Читать книгу Тысяча жизней - Любовь Воробьева - Страница 2

Люси уже налила мне огромную чашку кофе и ждет, когда я припрусь – она всегда так делает перед перерывом. Каст кофе почти не пьет, все следят за питанием. А вот технари, звукари, операторы – это публика Люси, и они ее просто обожают. Я в их числе, плевать мне на здоровую пищу, когда у меня единственный перерыв за смену и надо дотянуть до ужина. Тоже ни хера не пп-шного, кстати. И, несмотря на это, всё вокруг захлестывают волны моего энтузиазма, или, конечно, недосыпа. Но сейчас у меня законный перерыв и я уже сижу в коморке Люси на пустой коробке, среди пакетиков растворимого кофе и другого перекусона, которым можно разжиться в кафетерии. Жаль, конечно, что Люси не работает в столовке, на что я ей постоянно в шутку пеняю. Но и этот соленый крекер тоже ничего, милая моя! В ответ она шлепает меня по заднице и заверяет, что это все ради моей стройной фигуры, «как у матрешки». Да уж дорогая, ты в жизни своей явно не видела ни одной матрешки, они все пышечки, а я дошла уже до состояния «кожа да кости». Красотка, думаю я про себя и откусываю новый крекер.

Моя смена начинается в шесть утра. Это значит, что разлепить глаза мне надо край в половине пятого, чтобы хоть как-то успеть привести себя в порядок. Дальше – ежедневное захватывающее путешествие на метро, а затем на автобусе. Даже не знаю, чем я так накосячила в прошлой жизни, но эти ранние подъемы меня просто убивают. Так и подмывает порой       заночевать в павильоне, на каком-нибудь диванчике, где еще несколько часов назад снималась жаркая сцена. Так продолжается без малого месяц. Как и предупреждала меня моя трепетная Рози, я вляпалась-таки в авантюру по смене одних грязных полов на другие. Теперь мотаю срок визы здесь, со шваброй в руках, совершенно счастливая и безмозглая. Так и закончилась наша мокрая во всех смыслах встреча с кудрявым владельцем злосчастного кошелька. Чего греха таить, его природное обаяние, а также совсем нетривиальное место работы заставили мое сердце пуститься в пляс и с концами утянули на эту вечеринку последние мозги. Восхищенная, я не задумываясь согласилась на любое предложение, если такое, конечно, появится. Мой новый друг же поступил как истинный джентльмен, а именно – не забыл рассказать про меня своему менеджеру. И буквально через неделю она таки появилась, эта возможность мечты. Так я и оказалась здесь, конкретно здесь, за светильниками в техническом коридоре гигантского кинохолдинга.

Утро мое начинается не с кофе. Улыбаюсь Хэнку на проходной, хватаю ключи и пулей несусь переодеваться. Мой энтузиазм Хэнка искренне забавляет, он уверен, что более вдохновленной технички не сыщешь. И это не насмешка, ведь мы тут – одна команда. Команда, которую не замечают, пока она выполняет свои обязанности. Мы моем пол, варим кофе, раздаем ключи, следим за сигналкой, графиком работы и прочим. Мы команда, которую замечают лишь в том случае, если что-то идет не так. Не по плану. При таком раскладе всем без исключения срочно понадобится свежий кофе, без которого не снимется и пол плана, ни одна дверь студии не откроется без нужного ключа, а от пыли в гримёрке, очевидно, задохнутся все и в раз. Возьми да вытри, а не истери, быстрее будет! Именно так порой хочется крикнуть в лицо этой Лесли, за чью должность я бы убила. Лесли – правая рука продюсера. Вечно в черной водолазке, даже если за окном плюс пятьдесят, с тугим пучком стервозных волос, с неизменной папкой в руках и вечно трезвонящим телефоном. Вообще-то Лесли – важная шишка, и не должна опускаться до такой ерунды, как проверка работы уборщицы или бариста. Но ее остренький носик успевает поразнюхать везде, и обо всем, соответственно, донести. Пару раз и мне прилетало за ее «бдительность». Жаль, будь она чуть добрее, все те ниточки, за которые она дергает, проводили бы чуть больше любви.

