Читать книгу Мы встретимся снова. Мифомистика 21 века - Любовь Сушко - Страница 5

Души, которые еще не жили в человеческом обличии остаются на небесах. Возможно, им никогда не случится появиться на земле. Тогда они со временем станут ангелами, воителями или хранителями.

Со временем ангелы и демоны смирятся со своей участью, но пока им об этом не объявлено, они ждут и надеются.

Возможно, потому они так легки, что не опечалены воспоминаниями, не испытывали страданий, не имели тела, которое старело и изнашивалось со временем. Они радовались тому, что ничего не знали сладости наслаждений жизнью и не имели тела, способного чувствовать счастье и боль. Но порой они так завидовали смертным и хотели поменяться с ними местами, что готовы были расстаться с бессмертием, и прожить короткую, но яркую, полную разных ощущений жизнь, оставаясь в плену у страстей и иллюзий. И хотели они пережить и почувствовать все, что переживали люди.

Их предупреждали о том, что они перестанут быть ангелами, снова и снова будут рваться на землю, но и этот странный плен их больше не мог испугать и остановить.

Мефи выбрал две души на свой вкус, осмотрел их со всех сторон и решил, что они вполне подходят.

Избранники же обрадовались, как дети малые, хотя были уже солидными ангелами, но даже не представляли того, что ждет их впереди, какие испытания еще предстоит им пережить.

– Что было бы, если бы они знали обо всем? – спрашивал он, и не находил ответа.

Так все начиналось когда-то, очень давно.

№№№№№

Взгляд беса был устремлен в те дни в Македонию. Прошло уже достаточно лет, для того, чтобы дети, родившиеся там, стали взрослыми. Как странно видеть, чувствовать переживать все в первый раз. За душой еще нет, и не может быть никакого опыта, все постигается впервые. Весь мир у ног, но непонятно, к чему лежит твоя душа. Нужно просто проживать и созерцать этот мир, потому что ты увидел его в первый раз.

Любопытство – главное, что жило в душе юноши. Он родился в семье строителя храмов. И сам он старался все сотворить своими руками, хотя это у него и никак не получалось, и отец только насмешливо на него смотрел. Он позвал раба, понимая, что тот все сделает лучше, чем его собственный сын. И все твердил, что из парня не будет толку. Но мать в нем души не чаяла. Хотя даже она боялась, что он мог стать праздным бездельником, если бы не был так любопытен. Но он смотрел удивленно на скучноватых людей, вечно занятых своим делом. Они бывали злы, и почти яростны, и он не понимал, почему они не могут жить в мире хотя бы с самими собой.

В том году они строили храм, отец знал свое дело в совершенстве, но в душах мастеров было пустота и печаль, они били своих жен и проклинали судьбу.

Филей с жаром говорил, как прекрасна жизнь, как необходима их работа, как долго будут стоять их храмы, когда от них, даже от их внуков и правнуков больше следа не останется, храмы будут укрощать этот мир.

Рабочие только усмехались, глядя на него, как на умалишенного, и клали ему в руки камни потяжелее. Он нес их, продолжая с жаром доказывать, каким великим и замечательным делом они занимаются.

№№№№№№№№№

Когда появился его отец, юношу отправили подальше, чтобы Мастер не наказал и не прогнал строителей, им надо было кормить детей и жен, как =то жить в этом странном мире.

Тогда Филей уходил на берег моря и долго смотрел, как плещутся и переливаются в свете заходящего солнца волны. И это чудо- бескрайнее море, он видел в первый раз. Ему казалось, что и душа его так же огромна и бесконечна, как эта водная ширь и стихия. Порой она бурлила, иногда казалась спокойной и неподвижной. Страсть – вот что и радовало и печалило прекрасного юношу больше всего в такие минуты, когда закат алел, погружая этот мир во тьму.

Юноша становился взрослым, но он так был увлечен постижением мира, что до сих пор еще не познакомился ни с одной женщиной, а потому так и не стал мужчиной. Странными и непонятными были все желания, томившими его душу. Ему хотелось познать тайны наслаждения, но он был слишком застенчив, никак не мог решиться приблизиться к женщине. Он знал, что смерть может настигнуть любого человека в любой миг, но разве он мог уйти, так и не узнав самого важного в этой жизни. Нет, этого не может быть… Он дождется своей любви и той единственной женщины, в объятьях которой сможет наконец стать не только взрослым, но и счастливым.

№№№№№

Несколько раз видел Филей на берегу девушку с золотыми волосами. На закате она все время приходила сюда одна, садилась на песок, задрав колени к подбородку, и обхватив их руками, замирала надолго и смотрела на море. Казалось, что она ждет возвращения из дальнего плаванья какого-то капитана, которого смогла внезапно встретить и полюбить.

