Читать книгу Прошлое лечится настоящим - Людмила Кашникова - Страница 3

Стена из дождя казалась непреодолимой. Приходилось сгибаться под тугими струями, зажмуриваться и идти, не разбирая дороги. Зонт так и не открыли, вряд ли он бы выдержал такой мощный напор. Но им, как штыком, было удобно ощупывать пространство впереди и отодвигать ветки.

Лев шёл первым, держа Альбину за руку и орудуя зонтом. Нужно было дойти до калитки в заборе, разделяющей участки. Вот и она. Размотали проволоку, выполняющую функцию задвижки – калитку мгновенно мотануло вбок, и она с грохотом ударилась о забор.

В своё время Боря купил у родителей Льва пол-участка к всеобщему удовольствию всех участников сделки. Зое и Евгению было уже тяжело управляться с гектаром земли, Боря хотел быть поближе к другу, а Лев на деньги от продажи купил квартиру на одном этаже с родителями.

Но участок Бори казался меньше, потому что всё тут было устроено «не по-нашему», как говорил Лев. Большой двухэтажный дом с террасой. Не баня, а сауна с патио. Не парник, а многоярусные каскады. Не мангал, а просторная беседка с круглым каменным очагом посередине, большим обеденным столом, плетёной мебелью и кирпичным мангалом в углу. В этом гриль-домике Борис проводил большую часть дачного времени. Здесь он пил с друзьями, пел в караоке с Люсей и иногда оставался ночевать. Лев с Альбиной добежали до беседки, балансируя на скользкой тротуарной плитке, быстро распахнули дверь, влетели внутрь и с трудом её захлопнули.

– Вот так погодка! – засмеялся Лев, включая по привычке свет. – Так, чуда не произошло, приключения продолжаются. Сейчас мы выясним, как быстро можно найти тёмную кошку в тёмной комнате.

– Быстро, если эта кошка голодная, – тихо сказала Альбина.

Удивительно, но их налобные фонарики работали. Батарейки были старые, свет становился всё бледнее, но он был. Супруги крутили головами по сторонам, звали кошку, но никакого мяуканья в ответ не слышали. Только ливень, словно вошедший в транс шаман, неистово молотил по домику.

 Альбине это начало надоедать. Она добралась до кресла, обошла его, держась за подлокотник, села. И тут же подскочила, закричав:

– Лев, оно шевелится!

– О, это то самое знаменитое шевелящееся кресло! Ура, оно найдено!

– Лев, хватит! Иди сюда. Кажется, семейка тут.

Альбина села на корточки, рядом неуклюже опустился на колени Лев. Наконец-то они увидели ту, ради которой промокли до нитки.

 На кресле, поблёскивая зрачками, возлежала сама невозмутимость. Только кошкам удаётся так гармонично сосуществовать с реальностью, приспосабливаясь к любым обстоятельствам. Всем своим видом она позволяла дождю делать, что ему вздумается. Он не пугал её и не отвлекал от главного – быть для своих детей островком покоя и тепла. В тусклых лучах фонариков невозможно было разглядеть окрас кошки. Кажется, пушистая и довольно крупная.

– Лев, ты видишь котят?

– Да, вот они, ужинают. – Лев снял фонарик с головы и поднёс к кошке.

Та не обращала на них никакого внимания. Ровной мурчащей волной она окутывала своих детей – четырёх комочков, плотно присосавшихся к маме. Альбина тоже сняла фонарик и подсветила котят.

– Ты только посмотри на этого! Толкается, маму делить не хочет, жадина. А этот малыш уснул. Эй, просыпайся, а то твои братики и сестрички всё слопают, а ты останешься голодный. Она потеребила малыша за ушко, чтобы он проснулся. Кошка перестала мурчать и наконец удостоила их взглядом. Альбина открыла контейнер и поставила на пол под креслом.

– Мы с гостинцами. Иди подкрепись.

Лев тем временем выпрямился и занялся поисками бутылки коньяка, которую Борис прятал от Валентины где-то здесь.

«Думай, Лев, думай. Куда Борька её спрятал? Высоко он её поставить не мог, рост не позволяет. Будем искать по низам».

Бутылка нашлась в казане. Она была начатая, что оправдывало Льва в его собственных глазах. Прижимая трофей к груди, он вернулся к Альбине.

– Ну что? Ест?

– Да, уплетает за обе щеки. Голодная. Надо было больше брать.

– Аля, мне кажется, нам нужно согреться. Предлагаю выпить по капельке. Ты вся промокла, я за тебя волнуюсь.

– Лев, кого ты пытаешься обмануть? Волнуешься? За меня? Фантастика!

Но всё же Альбина взяла протянутую бутылку и сделала пару глотков.

– Уже очень давно ты вообще ни о чём не волнуешься, Лев Евгеньевич.

– Альбина, это не так, – мягко произнёс Лев.

 Они сидели на полу. Один фонарик потух, второй прерывисто мерцал. Альбина его держала в руках, освещая контейнер и наблюдая за кошкой. Неожиданно она направила свет фонарика на Льва.

– Значит, говоришь, это не так?

Лев поставил бутылку на пол и взял в свои ладони тонкие ледяные пальцы Альбины.

– Прости меня, Аля. Да, я тогда испугался, как последний трус. Тебе была нужна поддержка, а я валялся в запое. Прости меня, пожалуйста, Алечка. Я не знаю, что мне нужно сделать, чтобы ты забыла и простила? Прошло уже два года!

