Читать книгу Все не так - Любовь Мельникова - Страница 6

Не радостей я жду, – прошу тебя понять!

Я брошусь в вихрь мучительной отрады,

Влюбленной злобы, сладостной досады;

Мой дух, от жажды знанья исцелен,

Откроется всем горестям отныне»

[«Фауст». Гете].

Кофейня представляла из себя вытянутое помещение, в котором напротив входа стояла большая витрина с выпечкой и десертами. Справа гусеницей тянулась стойка с барными стульями. В самом зале стояло шесть квадратных столиков из непонятного материала. Голубой оттенок кафельного пола мягко переходил в ярко-розовый на потолке, на котором пятнами виднелись обручи светильников. Столешницы смотрелись облаками на ножках. Барные стулья, наоборот, кичились своей яркой неповторимостью: фуксия, лилия, малиновый щербет, маджентовая дымка. Было интересно. Было светло. И пахло по-домашнему. Кофе, булочками с корицей и коньяком.

Подростки сразу подбежали к витрине, прилипли в ней и стали рассматривать яркую феерию за стеклом. Корзиночки с фруктами на белоснежной белковой подушке с едва заметным инеем из пудры. Величественный шоколадный трехслойный магнат с темным рыхлым трюфелем сверху. Молочный податливый чизкейк на темной подушке из песочного теста под алой простыней ягодного пюре. Большая креманка с разноцветными шариками, больше похожего на гальку. Широкий бокал с ярко-голубой массой, увенчанной алой вишней.

Сережа уже выпрямился и собирался отвернуться как мужчина, которому не подобает рассматривать десерты как девчонка. Что-то заставило его вернуться к созерцанию витрины. Какое-то движение. Света показала пальцем: «Смотри». Камушки зашевелились. В следующее мгновение несколько из них упало из креманки, а изнутри выполз маленький человечек, только обмотанный в корни и очень грязный. Он отряхнулся и, казалось, только сейчас заметил две пары глаз. Все замерли. Затем раздался оглушительный рев. На секунду. Но этого хватило, чтобы взрослые подскочили к витрине.

– Это что? Это кто? Он в вашей еде, – указательным пальцем левой руки Света показывала на существо, а ладонью правой прикрывала рот.

– Это Аль, мой повар, э-э-э. Вернее, кондитер, – Ашот глядел на жука13 и улыбался. Затем сменил тон. – Вы его напугали-тэ, э-э-э. Он только-то проснулся.

– Но он спал в еде! – воскликнул Сережа. – Ее сейчас нельзя есть.

– Не ешь, э-э-э, – пожал плечами хозяин. – Да и какая-то разница. Красиво, вкусно – разве этого-то мало для пищи? Кто вы вообще? Вы явно-то иносранцы.

– Сам ты сранец, – тут Света не выдержала и приблизилась настолько к радушному хозяину, что тому пришлось ретироваться. Со сжатыми кулаками подросток смотрела на Ашота, словно лягушка на кузнечика.

Возможной драке помешала Яга. Она встала между Светой и Ашотом, подперев бока. Посмотрела на Свету.

– Ты здесь гостья. Раз. Он нам поможет. Два, – с каждым словом тембр голоса снижался. – И накормит.

Во время речи Ашот своими пухленькими ручками тянулся к Яге, к месту, где обычно бывает талия. Когда ладони легли на нужное место, мужчина словно растаял. Он как счастливый ребенок стоял, держась за талию старухи, и улыбался. Когда руки стали спускаться, он все также стоял и улыбался, смотря куда-то под потолок.

Оплеуха вернула его от созерцания обнаруженного на потолке паука.

– Дорогуша, я лю тя, но держи себя в руках, – наставнический тон Яги куда-то исчез. – Да, они сверху. Случайно попали сюда: их Соловей от Волкодава спас.

– Ой-то, – мужчина поднес ладони к щекам и зачем-то стал озираться как в лесу, не идет ли кто за ним. – И что? Погоди, э-э-э, это значит закрыли выходы-то?

