Читать книгу Паутина. Том 1. Не ловите диких кошек - Людмила Богодухова - Страница 1

– Прочь руки! – взвизгнула Марта и ловко кинула кухонный нож в парня. Нож сверкнул в воздухе своим остриём и, просвистев возле самого уха, воткнулся в шкаф посудой.

– Ты что, сумасшедшая! Ты чуть меня не убила! – возмутился тот, опешив от неожиданности.

– Не лапай! Я тебе не уличная девка!

И другой нож со свистом сверкнул в воздухе.

– Чёрт! – присел от неожиданности парень, и струйки липкого пота потекли по его спине.

– Прекрати, не строй из себя невинную овечку, с Кабаном кувыркалась, а я не хуже, а, может, даже лучше… – не успел он договорить, как снова свистнул нож, но парень был начеку и увернулся от него. Выхватив нож из шкафа, метнул его в сторону девушки. Она, видно не ожидала такого исхода, не успела увернуться, и нож застрял у неё между грудей. Лицо ее мгновенно побледнело, огромные серые глаза стали прозрачными и глубокими от боли. Она сделала тяжелый вздох, хотела что-то сказать, сделав шаг к парню, но покачнулась, а роскошные чёрные кудрявые волосы, траурной рамкой окутали её белое лицо и шею.

Затуманившимся взглядом она смотрела на парня, а тот, побледнев так же как она, отшатнулся от неё назад.

– Вот, чёрт! Доигралась, – потом он хотел поддержать её, но или передумал, или не посмел.

А Марта, цепляясь за стол, сползла на пол.

– Что делать? Что делать? – рассуждая вслух, метался по комнате парень.

Высокая фигура его сразу как-то сжалась, смуглое, чуть удлиненное лицо с волевым подбородком сделалось по-детски беспомощным и обиженным. Губы дрожали, постоянно кривились, руками он тёр себе виски и затылок, как бы заставляя себя думать.

– Нужна машина, точно, нужна срочно машина, её необходимо забрать отсюда – наконец решил он и выскочил на улицу.

Всё это видела девчушка лет четырнадцати, которая сидела в стенном шкафу, прячась от сестры. С каждым броском ножа она зажмуривалась и молилась, чтобы сестра не попала в парня. А когда нож воткнулся в грудь сестры, девчушка чуть не вывалилась из шкафа. Но, взяв себя в руки, закусив до боли губу, сидела, молча дрожа от страха.

– Марта, Марта, Марта! – билось в голове имя сестры. – Не умирай, не умирай! – появилось рядом второе слово.

Когда парень выскочил из дома, девочка осторожно вылезла из шкафа и подползла к Марте.

– Марта, Марта, не умирай! – прошептала она сестре.

Марта открыла глаза, но ничего не сказала.

– Он сейчас вернётся, нужно уходить, терпи.

Девочка, взяв сестру под руки, потащила во двор. Стояла ночь, на улице ничего не было видно, но она знала дорогу и уверенно двигалась в темноте. Протащив Марту по двору, свернула на огород и уложила её между картофельных рядов. Нож торчал из груди, крови не было видно в темноте, но девочка даже боялась посмотреть на рану. Не теряя драгоценного времени, она решила привести помощь.

Девочка склонилась к сестре, тихо прошептав: «лежи тихо, а я приведу сюда бабу Феню. Одной мне тебя не унести». – И быстро скрылась в темноте.

Сколько прошло времени, может, пять минут, а, может, вечность, Марта не знала, для неё время остановилось в её груди нестерпимой болью.

Над ней склонилась баба Феня и сестра.

– Жива? – тихо спросила сестра.

Но ответа не было. Переложили её на деревянные носилки и понесли в ночь, прячась и останавливаясь изредка, чтобы дыхнуть.

Баба Феня в молодости была фельдшером на селе, а фельдшер в селе, он же и акушер, он и хирург, если это необходимо, но теперь штат сократили и она, как и многие другие, осталась без работы. Вернее, работа была, но за неё уже не платили. Как все в этой маленькой деревеньке, она жила огородом, лесом, иногда за ней приезжали из других, таких же маленьких сел, звали к больному. Поликлиника были в районе, а туда нужно было чем-либо добираться, это было неудобно и долго. Вот и была в экстренных случаях баба Феня палочкой-выручалочкой.

– Баба Феня, она не умрёт? – тихо спрашивала девочка через каждую минуту.

– Не знаю, уже должна бы умереть, но ещё, кажется, жива. Тихо. Присядь, – они затаились, в кустарнике возле домов. Мимо промчалась легковая машина.

– Это они, приехали за Мартой. Уходим к реке, к тебе нельзя, там её сразу

найдут, – взволнованно прошептала девочка.

Женщина и девочка, перебежав дорогу, выскочили с носилками за окраину села.

– Ох, мне уже невмоготу бегать с тяжестью, возраст не тот, – запыхавшись, сбавила шаг баба Феня.

– Ну, пожалуйста, быстрее, сейчас нас будут искать, – беглецы вновь побежали. Вот и река. Спустившись по тропе к воде, поставили носилки. Девочка откуда-то из кустов, вытолкнула лодку и подтащила её ближе к носилкам, что стояли у самого берега.

– Грузим, – уложив раненную вместе с носилками в лодку, девочка оттолкнула её от берега.

– Езжайте к старой сторожке, не к той, что на опушке, а к брошенной, у самой воды которая, а я захвачу твой чемодан с инструментами и кое-что ещё и буду встречать вас на месте.

– Не забудь свечи, спички и если есть самогон, – напомнила баба Феня, – хотя

он может и не понадобиться, так долго она не выдержит.

– Нет, Марта не умрёт! – с отчаянной уверенностью проговорила девочка.

Женщина, как заправский рыбак, ловко налегая на вёсла, погнала лодку по реке,

и вскоре скрылась в ночи. А девочка уже пробиралась по тёмным улицам к дому, где жила её добровольная помощница. Не зажигая света, она скользила по комнате, собирая нужные ей вещи. Потом, тут же при доме, в небольшом чулане, на ощупь нашла рюкзак. Видно было, что в этом доме она была не в первый раз, знала, где что лежит. Сложив все в рюкзак, закинула его за плечи.

– Теперь нужно попасть в свой дом, – решила она, – собрать там необходимое.

«Но в доме может быть засада или возле него», – размышляла девочка, пробираясь огородами к дому. Вся она, такая маленькая и хрупкая, в джинсовой курточке и таких же брючках, в легких кроссовках, неслышно, как мышка, притаилась, прислушиваясь, ожидая на каждом шагу опасность. Но везде было тихо. И было непонятно, какая это тишина, и оттого становилось страшно, и где-то внутри била мелкая противная дрожь, ноги делались ватными и непослушными. Пересилив себя, девочка, потихоньку, открыв засов в баню, скользнула тенью в темноту. Из предбанника шла дверь в кладовку, тихо, стараясь не скрипнуть, девочка знакомой дорогой, как она часто уходила и приходила домой, чтобы сестра не слышала, пробиралась в дом. В тёмной и тесной прихожей был такой же стенной шкаф, как и в зале, где произошла вся эта трагедия. Открыв дверцу, девочка, пошарив рукой, сняла тёплые куртки, одну сразу надела, вторую положила в рюкзак. Затем прошла в свою комнату, сдёрнула с кровати плед, взяла простыни, полотенца. На кухне отыскала бутыль с самогонкой, а потом стала заталкивать в рюкзак продукты, что попадались под руку.

– Хватит! – Решила она. – Надо торопиться.

Когда она снова вышла в огород, прислушалась: где-то тихо переговаривались.

– Засада! – поняла девочка. – Ждут меня, пусть ждут.

Она снова кралась между домов. Возле одного двора остановилась.

– Серый! Серый! – Позвала девочка.

Выскочил громадный волкодав, серый, похожий на волка.

Подбежал к девочке и стал ластиться к ней. Она сунула ему кусок хлеба и погладила по широкой спине.

– Я возьму Мальчика, мне нужно ехать, а ты молчи. Или хочешь со мной в лес?

Собака чуть взвизгнула, как будто согласилась. Девочка зашла в сарай и вывела молодого жеребца, провела его по огороду и легко вскочив на голую спину коня, понеслась в лес. Лишь коротко, как выстрелы, пробил частую дробь в ночной тишине стук копыт и затих где-то далеко в тёмной лесной глуши, сопровождаемый радостным лаем собаки.

Лодка подходила к берегу, и когда нос её ткнулся в песок, подбежала девочка.

– Ну, как? Как она жива?

– Жива, как ни странно. Но нужно поторопиться.

Вытащив лодку на берег, женщина и девочка вновь взяли носилки и направились в лес. Возле дерева был привязан конь, рядом сидела собака. Через минуту на опушке при свете луны увидели тёмный силуэт какого-то строения. Опустив носилки, открыли засов. Старая рассохшаяся дверь заскрипела. Девочка быстро вошла внутрь, и вскоре жильё осветилось огоньком свечи. Внесли раненую и уложили её на старый топчан из досок, и девочка стала осторожно раздевать свою сестру, а женщина, вытряхнув всё из рюкзака, принялась готовить стол к операции.

– Ох, боюсь я: не выдержит она, – с сомнением проговорила баба Феня.

