Читать книгу Легенды Древесных и Каменных Улиц - Людмила Ланская - Страница 4

Сломать кокон. История третья

Оглавление

Подпаленные края вырванного из тетради листа чуть было не поглотили несколько быстрых строчек, но Мистика вовремя подула и пепел осыпался ей на колени. Это была такая странная традиция – выписывать красивые строчки отовсюду: в прозе или в стихах, неважно, а затем подпаливать края бумаги, мол, рукописи не горят… Только вот рукописями всё это с натяжкой можно было назвать. Мистика всего лишь цитировала, повторяла, зазубривала красивые строчки отовсюду.

– И умеют же люди такое создавать, – с нотками полынной горечи бурчала она себе под нос.

В долгие темные ночи, сидя на крыше дома, прячась и ища уединения от младенческих воплей многочисленных братьев и сестер, Мистика мечтала тоже что-нибудь красивое написать. Выходило коряво и косноязычно. Это нервировало, раздражало, сводило с ума.

Смеживая веки, морща нос от дыма подпаленной бумаги, Мистика вслушивалась в слова инди-рока, представляя себя прославленной поэтессой. Вот она в черно-синем, как одна из тех долгих прекрасных ночей на крыше, платье-ципао, с лаковым гребнем в густых волосах стоит перед толпой читателей-поклонников, получает премию, затем автограф-сессия и сияющие глаза родителей. Тогда-то они точно будут гордиться ею, а не использовать в качестве бесплатной няньки…

Замечтавшись о будущих высотах, Мистика не заметила, как по стволу, растущего рядом с домом вяза, вскарабкался незнакомец. Инди-рок в наушниках смолк, но не это заставило Мистику открыть глаза. Пристальный, какой-то блаженный взгляд незнакомца, словно ощупывал её бескровное лицо.

– Вот так-так, а я уж решил, что это громадная ворона устроилась на крыше переночевать. Ворона-одиночка, ворона-путешественница, давным-давно покинувшая родное гнездо и решившая, что не допустит ошибок своих сородичей. Ворона-мудрец…

Мистика вспыхнула. Подпаленные листки посыпались палыми листьями вниз. Незнакомец удобнее устроился на ветке, не снимая гадкой улыбочки с губ.

– Скорее это ты похож на ночного зверя, решившего устроить себе дупло-ночлег.

Незнакомец хохотнул, проведя нервно пятерней по волосам.

– Один-один.

Мистика напряженно вглядывалась, вытянув шею, в его силуэт, освещенный слабым сиянием дорожного фонаря. Восток-Запад был мрачным местечком. Сбои в электричестве доставляли столько хлопот жителям этого района…

– Я – Рóман или просто Ром.

– Мистика, – бесцветно выговорила она, сунув поглубже руки в карманы черной толстовки.

Холодало. Ветер шумел в вышине порывами. Поэтому она слегка съежилась, занавешивая спутанными волосами пятиугольное лицо. Девочка позабыла, напрочь, первое правило из Книги Древностей, что нельзя называть незнакомцам свое настоящее имя. Особенно незнакомцам, явившимся черт знает откуда в ночи. Вылетевшее слово уже не вернуть, вот почему она медленно выдохнула, отвела волосы от лица и приняла боевую позицию. Смелее. Если он и колдун, то она позже отыщет способ защититься.

– Значит, Мисти.

Либо он издевался, либо был обыкновенным бродягой, пришедшим на запах готовящейся еды с их кухни. Мистика выбрала второе. Так она вернула себе уверенность и способность ёрничать.

– Фанат сокращений. Ну-ну. И бесполезных выдумок.

Он вновь хохотнул и надолго замолчал, наслаждаясь атмосферой Улицы Ив. В этой части, как ему подсказали прохожие, Восток-Запада, было необыкновенно прохладно, местами даже влажно, тихо, атмосферно по-своему. Восток-Запад располагался в низменности, укрытый булыжниками, сохранившими в себе холод северных морей, являлся своего рода богемной коммуной. Здесь было небезопасно, но и временами довольно-таки весело, если вы, конечно, любитель острых ощущений…

Каждый сектор Улицы Ив был заколдованным местечком, но здесь это почти не ощущалось. Восток-Запад жил собственными водоворотами, в отличие от Юго-Восточного Базара с его статичными охряно-рыжими стенами и буйством садов, проламывающихся за границы участков, где проживала Санни с семьей и Туманной Холмистости, где обитал Филин с бабушкой. Восток-Запад дышал влагой и подземным холодком, здесь росли самые могучие виды ив, а дети свободно резвились на кладбище старых вещей. И хоть порой Мистика откровенно мечтала отсюда свалить в странствия по иным Древесным Улицам и прочим уголкам планеты, не признать факта, что ей дорог Восток-Запад она, увы, не могла. Район взрастил и выкормил её, сформировал как личность. И Ром это очень остро прочувствовал…


Было слышно только бормотание телевизора с нижнего этажа, да стрекот цикад. Звук пронзительный, как от наэлектрилизованных щеток и расчесок, какими пользовалась Ракель – подруга Рома. Разгоряченный за день воздух быстро простывал под натиском заволоченных тучами небес. Мистика решила, что ближе к полуночи может пойти дождь. В дождь ей лучше всего спалось. Небесные воды смывали налет навязчивых дум, хлопот повседневности, безумную суету семейства, в котором она жила и от которого мечтала иногда избавиться…

