Читать книгу Созвездие близнецов. Мифы и легенды - Любовь Сушко, Любовь Николаевна Сушко - Страница 32

Нимфы обсуждали Аполлона. Они щебетали, перебивая друг друга о том, что у него появится сын. Они так радовались, так ликовали, словно для них это было самой большой радостью. Назвали его Орфеем, и с самого рождения ребенок был в окружении этих невесомых созданий.

– Он будет замечательным музыкантом, царем в музыке, – говорил Аполлон, который очень гордился златокудрым младенцем.

Хотя оракул кое что успел сказать ему о судьбе ребенка, но он упорно гнал от себя грустные мысли.

– Вот единственное в мире создание, – говорил он на пиру богов, которое сможет со мной поспорить.

Муза, родившая его, была счастлива, но она, как и все остальные не любила самого Аполлона, хотя пыталась это скрыть. Она надеялась на то, что он будет к ней возвращаться, как-то привяжется к ней, и если и не любовь, то преданность свяжет их навсегда вместе. Пока она верила в лучший исход. Неверие приходит только со временем, его трудно вернуть в реальность в первый момент, когда еще не погибли, не оставили надежды. Но судьба распорядилась иначе.

Очень скоро все переменилось. Аполлон, как и его отец Зевс прежде, не долго любовался сыном, у него было столько важных дел. Он снова бросился неведомо куда. Искал же он все время то, что ему было недоступно. И чем меньше оставалось надежды, тем сильнее он искал то, что никогда не сможет найти. Он не стал тогда обращаться к оракулу, желая, чтобы все совершилось неожиданно, произошло само собой. И в своих бесчисленных блужданиях он и сам не понимал, как и почему забрел в Трою. Может проказник Амур его туда толкнул?

Тогда уже распределялись силы для самой большой и сокрушительной войны. Но пока Аполлон не заглядывал в грядущее. Для него все это было неведомо – он просто поддавался порывам что-то изменить в своей реальности. Он надеялся на помощь и поддержку Зевса, вот и смотрел на то, что там творилось с особым интересом. Но в тот день, когда он, забыв обо всем, бродил по троянским лесам, там он встретил Кассандру, тогда царевна была очень юна и по-своему прекрасна, только глаза казались бездонными и печальными.

Влюбился Аполлон раз и навсегда. Но Амур вовсе не собирался дарить ему счастливую любовь. Стрела, убивающая любовь, полетела в душу Кассандры. Она взглянула на прекрасного бога, кажется, хотела, но не могла в него влюбиться. Нет, она была слепа и глуха, она ничего не слышала и не понимала.

Тогда на глазах у притихшего Амура Аполлон и признался ей в любви. Она же отшатнулась и бросилась от него бежать. Но потом остановилась, вернулась:

– Ты прекрасен, спору нет, – услышал Феб, – но я не люблю и никогда не полюблю тебя, Светозарный. – Я бы хотела тебя полюбить, но это невозможно.

Она готова была разрыдаться, но увидела, как он отпрянул от нее в такой ярости, что все сжалось в душе у царевны. Он бросился от нее прочь, потом снова вернулся к ней, ничего не понимая, и не веря в то, что все эти слова прозвучали.

Нельзя разжечь огонь, там, где все давно сгорела, или никогда не может загореться вовсе. Ничего не мог поделать Аполлон с каменным сердцем царевны. Если бы она была первой, он, может быть, и принялся бы что-то менять. Но она была очередной его жертвой, сколько их было уже прежде, когда он пытался доказать себе и миру, что может полюбить Но разве не могла Кассандра хотя бы обмануть, солгать, почему она так упорно говорила правду?

Что ему оставалось, убить ее, превратить в дерево? Нет, это уже было, надо придумать что-то новое, необычное. Пусть она остается жить в своей Трое. Он ее даже одарит, она будет знать грядущее. Но чтобы все не было так уж благостно, она будет знать и предсказывать, только никто ей не поверит. Страшнее дара и наказания было трудно представить, а если вспомнить о том, что произошло в скором времени – война и все с нею связанное.

– А вот потом, когда она достаточно помучается, тогда он и позволит ей наконец умереть. И смерть будет страшной и жестокой. Но до той поры будет время хорошо обо всем подумать.

Кассандра внезапно осталась одна, Аполлон исчез. И она даже не представляла, каким кошмаром все для нее закончится. Она уже видела и рождение брата, способного погубить мир и гибель Трои. Она говорила о своих странных снах, но никто ей не верил и верить не собирался. Более того, родственники старались ее сторониться, избегать, она пугала их не столько своими речами (еще не убедились в том, что они сбываются, а тем, что с упорством царевна им говорила о том, что может быть в этом мире, что должно было с ними случиться.