Но девочка коротко ответила:

– Если до сих пор выдержала, то и потом выдержит. Выхода нет. Готово, я ее раздела. Надо бы воды нагреть.

– Некогда и так уже много прошло времени! – возразила женщина.

– Не больше получаса.

– Для раненого это много – целая жизнь.

Зажгли ещё свечи, чтобы было светлее. Женщина обмыла руки самогоном и обмыла края раны, из которой торчал нож. Хотели напоить самогоном Марту, но девушка была без сознания.

– Придется сделать местный наркоз.

– А ты знаешь, как ей помочь? – засомневалась девочка.

– Понятия не имею, но попробую, у нас нет выхода. Будем надеяться, что Марта сама нам поможет. Давай привяжем её к столу, чтобы не дернулась, вот так, привязывай ноги тоже. А теперь ты мне здесь не нужна. Поищи ведро, принеси воды и затопи печь. Будет пользы больше.

– Я принесу воду, – с облегчением отскочила девочка от стола.

Ей было тяжело смотреть на распростертую на столе сестру с ножом между грудями.

– Я быстро! – и схватив старое ведро, метнулась в ночь, к реке. Казалось, она совсем не боится темноты: страх за жизнь сестры вытеснил все остальные страхи. Под ноги метнулся к ней Серый.

– Вот, чертушка, как ты неожиданно! Пойдём, отвяжем Мальчика, пусть походит, может, будет пастись, – девочка, подбежав к коню, отпустила его на волю.

– Далеко не уходи! Серый, присмотри за ним, а то мне некогда, – и побежала к реке.

Серый, радостно лая, помчался за ней. Набрав воды, девочка задумалась.

– Здесь очень близко к селу, нас найдут быстро. Вот и лодка на виду, нужно утром её спрятать. А, может, не подумают за старую сторожку? Нет, надежды мало, о ней забыть не могут, но первые дни, возможно, сюда не сунутся. Ладно, пока это наше убежище.

Девочка подхватила тяжёлое ведро и понесла его в сторожку. Потом в темноте собрала сушняк и стала растапливать печь. Всё это время старалась не смотреть, что происходит на столе. Боялась, что не выдержит и потеряет сознание.

Она чувствовала, что с трудом держится на ногах. С той самой минуты, когда она увидела, что нож застрял у сестры в груди, её била мелкая, но сильная дрожь, то на время стихая, то вновь сотрясая всё тело. Вот и сейчас, услышав, как застонала сестра, девочка вся дёрнулась, будто боль сестры отозвалась в ней болью. Это был первый стон, вырвавшийся из её груди после ранения. И девочка, не выдержав, выскочила на улицу и прислонилась к стене. Ей было жаль сестру, досадно на неё, что она сама себя так подставила, и ещё много непонятных чувств теснилось в груди, мешая дышать, сдавливая горло.

– Не умирай! Не умирай! Я не хочу, не хочу!

Она заплакала, размазывая слёзы, побрела к реке, Серый поплёлся следом. Села в лодку, сжалась в комок, обхватив ноги руками, собака легла рядом. Вначале мысли путались: вспоминала, как просила сестру бросить эту паршивую компанию, в которой она была главной, и которая промышляла рэкетом по небольшим магазинчикам в деревнях и районах. Сестра была крута на расправу, если кто-то выходил из-под контроля. И, если она до сих пор никого еще не убила, то все считали, что это только дело времени. Все звали её Бешеная Марта или Дикая Кошка. И ей это видно нравилось, как нравилось показывать свою ловкость в метании ножа. Вот и доигралась. И девочка снова заплакала.

А теперь их будут преследовать, пока не найдут. Это она знала точно, так как знала, какие люди окружали её сестру. Девочка, неожиданно для себя, задремала, сморённая усталостью и переживаниями. Внезапно проснулась от тихого рычания собаки. Положила ему руку на голову и прислушалась.

– Олеся! – послышался голос бабы Фени.

Девочка встрепенулась, выскочила из лодки.

– Что! – выдохнула она, подбежав к женщине.

– Пойдём в дом, – и женщина пошла, а девочка, терзаемая сомнениями, шла следом.

В доме уже был тёплый, жилой запах. Печь разгорелась и дышала теплом и уютом несмотря на то, что деревянный домик почернел и покосился от старости. Но зато здесь можно было укрыться от дождя, от непогоды, не надо было ночевать под открытым небом, опасаясь не только людей, но и дикого зверя.

Девочка несмело посмотрела на стол, Марты там не было. Сердце у неё рванулось куда-то к горлу, но глаза уже заметили сестру на деревянном настиле, который служил вместо кровати, на белой простыне, и укрытой по грудь пледом. В сумрачном свете свечи нельзя было разглядеть лица. Девочка несмело шагнула к кровати и остановилась.

– Подойди к ней, не бойся, жива твоя сестра. Нож, как ни странно, не повредил ни один жизненно важный орган. Он торчал в грудной клетке. Твоей сестре повезло, но и сама она молодцом держалась. Не каждый мужчина смог бы вытерпеть то, что вытерпела она, молоденькая девчушка.

Девочка подошла к сестре и прижалась щекой к её руке. Рука была живая и тёплая. И слезы сами потекли по её щекам. Она зашмыгала носом, стараясь сдержать рыдания. Только теперь девочка поняла, что все это время, пока спасали сестру, почти не было надежды, что она останется жива.

– Марта, Марта, Марта! – всхлипывала девочка. – Я молилась, чтобы ты жила.

Баба Феня подошла и обняла девочку:

– Успокойся, уже всё позади, теперь ей нужен покой, и скоро она снова будет на ногах.

– Спасибо, это вы спасли мою сестру.

– Нет, я только ей помогла, как помогала ты, а она сама себя спасла. Что ж, Олеся, мне нужно возвращаться, а ты ложись и тоже поспи, – собралась уходить баба Феня.

– Нет! – встрепенулась девочка. – Побудьте ещё с Мартой, мне нужно съездить в село, я недолго.

– Зачем тебе? Попадешься этим парням, не вырвешься, – забеспокоилась женщина.

– Не попадусь, я осторожно. Серый пусть будет здесь.

Девочка быстро вышла из сторожки. Не задерживаясь села на коня, который никуда не отходил от дома, и, каким-то чудом угадывая тропу в темноте, поскакала в село. На окраине леса остановилась, привязала коня к дереву и, стараясь держаться в темноте, бесшумно, как кошка, стала пробираться к своему дому. Из-за туч некстати выглянула луна, освещая сонные дворы и улицы. Деревня спала, и ничто не нарушало тишины. Но девочка не верила тишине. Она останавливалась, прислушивалась, стараясь уловить любой звук, но только сонные собаки изредка тявкали спросонья, да где-то на окраине всполошился и заорал петух, но тут же замолчал. К своему дому девочка зашла с огородов и ползком заскользила между грядок помидорной ботвы. Подобравшись к дому незамеченной, она засела в кустах смородины, прислушиваясь, кругом было тихо. Но она каким-то шестым чувством знала, что возле дома или в доме кто-то должен быть. Луна не давала пробраться к бане, освещая её, как на ладони. Вдруг потянуло откуда-то сигаретным дымом. Кто-то курил и курил где-то близко. Девочка старалась определить, откуда идёт запах. Бесшумно открылась дверь, и из бани вышел парень, подошёл к зарослям смородины. Девочка затаилась.

– Митька! – послышался не громкий голос второго парня, который тоже вышел из бани.

– Я сейчас, дай поссать спокойно. И что мы здесь торчим, может она и не придет домой. Марта говорила, что её сестра по ночам где-то шляется. Какого чёрта здесь торчать? – отозвался Митька и смачно выругавшись, стал потягиваться.

– Спать охота, вот зараза, где она делась?

– Заходи, а то Кабан увидит в окно, что вышли, вона луна какая светит, как днём, – снова позвал первый.

«Славка», – отметила про себя девочка, узнав по голосу говорившего возле бани.

– Кабан, наверно, завалился на диван и дрыхнет. Ему не привыкать, он с этим диваном сроднился. А тут сиди, зенки вылупив. Не придёт она, стерва.

– А если придёт, зачем она кабану? – спросил Сява

– Зачем, зачем! Сам не догадываешься, затем же, зачем нужна была Марта.

– А вдруг она жива? Бешеная враз его прикончит.

– Нет, я как вспомню, как заколол её, у меня живот подводит, будто нож у меня торчит. А ещё её глаза, такие, как омут, я сразу чуть не чокнулся. Она умирала, и меня за собой тащила, чуть себя тем же ножом не порешил, – слышно было, как парень вздохнул, а потом заговорил снова. – Если бы она осталась жива, я бы облегчённо вздохнул.

– Ты что, Митька, на самом деле втрескался в Бешеную? – гоготнул Сява. – А, интересно, Кабан знает об этом?

– Да какая теперь разница. Хотя она чем-то ему не угодила, потому, как он совсем не расстроился, а даже сказал, что всё равно её нужно было убрать.

– Да, ты чё? Так и сказал? Надоела что ли, так взял бы и бросил. Как это у него просто, взять и убить, – Славка даже охрип и продолжал хриплым голосом, чуть ли не шепотом. – А если мы ему надоедим или что-то сделаем не так, он нас тоже по-дружески шлёпнет?

