Читать книгу Сильфиды, виллисы и прочая нежить. [История чёрного серебра] - Любовь {Leo} Паршина - Страница 8

Кьяра Безаччо на какое-то время исчезла из города и заперлась в снятом ею загородном доме.

Говорили, что она принимает там таинственного гостя, будто бы даже – священника. Мгновенно порхнули по салонам шутки о том, каких странных мужчин выбирает сеньора Безаччо.

Потом маркиз де Венсен, наконец, остался ночевать, а Мадлен прислала Делии записку с призывом позабыть былое недоразумение и прибыть к ней на чаепитие со столоверчением и вызовом духов.

Так что, проснувшись однажды утром, Делия Дево подумала, что жизнь будто бы наладилась, вошла в привычное русло. Анри к ней не охладел, с самой острой на язык дамой полусвета она по-прежнему в теплых отношениях и, самое главное, – вот-вот, после временного спада, начнется ее дальнейшее восхождение к вершине славы. Но отчего-то в глубине сердца, под потоком горячей, жизнелюбивой крови лежала чугунной пластиной тоска: будто ничего уже не будет по-прежнему – будто не рябь на воде улеглась, а сама вода перелилась куда-то за плотину и несется необратимо в чужую холодную даль.

Вдруг захотелось родить ребенка, но после легкого завтрака это желание прошло.

На сеанс разговора с духами Анри согласился поехать с большой охотой. Делия даже заподозрила неладное – обычно ее маркиз не изъявлял желания каким-либо образом приобщиться к духовному миру.

В гостиной Мадлен была создана соответствующая атмосфера – свечей горело меньше обычного, а окна занавесили темными плотными портьерами. В центре залы стоял окруженный пока пустыми креслами круглый стол, накрытый торжественной и мрачной черной скатертью.

Гости сидели на диванах, угощаясь шампанским. Делия и Анри приехали последними, когда остальное общество было уже в сборе.

Набор гостей был необычным: помимо Мишеля имелся милашка Жюль, все еще нервный, с глухим высоким воротником, от чего его худое бледное лицо казалось еще более худым и бледным. Была тут и пара Делии не знакомая, по виду и манерам – художник с натурщицей, а также пожилая дама в мышином бархате и молоденькая балерина, недавно поступившая в Оперу и делившая с Делией гримерную.

Появление последней стало для Делии крайне неприятным сюрпризом. Когда эта пустышка успела подружиться с Мадлен и как та терпит ее рядом?..

– Итак, наконец, все в сборе… – промурлыкала Мадлен, когда все поприветствовали друг друга и обменялись несколькими дежурными фразами. – Тогда – к столу. Прошу прощения, но сейчас исключительно за духовной пищей!

Все сели за стол, взялись за руки. Пожилая важная дама заняла почетное кресло с высокой резной спинкой. Она, как нетрудно было догадаться, и являлась проводником в потусторонний мир.

В выборе покойного собеседника собравшиеся оказались удивительно единодушны – все желали Борджиа. Сначала призывали самого Александра VI, но он, видимо, был занят или вызван кем-то другим. Зато оказался свободен Чезаре.

Старуха-медиум бормотала севшим голосом – пересказывала то, что нашептывал ей дух: о забавах с Лукрецией, с прочими женщинами и… о ваннах бычьей крови, которые он принимал, спасаясь от яда. Вдруг Жюль ахнул и подскочил на стуле, словно желал встать из-за стола, но сидящие рядом медиум и Мадлен его удержали. И все же милашка Жюль умудрился напугать Чезаре Борджиа – тот сгинул и не желал больше возвращаться на зов.

Дама-медиум была крайне недовольна и раздосадована, и слуги увели ее отдохнуть в комнаты. В гостиной тем временем зажгли еще с десяток свечей, отдернули гардины и подали закуски. Спутница художника, сидящая в объятиях уютного дивана и своего друга, повела плечами и украдкой огляделась, словно Борджиа все еще витали рядом.

Жюль то и дело теребил и поправлял свой шейный платок.

– П-простите… Позвольте, – с трудом вымолвил он вдруг и почти выбежал из гостиной.

Все проводили его взорами. Кто-то недоуменными, кто-то – насмешливыми.