Так давно ему хотелось подойти к ней, заговорить, но Филей так и не решался этого сделать. Он не боялся показаться смешным, это было полбеды, он боялся, что она может отвергнуть его и просто посмеяться над ним, тогда разрушиться, сгорит дотла самая его пылкая и прекрасная мечта. А пока в душе оставалась надежда, казалось, что не все потеряно. Потому он оставался на берегу, и, не отрываясь, смотрел на нее. Он не приближался к девушке, но душа оставалась в плену

– Так вот что такое любовь, – думал в такие минуты Филей.

Он знал, что рано или поздно должен что-то сделать для того, чтобы приблизиться, убедиться в том, что она живая, существует не только в его мечтаниях. Парню нужно было почувствовать, что сам он был живым человеком.

Проснувшись утром, он пообещал, что на этот раз обязательно к ней приблизиться, и скажет девушке хотя бы несколько слов.

В закатный час он медленно пошел по берегу, но когда дошел до того самого места, то заметил, что ее там не было.

– Этого не может быть, – выдохнул он.

Филей рванулся вперед, метался на берегу, но она так и не появилась. И тогда он медленно пошел по берегу, уже ничего не видя, ни о ком не думая. Одиночество его теперь было больше похоже на отчаяние.

№№№№№

Девушка была очень красива. Мать часто гладила ее золотистые кудри, и понимала, как опасно быть такой яркой и привлекательной. Она, скорее всего, будет несчастна, потому что привлечет к себе внимание многих, а от этого все беды и происходят. Она к тому же ничего не знала и не умела делать, и все время проводила в праздности. Она просто жила ожиданием, но кого и зачем она ждала, вот в чем были главные ее тревоги и переживания.

И напрасно она внушала дочери, что та не должна уходить из дома и подолгу оставаться в пустынных местах. Она только смеялась и убеждала матушку, что с ней ничего не может случиться. Она ждала того, кому можно будет выгоднее продать свою молодость и красоту. Она успела понять, каким даром обладает, и знала, что должна предпринять, чтобы разумно им распорядиться. А холод в сердце. Это даже хорошо, ее никто не сможет обмануть, она не станет несчастной и брошенной, не будет страдать из-за любви. Но если бы она имела хоть малейшее представление о том, что ей было нужно на самом деле. Она так мало знала об этом мире.

Филина заметила юношу на берегу. Она видела, как часто и как пристально смотрел он в ее сторону. Но это не особенно ее волновало. Тот, кто праздно в одиночестве бродит по берегу, может быть и умен, но он не мог привлечь ее внимания.

Разве сможет он хоть что-то для нее сделать. Она не должна смотреть в его сторону и говорить с ним, из такого знакомства ничего хорошего никогда не получится.

Но какой-то насмешливый голос твердил ей, что если бы на берегу была еще сотня мужчин, она бы заметила только этого и с ним бы осталась, даже если совсем этого не желает.

– Нет, – возмутилась Филина, – мне не хочется этого. Так не должно быть и не будет.

Но забыть юношу с печальными глазами она тоже никак не могла, сколько не старалась.

Тогда она решила вышибить клин клином и сама приблизилась к нему, чтобы лучше разглядеть, а когда она с ним познакомится, то и уйти будет легче, и не думать никогда о нем.

№№№№№

Филей стоял на берегу такой печальный в тот момент, такой потерянный, что Филина невольно улыбнулась, решив, что появилась в самый неподходящий момент. Она часто приходила не вовремя, и что было с этим делать? Но она будет выглядеть смешной, и он может прогнать ее, потому что слишком мрачен и далеко от мира. Лучше всего уйти незаметно, пока еще он не увидел ее. И она почти ушла в тот момент, но он повернулся и окликнул ее. И такая радость звучала в голосе, что она невольно остановилась, откинув волосы, пожала плечами, и направилась к нему навстречу. Чему быть, того не миновать.

– Как ты прекрасна, – прошептал он и протянул к ней руки, – но откуда ты. Я думал, что больше не увижу тебя никогда, а ты рядом.

Он говорил восторженно еще что-то и казался бесхитростным и открытым. Она смотрела на него удивленно и молча. Он зачаровал ее своими речами. Она тоже хотела быть с ним откровенной, потому и произнесла:

– Однажды мне приснился сон – император сошел на берег, он появился, чтобы забрать меня с собой. Я ясно видела его, я бы его сразу узнала. Его зовут Филипп.

Филей вспомнил, что их императора и на самом деле так зовут.

– Да, – говорил юноша, – он смел и жесток, за ним много всякого числится, но разве можно любить призрак? Ведь ты, похоже, никогда с ним не сталкивалась прежде.

– Любить вообще никого не следует, – бросила ему она, – это доставляет много хлопот, и наверняка оставит в дураках влюбленного.