– Вот и я говорю: или нечаянно, или специально. Марта только делала вид, что хочет ножом попасть, если бы хотела, то в кого-нибудь бы уже влепила. Но всё равно её выходки очень злили, могла ведь и промазать, а кому охота быть зарезанным, – оправдывался Митька. – Я не ожидал, так получилось, выхватил нож и кинул, вышло всё машинально.

– А знаешь, что я тебе скажу: ведь Марта ждала ребёнка. Так, может, Кабан не хотел его? Может, поэтому хотел от неё избавиться, ведь от Марты было уйти очень сложно, – высказал свою догадку Славка.

– Заходи! Быстрей, что-то мы с тобой разболтались, как бы не нажить неприятности на свою голову.

– Сейчас, докурю. Некому тут слушать, да мы говорим негромко.

Разговор на время стих, парни стояли, курили. Девочка ждала затаившись.

– Я думаю, – снова послышался голос Митьки, – придется убирать и девчонку. Она много знает, и сестру уволокла она. А сюда сунуться побоится, это тебе не Бешеная Марта, та ничего не боялась. Она может пойти в милицию, заявить.

– Ну, это нам на руку, пусть объявится. Старик её не выпустит, – Сява хихикнул и зашёл в баню, за ним зашёл и Митька.

Девочка ещё некоторое время посидела в кустах и осторожно стала отходить от дома.

– Значит, и в доме засада, Кабан здесь. Интересно, о чём они говорили? Подумаю потом, а сейчас, где взять продуктов? Надо что-то придумать, но что? А пока, бабуля, придется снова заглянуть к тебе в хату, прости, что без спросу.

Пробравшись к хате бабы Фени, убедившись, что у неё никого нет, девочка снова стала хозяйничать в чужом доме. Взяла кое-что самое необходимое: котелок, чашки, ложки, кружку. Каждую вещь завернула отдельно, чтобы не гремело. Всё делала тихо, не зажигая свет – было светло от луны. Всё это сложила на покрывало на койке и связала в узел. Затем прихватила в чулане спальный мешок (остался от геологов, которые давно стояли у неё на квартире). Мешок был старый, но тёплый, на верблюжьей шерсти, так говорила баба Феня. Девочка остановилась, последний раз обвела комнату глазами.

– Пора уходить, что ещё нужно: не соображу.

На улице было светло от лунного света, как днём. А с узлом неудобно ползать по огородам. Она вышла во двор.

– Как же пробраться к лесу, чтобы ненароком кто-то из соседей не увидел?

И вдруг она услышала на улице голоса. Первой мыслью было снова заскочить в дом, но потом передумала и лихорадочно стала искать, где спрятаться. Возле дерева стоял полуразвалившийся туалет. Девочка осторожно вошла вовнутрь, присела и прикрылась узлом, втиснув сюда же и спальный мешок. По дороге шли и говорили двое мужчин. Возле бабкиной хаты остановились.

– У неё замок на хате, – заметил один.

– Ну и чё? Ты чё, замок первый раз видишь?

– Раз замок, значит, её нет дома, – снова возразил первый.

– А, может, там у неё Малая спит, а снаружи замок повесили, срывай.

И слышно было, как они сбили замок и зашли в дом, но вскоре вышли.

– И куда это старая потарахтела? И ведь чемодан свой взяла. Где они могут быть? Как ты думаешь, Лысый?

– Что я тебе академик? Это он пусть думает. Значит, если нет чемодана и нет Малой, куда-то поволокли Бешеную. Во, будет, если она жива! – отозвался Лысый.

– Не, навряд ли, хотя всё может быть. Но где они могут быть, это не могу знать, я не здешний.

– Ладно, пойдём, и так всю ночь на ногах. Кабан засуетился, боится, – снова проговорил первый голос.

– Чего он боится Бешеную? Ей сейчас не до него, она сейчас отчёт держит, грехи на весах взвешивает.

И парни заржали.

– Не, я не про нее, он боится Старика. Ладно, пошли. Чё тут делать?

– Давай позаглядываем по сараям для отчета.

– Было бы куда заглядывать, того и гляди, на голову бревно упадет. И как бабка так живет?

– Ничего, долго ей не придется мучиться. Сдается мне, она приложила свои инструменты, смылась ведь не даром, – снова заговорил Лысый и направился к туалету.

Девочка сжалась в дрожащий комочек.

– Ты чё туда пошел? Ссать захотел? Провалишься в говно, во, будет потеха.

– Пошел ты…! – выругался Лысый, но к туалету приближаться не стал. Постоял, посмотрел по сторонам. – Ничего тут нет, пошли отсюда. А бабка, может, уехала в соседнее село, она к больным часто по округе мотается.

– Во даёт бабка, скоро рассыпится от старости, а всё неймётся. А эти тёлки сидят в районе, зад от стула оторвать не могут, тяжёлый очень. Пошли отсюда, спать охота. Кабан не успокоится, пока не найдёт их обеих и Марту.

Слышала девочка удаляющийся голос. Парни уходили по улице.

– Кто же это с Лысым? – Не узнала она второго по голосу. – Значит, устроили облаву, нужно возвращаться в сторожку.

И, не теряя времени на раздумья, не обращая внимания на то, что светло, придерживаясь, по возможности, темных улочек, девочка с узлом в одной руке и спальным мешком в другой быстро зашагала к лесу. Вскоре Мальчик снова нёс свою маленькую наездницу по лесной тропе к сторожке. Привязав коня, девочка тихо подошла к дому. Серый узнал её по шагам, по запаху и не проявлял никакого беспокойства, когда заскрипела дверь сторожки. Но баба Феня не спала, тревожно ждала девочку.

– Как там? – тихо спросила она Олесю.

– В доме дежурят, ждут, к тебе тоже наведались, сорвали замок, всё обшарили. Чуть меня не нашли, сидела в твоём заваленном туалете. Из разговора поняла: подозревают, что ты помогла Марте. Так что тебе показываться дома нельзя. Даже если не будут знать точно, не поздоровится. Какой-то Старик всем этим заправляет, а Кабан охотится.

– Кабан – это Шурка Мурзыкин? – спросила баба Феня.

– Он самый, – подтвердила девочка.

– Но он ведь был влюблён в твою сестру? – удивилась женщина.

– Он влюблён в деньги, где их больше, там и его любовь. А сейчас боится гнева Старика, что упустил Марту. Старик потянул всю шайку на более крупные дела, а Марта была против новых дел под руководством какого-то никому неизвестного Старика, остальные согласились, так как мелочь, которую брали с магазинов, их уже не устраивала. Вот и вышло, что она пошла против всех.

– Да ещё это ранение, она могла всех выдать. – Согласилась с девочкой женщина.

– Вот именно, – подхватила девочка догадку. – Марта сама себя подставила, ускорила то, что решили с ней сделать, но вот только они не уверены, что всё сделано чисто, а вдруг она жива, тогда опасность удваивается. Вот и сидят в засаде, а вдруг кто-то из нас появится. А ведь если нас будут искать, то первым делом пройдут по всем лесным сторожкам. Сюда наведаются тоже, ведь тут так близко.

– Ты, Олеся, права, здесь оставаться опасно. Надо уходить глубже в лес, к горам, там можно найти укрытие. Я знаю одно место, ещё в юности была там вместе с геологами. Но Марте трудно будет сейчас в дороге, ей нужен покой, – тихо говорила баба Феня.

– Если нужно, я пойду, – послышался голос Марты.

Девочка и женщина повернули головы к её постели.

– Куда тебе идти? Ты на ногах не удержишься. Может, ещё всё обойдётся. – Неуверенно проговорила женщина.

– Нет, не обойдётся, они могут начать поиски с утра, а тогда мы не сможем уйти. Раз там Старик заправляет, значит, охота на меня началась всерьёз, что-то я такое знаю, что меня опасаются. Но, что я могу знать, чего сама не знаю?

– Кто такой Старик? – спросила девочка.

– Тебе лучше не знать, – уклонилась от ответа Марта. – Нужно собираться. Эту сторожку Шурка знает. Он приведёт их сюда.

– Значит, собираемся и заметаем следы, – засуетилась девочка.

– Заметай, не заметай, всё равно не уберёшь. Сторожка пахнет жилым теплом и всеми нами, сразу поймут, что мы тут были, – заметила баба Феня, собирая всё в рюкзак и связывая с узлом для того, чтобы положить на лошадь.

– Можно какое-то время пройти по реке на лодке до большого поворота, до водопада, а там углубиться в лес. Мы с тобой, Марта, пойдём на лодке, а Олеся напрямик, на Мальчике, у водопада встретимся.

– А, может, я на лодке?

– Нет, Олеся, тебе будет трудно. Да и Мальчик к тебе привык, ты, как видно, не первый раз его уводишь.

– Он любит гулять, хозяин не часто его выводит на луг, – с готовностью отозвалась девочка.

– А что же ты без седла? Так ведь трудно скакать, не каждый мужчина в наше время поедет без седла, – заметила баба Феня.

– Без седла, чтобы подумали, что он сам отвязался, сам ушёл, а если бы взяла седло, сразу стало бы ясно, что его увели, – помогая сестре одеваться, объясняла Олеся.

– Одевайся потеплей, вот свитер и куртка, утром будет холодно. Какая страшная длинная ночь, – заметила она.

Женщина и девочка усадили Марту в лодку, погрузили свои вещи.