– А ведь, наверное, каждый, – заговорила Мадлен, будто бы размышляя вслух, – либо тайно, либо явно, питает слабость к какому-то пороку. И не всегда это слабость. Порою порок может стать козырем в игре с жизнью. Вот, например, сегодня вечером мы с вами предавались греху. Разве нет? Кстати, пойду проведаю, как там наш проводник в мир духов…

К сожалению, за этот вечер более никто из великих правителей или развратников прошлого к ним не явился.

***

На следующий день в театре полным ходом шли репетиции балета «Зефир и Флора», в котором Делии досталась роль одной из граций.

Вернувшись после в гримерную, Делия с досадой обнаружила, что, во-первых, у нее отчего-то разболелась стопа, а во-вторых – что на полу возле столика ее соседки лежит увядший букет. Какой-то поклонник прислал, а девица просто забыла его в гримерной.

– Дура, – прошипела Делия, стягивая с ноги пуанту. Соседки в комнате, разумеется, не было – бегала где-то в образе нимфы. – Дура…

Она встала на больную ногу – осторожно, затем увереннее. Боли не было. Показалось. Конечно же, показалось. У нее не могут просто так болеть ноги, ей всего двадцать четыре.

Накануне спектакля Мадлен Альбер вдруг сама нанесла Делии визит. Делия была удивлена и немного недовольна – она и без того чувствовала крайнее нервное напряжение перед предстоящим спектаклем и к тому же взялась лишний раз отработать несколько движений из партии Флоры. На всякий случай.

Но, накинув поверх легкого балетного платья персидский халат, Делия вышла к гостье и приветливо с ней расцеловалась.

– Мадлен, дорогая, какой неожиданный визит.

– Не беспокойся, милая, я всего на четверть часа. У тебя ведь завтра важный день, я помню.

Служанка подала красный чай из лепестков розы и ягод, который Делия так любила, и подруги устроились на диване в гостиной.

– Как твои дела? Как Мишель? – любезно поинтересовалась Делия, разливая чай.

– Все прекрасно, благодарю, – отвечала Мадлен, глядя на алую горячую струйку, наполняющую чашку. – Я узнала кое-что крайне интересное. Коль скоро де Брильи и правда слегка не в своем уме, я навела справку через своих знакомых. Хочешь верь, хочешь – нет, но Кьяре Безаччо никак не меньше пятидесяти лет.

– Мне казалось, что мы договорились не поднимать более эту тему… – отметила Делия, прикидывая, не могла ли Мадлен как-то узнать о ее разговоре с Кьярой. О самом визите – вполне, если милашка Жюль проболтался.

– Пойми же! Опомнись, пока не поздно. У нее действительно есть средство, которое может отсрочить наступление старости.

– Тогда почему бы тебе самой не спросить у нее?

– Она достаточно сдержанна в общении со мной. Я пыталась заглянуть к ней вчера, но ее служанка сказала, что госпожи нет дома.

– Может, она и правда еще не вернулась в Париж?

– Вернулась. Я проверяла. И завтрашний спектакль она, будь уверена, не пропустит. Кажется, ты ее чем-то очень заинтересовала. Подумай – если у тебя есть шанс получить секрет продления молодости, возможность обмануть старость – может, стоит заинтересоваться поэзией Сафо1?

Делия опешила. Что там – онемела, как если бы Мадлен вместо последней фразы вылила ей на колени весь кипяток из чайника.

– Что за мерзость ты говоришь?! С чего ты вообще решила, что Сафо имеет какое-то отношение к этой итальянке?

– Как минимум пятнадцать лет она не замужем, хотя и выглядит прекрасно, намеренно и тщательно сохраняя свою молодость. За все это время у нее было множество юных поклонников, которых она не отталкивала, но и не приближала – ни одного, насколько мне известно. И она с удовольствием проводит время в компании Жюля Серро. Similis simili gaudet2, – ухмыльнулась Мадлен и тут же сделалась серьезной и взволнованной: – Сохранить молодость, Делия! Молодость и красота для таких, как мы, значат все! Я была бы готова на что угодно, но она не желает со мной общаться. А с тобой – желает. Она завтра будет в театре. Просто прошу тебя – за нас обеих, ради будущего – если будет шанс, не упусти его. Поэзия Сафо, в конце концов, не так уж ужасна по сравнению с нищенской старостью, – Мадлен пригубила чай и поднялась, поправляя оборки на платье. – Прощай, дорогая. Благослови тебя Терпсихора.