Читать книгу Время, проведенное с тобой - Людмила Геннадьевна Иванова - Страница 6

Дни летели, а за ними недели, скоро заканчивалось яркое лето, и оставались последние по-настоящему жаркие и теплые деньки, когда земля парит, а ветерок еще ласкает, еще нет тех, холодных поцелуев осени, а лето в самом разгаре.

– Ленка, мы поехали сено убирать, будем Ваниным родственникам помогать, поедешь? – спросила Лера.

– О, я не знаю…, а кто еще едет? – с замирающим сердцем спросила она.

– Да никто, ты да я, Ванька и Данька, ну убирать-то все трактор будет, мужчины сено кидать. А мы так, для красоты поедем! Там заливчик такой классный, вода чистая как стекло и холодная, речка ведь горная, – пояснила она, зная страсть сестры к купанию, особенно в чистой и холодной реке. – И природа шикарная, пока они работать будут, мы с тобой еду на костре приготовим, позагораем, поехали? – убеждала она сестру.

– Не знаю, маму надо спросить, – сомневалась Лена.

– Поезжайте, – услышали они мамин голос с веранды, – конечно, помогайте, мы с отцом пока тут нескончаемые вещи разберем, варенье сварю, компотов сделаю, в огороде порядок наведем, а вы, как приедете, так и продолжим уборку в доме, – успокаивала Маргарита Витальевна тревожную душу дочери, желающую успеть многое до отъезда в город.

А Лена тем временем была на седьмом небе от счастья, предстояли целые дни рядом с Данилой, легально, без пряток. И в таких местах, которые очень любила Лена.

На следующий день Данил с Лерой заехали за ней.

– А Ваня где?

– Уже там, со своей теткой составляют план работы и определяют место для травы.

– А, – протянула она.

– Не хотели тебя будить раньше времени, – отозвался Данил, – проснулась, наверное, недавно? Глаза заспанные! – шутил он.

– Я корову доила утром, – гордо произнесла Лена.

– Отличницы еще и коров доить умеют? – сделав круглые глаза, ехидно подметил он.

– Еще и сено косить, – поддакнула ему сестра, – ты не смотри, что она такая нежная на вид, знаешь, сколько всего умеет, расскажи, как тебе не верили городские, что ты деревенская и умеешь коров доить и сено косить, – подначивала она Лену.

– Да ну, – смутилась Лена, услышав похвалу от сестры и увидев восхищение в глазах Данила, – ну было, да прошло, – вспомнив, как ее называли вруньей, посмотрев на ее внешность, белые руки и безупречный маникюр, когда она рассказывала, что умеет доить коров и сено косить.

Для городских жителей деревенские это кто-то вроде инопланетян, которые живут в ужасных условиях, а коров, куриц и прочих домашних тварей чаще всего горожане видят на картинках, молоко на прилавках, разлитое по упаковкам. Первое время в городе, после деревенских забот, Лена чувствовала себя бездельницей. «Ну как тут можно учиться плохо?», – удивлялась она. А потом стала уставать от постоянных разъездов, бурного и бешеного ритма городской суеты.

Приехав на место работы, девчонки пошли обустраивать место для обеда, а мужская половина занялась организацией работы.

– О, какие красивые помощницы приехали! – восхитилась тетя Лариса, родная сестра отцов Вани и Данила. – Леночка, как ты изменилась, похорошела! – сыпала комплиментами она.

– Спасибо! – смущалась Лена.

– Ну, пойдемте, покажу вам наши просторы. Курорт! – и повела их на экскурсию по солнечным тихим местам, в которых поселилось блаженство.

Солнце пекло нещадно и пока работала техника, Лена решила искупаться в тихой заводи, там вода была ледяная и спокойная. Мужчины пытались отговорить девчонок, пугали простудами, воспалением легких, гайморитами, возможно, многие бы отказались их, послушав, но только не Лена. При поддержке сестры она настояла на своем и, взяв купальники и полотенца, Лера и Лена направились в сторону заводи, спрятанной от любопытного взгляда, за которой виднелся песчаный островок, ослепленный солнечным светом. Благодать.

