Читать книгу Ночь с лучшим другом - Любовь Попова - Страница 6

– Ты полотенце принесешь? Или мне голым выходить?!

Голос Мирона из ванной на первом этаже оглушает и я дергаюсь. Из-за чего продуваю в элементарную битву первого уровня. Раздражённо кричу:

– У тебя есть одежда!

– Она вся мокрая, а теперь в стирке! Я выхожу! Знал, что ты хочешь увидеть мой штуцер, – орет он в ответ, а я вместо того, чтобы просто принести придурку полотенце, иду разбираться. С ним. С его штуцером. И только заворачиваю за угол, как Мирон действительно голышом идет прямо ко мне…

Я резко отворачиваюсь, сажусь на корточки и закрываю ладонями лицо.

– Мирон! Эксгибиционист ты хренов! Прикрой свою сардельку!

– Рад, что ты оценила. Полотенце где?

– Поднимись наверх, спальня справа и возьми, что хочешь. Только не приближайся! Я чувствую, как на меня капает твоя вода…

– Главное не брызжет, – ржет он и шлепает наверх, а я выдыхаю, часто дышу. Не могу я понять, почему эта штука вызывает такую панику.

Я ведь видела и на картинках и даже девчонки показывали на телефоне, где они его взяли, мне думать не хотелось. Но судя по разговору и восхвалению вен и волосатых теннисных шариков, во вполне определенном месте.

Еще минуту дышу, потом поднимаюсь и иду на кухню чего-нибудь перекусить. Или хотя бы выпить воды.

– Это просто член, – слышу голос Мирона и резко оборачиваюсь со стаканом, который выливается прямо ему на голый торс.

– Я уже чистый!

– Прекрати при мне называть эти слова! Тем более здесь ребенок!

– Член, – делает он шаг, а потом на второй. – Пенис…

– Стой, – вытягиваю я руки.

Да, да, я видела, как ты на меня смотришь и пусть без лохмотьев ты выглядишь почти нормально, это не значит, что твои гениталии могут меня заинтересовать.

– Хочешь есть? Пельмени?

– О, конечно… – сразу меняется его лицо, а замечаю острые скулы, которые он скрывал за волосами.

– Тогда заткнись, понял? – ору я, и указываю на стул за обеденным столом. Достаю из холодильника сваренные пельмени и разогреваю в микроволновке.

– Смотрю, ты уже освоилась? – усмехается он и налетает на только что поставленную тарелку. Вторую я ставлю себе и принимаюсь обедать. – Ведешь себя как настоящая сучка богатого хахаля.

– Договор был заткнуться, и мы здесь всего на неделю, не придумывай, – рявкаю я и сама сую ему пельмень в рот.

Он с усмешкой прожевывает, хочет наколоть следующий, но тут поднимает взгляд.

И мне он не нравится. Мне не нравится, что Мирон сидит рядом, что издевается надо мной, даже сетка вен на его руках не нравится.

Остается только думать, что торс у Алекса гораздо красивее. И лицо. И вообще Алекс пусть и скотина, но очень богатая, и я все же постараюсь с ним договориться.

– Он уже теребил твою…? – кивает Мирон головой на пельмени, которые он уплетает с армейской скоростью. Только вот я намеков не понимаю.

– Теребил что?

– Ну… Это самое… Пельмешку, – говорит он и засовывает пельмень за щеку и двигает. И меня осеняет так резко, что голова кружится, а к горлу подступает тошнота.

– Ты больной! – вскакиваю я. – Как тебе вообще в голову пришло думать о том, что я хочу… Этого…

– А, ну да… ну, да – усмехается он, вытирая рот рукавом. Затем встает из-за стола и медленно приближается. Ну это слишком. – Невинная Шура, которой никто не смог предложить такого подарочка, чтобы она свои ножки раздвинула… Или может… Предлагали не то?

– А может это ты бесишься, что тебе предложить нечего?

– А ты не задавалась вопросом, почему я кинул камень рядом именно с этой машиной?

– Задавалась, – пячусь, обхожу стол и сощуриваю глаза. – Ты как раз обещал мне все рассказать! Но точно не обещал домогаться.

– Вот еще. Да видел я эту тачку. Слышал пару разговоров.

– Ха, – хмыкаю – Значит дело не в твоей прославленной интуиции. А в мозгах.

– Я-то их включаю, а теперь пора включить тебе и подумать, чем ты можешь привлечь такого мужика, как этот. Чтобы и брат с тобой остался, и ты не стала жить как бичерстоун. Смекаешь?

Его намеки наводят только на один не слишком утешительный вывод.

– Ты что? Предлагаешь мне соблазнить его? Стать шлюхой?!

– Ой, – всплескивает руками Мирон и направляется к выходу. – Он приличный, симпатичный мужик, я более чем уверен, твое сердечко рядом с ним буквально рвется из груди. Жени его на себе и нормальная жизнь тебе обеспечена.

Такое мне даже в голову не приходило…

– А потом, – иду за ним. – Придешь ты требовать оплаты за свои советы?

– Даже не сомневайся. Приду. Ради такой-то пельмешки, – задевает он мою коленку, усаживаясь рядом с Митей, который уснул прямо за игрой. И вместо того, чтобы треснуть придурка, я просто убегаю наверх. «Жени на себе». Надо же. Это…

Мысли рвутся молекулами в разные стороны, собираются в единый образ того, как Алекс поднимает с моего лица фату, а потом укладывает в кровать.

Щеки тут же загораются пламенем, и я прикладываю к ним ладони.

«Жени его на себе».

А может мне не хочется именно женить. Может быть мне хочется, чтобы меня полюбили. По-настоящему. Чтобы этот взрослый Алекс сам валялся у меня в ногах.

Жени… И вот как это сделать? Что нужно сделать, чтобы взрослый мужчина посмотрел на тебя как на матримониальный объект, да еще за такой короткий срок?

С этими вопросами и укладываюсь в постель и открываю глаза, когда по нему пробегает свет от фар. За окном уже темно, а к дому подъехала машина. Они ведь могли уже забрать Митю!

С этой мыслью бегу вниз и вижу, что Митя сам греет пельмени. Он тоже спал, так что почти не глядя машет рукой. Сонный. Взъерошенный.

– А где Мирон? – спрашиваю, осматривая пустое пространство дома, а затем открывается дверь, и входит Алекс.

– Ушел уже, – говорит Митя, но я уже бегу к Алексу.

– Привет. Кушать хочешь? – спрашиваю, разглаживая волосы.

– А ты готовить умеешь? – усмехается он, бросая ключи и барсетку, рассматривает меня с ног до головы. Идет мыть руки, а я за ним.

И вспоминая любовь наших детдомовских парней к еде, слова Мирона, собственные чувства, я улыбаюсь и киваю.

– А я научусь. Я всему научусь, Алекс.