Читать книгу Тайны Гроама. История Германа - Людмила Геннадьевна Павловская - Страница 5

«Отступники»… Впервые я услышал это слово на очередном собрании посвящённых, когда мне было двенадцать. О них поведала Аделаида. Женщина очень взволнованно рассказывала собравшимся у нас дома необычным гостям, что в рядах посвящённых появились люди, стремящиеся нарушить Гармонию. По правде говоря, тогда я не особо прислушивался к разговорам, происходящим в столовой. Вернее сказать, эти беседы перестали меня интересовать вообще. Куда больше занимало другое – моя школьная жизнь. Там дела шли совсем неплохо. Учеба давалась легко, а еще я заметил, что девчонки не сводят с меня глаз. Это понял не только я. Ребята тоже осознали, что я обладаю чем-то таким, что вызывает интерес у противоположного пола, поэтому друзей у меня появилась просто куча. Парни хотели с моей помощью завладеть вниманием той или иной школьной красавицы. А ещё за мной закрепилось прозвище Герман-волшебник. Я любил показывать фокусы, порой приводящие в трепет не только учеников, но и учителей. Словом, моя жизнь была легка, беззаботна, очень активна и интересна. Конечно, порой мне приходилось вступать в незначительные ссоры или школьные интриги, но я никогда не страдал злопамятностью и очень быстро забывал мелкие неурядицы.

Моя сестра к этому времени очень расцвела, она училась в выпускном классе, и «корона первой красавицы» давно стала её собственностью. А еще Рена обзавелась статусом очень загадочной личности. Девушка сильно изменилась после беседы с отцом, после неудачной попытки родителей приобщить её к врачеванию. Моя любимая сестрёнка стала спокойной и степенной, и лишь насмешливая полуулыбка, скользящая по её лицу при разговоре, да презрительный взгляд, которым та частенько одаривала собеседника, выдавали далеко не простую натуру Рены.

Когда Аделаида начала говорить об отступниках, я пребывал в своих мыслях, не имеющих особого отношения к теме собрания посвящённых. Но вдруг заметил, как напряглась прямая спина Рены, и понял, что той очень интересно. Быстренько откинув посторонние мысли, взявшие было в плен моё сознание, я попытался сосредоточиться на словах Аделаиды. Высокая извещающая рассказывала, как недавно, переходя в параллельное измерение, она очутилась в разломе. Раньше такого никогда не бывало. Ей всегда легко удавалась телепортация, ведь это была её главная способность. Но в этот раз, по словам Аделаиды, в один из моментов перехода она почувствовала пустоту, брешь и поняла, что может навсегда зависнуть между мирами. Впервые в жизни посвящённая испугалась. Она сразу поняла, что происходит нечто страшное, и выбрала единственный, как ей тогда показалось, правильный ход: трансформироваться в месте разлома. То, что увидела Аделаида, не было похоже ни на одно из измерений Гроама. Это место пугало своей темнотой и пустотой, у извещающей создалось впечатление, что тёмный провал создан кем-то искусственно, словно кто-то хочет создать свой мир, попытаться заставить его существовать, вопреки законам Гармонии. Аделаида не могла долго находиться в абсолютной пустоте, она начала задыхаться. В какое-то мгновение извещающая даже решила, что у неё не хватит сил выбраться из плена царящей вокруг черноты. Последним усилием воли она создала предполагаемое место цели своего перемещения и протянула в него остатки разума и воли. Неожиданно тьма вытолкнула из себя путницу по мирам, и женщина оказалось в том месте, которое секунду назад спроецировала. А через мгновение она вдруг осознала, что находится там, откуда начала путь. Извещающая была напугана. Она понимала, что должна повторить попытку телепортации. Но от мысли, что может вновь оказаться в чёрном провале, все её существо содрогнулось. Больше часа женщина собиралась с силами. Наконец, Аделаиде удалось прийти в себя и выстроить новый Портал. В этот раз всё прошло как обычно, через минуту извещающая была в спроецированном месте.

– Не думаю, что случилось что-то ужасное, – спокойно сказал отец, когда Аделаида закончила свой рассказ, – отступники уже не первый раз появляются в наших рядах и пытаются нарушить единство Гармоний.

– А может, уже происходит то, о чем нам рассказывал Кель, помните его сны- реальности? – перебила его Аделаида.

– То, что произошло с тобой, Адочка, еще не означает, что время пророчества пришло, – ласково сказала мама.