Девчонки переоделись и подошли к воде.

– Холодная, – поморщилась Лерушка, – Может, подождем до вечера? Все теплее будет.

Лена, усмехнувшись, посмотрела на сестру:

– И вечером обязательно искупаемся, после работы, – и побрела по воде вдоль берега, выискивая место поглубже, не замечая, как за ней наблюдают несколько пар глаз, а одна пара, наблюдала с тревогой, готовая по любому сигналу прыгнуть за ней.

Внезапно нырнув, напугав всех, Лена с великим блаженством поплыла к песчаному островку.

– Плыви сюда! – махнув рукой сестре, крикнула она.

И Лерушка, тоже нырнув, проплыла немного под водой, потом перевернулась на спину и, блаженно покачиваясь на воде, растягивая удовольствие, медленно приплыла к солнечному островку. Они лежали на песке, болтали и смеялись, греясь на солнышке.

– Вода-то не такая уж холодная, после наших-то речек! – удивлялась Лерушка. – Видимо я отвыкла от холодной воды, а мы ведь все лето купались в наших горных реках, особенно в Томи, там ведь, помнишь, какая ледяная была!

– Ага, – лениво согласилась Лена, вспоминая свои недавние купания в родной деревне.

– Ой, смотри, Ванька плывет! – воскликнула Лерушка. – Переступил через свои страхи! – крикнула она ему, пока он еще плыл.

– Колдуньи! – послышалось в ответ, через несколько минут выплыл недовольный Ваня, но он не стал лежать на песке, а пошел опять купаться, и было слышно его бормотание:

– Русалки! – но потом, немного смягчившись, сказал. – А вода-то и правда, приятная, пойду еще поплаваю.

Девчонки прыснули со смеху. Ваня часто называл их колдуньями, ведьмами и прочими волшебными существами, свою тещу он беззлобно называл за глаза Баба Яга, а Леру с Леной – ведьмины дочки, но они не обижались, а наоборот даже некоторая гордость и могущество возникали от этих слов.

Люди, несущие свет, добро и трудолюбие, встречаются не так часто, Ленина семья была такой, они словно солнце светили людям, показывая простые истины, освещая страхи и непонимание, принося легкий покой и веселье. И лишь немногие знали, что за этой легкостью и весельем стоит каждодневный труд, ответственность за свои ошибки и желание учиться и развиваться.

На берегу остался только Данил. Он колебался, но был готовый приплыть, и Лена почувствовала, что он ждет, когда она его позовет. Звали и Лерушка, и Ваня, и даже тетя Лариса, заманивая горячим песком и солнцем, а Лена молчала, уткнувшись в теплый песок, пересыпая его из руки в руку, не зная, что делать, боясь подтвердить свои ощущения. И сейчас они стояли перед выбором. Данил предоставил решить Лене, оставив последнее слово ей. И она это поняла и сделала первый открытый шаг.

– Данил, – позвала она его, – плыви к нам, здесь очень хорошо! – улыбалась она и, к всеобщему удивлению, он поплыл, а Лена смотрела не в силах отвести взгляд от его сильных и плавных движений.

– Плывет! – обрадовалась Лерушка. – Молодец!

А тетя Лариса, подозрительно посмотрев на Лену, медленно произнесла:

– Как- то смотрит он на тебя, не как на родственницу…, что-то тут не чисто…, – все посмотрели на Лену, а она, сделав вид, что ничего не слышит, стала опять пересыпать песок из ладошек на землю, как маленькая девочка, играя с песком.

Данил вышел из воды и направился прямо к Лене.

– Данька! Садись рядом, я на тебя песок насыплю! – предложила Лера, но Данил, даже не обернувшись на нее, прошел прямиком к Лене и сначала сел рядом, а потом и прилег.

