Читать книгу Воин на все времена. Сага о богатырях - Любовь Сушко - Страница 31

Недолго раздумывая, князь Владимир в два счета расправился с Ильей. Это должно было не только наказать строптивца, возносившегося выше великого князя, но и послужить предупреждением для остальных – пусть не заносятся высоко, даже если нынче они и пользуются особенным положением, завтра все может перемениться до неузнаваемости.

Алешка в разгар княжеского гнева и подвернулся ему под руку. И он, внимательно вглядываясь во всех, решил, что по многим из них темница плачет, просто нельзя сразу от всех избавляться – это не разумно и очень опасно. Но при этом решил, что в случае опасности, опереться может только на него одного и только ему доверять. Он видел как яростно и живописно молчал Добрыня, еще одно слово и вспыхнет этот красавец, да так, что не потушить пожара. Он не был особенно дружен с Ильей, но было видно, насколько он ненавидит великого князя. Другие были насторожены, и никто своего притворного одобрения не высказывал. Они разучились даже льстить и угождать ему, а это никуда не годилось.

И только Алешка улыбался, словно ничего не происходило, и он рад был видеть всех собравшихся, особенно великого князя. Он наслаждался пищей, вел беседы, шутил даже, шутил довольно удачно, и так удивленно на всех смотрел, словно хотел спросить: « А что вас так возмущает, ведь ничего не случилось».

Князь, привыкший к любым пакостям, лгавший всем и везде, со стороны своих воинов и мысли не допускал о том, что и по отношению к нему кто-то так же скверно поступать может. Он считал это исключительно своим правом. Настроение Алешки он принял за чистую монету, и своими ласковыми речами решил сгладить недавнее недоверие и приблизить его к собственной персоне, хоть он и появился позднее многих, но ближе и роднее для него сделался.

Добрыня, видавший, как легко забыл князь обо всех заслугах Ильи, понимал, что с любым из них при удобном случае тот обойдется также точно. Настроение Алешкино для него было еще противнее княжеского произвола, и только выдержка не позволяла ему приблизиться к князю и потребовать от него освобождения богатыря. И к Алешке приближаться он не стал бы ни за что. Он терпеть не мог хитрецов и проходимцев, каким и считал нового воина в те минуты. С первой встречи не понравился ему этот ростовский парнишка без роду и племени, особенно шустрый и беспринципный. Не нравился, и ничего с собой не мог поделать Добрыня. Не нравился ему долгое время и этот богатырь из Мурома, силы которого явно превосходили разум. Но когда до него стали доходить упорные слухи о том, что он сын убитого князя, только тогда изменил немного свое отношение Добрыня. Слухов о благородном Алешкином происхождении не бывало никогда, потому он и оставался выскочкой, который пытался казаться не тем, кем он был на самом деле.

«Холоп к холопу тянется, – с презрением подумал он, глядя на то, как склонился почтительно Алешка перед князем своим, как кивал в ответ на какие-то слова его.

От воина не ускользнуло презрение на лице Добрыни, но он постарался не заострять на этом свое внимание.

Князь заметил насколько больше, чем остальные, внимания Алешка обращал на Перуна. Очень часто он около кумира в раздумье останавливался.. Но кто в молодости не грешил этим, не верил, что княжий бог совершит чудо для него лично. Потом вера эта становилась значительно слабее.

Главное, чтобы в нужный момент он отошел от него, как отошел князь. И это относится не только к богами, но и к женщинам, и к друзьям. И многих жертв в свое время потребует князь.

Но он знал, что проверить это можно будет только на деле, а пока не стоило и загадывать о том, как это может быть.

№№№№№№

Хотел того или нет Алешка, но он заставил князя обратиться к почти покинутому богу. И принес Владимир жертвы кумиру, правда, на этот раз это были только животные, но лиха беда начало. О человеческих жертвах тогда уже забыли и не потому, что великий князь миролюбивее стал, он старался не вступать в противоречие ни с богом, который казался ему слишком далеким, ни с людьми, бывшими от многих его поступков не в восторге.

Он упрекал бога за то, что тот не укрепил его веру, когда она пошатнулась. И чувствовал он, что так и останется между небом и землей до самой смерти и не сможет оказаться на одном каком-то берегу.

– Но Алешка искреннее верит в тебя, – обратился князь к Перуну, – и я должен подождать немного, может все не так скверно окажется.

Он знал, что пока нет никакого другого бога, с этим нельзя им прощаться. И надеяться на чудо еще какое-то время можно было.

Такое может случиться, но не нынче, пока надо было подумать хорошенько о том, кем и как можно было его заменить.

И вдруг увидел князь, как свергают и тащат к Днепру кумир Перуна – это видение таким странным и таким ясным было в те минуты, что он и сам такому удивился. Но это видение придало ему силы и подчеркнуло его значимость. И показался он себе самому значительнее и мужественнее, и это было единственной его радостью в последнее время.

И понимал князь, что ему нужно как-то обелить, осветить его темное происхождение, для этого ему было мало даже той власти, которую он уже получил, и того, что он в Киеве, а не просто в уделе утвердился раз и навсегда. Предки не желали признавать его. Он был уверен в том, что не добьется от них никакой помощи и поддержки. Никто не оправдает братоубийцу и клятвопреступника. Но потому никто не станет роптать, если он уберет своей властью старых богов, если не из душ их, то с площади пред княжеским дворцом.

Ему твердила матушка, что предки вместе с богами, помогают живым, но если он изгонит их из этого мира, они не станут мешать.

№№№№№№

Как бы долго и яростно не думал он, все казалось настоящим кошмаром. И он долго не мог приступиться к плану, о котором давно задумывался. Но капля точит камень, а мысль рано или поздно воплощается. Очень медленно шел к своей цели князь. Но в те минуты он был к ней особенно близок. Все было решено, завершиться должно было одним прыжком.

Часто, оставшись один, он призывал тень княгини Ольги, ему хотелось узнать, как она там была встречена, что ей было сказано. Но и она не отвечала на его призывы. И если иные тени тревожили его, издевались над ним, то она отвечала глухим молчанием, бросая его на произвол судьбы.

И еще несколько раз он останавливался перед истуканом, приглядывался и прислушивался:

– Кто сказал, что я не прав, – почти кричала душа его.

Каменное изваяние таило молчаливую усмешку. Загадки его разгадать князь был не в силах.

– С новым богом я буду еще сильнее, – уверял себя князь. Он не стал думать о том, что и новый бог не был с ним особенно разговорчив. Но он должен еще доказать свою веру и свою преданность ему – это самое главное.