– Счастливо вам добраться, если увидите кого-либо на реке, сразу к берегу, а я постараюсь не упускать вас из вида.

Олеся проводила глазами уплывающую лодку. Взяла за уздечку Мальчика, пошла от берега осторожно, стараясь не сломить низкие ветки, собака бежала следом. Река была извилистой и не очень широкой. Густой лес поднимался по обоим её берегам, образуя коридор, по которому бежала река то быстро и шумно, то разливалась в небольшое озерцо, в котором, казалось, вода стоит, так медленно текли её воды. Лес шёл смешанный, в основном стояли многолетние лиственницы, образующие вокруг себя мягкий ковёр из листьев и заросли молодой поросли, и колючего кустарника. Но попадались и хвойные рощи, в основном сосна, и тогда лес далеко просматривался, и по такому лесу хорошо было пробираться на коне. Изредка девочка подходила к берегу и старалась на реке отыскать лодку. Берег был крутой, близко подходить было опасно, так как по краям он был подмыт и видны были огромные трещины. Река просматривалась плохо, да ещё утренний туман пополз с верхушек деревьев, путаясь в широких кронах. Девочка поёжилась, пробирало утренним холодом, несмотря на то, что было лето. Роса с высокой травы, что стелилась по берегу, перекочевала к девочке на и намочила их. Конь не терял времени даром, когда девочка останавливалась и смотрела на реку, старался, как можно больше захватить сочной зелёной травы.

– Как там они? – беспокоилась Олеся. – Хватит ли сил у бабы Фени дойти на лодке до водопада.

И вновь пробиралась девочка по густому лесу, стараясь далеко не уходить от реки. А река, сделав новую петлю, вдруг выровнялась, и широкая гладь её, над которой плыл туман, терялась где-то далеко впереди.

– Скоро водопад, – отметила про себя девочка, пробираясь, где верхом, а где и спешившись с лошади. – Успею ли? Чтоб не ждали. Совсем не видно тропы, а, может, она есть, но дальше, где лес реже, где нет этих зарослей, что цепляются за ноги и одежду. Надо было отыскать тропу, давно уже была бы на месте, – рассуждала она.

Но девочка здесь никогда не была, не ходила этим путём и боялась заблудиться, если далеко отойдёт от берега.

«Давно, когда были живы отец и мать, они всей семьёй отдыхали на водопаде, но приходили сюда не через лес, а на лодке, ловили рыбу, варили уху, собирали грибы ягоды. Это было счастливое время. Но оно ушло безвозвратно с гибелью родителей. Это было всё давно, очень давно, – оборвала свои воспоминания Олеся. – Сейчас не время думать об этом».

Послышался шум, как будто работала большая машина. И с каждым шагом шум увеличивался. Это шумела вода, срываясь с высоты и ударяясь о встречную воду в реке. Гул был монотонным и постоянным. Над водой, где река упиралась в гору, клубился как пар туман. Но утренние лучи солнца уже рвали его на большие серые лохмотья. Солнце ещё не выкатилось из-за горы, а первые лучи его уже радостно засверкали в брызгах реки.

– Утро! Что оно принесёт нам?

Девочка привязала коня возле дерева, Серый сел рядом.

– Как ты думаешь, Серый, где они? Где лодка?

Серый поднялся и вместе с девочкой пошёл к реке. Берег реки в этом месте был пологим, усыпан мелкой галькой. Девочка постояла в раздумье.

– Если идти по берегу, разминёмся. Туман, ничего не видно. Надо подождать, скоро поднимется солнце и туман рассеется.

Она стояла на берегу и не знала, что делать дальше, и это её угнетало, ей казалось, она теряет время, но приходилось стоять и ждать.

– Разведу костёр, – решила девочка и стала собирать сушняк, тут же на берегу укладывать его под небольшой костёр, шалашиком. Достала котелок, набрала воды и установила его над костром, на камни. – Небольшая печь, вскипячу чай, горячего сейчас в самый раз. Вот бы поймать рыбу, но ловить не чем. Почему нечем? Сейчас сделаю сачок, – рассуждала она вслух.

Девочка разделась, стянула с себя майку и снова надела верхнюю одежду.

– Ох, и холод! – Вздрагивала она.

Майку с одной стороны завязала, получилась сумка. Сломила гибкий побег, очистила его от листьев и согнула, получилось кольцо, которое связала содранной корой. Это кольцо вставила в майку и, сделав в ней небольшие дырочки, укрепила гибкой лозой. Выломала лозу с двумя концами, двухвостку, и, закрепив хвосты на кольце, с сомнением посмотрела на свою работу. На дно сачка привязала корочку хлеба. Подошла к водопаду, нашла небольшую бухточку между камнями и опустила свой сачок в воду. Немного подождав, выхватила его. В сачке, когда вода стекла, оказалась небольшая рыбёшка.

– Отлично! Если так пойдёт, то можно набрать на уху. С маленькой рыбы уха тоже вкусная, – обрадовалась девочка.

Двигаясь по камням, девочка опускала свой сачок в воду, иногда, там ничего не было, а иногда попадались по несколько рыбёшек сразу. И вот уже на берегу весело горел костер, а рядом с ним, на камнях, в котелке кипела уха. Запах её разливался по всему берегу. Тут же лежала собака, а конь мирно пасся на траве. Девочка стояла у самой кромки воды и не сводила тревожных глаз с реки. Туман уже почти рассеялся. Вдруг вдали показалась лодка. Сердце девочки радостно забилось, она закричала и замахала руками. Серый вскочил и радостно залаял. Лодка медленно приближалась, и девочка видела бабу Феню, которая устало налегала на вёсла.

– Я беспокоилась, я боялась! – подбежала Олеся к лодке, когда она ткнулась носом в берег. – Как вы? Как ты, сестренка?

– Пойдет! – отозвалась Марта. – А вот баб Феня вымоталась.

– Вижу, ты уже уху сварила! Молодец! – похвалила та девочку. – Значит, сделаем привал, позавтракаем.

И уложив на еловые лапы Марту, устроились сами.

Олеся показывала, чем она поймала рыбу, и было видно – гордится собой, что ей пришла в голову такая хорошая идея. А Марта смотрела на нее, и сердце сжимала тоска и вина перед сестренкой, что из-за нее, из-за Марты, они теперь уходят в лес, как уходят звери от охотников.

«Вот, что я наделала, – думала Марта – подставила не только себя, но и сестру, и бабу Феню. Куда же теперь уходить, чтобы не нашли? Практически найти можно везде, если есть хороший следопыт, а у них такой следопыт есть, это Шурка по кличке Кабан. И если он пойдет по следу, то уйти будет очень трудно. И куда идти?»

– Баба Феня, куда пойдем? – спросила вслух Марта.

– Знаю я тут одно место, стояли геологи, а меня привозили лечить одного. Вот я-то дорогу и выучила. Сейчас нужно убрать следы костра, смыть его с гальки и в путь.

– Ах, да, еще лодку спрятать, это я мигом, – вскочила Олеся. – Спрячу так, что сами еле найдем.

Солнце припекало во всю свою мощь, тумана не было и в помине. Однотонный шум водопада остался в стороне, и стало слышно щебетанье птиц и шелест листвы, когда ветер путался в верхушках деревьев. Шли по лесной тропе, давно не хоженой, и только по приметам, баба Феня узнавала ее. Тропа, петляя, карабкалась в гору. Идти было трудно, потому что приходилось перебираться по валежнику, и не верилось, что здесь когда-то ходили люди. Но баба Феня шла уверенно. Марте было совсем плохо, она еле держалась на коне, тем более, что он был без седла. Олеся шла рядом, поддерживая сестру.

– Баба Феня, надо сделать привал, Марте вовсе худо, – беспокоилась Олеся.

Но Марта наотрез отказывалась отдыхать:

– Нет, задерживаться не будем. Если остановимся, боюсь, уже не поднимусь.

Громадная лиственница перегородила тропу, и обойти ее было невозможно. С одной стороны, хоть и пологий, но достаточно круто для коня, а с другой – еще больше валежника, через который густо пробивал колючий кустарник.

– Вот это мы приехали! – огорчилась баба Феня. – Хочешь, не хочешь, а привал сделать придется.

– Как же мы через эту громадину перетащим коня? – спросила Олеся.

– Подумаем, а пока отдых, – и помогла сойти с коня Марте. – Ложись вот тут, на листья, а я посмотрю твою рану. Плохо дело, она у тебя сильно кровоточит. Костёр развести негде, везде сушняк под ногами, того и гляди, а наделаем пожар, это опасно.

– Наверно, мы зря ушли в лес, – с сомнением проговорила Марта. – Лучше бы я пошла в милицию, пусть бы получила года три, отсидела бы. А то вот тащимся по лесу неизвестно куда. – Пот выступил у неё на лбу, видно, даже говорить ей было трудно.

– Ничего не зря! – вскинулась Олеся. – Ты, думаешь, нам дали бы дойти до милиции, тем более что ты ранена. Мы бы не доехали до района, нас искали по всем дорогам, я уверена в этом. А там ещё какой-то Старик с ними связан, и мне кажется, он очень опасен. Тебе нужно встать на ноги, а там будет видно, – и уже обращаясь к бабе Фене, – Как ты думаешь – это сколько же в обхвате будет эта махина? И почему она упала?