Воцарилось молчание, юноша невольно отстранился от нее, и не мог повернуться и уйти. Он стоял рядом молча.

– Власть и слава, вот что только может меня волновать, – говорила она задумчиво, – это согревает и остается в душе, но не любовь, я не хочу любить, не могу и не хочу подарить этому странному чувству свою жизнь.

Самой себе она казалась страшно разумной. Не потому ли он замолчал, куда делись его восторги и красноречие, он стал задумчивым и отрешенным. Ему больше нечего было ей сказать.

Сколько всего пришлось пережить. Сначала ему казалось, что он потерял ее навсегда, а потом она приблизилась к нему на опасное расстояние. Он, не задумываясь, отдал бы в тот момент жизнь, но этого не требовалось. Холод ее суждений не оставлял в душе никаких надежд. Она появилась вовсе не для того, чтобы сделать его счастливым. Она не собиралась отвечать его на чувства. Она хотела, чтобы от них не оставалось и следа. Но если бы она хотя бы влюбилась в этого далекого и непостижимого человека, ему бы не было так обидно, но она не могла его любить, ей нужна была слава и деньги. Глупая и пустая мечта. Она не понимает пока, что никогда не будет счастлива, но не думает об этом сейчас. Даже если произойдет чудо и все, о чем она мечтает, сбудется, она никогда не будет счастлива.

№№№№№№№№№

Волна припала к ногам его. Девушка еще была рядом и считала себя победительницей. Он не хотел и не мог обидеть ее в тот миг. Он хотел спасти ее от нее самой. Потому он и начала этот разговор, хотя слова никак не могли вырваться из груди

– Но власть его слишком велика и любая из девиц в любой момент может стать его возлюбленной.

Она рассердилась, но в тот момент казалась еще прекраснее. А он уже не мог остановиться, уверенный в собственной правоте.

– Не забывай об императрице, она может тебя уничтожить.

– Она просто злобная и обиженная старуха, я не боюсь ее.

Филей улыбнулся в первый раз в тот день.

– Вот именно. И месть ее будет страшна.

– Мне казалось, что ты добрый и милый, но это ты злой и жестокий, и почему я еще с тобой говорю?

Он и сам понял, что увлекся и сказал много лишнего, но ему так хотелось ее спасти. Но он почувствовал, что теряет ее навсегда. Но почему он сам никак не мог остановиться вовремя. Девушка передернула плечами и пошла прочь. Она пожалела о том, что приблизилась к нему, ничего кроме раздражения и разочарования не было в ее груди больше. Но от своего она отступать не собиралась.

Этот противный мальчишка напомнил о многих вещах, о которых она старалась не думать. Но она понимала, что от них не спрятаться.

Императрица, если правда хотя бы половина из того, что говорят об Олимпиаде, то она доставит ей массу хлопот. Только и отступать она не собиралась, даже если бы перед ней оказалась богиня.

№№№№№№

Ночная тьма прогнала всех с морского берега. В воздухе пахло бурей. Волны громадной величины обрушились на то место, где стояли эти двое. Они уходили в свой мир от стихии, но не сильно торопились.

Учитель вдыхал ночной воздух и радовался, что можно побыть в одиночестве. Хотя он и не мог ощущать земного притяжения, но какие-то чувства в душе его все-таки еще оставались, а остальное он мог просто припомнить, потому что тоже когда-то жил в этом мире, любил, страдал, мечтал.

Его спутник чувствовал себя прекрасно. Он казался совершенно спокойным и настроен был на этот раз благодушно.

– На этом месте они вчера впервые встретились, – отметил он.

– Бедный мальчик, для него все начинается с такого разочарования.

– Ничего страшного, пусть закаляется.

– Но как он может в первый свой приход в этот мир соперничать с императором?

– А тебе станет легче, если его соперник будет жалок и ничтожен? – тот не скрывал сарказма своего вечного.

– Но если для начала вообще обойтись без соперника. Он такой славный и окрыленный, отчего ей просто не полюбить его всей душой?

– Таких не любят. Да и что в нем такого особенного, кроме потока слов, восторгов, желаний и жестокости? – воскликнул Мефи

Он начал раздражаться или только притворялся, что злится.

– Нет, он должен хлебнуть разочарований и потерь. Так быстро это не делается.

Наверное, он прав. Учитель и сам о чем-то подобном догадывался. Просто не хотелось думать о грустном.

Но начиналась настоящая буря на морском берегу.

– Нам пора убираться отсюда, – услышал он голос беса, тот не дал ему уйти в размышления, – а то наверняка не поздоровится.

И они на самом деле исчезли.

№№№№№№№№№

Волны со всей своей невероятной мощью обрушились на опустевший берег, здесь не было больше ни одной живой души.

