Читать книгу Семейные ценности не повод для счастья - Любовь Трофимова - Страница 8

Алиса

С самого утра меня несколько раз поочерёдно мотало из состояния «да ну их всех к чёрту» до «я им покажу». Из-за обиды и вредности на юбилей к папе ехать совсем не хотелось, но из-за природной упёртости желание прийти и оторваться зашкаливало.

Перебрав весь свой гардероб, я несколько раз переодевалась и меняла причёску, а в итоге психанула и начала собирать вещи для переезда. Я же обещала, вернее, грозилась!..

Ну и что сделает Тимур, если завтра я заявлюсь с чемоданами и вышвырну его вещи? Он же типа спокойный и принципиальный. Драться точно не полезет, да и полицию не вызовет. Не имеет права! Максимум позвонит папе, который, скорее всего, встанет на мою сторону. Я же дочь!

На самом деле мне было жутко интересно, как поведёт себя папин партнёр, метящий мне в мужья. Тяга к противостояниям никуда не делась, а со времён ухода из дома я регулярно искала поводы с кем-нибудь зацепиться и доказать, что я чего-то стою.

Колебалась я долго, но всё же надела платье, купленное Кариной. Стильное, элегантное, сдержанное, – на мой взгляд, очень блёклое, но я сделала всё, чтобы мой образ вызывал не только скуку.

Добавила широкий пояс с золотистой пряжкой, на шею два ряда жемчуга, на руку браслет, а в уши крупные серьги. Волосы закрутила и заколола лишь пару прядей, оставляя шею и уши открытыми. Образ завершили чулки, туфли-лодочки на высоком каблуке и сдержанный вечерний макияж, выгодно подчёркивающий глаза и губы.

На место я приехала заранее и, переговорив с организаторами, заканчивающими приготовления, зашла в дом. Для приёма гостей и фуршета мы решили украсить задний двор и сад, и теперь там стояли небольшие шатры с накрытыми столами, а в глубине участка располагалась сцена для музыкантов и торжественных речей.

Пройдясь по дому, я огляделась и, заметив мамины фотографии, подошла к камину. На снимках мы были вместе, – обычная семья. Улыбчивые, счастливые, непривычные…

– Скучаешь? – раздалось за спиной, и, обернувшись, я невольно отшатнулась.

– Чего так подкрадываться? – заворчала на сестру, а она улыбнулась и, встав рядом, вздохнула.

– Я тоже скучаю, – коснувшись одной из фотографий, произнесла она тихо и, посмотрев на меня, добавила: – Но жизнь продолжается, и надо идти дальше.

– К чему эта неуместная философия? – раздражённо выпалила я и, поджав губы, проворчала: – Всё могло быть иначе и…

– Всё ещё винишь папу? – спросила Карина и, пожав плечами, задумчиво перечислила: – Ни врачей, ни судьбу, ни случай, ни саму маму, которая терпела и до последнего молчала, пытаясь угодить всем и сразу. Но ты винишь папу… Странно.

– Ну ты ещё себя обвини, – огрызнулась я, а сестра кивнула.

– Да-да, мы тоже виновны. Ведь видели же её состояние, но продолжали делать вид, что ничего не замечаем. Вернее, ты, Алиса… Именно ты в тот период проводила с мамой больше времени, чем папа или я.

– Я была подростком, – зашипела я, но Карина пожала плечами.

– А я студенткой, а папа, работая над новым проектом, почти прописался в офисе, – спокойно произнесла она и, скрестив руки на груди, смерила меня осуждающим взглядом и вздохнула: – Но факт остаётся фактом, – ты эгоистичная и избалованная стерва.

– Кто? Я-я? – от возмущения я даже задохнулась. Захотелось влепить сестре пощёчину или сбежать, но я предпочла уколоть в ответ: – А ты разве не такая? Помнится, не очень-то ты сопротивлялась, когда мамин магазин доверили тебе.