– Да, – подал голос Леший. Он дочитал всю бересту, что была с собой, и ему вновь стало скучно. – Ты лучше нас чаем напои, да мы пойдем. Нам нельзя тут надолго. Сам знаешь.

Ашот заметался. Он побежал к концу стойки и зачем-то придвинул все стулья ближе к центру. Прибежал. Забежал за стойку – для этого он нагнулся и почти прополз под откидывающейся столешницей между витриной и стойкой. Жук тем временем уже скрылся – никто не отразил его уход.

Через пять минут на стойке перед гостями стояли две большие ярко-розовые чашки с кофе. Хотя нет, это были чаши примерно по пол-литра. Следом он поставил две кружки какао. В нем плавало что-то кремового цвета. На немой вопрос Сережи, Ашот махнул рукой: «Ну типа как у иносранцев. Чего-то они туда-то добавляют, э-э-э. Э-э-э. Машмело или что-то так».

Затем на стойке появилось блюдо с пирожными, суфле, ваза с конфетами. Все было розовым и голубым разных оттенков. Когда все отпили из своих чашек, он ушел на кухню и через минуту вернулся оттуда с противнем. На плече восседал жук в поварском колпаке.

– А это фирменное блюдо-то красавца Ашота, э-э-э. Рецепт-то прям оттуда-то, – он показал головой куда-то наверх и в сторону, от чего его кондитер чуть не упал. – Зарубежное. Печенье овсяное. Э-э-э.

Подростки переглянулись, а старики стали принюхиваться, пока хозяин ставил тарелку в центр стойки.

– Прошу, угощайтесь, – Ашот заложил руки за спину и стал наблюдать. Через две минуты тарелка была пуста.

– Вкусно, очень, – не раз повторила Света, отряхивая крошки и облизывая губы. – Но все равно насекомые на еде – нехорошо. Мне мама говорила. Это значит есть нельзя.

– И что-то, мне его выгонять что ли, э-э-э? – Ашот посмотрел в сторону кухни, откуда доносилось бряканье и звон металлической посуды. – И все равно-то все-то внутри перемешается. Как будто это микробы какие-то.

За окнами стали мелькать прохожие: люди, призраки, ведьмы. Сережа даже увидел Емелю на печи. Подросток вскочил и подбежал к двери, чтобы разглядеть получше. Но Емеля точно знал, как надо ездить: он держался обочины, номера были чистыми, а сам он – трезвым. Проезжая мимо кофейни, водитель заметил взгляд Сережи и притормозил. Подмигнул, показал язык и вновь припустил газу. Подросток отпрянул, нахмурился и убрался от двери подальше. Скрестив руки на груди, он уселся рядом со Светой за столиком.

Когда все перекусили или, вернее, насытились по уши, хозяин убрал со стойки следы пиршества и подправил в витрине камушки, что рассыпал его коллега.

– Скоро рабочий-то день того, закончится, э-э-э. Вам надо уходить-то, – сказал Ашот и подошел в Яге вплотную. – Если обещаешь вернуться, я помогу тебе-то, э-э-э, ладно, вам, выбраться отсюда, пока все не утихнет.

Яга посмотрела на мужичка, Леший выпрямился, подростки оторвались от разглядывания прохожих и замерли, смотря друг на друга.

Затем баба Яга раскинула руки, и Ашот упал в них, погрузив свое круглое лицо в грудь престарелой женщины. Та выдержала минуту для приличия и оторвала поклонника.

– Дорогуша, поведай, куда нам идти. Уже вечер, сейчас вся канцелярия сюда нагрянет – ты ведь у нас популярен, – она обхватила ладонями лицо Ашота посмотрела ему в глаза.

– Слушай, э-э-э, я не виноват, так получилось. Что я-то, зря, что ли, двадцать лет отсидел, – начал возмущаться владелец кофейни, но рук Яги с лица не убирал.

– У нас в стране никто не виноват. Всегда так получается, – прошептала Яга. – А теперь говори, милок. Иначе в зубы дам.

Мужчина ничего не ответил, а только высвободился из объятий и пошел в подсобку, бросив на ходу: «Погоди, карта нужна-то».

