Читать книгу Оборотная сторона холста - Любовь Шапиро - Страница 9

Я отложила дневник и заварила себе кофе. Почерк неизвестной мне, но уже становившейся близкой Энни, был мелкий, словно она экономила место в дневнике. Кроме того, она вставляла некоторые слова над строчками, а какие-то писала на полях. От этого почерк становился бисерным.

Стоя посреди кухни, я думала о том, что Juri сказал мне, что дневника не читал. Почему? Он же адресован ему и его сестре. Возможно, они плохо читают по-русски. Господи, я даже не узнала ни его номера телефона, ни где он живет, ни сколько он пробудет в Москве, вообще ничего. Вдруг сам объявится.

Я машинально начала убирать кухню, понимая, что в квартире нашей семьи я останусь надолго. Мне становилось всё интереснее. Я должна прочесть надписи отца на картинах. Какие-то его работы были проданы или выставлены в музеях. А если на них тоже остались заметки, и я не смогу восстановить полную картину его, нет ИХ жизни.

А мама, которая почему-то ненавидела мое имя и называла исключительно Нюра, отчего бабуля покрывалась красными пятнами, а всегда сдержанный отец швырял кисти и надолго уходил в мастерскую. Мама при этом, гладила меня по голове и говорила, что любит простые деревенские имена, отчего я даже маленькой чувствовала издёвку и начинала лить слёзы. Неужели мама меня не любила? Не может быть. Кстати, что это за дверка в папиной мастерской и почему я побоялась её открыть? Когда она появилась? Я облазила в мастерской все углы и знала, как свои пять пальцев каждый закуток, но не предполагала, что там есть внутреннее помещение.

Опустилась на стул. У меня кружилась голова. Оказалось, что я ходила вокруг одного и того же стула пятнадцать минут. Убирать не хотелось, но было необходимо, чтобы успокоиться.

Завтра, всё завтра. Начну собирать работы отца по годам. Я зайду в расщелину каморки и продолжу читать дневник Энни. Всё завтра…

Утро не сулило ничего хорошего. Открыв глаза, увидела «поле брани», на котором сражалась я одна. Жуткий кавардак из папиных картин, разбросанных в разных местах. Какие-то тряпки, которыми собиралась протирать пыль. Два ведра грязной воды. Вчера у меня уже не было сил их выливать. Ещё раз, повертев головой по сторонам, решила начать всё же с уборки. Невозможно раскладывать холсты на запыленные с катающимися шариками пыли полы. Я всё оттягивала момент похода в мастерскую, будто боялась увидеть в каморке нечто неприличное или опасное.

Закурила, заварила кофе, приняла таблетку от головной боли и надела старый джинсовый комбинезон, схватила ведра и, чертыхаясь, выливала их в туалет. Постепенно квартира начинала походить на обиталище приличных людей.

Услышав звонок телефона, очень удивилась и даже не сразу отозвалась на его треньканье. Звонил Juri.

– Извините, если помешал, но я вчера не оставил своего телефона…, – теплым баритоном проговорил новый знакомый.

– Да уж, если бы вы мне понадобились, пришлось поднимать всё английское посольство, чтобы отыскать утерянного англичанина, – я была рада его слышать, но старалась не показывать этого, ворча что-то про невежливость и внезапное «вламывание» в дом.

– Скажите, Анна, вы прочли дневник мамы? – На том конце провода затаили дыхание.

– Нет ещё. Что так срочно он вам понадобился обратно?

– Я привез его вам, но мне и сестре очень интересно, что мама писала и думала. Мы оба плохо читаем по-русски, даже почти и не читаем, а мамин почерк и вовсе не разобрать.

– Понимаю. Я сама с трудом проникаю в общий смысл. Скажите мне, Юрий, можно я буду вас называть на русский манер, почему мама просила вас привезти его именно моему отцу? Что их связывало?

– Не знаю. Только то, что мама тоже когда-то жила в России и была художницей.

– Ладно, бессмысленно гадать. Я буду читать и вам пересказывать. Вы надолго в Москве?

– Нет. Поэтому мне хотелось бы за эту неделю ознакомиться с дневником.

– А, если я не успею прочесть? – Мне не хотелось посвящать заботливого сына в тайны взаимоотношений наших родителей. Тем более я сама пока не разобралась, что их так тесно связывало. Хотя, дневник предназначался не мне, а отцу.

– Послушайте, Juri, а если ваша мама не хотела, чтобы мы с вами читали её откровения? Дневник адресован моему отцу…

– Знаю. Но мне хотелось бы знать историю семьи. Мама почти никогда не обсуждала свое прошлое.

– Надо же, мои родители тоже. В чем же дело? Я постараюсь быстрее прочесть. Прямо, вот сейчас и сяду.

– Здорово. Я жду звонка, – мужчина отключился.

Я его почти обманула. Ни про холсты, ни про загадочное помещение в мастерской я делиться не собиралась. Во мне бродили сомнения, стоит ли мне подробно соприкасаться с ИХ историей. Но тянуло страшно, до чесотки в ладонях (или это от порошков, которыми я драила квартиру).

Я снова начала выкладывать отцовские работы, исходя из года их написания. Начиналось всё в раннем детстве. Это я точно знала, но рисунков маленького мальчика я пока не нашла. Первые «значительные» работы датируются 1940 годом. Тогда отец поступил в институт. На обороте ничего не было. Я начала переворачивать и аккуратно снимать с подрамников все холсты подряд. Первую запись я нашла на картине 1945 года.

* * *