– Упало, может, от ветра, а, может, от своей тяжести. Смотри, дерево росло прямо на склоне. А ветром его чуть наклонило, и оно пошло вниз, выворачивая корни.

– Баба Феня, смотри, вон там, где корни на склоне, можно под низом пролезть человеку.

– Нет, под деревом нельзя рисковать, оно едва держится, а вот сдвинуть его хоть чуть со склона, вернее с камня, за который зацепился корень можно, и дерево, под тяжестью, поползёт вниз, – с сомнением, высказала предположение баба Феня. – Но хватит ли силы? А попробовать можно. Коня жаль бросать, сами то перейти сможем, – продолжала говорить женщина, перевязывая Марту. – Ещё немного пройти осталось, а там по равнине легче.

– Я никогда не поднималась так высоко, но мне не страшно, – Олеся подняла голову, чтобы увидеть, где кончается гора, но деревья плотной стеной закрывали её. – И как они держатся на склоне, такие высокие и мощные? Баба Феня, они нас не найдут здесь, в горах? – С тревогой спросила Олеся.

– Не должны, да и далеко от дома. Кто будет искать? Кому мы нужны, долго нас искать. Немного, может, поищут, а потом решат, что мы куда-то уехали, – успокоила девочку женщина.

– Хоть бы отстали от нас, не можем же мы всё время бежать. А что будем есть? У нас мало продуктов, можно сказать, что нет совсем – с продуктами будет сложней, но будем охотиться, ловить рыбу. Ты смогла наловить майкой, ещё наловим, поставим на зверушек петли. Не беспокойся, в лесу голодать не будем. Да и ненадолго мы в лес ушли. Пересидим, пока всё стихнет, пока нас забудут, а потом уйдём в другое село, а там уедем куда-нибудь, куда сами решим, – говорила, уверенно баба Феня.

А Марта лежала, закрыв глаза или уснула, или просто с закрытыми глазами слушала.

– Давай, Олеся, найдём или вырежем держаки, как ломом, постараемся столкнуть дерево с места.

– Нет, мы не сможем. Смотри, какое здоровое, – с сомнением проговорила Олеся.

– Попробовать можно, авось что-нибудь выйдет, – не сдавалась женщина. – Держится оно очень непрочно, зацепилось за выступ скалы, вернее, за камень. И если его сдвинуть, дерево посунется по скале под своей тяжестью.

Нашли не очень толстый молодняк и вырезали две жердины. Подальше отвели коня, вещи и Марту, чтобы не зацепило какой-либо веткой. Баба Феня показала, как пользоваться рычагом.

– Раз, два, взяли!

Дерево не шевельнулось.

– Ещё, Олеся, раз, два, взяли!

Но силёнок было очень мало против такой махины.

– Нет, наверно, нужно попробовать сдвинуть камень. Принеси, Олеся, нож.

Девочка принесла нож, и женщина стала обкапывать камень снизу, убирая из-под него опору. И через полчаса работы камень зашевелился.

– Ну вот, по-моему, дело движется. Подходи, Олеся, попробуем его сдвинуть.

Раскачивая камень, женщина и девочка сделали невозможное, дерево затрещало, подминая под себя молодняк, и начало сдвигаться со склона. Баба Феня схватила девочку, и отскочила с ней в сторону, прижимаясь к скале. Вместе с деревом вывернулся огромный кусок скалы, и, увлекая за собой мелкие камни, полетел вниз, ломая ветки дерева, подпрыгивая, шумно увеличивая скорость, и затих где-то далеко внизу. А дерево двигалось нехотя, будто раздумывая, открывая тропу, и вдруг застряло, остановилось, наверно, упёрлось верхушкой и ветвями во что-то. Но это уже было неважно, путь был открыт.

– Бабушка, мы его сдвинули! – закричала Олеся. – Мы силачи! Ура! Марта, – подбежала девочка к сестре, – мы сдвинули дерево, можно идти! – Но тут же оборвала свои восторженные крики. – Марта, Марта, тебе плохо? Баба Феня, посмотри, с Мартой что-то.

Женщина наклонилась над больной.

– Да у неё жар, необходимо сделать привал, но здесь на тропе, это невозможно. Теперь на коня её не посадишь, нужно делать носилки. Вот досада, долго очень в пути, а ей нужен покой. Повязка снова в крови. Эдак ещё осложнение будет. Неси, Олеся, те жердины, что мы вырезали, будем делать носилки.

Девочка принесла палки, баба Феня достала плед.

– Олеся, вытаскивай из кроссовок шнурки и из своих кроссовок, и из Мартиных тоже. Прошьём шнурками плед, закрепим его на жердях, вот и будут носилки.

И ловко орудуя ножом, прокалывая дырки в пледе, женщина смастерила отличные носилки. Расстелили в них спальный мешок и уложили на носилки Марту, которая уже металась в горячке.

– Я пойду впереди носилок, ты бери Мальчика за уздечку и бери носилки, а Серый пусть замыкает колонну, – распоряжалась женщина.

И все пошли цепочкой, увёртываясь от веток, которые хлестали по лицу, ведь руки были заняты. Шли осторожно, потому, что ноги то и дело за что-то цеплялись или скользили, а ноша была тяжёлой. У Олеси пот катился градом, но она не жаловалась, что почти сразу же устала. Молча терпела, знала: нужно быстрее выйти на ровное место и найти, где сделать привал. Солнце уже покатилось на вторую половину дня. И на горной лесной тропе становилось сумрачно, как вечером. Комары, которых за весь день вроде не замечали, вдруг с бешеной злобой обрушились на людей. Они, как будто поняли, что их укусы останутся безнаказанными, и лезли в глаза, нос, уши. Залезали под воротник, а руки облепили сплошным слоем, жаля с беспощадной злобой.

– Баба Феня, поставим на минуту, – взмолилась Олеся. – Нет сил терпеть, и Марту облепили комары.

– Терпи, Олеся, ещё немного пройдём и выйдем наверх, а там ветерок. Терпи, нужно торопиться, ты же видишь, как плохо твоей сестре. Чем быстрей придем, тем, быстрей окажем ей помощь. Разожжем костёр, приготовим чай, откроем консервы, немного подогреем их. Напоим лекарством и чаем Марточку. А сейчас, по возможности, смотри под ноги, чтобы не споткнуться, не урони сестру. Знаю, тебе тяжело, мала ещё, но терпи, – приговаривала женщина, отвлекая Олесю, от комаров, подбадривая её.

А тропа потихоньку ползла в гору, засыпанная многолетней листвой, заваленная сушняком, заросшая колючим кустарником.

–И что это за тропа такая, нет другой тропы разве?

– Может, и есть другая тропа, но я не знаю её. Я знаю только этот путь. Олеся, чувствуешь ветерок, и комары куда-то делись, и идти стало легче. На минутку остановимся, немного отдохни, а я пройду вперёд, кое-что посмотрю.

И, поставив носилки, баба Феня исчезла из виду, как испарилась. Олеся села возле сестры, вытирая ей лицо платком. Лоб у Марты был горячий, и она, казалось, спала.

– Мы уже почти дошли, – шептала сестре девочка. – Ты не должна болеть, терпи, я ведь терплю, а я младше тебя. Марта, ты ведь всегда была такой сильной. Но ты ошиблась, и очень сильно, когда связалась с этим Шуркой. Он тебя не любил, такие люди любить не умеют. И всей шайкой командовал он, а делал вид, что тебя слушает, что признаёт тебя как главаря. Ты, Марта, не знаешь, а я всё время следила за тобой и за ним. Я знаю всех, с кем он встречался, почти всех. И рэкет над магазинами, не всё, чем они занимались, они проворачивали дела на много крупнее. И ты им стала мешать, Марта. И если бы не сейчас, то потом, но они бы тебя убили. Мне страшно, сестрёнка, очень страшно, что за нами будут охотиться, – Олеся вздохнула и поцеловала сестру.

Возвратилась баба Феня.

– Отдохнула? Ну, ещё немного и сделаем привал.

– Мы уже пришли туда, где будем жить? – Обрадовалась девочка.

– Нет, не туда, пока заночуем в другом месте, тут есть одна маленькая пещерка и рядом ручей, вот мы к ней сейчас пойдём.

Снова взяли носилки, Мальчик нехотя оторвался от травы, а Серый не отходил ни на шаг: видно, боялся потеряться. Идти стало легче, и поэтому шли быстрее. Вскоре вышли на лужайку перед каменной стеной. Это была почти отвесная скала, где лишь у подножья рос сплошной высокий кустарник, заплетая подножье горы намного выше человеческого роста. И не видно было ни ручья, ни пещеры. На миг остановились, поставили носилки.

– А где ручей, где пещера? – Оглядываясь, спросила Олеся.

– Сейчас будет всё. Пусть носилки с больной постоят, а я покажу тебе дорогу. Ты приведёшь в жилой вид, по-быстрому, пещеру, чтобы Марту принести в чистое помещение. А проход – вот здесь, – и женщина нырнула под куст. – Пробирайся сюда, – позвала она девочку.

– Серый, сиди рядом с Мартой, – приказала Олеся собаке, пробираясь под кустами. И очутилась ещё на одной поляне, но уже небольшой, где протекал ручей, а бабы Фени не было.

– Ты где, баба Феня?

– Иди сюда! – позвала женщина.

