Читать книгу Женские судьбы. Повести, рассказы, стихи - Людмила Андреевна Худякова - Страница 4

Геннадий вернулся из армии, где отслужил три года, в марте 1954 и намеревался сразу бежать к Татьяне, но тётка с мужем, у которых он жил последние два года, устроила встречу, как было принято; приехали родители с кордона, пригласили родственников. Все собрались в большой комнате с массивной печью, одна сторона которой выходила на маленькую кухню, вторая часть – в комнату. На печи полати были, где он спал раньше и заветное слово «Танечка» ещё сохранилось, хоть печь и побелили к его приезду. Демобилизованный скромно сидел в центре стола, рассказывал о службе. Детвора то и дело выбегала на улицу за снегом, который, балуясь, опускала ему за шиворот и удивлялась, что он не боится холода; мальчишки крутились возле него, залазили под стол, стреляли из детских пистолетов пульками. Ребятишек, покормив, отправили во двор, где они стали играть в «войнушку», удачно атаковали собаку, которая громко лаяла, местное население, куры, испуганно эмигрировали из курятника и громко кудахтали. Степан, муж Дарьи и хозяин дома, открыл калитку в огород, покрытый уже рыхлым снегом, закрыл стоящий там колодец крышкой и крикнул: «Солдаты, вперёд, к победе!» Детвора с криками «ура» помчалась в огород.

Гена, улыбаясь, сидел во главе стола, так хотелось спросить тётку о Тане, ведь полгода от неё писем не было, тётя Даша в письмах на вопрос о ней однотипно отвечала, что давно её не видела. А жили-то на соседних улицах. При всех спрашивать было неудобно. Только к ночи родня разошлась по домам. Родители уехали утром, и Геннадий после их отъезда стал собираться якобы пройтись. Надел впервые за три года всё штатское. Пиджак раньше был великоват, до службы ещё к окончанию училища решили купить с запасом, зато пиджак и брюки теперь в самый раз. Причесался и, сбрызнув волосы одеколоном из пульверизатора, оглядел в зеркало свою фигуру, сохранявшую привычную военную выправку; улыбкой попытался скрыть тревогу, появившуюся в глазах.

– Ты куда собрался? Не к Тане ли? – опередила его вопрос тётка. – Я видела её не одну несколько раз, не хотела тебе писать об этом. Ты осторожнее там и Надьку возьми с собой. Надька, пятилетняя внучка Дарьи, сама хотела увязаться за Геннадием.

Он понял это « не одну», от сопровождения попытался отказаться, но решил не обижать девчушку, вцепившуюся в него двумя руками. Подумал: схожу с ней в магазин, куплю конфет, а потом её – домой, а сам тоже с конфетами – на соседнюю улицу.

Очень удивили магазины. Такого до армии видел только в областном городе. Пирамиды баночек с красной и чёрной икрой, сгущенное молоко, копчёные колбасы, красные головки сыров. Надя оказалась экспертом по конфетам. Купил по сто граммов «Ромашки», «Буревестника», «Озеро Рица» и сразу дал ей по одной. Надька стойко держала оборону, пришлось идти с ней.

Двухэтажный дом, те же занавески в окне второго этажа, подъезд, где так долго целовались при прощании с Татьяной. Обещала ждать, в письмах рассказывала о себе, о друзьях, мечтали о совместном будущем. Двери открыла мать Тани, просила больше не беспокоить их. И он понял то, чему не хотел верить: не дождалась. Сразу покраснело его лицо, забегали на скулах желваки и помутнел взгляд.

Пошёл по центральной аллее, потом повернул обратно, бродил с Надькой, уплетающей конфеты, по знакомым улицам. Дошли до училища, которое до армии с отличием закончил по специальности «Машинист экскаватора», побеседовал с преподавателями, посоветовали не тянуть с трудоустройством, карьер за городом расширяется, рабочие всегда нужны.

Отвёл попутчицу домой, а сам вернулся к вечеру, сообщил, что проходил медицинскую комиссию для устройства в комбинат, планирует вскоре перебраться в рабочее общежитие.

– Что же у меня жить-то не хочешь? – с обидой спросила Дарья.

– Не сердись. Хочу самостоятельно жить начать. Приходить буду, дяде Степану помогу по хозяйству, тебе – в огороде.