Читать книгу Княжна Властелина - Любовь Юрьевна Цветкова - Страница 3

*

В стародавние времена, такие давние, что никто уже их и не помнит, когда люди были другие, боги были другие, имена и понятия у людей тоже были другие, жили-были в своем светлом княжестве князь-государь со своей возлюбленной княгиней. Все у них было ладно, правили они мудро, по правде судили, по совести, по чести воздавали людям, за заслуги награждали. Не то что нищих, бедных у них не было в государстве. И люди все были как единое дыхание. Все бы хорошо но, как водится в белом свете, радость и печаль – две сестры-неразлучницы всегда рядышком стоят. Не было у княжеской четы детей. И это очень огорчало их, особенно молодая княгиня убивалась из-за этого. Но ее мудрый супруг успокаивал ее, говоря ей так:

– Не печалься, свет мой! Все дети от Бога. Настанет и наш черед. Придет и к нам наше дитя.

Была у княгини любимая кобыла. Эта белая кобылка, неописуемой красоты как-то была поймана князем в чистом поле. Так и не сыскав хозяев, он подарил ее своей любимой, тогда еще невесте, будущей княгине. И она души не чаяла в своей кобылке. Как-то раз пошла княгиня в царские конюшни, стала расчесывать гриву своей любимице, вдруг закружило ее в горе-печали, прижалась она к своей белогривой, обняла ее и заплакала:

– Как ветке сухой не цвести, так и мне не прижать мое дитятко к сердцу!

Слезы потекли из прекрасных глаз княгини и упали на белую гриву. Лошадь

дохнула теплым воздухом прямо в лицо хозяйки, затрясла головой и молвила человеческим голосом:

– Что ты плачешь, что печалишься! Или ты не знаешь, что по счастью своему ходишь? Надо лишь наклониться и поднять его…

Княгиня онемела от таких речей, что делать не знает, стоит и думает, что от горя рассудок потеряла. А ее любимая лошадь дальше говорит ей:

– Ты стоишь на помосте. Видишь, седьмая половица гвоздем не прибита, отодвинь ее и возьми то, что для тебя положено.

Так и сделала княгиня. Отодвинула половицу и просунула в образовавшееся отверстие руку. Но ничего не нашла там. Вдруг прохлада земли сменилась легким ветерком, который стал кружиться по ее ладони, он становился все теплее и весомей, и уже она чувствовала, не ветерок, а вихрь кружащийся у нее на руке. Этот вихрь кружился, кружился, уплотняясь, и вот уже ее ладонь стала ощущать что-то округлое. Княгиня не испугалась происходящего, потому что видела свет, что исходил из нее, видела свет, который входил в нее, и этот вновь вошедший свет побежал по ней, пророс в нее. «Я как будто корнями проросла», – подумала княгиня, и сладкое оцепенение охватило ее. Сколько времени так просидела она в ожидании завершения творения, она не помнила, но из этого состояния ее вывел голос кобылы:

– Доставай же, – это тебе. Что ты медлишь?

Княгиня вынула руку. На ее ладони было золотое яблоко. Она изумленно рассматривала его, любуясь совершенством его формы.

– Когда ты придешь домой, очисти это яблоко от кожуры. Разрежь его пополам, одну половинку отдай князю, а другую съешь сама. Кожуру же отдайте мне, – произнесла кобыла.

Так княгиня и сделала.

* *

И вот…

Прошло время и княгиня почувствовала некоторые перемены в себе, ощутив, что уже не одно, а два сердца стучат в ней. Она не верила своему счастью, но это было так. Через положенный срок княгиня родила девочку красивую, белолицую, с золотыми волосами, от которых исходило легкое сияние. Все радовались рождению маленькой княжны и не могли налюбоваться на это маленькое чудо. Предлагали назвать ее самыми красивыми именами, которые подчеркнут ее красоту: Людмилой, Светланой, Владиславой, Ладой, Любавой. Но князь с княгиней рассудили так: ей править государством, держать власть в руках, пусть же будет Властелиной. Маленькой Властой.

Тем временем пришли в покои люди и говорят, что Волхвы уже подходят к княжескому двору. Дрогнуло сердце материнское. Ждала и боялась она их прихода. Поспешила княгиня в гридницу¹, чтобы узнать судьбу своей дочери.

В широко распахнутые ворота вошли Волхвы. Самым первым шествовал седой старец с пронзительным взглядом. Он не смотрел ни на кого, он шел не по земле, потому что шел не по дороге, которой идут обычные люди. Он шел по самой жизни: по Земле и по Солнцу, по судьбам и по причинам. Кровь стыла в жилах простых людей от его присутствия, встречи с ним боялись и жаждали одновременно, почитая за счастье мгновение, проведенное рядом с ним. «Одинец! Одинец!¹», – понеслось по рядам, и, как подкошенная трава, пали люди перед вошедшими…

Волхвы наперебой наделяли княжну всеми мыслимыми дарами, которые можно получить при рождении. Властелине не будет равной по красоте, Властелине не будет равной по уму. Про нее будут говорить: месяц в косу вплетает, а во лбу звезда гр освещает. Самая добрая будет Властелина, самая справедливая будет Властелина. Много народа и земель будет у нее, и все, что замыслит или начнет Властелина, будет неизменно обречено на удачу. Преподнесли Волхвы и подарки для новорожденной княжны: ларец с драгоценными самоцветами и золотыми украшениями, да еще книгу с мудрыми письменами и с картинками.