Олеся пошла на голос прямо к скале, пещеры нигде не было видно. И вдруг из-за камня выглянула улыбающаяся женщина.

– Проходи!

За камнем был вход в пещеру. Его не было видно ни с какой стороны.

– Мне показали эту пещеру геологи, а так бы в жизни никогда не нашла. Заходи вовнутрь, смотри, совсем светло, и хоть проходи в самую глубину, всё равно светло. Свет идёт из окошка, видишь, над головой отверстие, как окно. Оно не со стороны дверей, а выходит в другую сторону, где нет прохода, так что можно разжигать здесь костёр, а дверь закрывать вот этим камнем, чтобы никто случайно не заметил свет.

И баба Феня нажала плечом на плоский камень, и тот легко, как дверь, закрыл проход. Потом нажала с другой стороны, и проход открылся.

– А теперь я пойду к Марте, а ты тут подмети, сделай веничек с травы, приготовь постель, сама догадаешься из чего и разожги костёр. Когда всё будет готово, спустишься к нам, и мы с тобой занесём Марту. А я пока посмотрю её рану и напою лекарством. Вода, как видела, рядом, если нужно бери, сколько душе угодно.

И женщина вышла. Олеся с минуту постояла, окидывая взглядом пещеру. Это было продолговатое помещение, с не совсем ровными стенами, уходящими куполом вверх, в котором было светло и не жарко. Пол пещеры был ровным и казался чистым. Олеся выскочила на лужайку, нарвала высокой травы, намочила сделанный веник в ручье и подмела пол. Затем наломала еловых веток и из них сделала постель. Всё делала быстро, спешила, хотела, чтобы быстрей принесли в пещеру Марту. И вот уже весело горел костёр, а дым от него не расходился по пещере, а шёл вверх в окно. И вскоре стало тепло и запахло жилым духом. Марту уложили на приготовленную постель, положив её на спальный мешок.

– Не взяла я ещё одеяло, вот бы пригодилось, – с сожалением проговорила Олеся.

– Да кто же думал, что придётся уходить в лес, – отозвалась баба Феня.

Серый немного полежал у костра, а потом выбежал из пещеры.

– Пошёл охотиться, есть ведь хочется. И нам пора подкрепиться, вода в котелке уже кипит, кинь щепотку чая, – подала чай баба Феня, а сама стала открывать консервы.

– Накормим Марту, нужно её разбудить. Марта, просыпайся, давай поешь, тебе сразу станет лучше, вот уже и чай готов.

Марта очнулась, огромные серые глаза её лихорадочно блестели, она не понимала, что от неё требуют. С большим трудом удалось её накормить, но чай девушка пила с удовольствием. А потом снова уснула.

– Пусть спит, здоровее будет. А я немного отдохну и пройдусь, посмотрю ягоды, грибы, травы лечебные. Начнём переходить на подножный корм, – пошутила Баба Феня. А ты, Олеся, проверь сачком, есть ли в ручье рыба. Ручей достаточно глубок, хоть и неширок, рыба должна водиться.

От костра шёл теплый воздух, но в пещере не было ни душно, ни жарко, как в обыкновенном жилом доме.

– Эх, нечем украсить наш дом, – сокрушалась Олеся.

– Хорошо то, что будем ночевать под крышей, а не под звёздами. Здесь сухо и тепло, а могло быть иначе, – укорила девочку баба Феня. – Пойду пройдусь немного и посмотрю, где конь, мы его не привязали.

– Да куда он денется? Нужно с него снять уздечку, пусть ходит, пасётся, Серый за ним присмотрит.

И Олеся тоже вышла с сачком ловить рыбу. Но напрасно она пыталась что-то поймать, ничего не попадалось.

– Наверно, нет тут рыбы или сачок не ловит. Нужно придумать что-то другое, но это уже будет не сегодня.

И Олеся стала собирать цветы.

– Положу на выступы в стене или раскидаю по полу, будет красиво, и будет пахнуть лесом. А рыбу буду ловить завтра, сейчас она уже ушла на дно спать. Как здесь красиво!

Олеся закружилась по траве. Рыжие длинные волосы её засветились в лучах заходящего солнца. И детское личико, осунувшееся, с заострившимся носиком, просветлело. Морщинки страдания разгладились, а зелёные глаза её стали озорными и веселыми. Девочка засмеялась и, подняв руки, закрыв глаза, с минуту наслаждалась тишиной, купаясь в лучах солнца. Потом помчалась в их новое жилище. Марта не спала, и когда Олеся с букетом цветов подошла к ней, спросила:

– Где мы?

– В пещере, в самой горе. А тебе стало лучше? – И, не дожидаясь ответа, закружилась, разбрасывая цветы.

– Там так красиво! Цветы, ручей, лес, и заходит солнце. Мы будем здесь ночевать, а я бы осталась здесь жить. Мне сразу на сердце стало легче. Чувствуешь себя здесь в безопасности. Побегу, наберу веток, нужно сделать постель нам с бабой Феней.

Подбежав к сестре, чмокнула её в щёчку, на миг прижавшись к ней.

– У тебя нет температуры, ты теперь должна выздоравливать. А баба Феня ушла за грибами, скоро придёт. Я завтра попробую наловить рыбы, если повезёт, будет уха. Солнце садится, скоро будет темно, а ещё нужно натаскать дров. А ты лежи, выздоравливай.

И девочка выскочила, словно пролетел маленький вихрь.

«Не знали, что баба Феня такая, оказывается она женщина с секретом. И какая она баба, ещё совсем не старая женщина. Что о ней знали в поселке? – Марта задумалась. – Да почти ничего, хоть она прожила в нем не один год. Сколько помню себя, баба Феня жила в поселке и звали ее баба, и она не обижалась. Да она скорее всего сама себя так назвала. Замужем не была, а когда ей говорили про замужество, она отвечала:

«Я уже бабка старая, а вы все никак не унимаетесь меня сватать». Вот ее и прозвали баба Феня».

Это Марта слышала от взрослых. Но сейчас вдруг подумала:

«Какая она баба Феня? Она совсем не старая и ведет себя, как полная сил и энергии женщина. Вот и сейчас провела их вглубь леса, отыскала пещеру, которую знала в молодости. Интересно, что ещё ты знаешь, баба Феня, чего не знают другие?»

В пещеру заскочил радостный Серый. В зубах он держал какого-то небольшого зверька. Он увидел, что Марта не спит, и направился к ней.

– Серый, не подходи! Унеси свою добычу, ешь сам. Не клади мне на постель! Вот глупый пёс!

– Наоборот, он очень умный и добрый, – раздался голос бабы Фени. – Ты болеешь, ничего не ешь, вот он и принёс тебе мясо, решил подкормить тебя. А ну-ка глянем, чем он тут тебя угощает? Это зайчонок. И где ты его смог поймать? Ай, да, молодец! Сейчас мы из него сделаем мясо, и хороший получится супчик. Вот так уважил! – приговаривала баба Феня, разделывая зайца.

Пришла Олеся, принесла дров, а потом еловых лап и листьев на постель. Постелили засветло, да и стелить-то было нечего, но было лето, и костёр горел, обогревая небольшое помещение, и от тепла, казалось, идёт уют, и ещё пахло варёным мясом, которое кипело в котелке на камнях.

– А завтра идём дальше? – спросила бабу Феню Олеся. Далеко ещё нам идти?

– Да нет, недалеко, но пока погодим, я ещё не решила, куда идём, – неопределенно ответила женщина и замолчала.

Почувствовав неладное, Олеся не стала больше задавать вопросов, но баба Феня заговорила сама, когда поужинали и легли вокруг костра спать. Выход из пещеры был закрыт камнем, но всё равно в незнакомом месте было немного непривычно и даже жутко.

– Я была там, куда хотела вас привести. Там стоит несколько финских домиков, где жили геофизики, когда здесь шли какие-то изыскания. Я не разбираюсь ни в геологии, ни в геофизике, моё дело – медицина. Так вот, оставив здесь вас, хотела посмотреть, в каком состоянии дома, пригодны ли для жилья, но увидела неожиданно совсем другое, то, чего совсем не ожидала. В этих домах живут люди. Я не знаю, пока, кто, но я видела там людей, а это для нас опасно, тем более что слишком близкое соседство. Конечно, они, возможно, в эту сторону не ходят, но всё равно нужно быть ко всему готовыми. Нас может выдать конь, или Серый залает и этого достаточно.

– Серый нас может предупредить, – заступилась за друга Олеся.

– Если его обнаружат, то поймут, что где-то близко люди, да и конь один по лесу не бродит.

– Бабушка, а если он без уздечки, то похож на дикого, одичавшего, потерявшего хозяина, – опять вступилась за коня Олеся. И с конём куда как легче. Лучше тогда уйти отсюда в другое место. Но жаль пещеру, и такой хороший камень закрывает её.

Баба Феня заулыбалась.

– Это сделали геологи, обточили его со всех сторон, чтобы он свободно двигался, без усилий. Ну а насчёт перемены места жительства, нужно подумать. Уйти можно, но где жить? Без топора, пилы и других инструментов не построишь даже шалаш. А нас трое, а потом ещё будет маленький.

– Баба Феня! – перебила женщину Марта.

– Да знаю я все, сама знаю, нечего скрывать, – отозвалась Олеся.