Когда он скрылся, Яга повернулась к остальным: «Собираемся, скоро тут будет жара».

Ашот вернулся через пять минут. В руках он держал свиток пожухлой бумаги. «Вот. Вам нужна «Задняя дверь». Она вон там», – он развернул свиток и начал водить толстым пальцем по изображенной на нем карте. – «Все просто, почти прямо и никуда не сворачивая».

Яга с Лешим переглянулись. Леший пробормотал: «Почему у нас всегда все через это место? Это же в самой глуши».

«Ее скрыл Перун когда-то. Вернее, не успел замуровать, что ли. Как-то так, э-э-э. И вообще, не хочешь – не иди».

Подростки подошли к карте и попытались понять, что где находится. В центре карты стоял крестик. В разные стороны крестом от него расходились дороги в разные части света. Палец Ашота находился в верхнем левом углу, на темно-зеленом фоне. Рядом была жирная полоса цвета безлунной и беззвездной летней ночи. Сережа протиснулся между взрослыми и измерил расстояние от центрального крестика до пальца Ашота. Оказалось два его указательных.

– Это далеко? – спросила Света, наблюдая за манипуляциями Сережи.

– Это опасно, – ответил Леший, глядя на карту. – И еще надо как-то занавес обойти.

– В смысле – занавес? – спросил Сережа и уставился на Лешего.

– Границу то есть. Могут не выпустить нас. Да и вас, – ответила Яга вместо друга. – Сложно все у нас и запутано.

– Так мы в одной стране или нет? – Света тоже протиснулась в карте.

– В одной. Но могут не выпустить, – ровным тоном ответила старушка. – Все, собираемся. По дороге решим, чего и как.

– Я не пойду, – топнул ногой Сережа и стал смотреть на каждого из собравшихся. – Неизвестно куда. Лучше к властям обратиться. Они ведь помогут. Полиция там, еще что-то. Ну, кто беспризорных детей опекает.

Взрослые захохотали в раз. Сережа чуть не заплакал.

– Что я такого сказал? – всхлипнул он. – Я не хочу туда идти. Непонятно что там.

– Испугался? – спросила Света, прищурившись.

– Нет, просто, – Сережа стал заикаться. – Просто не хочу, там непонятно что. Лучше пойти к властям и узнать, как нам выбраться отсюда. Должны же быть легальные способы уйти отсюда.

– Ты помнишь, кто к нам приходил утром? – спросила Яга.

– Да, какая-то шишка, – ответил подросток и протер глаза.

– Это он, самый главный, – поднял вверх указательный палец старуха.

– Я не понимаю, – заморгал Сережа.

Дверь в кофейню открылась и на пороге появился высокий мужчина в деловом костюме в коричневую клеточку. В руках был тряпичный портфель. Поля шляпы в виде котелка пообносились и местами отсутствовали. Он внимательно оглядел присутствующих и остановил свой взгляд на Ашоте.

– Вы открыты? – пропищал незнакомец.

Ашот всплеснул руками, схватил полотенце с барной стойки, закинул его на левое плечо, в процессе попав краем по своему повару, который почти вскарабкался на спину хозяина. Затем владелец подбежал к гостю и поклонился.

– Доброго вечера, мистер Саун. Прошу, присаживайтесь-то. Ваш столик как всегда готов. Сейчас и Алтыну скажу разогреть вам ужин, э-э-э.

– Сегодня я гуляю, у меня праздник, – промолвил гость, двигаясь в угол зала. – Поэтому сделай мне двойной.

– Будет сделано, мистер Саун. Будет сделано-то, э-э-э.

Пока посетитель устраивался на ужин, Ашот делал разные знаки нашим героям, чтобы те уже свалили из его кофейни. Когда мистер Саун повернулся к владельцу спиной, чтобы снять пиджак, Ашот повернулся к кучке незваных гостей, указал на дверь и послал воздушный поцелуй Яге. Та поймала его, кивнула и, забрав со столика карту, направилась к двери. Все остальные последовали за ней.