Буря бушевала всю ночь. Но не всех мучила бессонница только из-за страшной бури, некоторые не могли заснуть, от чувств, переполнявших их души. И сны в ту ночи становились настоящими кошмарами, потому что принесены были порывами страшного ветра. И стихия неразделенной любви не утихнет так быстро, как ветер на морском берегу, еще долго будет она терзать тех, кто оказался захваченными стихией.

Обида, ярость, горечь, отчаянье – вечные ее спутники, навсегда они оставались рядом с тем, кто оказался вовлечен в ее ураганы и вихри.

Ночная тьма усиливала чувства и смятение в душе, и хотелось только одного, чтобы поскорее наступил рассвет. При свете дня, даже если буря не утихнет, она больше не будет казаться таким безобразным чудовищем, ее можно как-то усмирить.

Но на рассвете все стихло, от нее не оставалось больше и следа

№№№№№

Тишина поражала слух. Юноше казалось, что все это только приснилось ему накануне. Немного утихли и горести и обиды, подаренные ему прекрасной незнакомкой. Правда, он с опаской оглянулся на то место, где она обычно бывала прежде. Но там было пусто.

Только дерево, под которым она обычно оставалась, лежало на боку, странно наклонившись почти до земли, словно его сгибала невидимая рука.

Филею показалось, что и его душа похожа на то самое дерево, наполовину вывороченное из земли.

– И пусть, – говорил философ, – мне никто не нужен, пусть она живет так, как ей вздумается, мир удивителен и прекрасен, а без людей он еще лучше и спокойнее.

Мир прекрасен и без женщин, – думал юноша, хотя в последнем вовсе не был уверен. Тогда ему казалось, что он обойдется без них, но жизнь не так уж и коротка, и всякое еще может приключиться. Уже первая из них стала единственной его радостью и страшным наказанием, и так горько было сознавать это в те минуты.

№№№№№

Девушка не появлялась несколько дней, а он все бродил по берегу и ждал ее, потому что просто хотел хотя бы взглянуть на нее еще раз. Почему теперь он был лишен и этого? И уже тогда, если и не знал, то почувствовал он, что можно сбежать в другой мир, только от себя самого и от своей любви все равно не убежишь, она будет преследовать тебя, как злая Эринния, которая мстит за то, что ты предал свои чувства и себя самого.

В этот момент какая-то сила заставила его оторвать свой взор от берега и посмотреть на море.

Корабль. Только этого не хватало, там показался корабль. И хотя пока еще невозможно было разглядеть его, он был слишком далеко, но дурные предчувствия охватили его душу – это был тот самый корабль.

Император приближался к их берегу.

Не случайно ему хотелось убежать подальше. Но нет, теперь он останется и увидит все, что будет происходить своими глазами. Кто сказал, что все будет так, как она мечтает, а что если ей понадобится его помощь? Или он и не посмотрит в ее сторону, тогда и у него останется надежда. Как же он цеплялся за любую соломинку. Хотя соломинка трещала, готовая сломаться в любой миг.

Но и тогда он не переставал любить жизнь, она казалась ему странно интересной штукой, пусть и не совсем такой, какую ему хотелось получить, но все-таки не такой уж и скверной, как показалось вчера, когда нарастала буря. И скоро уже все должно было решиться.

№№№№№№№№№

А корабль между тем приближался к берегу, к их берегу. И в тот момент узрел Филей странное видение – златовласую танцовщицу. Она парила над морскими волнами. И таким прекрасным был ее невиданный танец Ее ножки только легко касались воды. Она была невесомой и пленительной.

Но когда она к нему повернулась, он заметил, что это совсем другая девушка, ничего общего с его возлюбленной. Да и волосы были темнее.

Он оглянулся на берег, Филина стояла на своем привычном месте. А на море уже было пусто, и только неумолимо приближался его корабль.

Но почему его так взволновало это видение и этот танец? И почему грусть нарастала в душе?

Разве может быть такая красота печальной, разве способна она погубить? – спрашивал он и не находил ответа. У него пока не было прошлого, только грядущее, но каким оно будет?

№№№№

Император Филипп приближался к родным берегам. Он устал, его угнетала слава, походы в чужие миры, чужие женщины. Милый край снился по ночам все чаще. Ему казалось, что в мире больше нет такой радости и такой печали, которую бы он еще не испытывал.

С раздражением подумал он об императрице. Она с годами становилась все более злобной и мстительной. Она совсем не волновала его больше, даже после столь длительной разлуки. Он устал бороться с ней, их любовь всегда была похожа на противоборство, когда-то это его даже забавляло, но страшно надоело со временем.