А она боялась, как бы окружающие не услышали, что её сердце стучит так громко и гулко, отдаваясь ударами в висках, хотя внешне казалось, что Лена просто играет в песок. Она медленно приподнялась, желая вскочить и обнять его, и села, а Данил остался лежать рядом. Все вели разные разговоры, Данил, как всегда, всех смешил, своими историями, которые, казалось, он знает бесконечное множество и был прекрасным рассказчиком.

Лена украдкой смотрела на его влажную кожу, в тайне мечтая, сыпать на него песок приятной теплой струйкой и наблюдать, как отскакивают маленькие блестящие песчинки от его смуглой кожи, на фоне которой Лена была просто Белоснежкой. Но что-то её останавливало, а потом, так и не решившись, подумала: «Ладно, успею еще! Впереди целая жизнь и еще следующее лето будет…».

– Ладно, надо идти работать! – вдруг произнес Ваня, как самый старший мужчина их всех. – Поплыли обратно!

– Эх! – грустно вздохнули все, и один за другим поплыли с этого чудесного островка.

На поле девчонки больше бегали с водой, парни не давали им тяжелой работы, они махали граблями, больше забавляясь, а Данил был подле Лены, оберегая ее от всяких неприятностей. Закончив большую часть работы, после славного труда, еда поглощалась с большим аппетитом, парни ели, а девчонки подливали, и Данил просил добавки только у Лены, подавая ей свою тарелку.

– Что-то тут не чисто…, – опять повторила тетя Лариса, теперь, уже глядя на Данила, – Данька, ты к ней относишься совсем по-другому! – воскликнула она.

На Лену эти слова словно ушат холодной воды подействовали, и она обернулась на Данила. Он ел, ни на кого не смотря, резко став чужим и серьезным. Остальные дни они были просто работницами, а Данил даже разговаривать перестал с Леной, для которой эти дни стали вечностью….

Оттаял он только после случая, от которого никто не застрахован. Владиславу Петровичу сообщили о неожиданной смерти его младшего брата, что очень потрясло всю Ленину семью. Они смотрели друг на друга и не верили, вступая в первую фазу утраты – неверие и отрицание. Кругом собирались родственники, жена умершего брата, его подросток сын и вокруг царила атмосфера тихого ужаса и печали. А вечером приехал Данил, чтобы быть рядом с Леной и его семьей в это трудное для них время.

– Хороший был, дядька, да? – спросил он Лену, когда они ехали в машине за продуктами.

– Ага, – кивнула она. – Интересный, талантливый, борец, у него грамот много разных, целая кипа, а руки просто золотые, только пил много, – грустно вздохнула она. – Алкоголь до добра не доведет, часто плохое и страшное случается по пьяни…

– Да, да, – закивал головой Данил, соглашаясь. – Ты права! Это точно! Алкоголь до добра не доводит. Я это знаю очень хорошо.

Лена знала, что он говорит правду. Уж очень у него богатая событиями биография к двадцати годам. Он столько испытал, что некоторым людям за всю жизнь не приходится испытывать. И об этом молчала его седая голова. И вдруг Лена поняла, чего боится. Она боялась любви, ответственности, боялась ошибиться, а Данил смотрел на нее и ничего не говорил, давая ей время разобраться самой в себе. Но больше она хотела узнать от него ответ на самый главный вопрос, но так и не решилась, оставив эти ответы и рассуждения времени и будущему. Только провела рукой по его коротко остриженной голове и сказала:

– Ты чего так коротко стрижешься? Даже руки в волосы не запустишь…

– Не знаю. Просто так удобно.

– А чего со мной так долго не разговаривал? – внезапно спросила она.

– Ничего, – глухо бросил он. – Просто думал.

Много думающий, много мыслящий, имеющий много друзей и при этом один. Настолько близкого и родного человека по духу Лена не встречала, в душе расцветало прекрасное и незнакомое чувство любви.