***

Валяемся с мужем на диване. Сын беспокойно спит в детской, о чем нам ежесекундно докладывает видео-няня. Смотрим какой-то ущербный фильм или сериал, я среди этого безвкусного контента вконец потерялась. На журнальном столике остатки так называемого «ужина». Пара тостов, колбаса, тарелка со сладостями, кола и пол банана. Я не успеваю готовить от слова совсем, множество дней подряд не имею на это ни малейшего желания, ни каких-либо сил. Сутки за сутками мы пребываем в уже привычном легком раздражении, я моментально взрываюсь по малейшему поводу, как и он. Пожалуй, эта хрупкая идиллия и держится только на совместных вечерних киносеансах, на этом коротком двухчасовом перерыве в родительской ответственности и бытовой нагрузке. И да, разумнее было бы сейчас лечь спать, ведь буквально через каких-то полтора часа ребенок проснется на плановый ночной плач. И конечно, во всех смыслах полезнее было бы сейчас заняться сексом, не выключая ширпотреб по телику и не убирая крошки со стола. Но мы ежедневно выбираем третий вариант с синим экраном, чтобы хоть как-то отвлечься и в то же время не тратить остатки сил на любовь.

Героиня картины закатывает своему экранному мужу красивую истерику. У этой пары детей трое, один из которых – грудничок. Семья ссорится, и в пылу скандала женщина бросает коронную фразу: «Тогда я уезжаю с детьми!». И, не мешкая, заводит машину и укатывает в темноту дороги, оставив горе-любовника на пороге милого лесного домика. Не сговариваясь, мы одновременно фыркаем в экран и в голос выдаем что-то вроде: «Да лааааадно! Просто взяла и уехала? С тремя детьми? А вещи собрать? А бутылочки помыть? А подгузники?..». Выдаем, и устало, но счастливо переглядываемся – мы все еще за одно. Мы все еще понимаем друг друга. Мы до сих пор одна команда, на износе, но эффективная. Ему все это нужно так же, как мне. Пусть и приправленная раздражением, но на семейном поприще выглядывает поддержка – она все еще здесь, на этом грязном диване. На диване, где сегодня опять не будет секса, но будет глубокий тревожный сон в объятиях отца моего ребенка.

***

Вторая чашка кофе почти выпита, и мне пора тащить свою задницу в четвертый павильон, который после очередных съемок сам себя не уберет. Бросаю стаканчик в мусорку и невольно замираю в нелепой позе – так же, как и Люси слева от меня.

– Я не знаю, почему, Девид, ясно?! Я и так за всех отвечаю, а эта овца просто не берет трубку, и все! Второй день! Я звонила уже миллион раз, но она как сквозь землю провалилась! Я прошу, давай обойдемся двумя проститутками в массовке, ты не хуже меня знаешь, что нам надо отснять этот эпизод до конца смены…

– Лесли. У меня звонок. Через час я жду на площадке русскую проститутку. Иначе мы с тобой попрощаемся.

Девид хлопает дверью. Его холодное спокойствие не перестает удивлять и в то же время пугать меня.

– Твою мать! Где мне сейчас искать русскую?..

Лесли явно не замечает ни меня, ни Люси, ни наши довольные рожи – еще бы, наконец-то и ее кто-то отчитал! Впрочем, я не настолько сука.

– Эй, Лесли, привет. Извини, мы тут случайно услышали ваш разговор с Дэвидом, в общем, я говорю по-русски, могу помочь с переводом.

Стараюсь звучать вежливо. И потом, я действительно не прочь оказать ей услугу.

– Ты? Говоришь? Насколько хорошо?

– В совершенстве, – отвечаю я ей на чистейшем русском.

– А я-то думала, что за акцент… Так… Впрочем… Почему бы и нет?.. Он же не сказал, какая именно нужна…

Ее оценочное бормотание меня интригует. Сомневается, сойдет ли уборщица за переводчика? Извините, но у меня в раздевалке вообще-то и другая одежда есть, кроме рабочего комбинезона!

– Ты же у нас работаешь, верно?

– Да, полы мою…

Что за тупой вопрос, как бы иначе я сюда попала. Лесли явно немного не в себе, выбита из колеи, из привычного состояния всеобщего контроля, однако она довольно быстро возвращает себе свое холодное самообладание.

– Чудно. Иди за мной. Быстро.

Оглядываюсь на Люси и получаю одобрительный толчок в спину. Коротким коридором Лесли доводит меня до просторной гримерной и усаживает в одно из кресел.

– Моника! Проститутка на месте!

Стоп, я что-то не поняла. Я все-таки недостаточно хороша для переводчика? Какая проститутка?

Из-за ширмы выглядывает добродушная круглолицая Моника.

– Здравствуй, милочка, пора преобразиться.

Без лишних разговоров она начинает творить что-то невероятное с моим уставшим лицом. Только и успеваю, что бросить недоуменный взгляд на Лесли, которая уже снова трещит по телефону. Через минут десять она появляется перед моим взором и быстро говорит: