я.

– Ты единственная согласилась пойти со мной, хоть и знаешь, что идем к бандитам. – Грек с наслаждением закурил, не забывая, впрочем, поглядывать по сторонам. – А ведь Хромой всем, кого в деревне нашел, чуть не золотые горы обещал. Но парням по Предбаннику шастать да небылицы у костра травить спокойнее оказалось. Да и спрут… Я ждал, что ты визжать начнешь.

Я хмыкнула. Не визжала никогда и начинать не собираюсь. Но в чем-то Грек прав. Чем дальше от Периметра, тем глуше становился поселившийся в душе ужас, превращаясь в почти привычное, фоновое чувство постоянной тревоги. Которое уже не сковывало руки-ноги, а наоборот – подстегивало соображалку и оттачивало рефлексы.

Так что спокойнее оказалось как раз не в деревне… Вспомнив выстрелы, раздававшиеся с той стороны ночью, я горько усмехнулась:

– Ну, к костру, похоже, местная фауна наведывалась. Кто б ей намекнул, что она огня бояться должна, а?

– Зато у нас тихо было, – помрачнел и Грек, которому тоже было не по себе от этой отчаянной стрельбы. Вот только сделать мы все равно уже ничего не могли.

На том привал и закончился. Консервные банки, на дне одной из которых покоится окурок, прикопаны, рюкзаки закинуты за плечи, оружие наготове. Бывший северный блокпост мы прошли без задержек – и вот он, Могильник. Ряды специализированной техники, горы ржавых машин и разного железного хлама, свезенного когда-то в одно место и брошенного. Хромой сказал, что артефактов здесь побольше, но чаще всего – как раз в кучах мусора, при подходе к которым дозиметр начинает истерично пищать.

А нам оно и не надо. К бандитам в гости лучше идти без хабара.

* * *

Дождь по-прежнему моросил. Вокруг не было ни души, если не считать шмыгающих под ногами крыс, но они, хоть и крупнее обычных, выглядели вполне безобидно. По крайней мере сейчас они боялись нас, а не наоборот. Аномалии тоже не огорчали изобилием – то ли тропка, по которой мы шли, была безопасная, то ли в принципе их тут немного. Я больше склонялась ко второму варианту – Зона раскрывала карты постепенно, и чем дальше, тем выше становились ставки, тем азартнее шла игра. А мы только начали путь и, видимо, были Зоне не особо интересны.

Но то – Зоне.

– Гля, кто к нам колеса катит! – раздался внезапно слева наглый, даже какой-то хищный голос. Его обладатель, небритый тип чуть выше меня и гораздо шире Грека, вышел на середину тропинки прямо перед нами, небрежно держа в руке пистолет, и теперь так же хищно усмехался, глядя на нас. Грек вскинул было дробовик, но справа из-за дерева вышел еще один бандит, и обрез в его руках смотрелся почему-то гораздо внушительнее дробовика.

– Пукалки свои медленно на землю положили! – велел обладатель обреза. – Положили, сказал!

Грек обернулся на меня, кивнул. Делать нечего, мы разоружились и так же по команде отступили на шаг назад.

– Ребят, мы от Хромого, к пахану вашему идем, – начал было Грек, но бандит с обрезом перебил:

– Смотри-ка, Лукавый, по Зоне уже и девки шастают!

– Да пусть шастают, – флегматично отозвался Лукавый, цепко оглядывая нас.

– Ты чего? – искренне изумился его собеседник. – Ты когда в Зоне последний раз девку-то видел?

Лукавый тяжело вздохнул и внимательно посмотрел на Грека:

– Что ты там про пахана базарил?

– Инфа для него важная. – Грек ненавязчиво оттеснил меня в сторону, прикрывая от бандита с обрезом. Однако тот успокаиваться не желал:

– Ну, у тебя, допустим, инфа. А ты, красавица, что можешь нам дать?