Книга эта не простая. Это – книга судьбы княжны. Открывать ее может только сама княжна. В ней она прочитает все, чем заинтересуется. И покажет она ей все, что захочет увидеть сама княжна. Любой человек, который откроет книгу вместо княжны, увидит лишь пустые страницы. Только дважды можно будет посторонним заглянуть в эту книгу, чтобы удовлетворить свое любопытство, и получат они исчерпывающий ответ. Первый раз – сейчас. Мы откроем судьбу княжны.

С этими словами два молодых Волхва распахнули книгу перед присутствующими. И те увидели в ней княжеские покои, в которых они сейчас и находились, волхвов, принесших дары; колыбель с новорожденной княжной; князя с княгиней, прильнувшей к супругу, словно ищущей убежища на груди у своего мужа; и старого Волхва, который, воздев вверх руки, что-то вещал присутствующим.

– Смысл! – прогремел, как раскат грома, голос старца, перерезая тишину и вырывая всех из созерцания картинки в книге. Княгиня, испугавшись, прижалась к князю. Именно этой речи она так ждала и так боялась…

Одинец, ударив оземь посохом, воздел руки вверх:

– Смысла нет, и все каменья, все золото мира ничего не стоят и ничего не значат для Властелины. Смысл – причина явления…

Присутствовавшие стали шептаться, повторяя слова старца, пытаясь понять смысл сказанного, но он больше ничего не говорил, более того, развернувшись, он покинул княжеские палаты, не обращая внимания на вопросы, которые все кричали ему вслед.

– Смысл? В чем смысл? О каком смысле он говорит? – кричали со всех сторон.

Это сможет сказать только Властелина, – сказал всем Волхв, замыкающий шествие.

За всеми этими событиями забыла княгиня о Белогривой. Как-то, взяла княгиня Властелину на руки и пошла в конюшню к своей любимой кобыле, чтобы показать ей дочь. Приходит и видит, что та тоже не одна, а с маленьким жеребенком: Шерстка у него золотая и грива растет золотая. Светло в конюшне от света, что исходит от этого чудесного коня. Погладила княгиня его и говорит:

– Злат-золотожарый, жеребенок! Когда вырастешь, станешь моей дочери Властелине верным другом, будешь оберегать ее от всех бед и невзгод. Тоненько заржал малыш, взбрыкнул копытами, как будто понял все, что сказала ему княгиня.

* * *

И побежали, потекли дни и годы. Росла княжна Властелина, светла лицом, приветлива к людям. Все любили ее и радовались за нее. Так прошло уж лет десять.

Златогривый жеребенок за это время вырос и превратился в красивого златожарого чудо-коня. Когда Власта садилась верхом на него, казалось, что они становились одним целым, так бережно и нежно скакун нес свою ношу, так чувствовали они малейшее изменение в движении друг друга. А этому предшествовали следующие события.

Княжна Властелина, как только научилась говорить первые слова, так сразу всем дала понять, что Злат – ее конь, чем вызвала смех, потому что люди уже столкнулись с этим стригуном. Ведь у Златогривого был крутой нрав и ни один конюх не мог его объездить; сам князь, уж, на что силушкой богатырской обладал, да и тот не мог справиться с конем. И вот однажды по недосмотру из конюшни вырвался Златогривый. Он храпел, метался, вставал на дыбы. По такому же недосмотру маленькая княжна оказалась на пути бегущего коня. Как былинка в поле перед ураганом, стояла девочка, глядя на своего Злата. Но не страх, а восторг отражался на ее светлом личике. Конь захрапел, резко остановился. Он поднял высоко копыто, несколько раз взмахнул им в воздухе над головой девочки, и затем, вдруг, припав на колени, поклонился и нежно уткнул морду ей в темя, словно целуя ее. Так велико было доверие Властелины коню, что не свернула она с его дороги, не отклонилась в сторону, а так и застыла, раскинув руки, и с улыбкой на лице. Потрепала она ласково Злата по морде. Тут все закричали, заплакали, забегали, радуясь счастливому концу. Все признали Княжну Властелину единственной хозяйкой Златогривого.

* * * *

Быстро мчался Златогривый, но ни разу не упала с него девочка. Князь с княгиней с замиранием сердца смотрели на них и только просили свое чадо быть поосторожней. Но в ответ она лишь смеялась. А однажды взяла она их руки в свои маленькие ручки, уткнулась в них лицом и говорит:

– Посмотрите в небо, батюшка и матушка, видите, там птица парит? Крыльями не машет, а словно в небесах плывет. Вот бы мне на Златогривом так же по небу поплавать.

Только ахнули князь и княгиня в ответ на выдумки своей дочери. Но потом успокоились. Все это – детские мечты.