– Ну вот опять… – закатив глаза, протянула Карина и, оглянувшись, подошла ближе и заговорила тише: – Ты хоть кого-то видишь кроме себя? Можешь не отвечать… Я знаю, что тебе плевать на семью, на папу. Ты хоть в курсе его дел, проблем, состояния здоровья?

В её словах прослеживался скрытый смысл и жирный намёк. Похолодев, я бросила взгляд в сторону папиного кабинета и, закусив нижнюю губу, прерывисто выдохнула. Никогда не задумывалась, но стоило лишь представить, что папы не станет, как мне стало страшно.

– Нет, но… Что с ним? – смутившись, потребовала я, а сестра вздёрнула брови и, покачав головой, отвела взгляд.

– Какая тебе разница? Ты посвятила жизнь ненависти. Только рада будешь, если…

– Не смей так говорить! – рявкнула я. Сжав руки в кулаки, сделала глубокий вдох и, медленно выдохнув, повторила: – Что с ним? Болен? Проблемы в бизнесе или?..

– Сама не хочешь выяснить? – перебив, уточнила Карина и, фыркнув, пробурчала себе под нос: – Хотя какое там, вы же привыкли жить в вечном противостоянии. Просто поговорить, – это не про вас.

Резко развернувшись, сестра направилась к двери, ведущей на террасу, а я замерла, глядя в одну точку. Могла ли она соврать? Не думаю… Не в её привычках шутить или врать на тему здоровья. Мысленно прокручивая наши последние встречи с папой, я не могла вспомнить чего-то настораживающего.

Папа выглядел, как обычно. Ни бледности, ни худобы, ни каких-то других признаков нездоровья я не заметила. Впрочем, я и не пыталась, но… Он был спокоен и непривычно приветлив.

Мы и раньше ругались, и спорили, но в этот раз слова Карины не только задели за живое, но и заставили испытать страх за папу и стыд за свои слова и действия. Наши с ним разногласия уже не казались настолько глобальными, а его просьба об организации юбилея на фоне услышанного показалась знаковой.

Он словно прощался, напоследок отчаянно и безуспешно пытаясь устроить мою судьбу. От этих мыслей меня пробрала дрожь, а в груди защемило.

Гулко сглотнув, я вышла из гостиной и, услышав знакомый голос, направилась в сторону папиного кабинета. Приглушённо рыча, он с кем-то ругался, но, лишь заглянув в кабинет, я поняла, что разговор происходил по телефону.

– У меня нет столько времени! Три месяца!.. Слышишь?! Я даю тебе три месяца, иначе я ищу другого исполнителя, – возмущённо сопя, отчеканил папа, но, заметив моё появление, поспешил свернуть разговор: – Все документы и выписки у тебя на электронке. Мне пора. Позвоню завтра.

Отшвырнув телефон, папа шагнул навстречу и, сдержанно улыбнувшись, замялся, а я не выдержала.

– С днём рождения, – слегка заикаясь, произнесла тихо и, обняв, поцеловала его в щеку.

– Всё ещё дуешься? – нахмурился он, а я сморщила нос и пожала плечами.

– Нашёл время, – стараясь сохранить привычную колкость, фыркнула я и, заметив, что галстук папы повязан криво, принялась исправлять ситуацию.

– Я думал, ты не приедешь, – сознался папа, а я отвлеклась от галстука и посмотрела в упор.

– Хочешь обсудить это прямо сейчас? – поправляя узел, поинтересовалась со вздохом и, отступив, полюбовалась результатом.

– Нет, но…

Я не хотела, чтобы этот день превращался в очередное сражение мнений и принципов, но всё же не удержалась от предупреждения, приправленного весомой угрозой.

– Пап, давай не будем, а. Мы можем хотя бы сегодня не обсуждать моё туманное будущее?

– Хорошо, договорились, – слишком легко согласился он, а я поставила жирную точку.

– Только учти, если Тимур начнёт свою занудную песнь о семейных ценностях, я напьюсь и начну заигрывать со всеми подряд.

Папа тихо рассмеялся и, покачав головой, спокойно заверил:

– Не волнуйся. Сегодня Тимур не приедет.