Я молча ощерилась в ответ. Но Лукавый, видимо, не настроен был ссориться.

– Так, малой, остаешься тут. Что делать – знаешь. Я этих двоих провожу до пахана. – Заметив, что недовольный парень хочет возразить, он повысил голос: – Заткнись и делай что сказано!

Как ни странно, но бандит мгновенно подчинился, что, впрочем, не помешало ему кинуть в мою сторону многообещающий взгляд.

Лукавый забрал себе дробовик Грека, а пистолет, разрядив, вернул мне.

– Давайте без глупостей. Если не соврали, то дробовик позже верну.

– А отбиваться чем, если нападут? – нахмурился Грек.

– Не нападут. Тропа чистая, утром проверяли.

Грек нахмурился еще больше, но спорить не стал. Двинулся по тропе вперед, за ним, поймав приглашающий жест Лукавого, шагнула я. С тоской посмотрела на оттопыренный карман куртки Лукавого, где лежали мои патроны. Пистолетом теперь только как тяжелым тупым предметом пользоваться. Хорошо, хоть нож за голенищем берца торчать остался. Я наклонилась проверить, насколько плотно он сидит в ножнах, и сзади тут же раздался спокойный голос:

– Не балуй.

Я, не оглядываясь, пожала плечами. Сейчас главная угроза исходила не от идущего следом бандита, а от окружающего нас редкого лесочка, в котором фиг знает какие твари могут обитать.

Грек, подняв сжатую в кулак ладонь, замер.

– Впереди движение. Три… нет, четыре клешни и кабан.

Лукавый выругался.

– Берите вправо, обойдем их стороной.

Мы послушно свернули с тропы. Судя по всему, клешни здесь ходили часто, потому что в сторону уводила еще одна протоптанная тропинка. Лукавый теперь шел левее, держа на прицеле мелькающие за деревьями туши и иногда косясь на нас. Шли мы по тропинке медленно, и ему это, похоже, было не по душе.

– Стой! – прошипел вдруг Грек. – Лукавый, стой, кому говорю!

Тот, мгновенно замерев, направил дробовик на моего напарника. Но Грек молча указал бандиту на клочок земли, до которого Лукавому оставалось сделать всего шаг. Кровавого пятна там почти не было видно (может, его и не было), зато в воздухе затейливо кружили несколько листочков – и это при полном отсутствии ветра.

Лукавый даже опустил дробовик, лицо его побледнело.

– «Мясорубка»… – Грек набрал полную горсть камешков и принялся кидать их по одному, выискивая безопасный путь. Аномалия неожиданно оказалась большой, частью даже перекрывала покинутую нами тропу, и какое-то время мы молча наблюдали, как камешки, достигнув невидимой границы, мгновенно перемалываются в пыль. Завораживающее зрелище. Уже начинало казаться, что это никогда не кончится, так что я даже не поверила, когда очередной камешек спокойно упал на землю. Грек медленно двинулся вперед, и я, держась от него метрах в трех, пошла следом. Меня еще дед учил, что в лесу вплотную друг к другу никто не ходит. Распрямится отодвинутая напарником ветка и хлестанет по лицу так, что небо с овчинку покажется…

А вот Лукавый явно привык по большим дорогам ходить, иначе не дышал бы мне прямо в спину. Хорошо хоть, что дробовиком больше в нас не тыкал и Грека не подгонял.

Не успели мы сделать и десятка шагов, как Грек снова замер.

– Дикая, ложись, – голос его звучал встревоженно. Я мгновенно распласталась по земле, Лукавый, чуть подумав, повторил за мной.

– Что случилось?

Грек, не отвечая, аккуратно присел и принялся что-то выколупывать из шнуровки своего берца. Покосился на меня:

– Чуть левее сдвинься.

