Читать книгу Подвиг князя Мстислава. Князья и воины - Любовь Сушко - Страница 16

Словно завороженный, смотрел князь на алое зарево. Оно растеклось от неба до земли. Догорала заря и вместе с ней догорал город. Большая часть его уже превратилась в пепелище, от прежнего величия и мощи не осталось и следа.

Казалось властелину, что пылает весь мир, переливаясь разными оттенками и отблесками.

Ни о чем больше не мог он думать, только о пожаре, кажется, даже душа его сгорела в том пламени.

Мир валился к ногам победителя и уже не мог без него существовать поверженный Огненным змеем, вмешавшимся в происходящее.

В те минуты старый Всеволод, всю жизнь считавший себя христианином и сжившийся с новой верой, а куда ему было деваться от нее, обнаружил в усталой душе своей языческое мощное начало, о котором не подозревал прежде.

Он перестал думать о боге, взиравшем с многочисленных изображений. Казалось, что его вовсе не существовало. А древние боги вырвались из неволи, они были сильны и могущественны. И только на них и можно было уповать.

Огненный ком какого-то Семаргла промчался перед ним, кто-то весело расхохотался над самым ухом. А он все стоял и смотрел, чувствуя себя причастным к древнему миру и родному Сварогу, и готов был назвать себя сварожичем – сыном бога огня

Восторг и трепет – вот все, что осталось в его душе от того пробуждения.

Но все, что открылось взору, стало обретать иные черты. Откуда-то появился маленький всадник с раскосыми глазами. Он выкрикнул несколько непонятных слов, громко расхохотался, словно приветствовал князя. От этого стало жутко на душе у Всеволода. Будто совершил он что-то ужасное, непоправимое.

Как хотелось уйти, спрятаться, не сталкиваться с этим миром.

– Откуда ты? Кто такой и что делаешь тут? – крикнул князь.

Он повернулся на голос, но, кажется, слов не понял, только взирал грозно.

Он мчался куда-то далеко, не разбирая дороги, никто не смог бы его остановить.

– Это первая искра, – где-то в глубине души слышал он собственный голос, и должен был узнать что-то важное, значительное, но не мог понять, что именно, а потому радость сменилась беспокойством. Сколько раз доказывали они ему, что зло возвращается. Но не мог узнать и понять не мог, потому радость сменила смутное беспокойство.

Сколько раз доказывали они, что зло возвращается, да еще в двойном размере, а что если и Владимир (этого не может быть), окажется в пламени, сгорит дотла, как нынче Рязань, – с тревогой думал князь.

Тогда помыслы его обратились к сыновьям. Он думал о Константине, который слишком мягок, о Ярославе – на него свалятся все возможные и невозможные удачи и неудачи. Это отмщение ему за Игоря.

Но тот благоразумно ни во что не вмешивался. А Ярослава не удержать в каком-нибудь уделе, значит, обид и горестей еще в его жизни будет немало.

Впервые серьезно и много он думал о Юрии, слишком увлеченный этими двумя, ре выпустил из вида второго сына. Все твердило о том, что на него придется пристально взирать.

В минуты пожара вдруг наступают озарения в душе человека, он начинает понимать, как и с кем следует сражаться, кто должен быть с ним, от принятых в такие минуты решений всегда очень трудно отказаться, да и не собирался этого делать Всеволод. Нужно нарушить во второй раз закон о старшинстве и объявить о своем решении, пока он жив, пока еще остались силы, нужно поддержать того, кто не по праву рождения, а по делам своим первым должен оказаться, иначе ничего у него не получится, в том не было сомнения.

№№№№№№№№

К обеду сам князь приехал с небольшим отрядом по сожжённому городу, если кто из мужей рязанских оставался в живых, то он не видел их тут, а потому отправился прочь. Не хотелось ему больше оставаться в таком месте. Хотя пожарище притягивало его душу: прах, запах гари навсегда останется в душе и ничто не остановит.

К нему приехал Ярослав. Он не был похож на торжествующего, того, кто отомщен за свои обиды. Но какой-то странный блеск в глазах все-таки оставался. Он, кажется, готов был поведать отцу что-то тайное, о чем не имел никакого представления.

Но Всеволод увлек его за собой.

– Владимир еще наслаждается покоем, и мы должны поспешить туда, – говорил он отрывисто, словно ему трудно было дышать.

Ярослав не решился о чем-то спросить, что-то говорить он тоже не мог. Он и на самом деле был отомщен, но судьба не решена.

Он чувствовал, как закалилась и окаменела в пожаре душа, ему хотелось оставаться несокрушимым, непобежденным. Как сложно было это сделать. Сожженные города, пленники русского князя на коленях перед какой-то неведомой, неназванной силой.

Кто рисует такие картины, откуда он может знать такое. Не мог понять этого Всеволод. Но это стало почти реальностью. Он хорошо помнил те минуты.