Император должен погибнуть молодым, чтобы не пережить все разочарования и беды. Ему не повезло, вот и придется маяться. Ярость никак не унималась в его душе. И только встреча с Македонией немного утихомирила его страсти. Теперь он знал, что можно завоевать весь мир, но остаться одиноким и несчастным. И только родная земля – это та вечная, дивная радость, которая ему оставалось в этом мире.

Он подошел к борту корабля и, не мигая, смотрел теперь на берег. Ему надоело море и скорее хотелось ступить на родной берег, время тянулось бесконечно.

Он вспомнил об Одиссее. Тот большую часть своей жизни скитался по морям и отступил от борта, испугавшись страшного знака. Теперь ему казалось, что едва к нему приблизившись, и он будет отброшен назад.

Но буря стихла незаметно, и об Одиссее император тут же постарался забыть. Он возвращался домой. Фортуна оставалась к нему благосклонна.

№№№№№

Девушка видела корабль, который так долго ждала и вздрогнула- все сбывалось так, как ей того хотелось. Она бросилась туда. Она всегда верила в то, что мечтания ее сбудутся, но чтобы это случилось так скоро – невероятная радость.

Она не сомневалась в том, что император находится на этом корабле, и в том, что она станет единственной его возлюбленной. И у нее не может быть соперниц. Она еще помнила, что где-то за спиной оставался влюбленный юноша, но она почти забыла о его существовании. Да и как можно было о нем помнить? И властелин – прекрасный и величественный уже визира на нее. И она закружилась в танце, а как еще она могла выразить свою радость. Она и сама не знала, что может так хорошо танцевать, что танцы могут доставить ей такое удовольствие.

Не ведала она и того, что одно неясное видение может так все изменить в жизни.

А философ опустился на камень, около которого и стоял в тот момент. И ощутил себя в этом мире лишним. Хотя император еще и взгляда в ее сторону не бросил, но он не сомневался в том, что она очарует властелина и сама окажется в его власти. Почему он должен смотреть на все это? Но ведь и прежде он был только наблюдателем и созерцание – главное, самое для него важное. И кажется, что все созданное в мире к нему никак не могло относиться. Он размышлял о жизни, почти не участвуя в ней. Он сожалел о той безоблачной жизни, которую невозможно было вернуть назад.

С горечью и обидой смотрел философ на приближавшийся корабль.

№№№№

И император смотрел на родной берег. Сюда он вернулся еще юношей из Фив, как только узнал о гибели своего брата и понял, что он станет царем. И никто больше не сможет преградить ему дороги. Своим мечом доказал он правоту слов и помыслов. Но как же давно это было. Вот и Олимпиада тогда была самым восхитительным в мире существом. Они любили друг друга еще детьми. Если бы он был поэтом, то написал бы поэму о любви.

Но такая пустая забава не к лицу грозному императору. Он не собирался прославлять самого несчастного из всех богов Аполлона, который ни в чем никогда не знал удачи. Пусть они помнят обо всех его подвигах и завоеваниях, а не о том, как он любил и страдал.

Хотя оказаться в объятиях юного и прекрасного создания, разве это не главное завоевание для мужчины и воина? И кто ему посмеет отказать? Но он не собирался использовать для этого силу и власть и понимал, что нужно что-то совсем иное. Пусть она полюбит не царя и героя, а человека и примет его таким, каков он есть. В тот момент он увидел юную златовласую красавицу на берегу. И залюбовался ее танцем. Люди уже собирались для встречи с ним. Но она стояла в стороне, пришедшая из его мечтаний и грез.

Наконец-то он спрыгнул в воду, едва шлюпка причалила к берегу, и ступил на родную землю. Он пошел к встречавшим порывисто и решительно, и только мельком взглянул на девушку и устремился вперед.

№№№№№

Филей отправился к себе. Он понимал, сколько шумихи поднимется в городе после возвращения императора. Отец призвал его к себе и потребовал, чтобы он был на празднике. Открывали новый храм. Он радовался, что его успели закончить вовремя. Он дивился и сердился, видя, как мало это волнует его сына и наследника. Но его поздно было переделывать. И этот высокий и седовласый человек мог только признать, что он совсем не знает своего сына. Но у него было слишком много забот, он никак не мог ничего изменить.

На празднике, как и раньше, было шумно и скучно. Он еще раз убедится в том, каким одиноким можно быть в толпе. Со многими он и сам бы никогда не стал сближаться, они казались ему бесцветными и тупыми созданиями, большинство было невежественными и далекими. И он мечтал о том, как вернется в пустой дом, отца не скоро дождешься, но он здесь на этом празднике был чужаком. В тот момент он и припомнил все свои беды и разочарования.

№№№№№№№№№

Тогда император и вышел к своему народу в белых одеждах, величественный и прекрасный – это должен был признать даже он. И гул приветствий и восторгов долетал до него.

