Читать книгу Плач Ярославны. Дочери Руси - Любовь Сушко, Любовь Николаевна Сушко - Страница 40

Тем временем, когда бес решил появиться в Сварге и поговорить с князьями, Ярослав Мудрый давно его поджидал и терял терпение. После стольких лет покоя и бессобытийности он так яростно взялся за дело, и так часто стал выходить из себя, что и бесу должно было не поздоровиться.

– Что ты от меня хочешь, – вопил он, почуяв настроение князя, – вот и загляни к ним на часок, знал бы, что так встретят – совсем бы не появлялся тут никогда в жизни своей.

Он лягался, копытами размахивая, и плевался, но из цепких рук Ярослава вырваться не мог, а потому испытывал неописуемую досаду.

Князь знал, что, начиная так переговоры, он вряд ли что-то от него добьется, но ему ясно было и другое, стоит его выпустить, и след его простыл бы в тот же миг, а потом еще дольше ждать придется. Он решил обмануть оглушенного княжеской наглостью беса, и ослабил хватку лапы его, но незаметно прижал ногой хвост. И произошло самое невероятное. Когда бес решил, что тот образумился и решил выпустить его из грубых своих объятий, он рванулся изо всех сил, но адская боль скрутила его. Ему показалось, что хвост его вырвался с корнем, и он навсегда останется без хвоста таким же уродом, как и все люди. И только обнаружив через минуту, что хвост на месте, он просто не может с места сдвинуться, бес немного успокоился и присмирел, и решил не повторять своей бесполезной, безрассудной попытки освободиться.

Именно этого князя в насмешку когда-то прозвали Мудрым, но с ним нельзя было вести себя так, как с остальными.

– Что тебе нужно от меня, тиран и злодей, – взвыл бес.

Но это скорее была игра на публику, и князь, почувствовав это, усмехнулся. Все должны были почувствовать, как он раздавлен и обижен, и за что должен будет поплатиться Ярослав. А в то, что это случится, никто не сомневался. Наверняка обиды и унижения своего он ему не простит.

– Я спросить тебя хотел, – заговорил Ярослав, но бес не дал ему продолжить.

– Спросить? – грубо перебил он князя, – ради этого тебе надо было отрывать мой единственный хвост, будто у меня, как у Змея другой вырастить можно.

– Ничего с тобой не случилось, не паникуй, – благодушно усмехнулся князь Олег, с интересом наблюдавший за происходящим, – мы без тебя соскучились все, но может вопить перестанешь?

– Перестану, и появляться тут перестану, – орал бес как можно громче, – если вы все не дадите мне клятву, что такое было в последний раз.

– Клятву тебе только Ярослав дать должен, – мы обращались с тобой вежливо вопреки всему, что ты с нами творил, – вставил свое веское слово Рюрик, – а без нас тебе также скучно станет, как и нам без тебя.

Наверное, если бы понадобилось, он смог бы примирить даже Одина с Локи, а это был свой родной бес, которого они все знали, как облупленного. Бес немного притих, не орал больше, но ворчать продолжал:

– Вот и пользуйтесь моими слабостями, да любой другой за версту бы ваш Сварг оббегал, чтобы не натерпеться таких издевательств, собрали мы вас тут на свою голову. А я, как дурак последний все еще тут остаюсь, да с вами вожусь.

– Не сердись на него, – вступился за сына Святослав, – он переживает из-за Елизаветы, а ты ей на самом деле мало внимания уделяешь.

– А кто сказал вам, что я с вашей королевой возиться должен с самого ее младенчества? Я занимался самым важным делом и спасал Игоря. Если с ним что-то случится в самом начале, то всем вашим мудрейшим затеям конец придет. Я не говорю, что девица ваша ненаглядная без любимого останется, и закончится, не начавшись, самый яркий Елизаветин роман, но и всем остальным князькам вашим жить так скучно станет. Даже Кончака забудут еще до смерти его. По всему ясно, что первое дело – Игоря спасать, а потом с девицами возиться, – заявил он, подчеркивая многозначительно, что только ему одному ведомо, кто и как поступить должен.

– Мне надо бы заглянуть к троице нашей подрастающей, вы со своей княгиней обо всем на свете позабыли, а я должен все помнить. Тут такое намечается, что черт ногу сломит.

При этих словах он гордо выпятил грудь вперед._

– Пора и вам разобраться, кто с кем и против кого идти должен. Когда заварушка между князьями начнется, и вовсе ничего понять нельзя будет.

С этими словами он закончил свою речь и готов был бежать прочь, если бы был свободен, конечно. Но князья окружали его плотной стеной.

Конечно, чтобы сбежать от них, он мог бы и не такую стену одолеть, подпрыгнув повыше и приземлившись подальше. Но, коли они так нуждались в его обществе, он не стал прибегать к своим хитростям, решив побыть еще немного рядом с ними. Он понимал, что они добиваются от него каких-то пояснений, и прикидывал, как бы им более кратко, и более понятно все рассказать.

– Там начинается заварушка, – медленно говорил он, – и заварушка немалая. Рюрик хочет властвовать и быть на виду, но ни того и ни другого ему не дано, Роман собирается Галич к своим рукам прибрать, но понимает, что без Рюрика и Всеволода ему не обойтись, но с ними надо быть всегда начеку. Всеволод хочет этим миром владеть, но так, чтобы об этом никто не догадывался, вот ему и понадобились властолюбие и позерство Рюрика и отвага Романа. Но как при этом сохранить собственную независимость? Трудно ему будет и того и другого в узде держать, а при этом еще и в тени оставаться. Но ведь и Игорь не дремлет, хотя он совсем один и обижен всеми. Прав на стол у него больше, чем у них у всех вместе взятых. Вот и объединились они все против одного.

Князьям было понятно, на чьей стороне на этот раз бес. Но ясно было и другое, Игорю, даже вместе с бесом против этой троицы, каждый из которых коварен и страшен по – своему, идти не стоит. Но если они все в союзе одном, что тогда приключиться может – даже подумать страшно. Понятно было и другое – бес ведет свою игру. Они-то все знали, что он может играть и против всех. Значит, у Игоря в один миг и четвертый противник проявится, может, а это уже перебор. А при всем при этом, какое ему дело пока до Елизаветы, которая теперь имя Евфросинии получила.

– Моей девочке еще долго в одиночестве оставаться придется, – тяжело вздохнул Ярослав. Он хорошо понимал, что сейчас происходит на славянских землях, какие трудные времена им всем еще пережить придется.

– Игоря я воспитывал язычником, – пояснил между тем бес, – кроме того, что он не худший из князей, он еще и ваш воин. Именно для него Ефросинья и предназначается. Осталось только уладить кое-что с отцом ее Ярославом, которого они прозвали Осмомыслом. Вряд ли он отдаст свое единственное и обожаемое дитя такому ненадежному князю, как Игорь, ведь и беглая его женушка у них там скрывается, а это оскорбило бы и кого-то менее честолюбивого.

Эти слова были последними в бесовской речи. И у них не возникало вопросов.

Бес оглянулся на свой хвост, на котором пока еще не стояла ни одна нога. Он прижал его к туловищу, оглянувшись на них. С этого дня он хорошо усвоил, что в Сварге хвост распускать нельзя. Забыв о страхе смерти, князья совсем обнаглели, и от них даже ему можно разных пакостей ждать. И хотя первым специалистом по пакостям был он сам, но тем более обидно было допускать по отношению к себе что-то подобное, такое бесчинство страшное