– Значит, нужно сходить в деревню и принести кое-что необходимое.

– Только не ты, – строго посмотрела на девочку баба Феня. -Схожу я, коня оставлю возле водопада, а сама на лодке доберусь до деревни, и также обратно. А вы дайте слово, что не будете далеко отходить от пещеры. И Серого привязывайте, чтобы не бегал.

– Слово нужно брать с Олеси. А мне видно ещё долго не захочется гулять, – отозвалась Марта.

– А что я? Я от тебя никуда не отойду. А вот Серого куда привяжешь? К дереву что ли, так он будет скулить или выть, – Олеся погладила собаку. – Да, Серый, правду я говорю?

Серый положил голову на лапы и зажмурился: «Мол, разбирайтесь сами».

– А, может, ты возьмёшь Серого с собой?

– Ладно, Марта, решим потом, я не сейчас иду и не завтра, нужно, чтобы ты хоть немного стала на ноги.

– Мне уже лучше, и в груди не так сильно болит. Ты ведь недолго, одной-то быстрей, это со мной вы тащились, как черепахи. И как это Олеся подняла такую тяжесть?

– Подумаешь, тяжесть, ничего ты не тяжёлая. И потом не одна же я тащила, а с бабой Феней, – возмутилась девочка, делая вид, что ей вовсе было не тяжело.

– И всё равно я пойду дня через два, у меня тут ещё есть дела. А теперь давайте спать, время позднее. Плохо, что у нас нет часов.

– В лесу часы не нужны, можно жить по солнцу. Солнце встаёт и нам пора, солнце садится – кончается день. Мне уже хочется спать, – и Олеся зевнула.

Два дня прошли незаметно. Олеся пыталась поймать рыбу, но ей это не удавалось. Баба Феня ходила в лес, приносила грибы и малину, которой заваривали чай. Нашла траву тысячелистник и тоже заварила чай для Марты, чтобы быстрей зажила её рана. Рана уже не кровоточила, и Марта стала потихоньку вставать, выходить на солнышко. Олесе очень нравилось жить в пещере, это было так романтично и интересно. Она будто забыла, почему они здесь. Но об этом помнили Марта и баба Феня. И на третий день, когда собрались у костра за ужином, женщина заговорила вновь о том, что нужно уходить дальше в лес. Но вначале необходимо сходить в село, пока ещё не ушли далеко. И начали обсуждать, что необходимо взять и где, если в доме ещё засада.

– Возьми Серого, он тебе подскажет, если в доме засада.

– Серый может вернуться к своему хозяину, – возразила Олесе женщина.

– А если и уйдёт, оставь его в селе, меньше будет мороки.

– Нет, не оставляй его, – возразила сестре девочка.

– Хорошо, собаку возьму, а там как получится. Возьму кое-что из продуктов, сколько смогу поднять и что достану.

– У нас в кладовке, под самым барахлом, найди свёрток и привези его сюда.

– Я его уже привезла, – перебила сестру Олеся. – Он у меня с собой.

И девочка глянула на Марту, та смотрела на неё удивлённо.

– О чём вы говорите? – Не поняла баба Феня.

– О пистолете и автомате, – как о самом обыденном спокойно проговорила Олеся.

– Как ты нашла? Я ведь спрятала, и никто не видел, куда.

– Никто не видел, а я видела. Ты прятала оружие, зачем? Зачем ты так влезла во всё это, неужели тебе нравилось то, чем вы занимались?

– Ничего ты не знаешь, значит, не суди раньше времени, – оборвала сестру Марта. – Мне самой не нравилось, но я хоть могла их сдерживать, вернее, думала, что могу, а потом уже поняла, что назад пути нет, а тут ещё появился Старик, – Марта замолчала, вспоминая что-то.

Баба Феня слушала молча, а потом не выдержала:

– Ты понимаешь, во что вляпалась? Скорее всего, ребята занялись сбытом наркотиков, и ты стала на дыбы? Так ведь? – и, не дожидаясь ответа Марты, продолжала. – Поэтому, чтобы ты не мешала и не вздумала их выдать, решили подстраховаться, то есть, решили тебя убрать, об этом слышала Олеся. Верно я говорю?

– А откуда вы знаете? Догадались что ли?

– Сорока на хвосте принесла. Вот и сейчас у нас не просто соседи, а очень опасные. Из убежища нос не высовывать, сидеть мышками, лишь в случае необходимости можно выйти недалеко и недолго, – серьёзным, строгим голосом отдавала распоряжения женщина, – а сейчас спать, ничего не бойтесь, камень снаружи открыть нельзя, я его подперла. Спите, завтра поговорим перед тем, как мне идти.

Ночь была не холодной. На спальном мешке спала Марта, а Олеся укрылась пледом. Тихо потрескивал костёр, а баба Феня подбрасывала в него дрова так, чтобы он не прогорел. Она не спала совсем, обдумывая ситуацию, в которой они все оказались. И ей было тревожно, но не за себя, а за девочек, одна из которых ждала ребёнка. Тревожило её и то, что рядом с ними были нежелательные соседи, а куда уводить девочек, женщина никак не могла решить, тем более что Марте нужно было отлежаться. Женщина несколько раз ходила к домам геофизиков, пыталась узнать, кто живёт там и почему так далеко от посёлка, но близко подойти было невозможно, а далеко нельзя было рассмотреть людей. Но было видно, что там были только мужчины. Это её и тревожило, встреча с мужчинами была для них опасна.

– Эх ты, баба Феня, – укоряла себя женщина. – Как так вышло, что ты, в твои-то годы, стала бабкой. Где твоя сила духа, твоя выдержка, твоя ловкость? Как смогла ты себя так запустить? Думала, что проживёшь тихо, мирно, не вспоминая о прошлом. Вернее, хотела забыть прошлое, а оно само пришло, в другом обличье и напомнило о себе. Значит, делай выводы, соберись и спасай себя и девочек. А первым долгом нужно сходить в село и запастись всем необходимым. Хочешь ты этого, или не хочешь, а вспомнить молодость придётся.

И ещё много всяких воспоминаний роилось в её голове, жаля своим жалом, но уже без яда, хотя всё ещё болезненно. И ещё нужно было узнать, кто их соседи, почему живут в лесу, чем дышат и что у них на уме.

Баба Феня встала, подкинула дров в костёр и поплотней укутала Олесю.

«Совсем дети, что старшая, что младшая, совсем ещё глупые, всё играли бы в войну, а не знают, что это такое. А ведь девчонки хорошие, неиспорченные. Смогу ли сохранить их, уберечь от расправы. Я ведь сейчас просто пожилая женщина, которая всё забыла, что умела. Как научить их защищаться, чтобы они надеялись только на себя. Олеся очень рискованная в своих поступках, ничего не боится, а всё потому, что не сознаёт всей опасности. А Марта, как порох, вспыльчивая, и тогда не даёт себе отчёта в том, что делает. Не мне бы их учить и не здесь. Куда бы всем перебраться? Если дальше в лес, то тогда нужно будет строить жильё, а здесь так удобно: и вода, и готовое помещение, но рядом соседи и посёлок недалеко, для нас это плохо. В город уходить сейчас никак нельзя, не получится, там нас достанут, слишком много знакомых. Нужно узнать, кто такой Старик и какую роль он играет в нашей истории. Но как узнать? Так много неясных вопросов, и пока на них нет ответа, выходить из укрытия нельзя. Как некстати Мартина беременность, да ещё это ранение, придется ждать, пока сможет передвигаться».

Баба Феня снова подложила дров в костер. Он горел несильно, но тепло шло от углей, разливаясь по небольшой пещере, окутывая людей спокойствием и уютом.

«Эх, как не хочется всё начинать сначала! Уже возраст даёт о себе знать. А, может, дело не в возрасте? Просто жить спокойно легче, но как бы там ни было, а всё изменилось под корень, кончилась спокойная жизнь, и что там будет дальше, многое зависит от нас самих. Сейчас лето, удастся ли по теплу что-то выяснить, или в зиму оставаться в лесу? Найти бы ещё пещеру, тогда и строить ничего не нужно. Да где её найдёшь? А если найдёшь, то и другие её найдут. Вот уже и окно светится, значит, утро. Скоро поднимать детей, – женщина оторвалась от своих раздумий, поставила на камни чайник. – Хорошо, что догадалась Олеся захватить чайник, очень пригодился, да и ведро не помешало бы, но всего не привезёшь, а надо, и постель надо, инструмент, продукты. Вещей нужно много, а конь один, хорошо, что есть хоть один. Как только приду обратно, постараюсь узнать своих соседей».

Чайник закипел, баба Феня сняла его, и поставила на камни котелок разогреть суп.

Серый заскулил, стал проситься на улицу. Женщина выпустила собаку. Проснулись девочки.

– Как вам спалось? – поинтересовалась женщина.

– Отлично! – в один голос ответили сёстры. – Воздух, какой-то не такой, как дома, опьяняющий, чистый, хоть и горел костёр.

– Вот и хорошо, позавтракаем, и я пошла. А ты, Олеся, не вздумай отходить от Марты. И ведите себя тихо: ни песен, ни криков. К вечеру, если будет всё хорошо, я вернусь, в крайнем случае, утром.

И, попрощавшись, взяв коня и собаку, баба Феня скрылась в лесу.