Юноша никогда не думал, что и сам он, в объятиях толпы так оживится в тот момент. Но у него были для этого особые причины – он хотел лучше разглядеть своего соперника, лишившего его единственной любви. А еще он хотел знать, насколько тот может быть опасен. Он пытался понять, что будет с Филиной после того, когда она окажется в объятиях императора.

Он понимал, что самое разумное – вовсе об этом не думать, но кроме разума у него было еще и сердце, и с ним не так просто было сладить. И в чувствах своих не мог он следовать за рассудком, как ни старался.

Может быть, он единственный из всех так пытливо разглядывал царя. Он видел, насколько тот устал и пресыщен, как он далеко от толпы. В этом они казались родственными душами, как самозабвенно он любит себя, единственного и неповторимого.

– Она думает, что императрица – ее главная соперница (он и сам еще недавно так и думал). Но она только одна из его бесчисленных наложниц, и ни одна из них не может быть счастлива рядом с таким созданием. Император устал, и ему нужны развлечения, и он найдет их даже раньше, чем может предполагать. Она уже мелькнула в толпе, он заметил походку пантеры, и придвинулась к нему настолько близко, насколько это было возможно в тот момент.

До сих пор взиравший в толпу поверх голов, куда-то в заоблачную даль, Филипп видел богов и себя среди них. Но в тот момент он увидел золотоволосую девушку, и понял, все, что она испытывает, и те чувства, о которых он только мечтал, были так близко. Хватило бы одного жеста, одного приказания, чтобы все сбылось.

Заметила это и императрица, за всем зорко наблюдавшая. Началась игра страстей, невольным свидетелей которой стал и Филей. И скука куда-то незаметно исчезла.

В свете луны его возлюбленная была похожа на прекрасную статую. И один из императорских слуг уже приближался к ней. Как все это выглядело дико и страшно для него в лунном свете. И он бросился прочь, не желая видеть то, чего никогда потом не сможет забыть.

Он не помнил, как добрался до своих покоев и рухнул на постель не раздеваясь, последние силы оставили его в тот момент. Так и пролежал он неподвижно до самого рассвета.

– Она добилась своего, она получила то, что хотела, какая ирония судьбы. Он навсегда потерял ее и никогда больше она не вернется к нему и не появится на берегу.

В тот момент он почувствовал, что умирает.

№№№№№

Филина ощущала свою победу с самого начала. Пока она не могла приблизиться к императору, но и ждать долго не хотела. Он не должен привыкнуть к ее красоте, которая сразу померкнет, как только это случится. Она давно знала, как покорить любого мужчину, у нее были искусные любовники, но она не ведала, как удержать императора. Потому она решила разыграть саму невинность перед ним. Пусть он считает, что первым разбудил в ней страсти, тогда и дорожить будет больше.

№№№№№№№№№

Ждать пришлось недолго, когда она услышала шаги за спиной, то поняла, что кто-то идет за ней. Она думала только об одном, и вероятно, так сильно хотела этого, что все в тот миг сбылось.

А потом, когда с незнакомцем она пошла в императорские покои (а возможно и в темницу, кто мог знать это точно?) она была спокойна и счастлива, уверенная, что там может быть только он.

Она услышала низкий и глуховатый голос, так можно было только отдавать приказы, и резко, слишком резко, повернулась. Он был так близко, что девушка перестала дышать. Но это была не влюбленность в мужчину, а восторг перед почти безграничной властью, которую он и олицетворял. Но он готов был заблуждаться и на этот раз, потому что больше всего хотел любви и нежности, и каждый из них в тот момент получил то, что хотел.

– Мой повелитель, – звучал особенно звонко ее голос, прежде чем она бросилась в его объятья.

Она легко и спокойно шла к своей цели. Легкость и свобода невлюбленной женщины очаровывали ее. Ничто не могло ее остановить.

№№№№№

И потом были свидания. Она ждала только одного, когда он прикажет ей переехать во дворец. Но не было такого приказа. Каждый вечер сменялся разочарованием, когда она должна была возвращаться в лачугу. Она понимала, хотя и не могла пока поверить в то, что он не собирался делать ее своей царицей.

– Но почему? Что его останавливает? – размышляла по дороге домой Филина, – я не собираюсь оставаться его наложницей, не бывать этому.

Она не думала об опасности, о том, что императрице было все известно, она двинулась по следам своего мужа. А утром она появилась со свитой своей в покоях его. О чем они говорили? Этого не знал никто, но он был мрачен, и резок вечером даже с ней.

А когда ее привели к Олимпиаде, душа невольно сжалась.

