Читать книгу Плач Ярославны. Дочери Руси - Любовь Сушко, Любовь Николаевна Сушко - Страница 8

Когда на небеса вернулся крылатый конь без своей спутницы и наездницы, в Свароге установилась мертвая тишина.

Многие верили, что в последний момент Елизавета передумает и вернется назад, но теперь всем было понятно, что такого не случится. После этого даже Перун появился из своих чертогов и решил поговорить с ними о том, что в последнее время происходило.

– Что вы скулите, как побитые псы, – взревел он, – одна девчонка стоит вас всех вместе взятых. Она не сомневалась в том, что должна делать, а ведь ей было что терять, – напомнил своим подопечным он.

Никто не решился бы возражать своему властелину, тем более, что он был прав. И он продолжал свой монолог:

– Мы сами виноваты в том, что случилось. Я видел кумир и даже радовался этому одно время, потом не мог простить себе и вам того, что произошло с этим миром. И пусть я всегда был безрассуден и глуп, обидчив и очень жесток, я никогда не стал бы помогать им и что-то менять, но где вы все были в это время. Ведь многие из вас славились добротой и благоразумием, так что же с вами приключилось?

Он повернулся к Леле, Ладе, Дажьбога.

– Почему вы молчали, ничего не пытались сделать? Почему Велес, – он в упор смотрел на бога всего земного мира, – превратился в посмешище. О чем думали вы все? Вы решили, что достаточно только молчать вместе со мной? Я знаю, что вы чистили свои кумиры и тайком за ними следили, но разве этого достаточно для того, чтобы все в этом мире было, как прежде? Это скорее жалкое напоминание о былом величии, очищенными, они стали еще более жалкими и страшными.

Молча стоял он теперь в гробовой тишине, никто ничего не смел сказать ему. Каждый понимал, как велика была его собственная вина. Он понимал, что сделал что-то не так. Но что же можно было предпринять еще?

– Я все время был с тобой, – прошептал в тот миг Рюрик, – хотя в самом начале моим богом был другой, я принял тебя и постарался сохранить в своей душе и в этом мире, но ничего не помогло.

– Но ты не смог бы верить в нас искренне, потому что всегда оставался чужаком, – тяжело вздохнул Перун.

Олег Вещий не решился подать голоса. Он не мог похвалиться тем, что хранил славянских богов и обращал на них какое-то внимание. Его было за что упрекнуть.

Но Святослав не собирался молчать.

– В чем ты можешь меня упрекнуть? – усмехнулся он, – я был за тебя, против матери своей пошел, я был примером для воинов не только в мужестве и отваге, но и в служении тебе.

– Ты служил только себе самому, ты не принял нового бога, это правда, но только потому, что хотел отомстить своей матушке, и твои воины прекрасно знали эти. Иннам не стоит лгать.

Святослав отступил. Он вовсе не ожидал, что услышит такие упреки, но ничего изменить не смог бы, если бы и захотел.

Они видели, что тут не было главного виновника всего случившегося – князя Владимира. Они слушали те обвинения, которые относились в первую очередь к нему. Но, судя по всему, Перун так не считал. Кто-то напомнил о нем, и он, услышав крамольное имя, захохотал:

– Не стоит все на него списывать, разве он один смог бы все это сделать, разве по зубам бы ему это было? – и с этими словами он замолчал. Он постарался все перевернуть с ног на голову. И потому росло непонимание между ними.

И в тот самый момент Перун повернулся к Ярославу:

– Они называют тебя мудрым, но ты был только хитрым и коварным, а это не одно и то же. Ты принес в мир больше зла, чем твой отец.

Удивились все, даже те, кто не обращал особенного внимания на происходящее.

– Но это несправедливо, – пытался возражать Ярослав, я был с вами, даже после крещения.

– Это так, и тоже только вопреки отцу своему. Но как только он исчез с лица земли, как только ты стал Великим князем, куда делась твоя любовь и преданность старым богам. Ты ни разу не зашел в храм, не был в заповедном лесу. Они все знали и видели, что они должны были подумать о тебе? Ты доказал, что с нами можно не считаться, особенно, когда борьба тоя развернулась с родным отцом. Там никакие боги больше не были тебе нужны.

И после всего сказанного он отправился прочь. Но сколько бы он не говорил, ясно, что изменить ничего нельзя было.

Но взор Перуна уже был обращен в грядущее. Он стал следить за тем, что могло еще происходить на земле, потому что только там это могло иметь какое-то значение.

Он оставлял девушку на произвол судьбы так же, как князья оставляли его, но это было по отношению к ней несправедливо.