Все присутствующие понимали, о каком пророчестве идёт речь. Среди извещающих был Кель, очень пожилой человек, можно сказать, старик. Он славился тем, что видел сны-реальности. Кель мог уснуть в любое время и в любом месте. Он утверждал, что сны зовут его. Благодаря им были предотвращены многие беды: стихийные бедствия, пожары и другие катастрофы. Через эти сны Гроам направлял извещающих туда, где могла случиться беда. В какое-то время к Келю начали приходить сны об отступниках – посвящённых, которые во имя власти изберут путь разрушения Гармонии. Как-то Кель обмолвился, что знает имена этих людей, они есть среди собравшихся в нашем доме гостей. Члены сообщества стали возмущаться, многие требовали, чтобы Кель назвал их. Но старик лишь отрицательно покачал головой, сказав, что не вправе этого делать. «Это всего лишь сны», – произнёс он, кутаясь в старую шаль, без которой его уже никто и не помнил. Кель всегда говорил эту фразу, рассказывая об очередном пророчестве. Мне постоянно казалось, что старик совершенно не уверен в том, что говорит. Его глаза были спрятаны под густыми бровями, я даже не могу утверждать, видел ли кто-нибудь их цвет. Будучи мальчиком, я не понимал, почему наши гости так прислушиваются к его рассказам. «Как можно верить человеку, который порой сам не знает, что говорит», – думал я. Однако все его пророчества обязательно сбывались. Старик даже называл день и час, когда нужно быть готовым к беде. Единственное, что он не мог предсказать точно, – это время появления отступников. А может, он просто не хотел этого делать? Вот уже несколько лет старик не появлялся у нас дома, но извещающие продолжали вспоминать его и его пророчества. Однажды я спросил у отца, куда пропал старик, и тот ответил мне, что Кель ушел в мир, где нас ждут, куда мы все уйдём, только каждый в своё время. Отец не произнёс слова «умер», но я понял это, и сердце моё сжалось. Хоть Кель никогда не уделял нам сестрой особого внимания, как это делали другие, но, когда он исчез, мне стало не хватать его сгорбленной фигуры, закутанной в старую шаль.

– Кель говорил, – начал один из извещающих, мужчина по имени Франц (за глаза родители называли его сказочник, а я так и не узнал, в чем была его сила), – что скоро извещающие начнут сходить с ума, словно подхватят болезнь, а когда будет это «скоро»? Кто знает дату? Я, конечно, понимаю, Аделаида, что ты столкнулась с чем-то нехорошим, но ведь подобное происходит не в первый раз. Вы забыли, о чём ещё говорил Кель? Он говорил о человеке, который остановит разрушения, ведь мы узнали, что им будет Герман. И Кель это подтвердил. А пока этот человек (кивок в мою сторону) даже Силу свою не познал, его даже извещающим назвать нельзя, проводником тем более, а ведь остановить разрушителей должен будет проводник. Или вы забыли?

– Да, Франц говорит дело, – сказал Ибрагимиус, седовласый мужчина, понимающий язык животных.– Герман – мальчишка, который еще ничем себя не проявил.

Как только я услышал своё имя, мои уши тотчас полыхнули огнем. Почему-то стало очень стыдно. Стыдно и страшно! Моя миссия! Я вспомнил картинку, увиденную в глазах дядюшки Якова. Мне стало очень стыдно от мысли, что я ничего из себя не представляю, в то время как окружающие видят во мне чуть ли не спасителя и мессию. Рена за время всего разговора даже не посмотрела в мою сторону, а ведь обычно мы постоянно переглядывались во время собраний посвящённых. Сейчас она смотрела прямо перед собой своим всегдашним полунасмешливым взглядом. В то время, когда лица всех собравшихся были обращены в мою сторону, сестрёнка ничем не выдала интереса к моей персоне.

Я встретился взглядом с отцом, думаю, он понял мои чувства.

– В девятнадцать лет я познал Силу, – начал он.– До сих пор помню, как испугался, впервые ощутив приливы света, а Кель уже после сорока начал видеть свои вещие сны. Ибрагимиус, ты с рождения понимаешь язык животных. Все посвящённые получили Силу. Но открывается она для каждого в свое время. Или я не прав? То, что Герман рождён в союзе проводника и извещающего, еще не говорит о том, что он должен с рождения уметь проходить сквозь стены, ведь Надя, его мать, смогла это сделать только после рождения Рены. Вы все помните историю, как дверь в комнату девочки захлопнулась и та осталась там кричать и плакать, а Надя даже не поняла в первый раз, как прошла сквозь камень, – так переживала за малышку. Настанет время, и к Герману придёт то, что должно прийти, я в этом уверен! Мы не ошиблись в выборе Стража. Не скажу, что рад этому. Ведь я прежде всего отец и понимаю, какая трудная и опасная задача будет стоять перед моим сыном.

Отец поднялся и подошёл ко мне, взял мою ладонь в свои большие тёплые руки, тихонько потряс, улыбнулся и сказал: « А то, что Герман не открыл в себе Силу, это, пожалуй, хорошо, потому что лишний раз мы убеждаемся: Аделаида немного сгущает краски. Да, мы имеем дело с единичным нарушением, но, думаю, нам удастся найти хулигана, прорвавшегося в Портал, и обезвредить его. О массовом сумасшествии посвящённых» говорить пока не стоит».

Я облегчённо вздохнул и посмотрел на сестру. Рена, как и прежде, глядела немного насмешливо прямо перед собой, в мою сторону она даже не взглянула. От этого почему-то стало грустно.

Тема об отступниках была в это вечер закрыта. Но уже через полгода, когда на всегдашние сборы не явились Ибрагимиус, Грю и ещё четыре человека, посвящённые вновь заволновались, а ещё через полгода среди гостей моих родителей не было факира Раха и… Аделаиды. Это было настоящим ударом. Оставшиеся члены сообщества уже серьёзно говорили о свершении пророчества Кельна.