Девочки долго прислушивались, но кругом было тихо. Без взрослой женщины стало одиноко и немного страшно. Не хотелось говорить, казалось, их может кто-то услышать.

– Давай закроем вход, – предложила Олеся. – Так будет безопасней, и не будет слышно, если мы будем разговаривать.

– Закрывай, – согласилась Марта.

Олеся толкнула камень, и он легко прошелся по своей ячейке, закрывая дыру в скале. Подкатив другой камень, Олеся подперла первый. Теперь снаружи открыть вход было невозможно. Да и не видно было, что здесь есть вход.

– Так будет спокойней, – облегчённо вздохнула девочка. – Как-то с бабой Феней не так страшно. Правда, Марта?

– Да, с ней спокойней. Кажется, вроде она всё знает.

Девочки лежали, тихо переговариваясь, и вдруг что-то услышали и сразу замолчали, насторожились.

– Слышала?

– Да, – шепотом ответила Олеся. – Свист, кажется.

– Да, кто-то свистел. Олеся, подай мне свёрток, который ты привезла.

Олеся быстро вскочила и кинулась к рюкзаку. Достала свёрток, развернула мешковину и с опаской подала его Марте.

– Марта, какой марки этот пистолет?

– А я откуда знаю, я ведь не служила в армии. Шурка сказал спрятать, я и спрятала.

– И ты умеешь из него стрелять? – погладила девочка чёрную блестящую поверхность маленького, словно игрушечного, пистолета. – Он заряжен?

– Наверно, заряжен, сейчас проверю, – тихо переговаривались девочки. – А нет, так вот коробочка с патронами. Шурка чистил и показывал, как заряжать.

– Я боюсь оружия, и боюсь вообще, – прошептала Олеся.

Опять послышался свист, а потом мужская речь. Девочки прислушались, говорили где-то рядом, и так хорошо было слышно, что пробирала дрожь. У Олеси застучали зубы. Марта приложила палец к губам.

– Тише!

– Котя, где ты видел собаку? Здесь что ли? – спросил мужской хриплый голос.

– Ну да, она вот тут пробегала, такая серая, большая.

– А ты-то, что тут делал? – снова спросил первый.

– А мне говорил Сява, что где-то здесь есть пещера, ему отец показывал. Говорит, снаружи её не видно, а там, внутри, вполне можно даже жить. Вот я и вспомнил, хотел посмотреть, тут собака бежит, и так на меня зубы свои оскалила, а у меня в руках нет ничего. Сейчас бы встретилась, я бы её накормил свинцом.

– Может, ты волка встретил? Скорее всего так и было, скажи спасибо, что он был сытый, а то перекусил бы тобой, хотя, что с тебя взять, костями подавишься, – хохотнул хриплый.

– Смотри, здесь кто-то ходил следы, – снова заговорил Котя.

– Да это твои следы, ты уже раз двадцать челноком туда, сюда, промаячил. Больше здесь никого нет.

– Кабан говорил, что его девка сбежала, так, может, она здесь?

– Кабан сам упустил, а мы ловить будем? Сдурел, что ли? Пусть бежит, если может, что девка сделает, что всполошились все? Это Кабану скучно стало, вот он и бесится. Пусть сюда едет и играет в прятки, – хриплый закашлялся, а потом продолжал, – Нет здесь пещеры, наверно, в другом месте. Почему ты решил, что здесь? И на черта она тебе нужна? Ты тоже пухнешь от скуки. Лучше сходи, перемёты проверь, больше будет пользы.

– Ну да, сам не хочешь в такую даль топать. Пошли, кого-нибудь другого, я вчера ходил.

Голоса удалялись, а девочки сидели тихо, и лишь сердца стучали сильно, и, казалось, очень громко.

– Ушли, – прошептала Олеся.

Марта положила на колени пистолет и откинулась спиной к стенке.

– Ты бы стреляла, Марта? – спросила недоверчиво Олеся.

– Не знаю, может быть, если бы у нас не было выбора. Ты думаешь, они бы нас пощадили? Зачем гоняться за нами по лесу? Ну, ушла я, им не мешаю, что ещё, что им ещё от меня нужно? А этих, что говорили, я не знаю.

– А я слышала уже эти голоса и даже видела одного из них, противный тип, худой и скользкий, как угорь. Мне страшно, Марта, очень страшно, – созналась Олеся.

– Мне тоже страшно. Но какой же гад этот Шурка! Он пустил по нашему следу всю свою банду. Вот кого бы я не пожалела и не пожалею, если столкнёт нас судьба и не будет выбора, – Марта помолчала, а потом сказала, – Как бы они бабу Феню не выследили, и мы не можем предупредить.

– Второй раз сюда не вернутся.

– Это как сказать. Этот Котя видно настырный, может ещё прийти. Уж больно его пещера интересует, или мы. Откроем камень, когда будет смеркаться, в это время плохая видимость, возьмёшь воды, а пока посидим, светло и тепло, можно поспать, всё время быстрее идти будет. Кто же этот хриплый? Голос незнакомый и, видно, не очень любит Шурку.

– А кто его кроме тебя любит? И что ты хорошего нашла в этом Шурке? – укорила сестру Олеся.

– Ладно, не будем об этом говорить. Я его тоже не люблю. И не знаю, любила ли. Просто он очень настырный.

– Кабан, есть Кабан! – сделала заключение девочка.

– Плохо, что знают эту пещеру, если Шурка будет здесь, он её найдёт, – Марта вздохнула. – Хоть бы баба Феня пришла вовремя.

Весь день сёстры просидели, тихо переговариваясь и прислушиваясь, что там делается снаружи. Но ничего не было слышно. Олеся хотела выйти, но Марта, опасаясь засады, не разрешила.

– Не выходи, вода пока есть, попьём холодную, костёр разжигать не будем.

От волнения не могли заснуть, чтобы день прошёл быстрее, и он тянулся томительно долго. Казалось, ему не будет конца и, устав сидеть в заточении, Олеся несколько раз порывалась выйти. Марта тоже устала от неизвестности, но какое-то предчувствие тяготило её. Как будто там, за этим камнем, было что-то опасное. Она ощущала эту опасность всеми клеточками своей кожи. Такого с ней никогда не было.

– Тише, Олеся, мне кажется за камнем какой-то шорох, будто кто-то стоит и прислушивается.

И девочки замирали в тишине, но ничего не было слышно. Это ещё больше их тревожило. Олеся подходила к камню, прислонялась к нему ухом, но всё напрасно, на той стороне было тихо. И вдруг она тоже услышала шорох, как будто тихо скреблась мышь. Олеся бесшумно подскочила к камню и приложила к нему ухо. Закрыв глаза, она слушала, и, то ли на миг задремала, но вдруг отчетливо, как бы через камень, увидела мужчину, прислонившегося ухом с другой стороны камня, он тоже слушал. Дрожь пробежала по коже девочки, она чуть не вскрикнула, вовремя зажав рот рукой. Видение было таким ясным, как если бы камень вдруг стал стеклянным, и Олеся увидела через стекло, кто там стоит, ожидая их выхода. Но всё длилось мгновение, и снова глыба камня закрывала вход и того, кто стоял по ту сторону. Осторожно девочка отошла от входа, подошла к сестре и сказала ей тихо на ухо.

– Там кто-то есть. Я его видела, он тоже слушает и, может, видел меня.

Марта, не совсем понимая, о чём говорит Олеся, почувствовала её испуг, обняла сестру, Олеся дрожала, невольно дрожь передалась и ей. Марта тоже чувствовала засаду, как загнанный зверь, не видит, а чувствует охотника.

– Олеся, собери всё и упакуй, чтобы быть готовыми ко всему. Может, придётся уходить, – тихо проговорила Марта.

– Но как уходить? Они нас увидят раньше, чем мы их, – недоверчиво и также тихо ответила девочка и начала укладывать в рюкзак все вещи, потом скатала спальник. – Всё готово. А они не могут взорвать камень?

– Всё они могут, но к чему им делать шум, надеются, что мы сами к ним выйдем.

– Но откуда они знают, что мы здесь? – не унималась Олеся. – Камень закрыт, и открыть его невозможно, значит, здесь кто-то есть, кто знает про эту пещеру. А как же баба Феня? Она ведь не знает, что здесь засада, попадет к ним?! – обеспокоенно спросила Олеся.

– Да, это проблема, и предупредить мы ее не можем.

– А может в окно выкинуть флаг? Какую-нибудь тряпку, чтобы не кидалась в глаза, и, если баба Феня увидит, поймет, что здесь кто-то есть, – Олеся вопросительно глянула на сестру.

– Это можно сделать, но эту тряпку может увидеть и тот, кто сидит в засаде, но у нас нет другого выхода.

Девочки взяли две жердины, что были под носилками, связали их концы вместе, получилась одна длинная жердь. На конце ее привязали темную майку. Сильно в глаза не кинется, а если и увидят – вроде что-то зацепилось за скалу. Жердь получилась длинная, метров восемь, но все равно только-только доставала до отверстия в стене пещеры.

– Эх, еще что-нибудь бы подставить. Хоть немного, – с сожалением в голосе проговорила Олеся. – Давай поставим спальник, он упакованный, в него упрем жердь.

– Правильно! – поддержала сестру Марта.

И большой флаг затрепетал в окне скалы.