Я уже сама увидела тянущуюся поперек дороги тоненькую проволочку. Грек заметил вовремя – он успел только чуть натянуть ее, но, кажется, теперь проволочка зацепилась за узел шнуровки, и просто шагнуть назад парень не рискнул. Впрочем, со шнуровкой он справился быстро. Аккуратно отодвинул ногу, выждал пару секунд и наконец, не торопясь выпрямившись, так же аккуратно перешагнул растяжку. И только теперь выдохнул.

Подошел Лукавый.

– Ни хрена себе! Ты как ее почуял?

– Не знаю, – помотал головой Грек. – Словно почувствовал, что дальше идти нельзя.

– Ну, ты… ваще! – захохотал вдруг бандит. Негромко, потому что клешни все еще были где-то недалеко. – Везунчик! – И снова нахмурился. – А ведь аномалии утром не было. И про растяжку я не знал. Будь я один… или того хуже, с малым… получается, сталкер, я тебе уже дважды жизнью обязан. Запомню. Лукавый такое не забывает.

– Не знаешь, кто ее поставить мог? – Грек кивнул на нашу несостоявшуюся смерть.

– Без понятия. – Лукавый, подумав, все же посмотрел назад, туда, где в засаде остался малой. – Мог, наверное, и пацан учудить. Он в Зоне недавно, не пообтерся еще. Кажется ему, что может нагибать всех направо и налево, а здесь это не канает.

Благополучно обойдя стадо, мы вернулись на тропинку, а та в свою очередь вывела нас к основной дороге ровно напротив занятого бандитами большого ангара. То, что мы уже рядом, стало понятно задолго до того, как ангар показался среди высаженных когда-то вдоль дороги тополей. Далеко вокруг разносилась залихватская мелодия – словно и не в Зоне мы находимся, а в моем родном дворе, где такие концерты были не редкостью, особенно по ночам.

– Лукавый, – позвал Грек. – Давай туда вдвоем пойдем, а Дикую здесь оставим. Иначе, боюсь, мы до пахана не доберемся, порвут на полдороге.

– Согласен, порвут, – усмехнулся бандит. – Во всех смыслах. – Он посмотрел на меня. – Сиди тихо, не рыпайся, и все будет пучком. Если про пахана не наврали, то вернется твой друг целый и невредимый. Ну а если наврали… Сама понимаешь, из-под земли достанем.

Ох, слабо мне верится. Нет, не в то, что из-под земли достанут, а в то, что Грека просто так отпустят.

Видимо, Грек прокрутил в голове то же самое. Протянув руку, напарник взял мою – ту, на которой КПК, – и, развернув его так, чтобы не видел Лукавый, что-то нажал на экране.

– Если через час не вернусь – уходи туда. Если выйду не один – тоже уходи. – Он внезапно улыбнулся. – И нос не вешай, прорвемся! В баре встретимся.

Я долго смотрела, как они удаляются. Если не знать нюансов – ни дать ни взять два товарища прогуливаются. У обоих – спокойный уверенный шаг, дробовик в руке у Лукавого опущен стволом в землю, прямая спина Грека. Вот только я, глядя на эту спину, думала о том, что Грек не всесилен и тоже многого боится. И наверняка сейчас ему очень страшно, но вида он не подает. Вот они о чем-то поговорили с дерганым типом возле ворот, вот Лукавый, пропустив Грека вперед, оглянулся… Несмотря на большое расстояние, мне показалось, что он улыбается. Не нравится мне это, ой не нравится!

Едва Лукавый скрылся за воротами, как я, не спеша отползя назад и вбок, сменила место дислокации. Теперь и ворота было видно лучше, и тикать, если что, гораздо удобнее. Зарядила в пистолет запасную обойму, которую схоронила за пазухой как раз на такой случай, и, открыв КПК, нашла на карте оставленную Греком метку. Не особенно далеко. Обогнуть два кружка – это, наверное, вот эти две башни, что возвышаются за холмом справа, – и я почти на месте. Даже на карте видно, что здание разрушено, но, может, оно и к лучшему. Наверняка там есть, где спрятаться.