– Ты ничтожна, хотя и не лишена привлекательности. И я тебя предупреждаю, если еще хоть раз ты приблизишься к нему, ты исчезнешь навсегда, и поверь, что так и будет. Я люблю власть больше, чем ты, и я тоже так когда-то начинала, но даже после смерти моей, хотя я не собираюсь умирать раньше, чем он, ты не станешь императрицей, а ведь именно этого тебе больше всего хочется.

Девушка молчала. Она была благоразумна. Да, как ты могла поверить, несчастная, что он тебя на меня променяет? Мы с ним во всех временах и во всех наших жизнях вместе останемся. Ты только игрушка. Таких тут бесчисленное множество, и каждая думает, что она единственная и любимая.

После этих слов она величественно взглянула на юную соперницу и отправилась прочь, так и не услышав от соперницы ни звука, да и что та могла сказать императрице?

№№№№№

Еще час после ее ухода Филина сидела неподвижно. Она никак не могла понять и придумать, что ей делать дальше. Все случилось как раз в тот момент, когда она решила идти напролом и сообщить ему о том, что ждет ребенка. И это было правдой. Когда она узнала об этом, то уже считала себя победительницей, но что будет теперь?

Она понимала, что не сможет больше там появиться. Она погубит и себя, и малыша, в том можно было не сомневаться. Она почти ничего не знала об Олимпиаде, но в том, что совершится расправа, не сомневалась. Она надеялась на то, что успела стать всем в его жизни, но можно ли быть когда – то в этом уверенной до конца?

А днем Филей прогуливался по берегу, как обычно, теперь одинокие прогулки его были так привычны. И там он увидел женщину в алой накидке. Она стояла над обрывом и смотрела вниз. Он решил, что это была императрица. Спутать ее с кем-то было невозможно. Хотя он редко видел ее прежде и не особенно запомнил.

– Она знает все, ей грозит беда, – промелькнуло у него в сознании.

Больше ни о чем не мог он думать в те минуты. Подозревает ли Она о том, какая опасность ей грозит? Как должна поступить императрица, которую хотят лишить власти? Олимпиада не потерпит такого бесчинства.

Он знал, что должен найти и предупредить ее, иначе, если случится беда, он никогда не простит себе этого. Исчезли все обиды и горести, которые оставались в его душе. Он просто любил ее и не помнил ни о чем скверном.

И юноша отправился туда, где она должна была по его соображениям быть. Он хотел только одного, – предупредить ее, если она там снова появится. Но в назначенный час пришел император. Он ушел и только после того, когда, не скрывая своей ярости, Филипп развернулся и отравился прочь. Он злобно оглядывался по сторонам. Но в последний момент, когда он уже уходил, Олимпиада вышла из своего укрытия и шагнула к нему:

– Не меня ли ты тут ждал, мой повелитель, – усмехнулась она.

Он не произнес ни звука. Но что стало с Филиппом? Он был спокоен и невозмутим, он и глазом даже не повел. Как он может так притворяться?

№№№№№

Филина рыдала несколько дней и стала такой безобразной. Император так и не появился, не послал никого из слуг.

Ее больше никто не мог испугать и обрадовать. Она потеряла слишком много – мечту о короне и власти, что же и кто может дать ей еще.

На пороге стоял Филей. Мальчишка, здесь, зачем? Она хотела прогнать его, но потом не стала этого делать. Он лучше, чем ничего. Ему ничего не нужно говорить, он знает все.

– Вчера царица была там, на свидании с ним вместо тебя, – просто сказал он.

– Я знаю, она видела меня и все сказала

– Он не придет сюда больше, я видел его лицо, когда они встретились.

Ему совсем не хотелось ей лгать.

– Забудь о том, что случилось, забудь совсем.

Она на этот раз готова была броситься в его объятия, но удержалась. Ей показалось, что он тащит ее на самое дно, и она готова утонуть вместе с ним. Она не хотела и не собиралась себя чувствовать перед ним все время виноватой. И было еще что-то. И она носила ребенка, который еще может помочь ей вернуться туда, в императорский дворец.

Но если Филипп не вернет ее, что станет и с ней, и с ребенком?

– Может, он меня и бросил, – ей нравилось чувствовать себя жертвой, – но это его ребенок. Пусть он распоряжается его судьбой сам.

Филей смотрел на нее.

– Ты отдашь императрице своего ребенка? На растерзание?

– Это и его ребенок, она не причинит ему зла. Она не посмеет сделать этого.

Ей хотелось так думать. Но если это будет и не так, какая разница. Пусть он поступает, как хочет.

В глубине души она надеялась на то, что, забрав ребенка, он заберет и его мать, и она займет там какой-то место.

– Ты должен найти девушку, свою девушку, и жениться, а я совсем не та, хотя я благодарна тебе за заботу.