Альбина холодно ответила.

– Ты предал меня, оставил одну. Я сходила с ума от страха, хотела просто услышать твой голос, а мне пьяная баба промычала в трубку, что Лев недоступен! В день операции сына! Такое сложно простить.

…Всё произошло слишком быстро. Коля, абсолютно здоровый мальчишка, высокий и светловолосый как папа, вдруг начал жаловаться, что у него болит голова. Потом стал терять равновесие, спотыкаться на ровном месте. Альбина до последнего верила, что дело в школьных перегрузках и мальчику просто нужно дать отдохнуть.

Она взяла на работе отгулы и увезла Колю посреди триместра подышать воздухом. И там, в подмосковном доме отдыха, сын потерял сознание. В больнице Аля устроила скандал. Она не хотела верить в то, что МРТ показало опухоль. Был созван консилиум, который подтвердил диагноз. Льву с Альбиной сказали, что решать с операцией нужно быстро, квот осталось очень мало. Они согласились.

Коле тогда было восемь лет. На удивление, он совершенно спокойно отнёсся к известию о предстоящей операции на мозге. Попросил Альбину сфотографировать его лысым и отправлял фото друзьям, прикрепляя смешные стикеры. Ему хотелось побыстрее выздороветь и вернуться в школу. Одноклассники передали для Коли огромную пачку с рисунками, пожеланиями и даже стихотворениями. Он постоянно их перечитывал.

Когда Колю увезли на операцию, Альбина, полуживая от страха, молилась, стоя на коленях, рыдая в подушку. Она безуспешно пыталась дозвониться до Льва, но он не брал трубку. Набирала снова и снова. Наконец услышала голос. Не его. Какой-то пьяной женщины. Этот абонент недоступен. Хватит трезвонить, тут люди отдыхают.

Операция прошла успешно. Довольно скоро Коля вернулся к обычной жизни. Правда, пришлось уйти на домашнее обучение до конца учебного года. Но за лето все функции восстановились полностью, и осенью Коля пришёл в школу. Болезнь сделала его даже знаменитым. Теперь он был не просто умненький мальчик, а мальчик, который остался умным после операции на мозге. Коля решил не упускать свою минуту славы и рассказывал, якобы по секрету, что ему вживили чип, и теперь он человек со сверхспособностями. Поэтому, когда он стал призёром чемпионата по робототехнике, никто не удивился.

О том, что им пришлось пережить, напоминали только рутинные визиты к неврологу. И ледяная стена, которой Альбина отгородилась от Льва.

Альбина поправила очки, усмехнулась:

– Ловко ты, Лев, решил вопрос с отъездом. Давай выпьем по глоточку. Потом ещё по глоточку. И вот уже никто никуда не едет.

– Мы, предатели, ещё те ловкачи. Слушай, а как быть с этим? После выписки я ни на день не отходил от Коли. Ты работала, делала карьеру, а я ушёл на удалёнку. Спасибо Борьке, что не уволил. Мы с Колюней учились всему заново, пока ты пропадала на работе. Коля просыпался – мамы уже нет, убежала на йогу. Засыпал – мамы ещё нет, совещание затянулось. Заметь, я ни разу тебе не сказал, что ты нас предала. Так, может, пора обнулить счёт, Аля?

Впервые за вечер Альбина порадовалась, что нет света. В темноте он не увидит, как кровь бросилась ей в лицо.

– В чём ты обвиняешь меня? Ты же прекрасно знаешь, что я написала заявление и хотела уходить. А мне показали приказ о повышении. Ты же сам мне сказал, чтобы я соглашалась! Что ты справишься! А теперь говоришь о предательстве?

– Аля, я не то хотел сказать, я не обвиняю тебя.

– Нет, ты обвиняешь меня. Но я тебя предупреждала сразу!

Ещё до замужества Альбина сообщила Льву, что домохозяйкой не будет. Слишком много было потрачено сил, чтобы не слететь с бюджета. На последнем курсе её пригласили работать в государственной структуре. Она согласилась. Но проработала совсем чуть-чуть: родилась Катя. Альбина просидела с ней три года и больше детским вопросом не интересовалась. Садик, собрания, поликлиники, кружки – всем занималась Зоя Владимировна. Учительница русского и литературы, вышедшая к тому времени на пенсию, всю нерастраченную энергию и любовь направила на Катюшу.

Когда Альбина забеременела Колей, вся семья уговорила её рожать. Альбина пробыла с сыном месяц и вышла на работу. К тому времени Евгений Федорович тоже стал пенсионером. Бабушка с дедушкой разделили между собой обязанности родителей. Старикам возня с детьми была только в радость.

Лев почувствовал, что задел Альбину за живое, придвинулся, обхватил её за плечи.

– Несмотря ни на что мы вместе уже почти двадцать лет! А ведь никто не верил, что мы продержимся хотя бы месяц. Я сам в это не верил. Пока ты в загсе не расписалась в том талмуде, мне всё казалось, что ты скажешь: «Я передумала!» и уйдёшь.

Альбина резко поднялась. Она светила фонариком Льву в лицо и молчала. Лев хотел сделать глоток, поднёс бутылку, но она её отобрала и выпила сама. Потом сделала глубокий вдох, резко выдохнула и отчётливо произнесла:

– Ну всё, хватит. Лев, я передумала. Сейчас, спустя почти 20 лет.