№№№№

Теперь ее живот был заметен всем, и только сама Филина не обращала внимания, и ходила бесцельно по городу. Она хотела, чтобы он узнал, увидел, услышал о ее существовании. Она все еще была красива, хотя уже переменилась.

Однажды она наткнулась на его носилки, он открыл занавески и выглянул, когда заметил ее издалека. Но не произнес ни единого слова. Но и после этого она надеялась, что все в жизни ее переменится.

И в ее доме появилась служанка с деньгами, но сам он так и не посетил ее ни разу и мальчишка куда-то исчез.

Филей ждал того момента, когда ребенок появится на свет. И тогда станет понятно, либо царь заберет ребенка и она будет свободна. Или ребенок останется с ней. Тогда понадобится его помощь. Все решится само собой. Очень медленно, но он шел к своей цели. И он готов был заботиться о той, которая могла при других обстоятельствах стать их царицей, просто оказалась слабее и наивнее.

№№№№№

Они давно не заглядывали на берег моря. Теперь учитель с удовольствием шагам по мягкому песку. Ему не хотелось думать о тех, которые заставили их прийти сюда. Но Мефи хотел поговорить именно о них.

– Ну и каковы твои соображения, что нам с ними делать дальше?

– Я думаю, что все уже сделано.

– Нет, – возражал ему бес, – все только начинается. Нынче самое интересное и произойдет. Нужно как-то завершить всю эту странную историю.

Учитель мог себе представить, что кроется за его словами, хотя не стоило, он разобидится и сделает все еще хуже. Он постарался не думать ни о чем.

Первая жизнь – юноша любил всем сердцем, девушка хотела с первого захода достичь небывалых высот, недаром ничего у них так и не вышло, да и могли ли случиться.

Правда, пока об этом знали только они одни, а те двое еще оставались в этом мире, надеялись, что им еще что-то удастся построить.

№№№№№№

Несколько раз Филей заглядывал к ней, но она была так далека от него. Он решил не ходить туда, пока все не определится. Она должна расстаться с последней иллюзией. Только потом можно будет что-то сделать. Самому себе он казался страшно мудрым, но лучше ему от этого не становилось. Одиночество сжимало его душу своими железными когтями.

Ребенок появился на свет темной ночью. Филей поднялся и побежал туда, потому что почувствовал, что там происходит.

Служанка уносила куда-то корзинку с ребенком. Он хотел преградить ей дорогу, но понял, что это приказ императора.

Она спала, он сидел и смотрел на нее еще какое-то время. Все было, как когда-то ребенок исчез во тьме. Она даже не спросила его ни о чем. Наверное, у нее совсем нет сердца. Ему стало страшно и жутко рядом с ней. Он знал, что она бесчувственна, но знал и другое, что не может без нее оставаться.

Она усмехнулась:

– Я рада видеть тебя, правда, рада. Ребенок остался с ним.

Он поднялся, и сам не понимая, что делает, пошел прочь. Она окликнула его, но он не обернулся. И потом не приходил больше. Тогда она отправилась на берег, сама не очень понимая, зачем.

Она уселась туда, где проводила целые дни в ожидании своего императора. Никого не было, а она не могла поверить, что жизнь с ней так обошлась. Она поднялась и шагнула к краю обрыва. Филина хотела увидеть его там, внизу. Только в следующий момент она поняла, что шагнула в пустоту. Она пронзительно закричала и рухнула с обрыва в воду, даже не особенно понимая, что произошло.

Но это была легкость освобождения и странная радость.

Когда Филей не выдержал и пошел ее разыскивать, он увидел, что ее нигде больше не было. Он понял и почувствовал, что ее нет.

– Я не прощаюсь с тобой, – крикнул он, глядя на море вдаль.

У него и на самом деле было такое чувство, что он с ней не простился.

Он прожил еще какое-то время, но в город пришла чума. Он старался всем помочь, бросался из одного дома в другой, ничего не чувствовал, ничего не боялся. Когда казалось, что чума отступила, он заразился и очень быстро умер. Почти никто не заметил его ухода, когда умирали все вокруг.

Отцу удалось похоронить его в отдельной могиле, но никого, кроме слуг не было на этих похоронах. Они не могли видеть тех, двоих, остановившихся около этой могилы.

Учитель взглянул на безжизненное тело философа.

– Какой финал, как это грустно.

– Это только начало, – перебил его Мефи, – первый блин комом. Но у них будет еще столько попыток и столько возможностей все исправить.

– А император? Что будет с ним?

– Он будет убит, в тот момент, когда появится без охраны. Считавший себя полубогом, погибнет, как обычный смертный, но кто-то должен остановить его и остудить его пыл.

Могилу уже зарыли, все разошлись, и еще раз взглянув на нее, и они отправились прочь.

Мир жил своей жизнью во всем ее величии и ничтожности.