Мрачный кокон баюкал её в своей колыбели, и только красивые чужие строки просветляли разум. Сама она не была красивой, а её сплошь черные наряды и какой-то темный, безумный блеск в глазах сильнее подчеркивали это. Она сходилась в дружбе с теми, кто был ей откровенно любопытен, от кого она могла с легкостью что-то перенять без особого вреда для себя, что-то скопировать и коллекционировать, как проделывала с цитатами и поэтическими строфами. В общем, дружила с теми, кто принимал её такой, какая она есть, и с которыми она, на мгновение, забывала о трудностях взросления, плеяде характеров своего семейства, бытовых заботах и рутинных делах.

Из украшений Мистика носила лишь чокер, сделанный ей в подарок Санни из лески и фальшивых антрацитов. Читала, смотрела передачи, находила интересующую информацию быстро в журналах, пособиях, каталогах, но поверхностно, зацепляя лишь самые верхушки айсбергов-монолитов. В пристрастиях, к коим относились – цвет одежды, украшения, музыка, поэзия и проза, отличалась одним и тем же, не признавая ничего иного. И все-таки, иногда, глядя исподволь на мать и найденные на чердаке альбомы с пожелтевшими фотокарточками её юношеских лет, Мистика мечтала стать такой же красавицей, полюбить красный цвет, жемчуг, высокие прически и джаз. Но это были только мечты, и Мистика отбрасывала их как старые игрушки, заслышав рев бесчисленных младенцев и рык недовольного отца.


– Так, что ты там жгла?

Вопрос возник из ниоткуда, огорошив девочку. Мистика уже решила, что парень ей привиделся, но нет – он был настоящий, назойливый, словно муха. Она даже не знала, как он точно выглядит. Лишь голос в ночи, окрашенный различными интонациями, заинтересованностью, простым человеческим любопытством, клокочущим в горле смехом, желанием развеять скуку. Тебе не нравится быть объектом наблюдения, когда ты сам являешься еще тем наблюдателем. Поэтому он, никогда, не сможет стать ей другом, как Санни или Филин. И с какой стати ей с ним болтать? Нарушитель правопорядка, наглец, да и только. И все же?.. Мистика опустила плечи, нахмурилась. Кокон неуверенности, в который она себя загнала уже давным-давно, сжал тиски. Она даже почувствовала знакомую горечь на кончике языка, и хотела уже было проглотить заготовленный дерзкий, ядовитый ответ, как Ром произнес:

– Неудачные творения, да? Стихи или…

– Какая разница?! – вдруг вспылила Мистика. – Ты из-за этого сюда влез, чтобы допрос мне устроить?! Примчался на огонек, тоже мне!

– Спокойнее, леди. Не хотел задеть ваши трепетные чувства.

В его голосе слышалось веселье.

Мистика сжалась, уставившись на тучи. Кончики пальцев на руках у неё похолодели. На домашнем хлопчатобумажном белом носке обозначилась дырка на большом пальце. Мистика цокнула досадливо языком. Зрачок расширился, чуть не поглотив радужку. Она готова была агонизировать. Грозовые тучи – угроза, укор ей за всё. Мать твердила, что Мистика совсем отбилась от рук, а нужно помогать, прощать, понимать. Они – одна семья. Мистика тупо смотрела на мать – натруженные руки, пошедшее красными пятнами от волнения и тревоги некогда красивое лицо, тощая шея, обвислая грудь. Младшие братья и сестры – мелкие пакостливые зверьки, пьющие из неё прихлебывая все соки.

Они всегда напоминали ей водяных крыс. А может, они и вправду водяные крысы, принявшие облик детей – вечно голодных, не в состоянии связать и пары слов, бегающих так резво и при этом топочущих. Подменыши-оборотни. Настоящие братики и сестрички где-то там, далеко-далеко, за озером с русалками, за кладбищенскими холмами… «Надо будет поделиться в следующий раз этой догадкой с Филином», – думала, закусив внутреннюю сторону щеки Мистика. А что если и она… водяная крыска?.. Вряд ли, они так долго не живут.

Её собственное отражение в зеркале – худосочная, нескладная фигура, пятиугольное лицо с маленьким пухлым ртом и приплюснутым носом, темными узкими глазами, как две запятые и непослушной копной черных жестких волос, а еще у неё кожа на руках шелушится и месячные болезненные, хоть волком вой. Что может быть беспросветнее в её юношеские годы?! Лишь перспектива однажды проснуться и обнаружить пробивающуюся из кожных пор крысиную шерстку. И усики. Эпично. Страшнее некуда.


Пытаясь разглядеть слабый сырно-желтый огрызок месяца, Мистика заговорила с изменчивой тональностью:

– Создать что-то свое… не так-то просто. Много сил, времени, мыслей. Нужно всё упорядочить, чтобы текст звучал, не как хор полоумных недоростков, а как стройная благозвучная симфония. Затишье, потом всплеск, круги на стоячей воде задают движение, действие. Скачок, приземление, легкий трепет в сердце, особая цветовая гамма. Все чувства, переживания, приключения – всё должно звучать как по маслу. Живо и легко. Просто и понятно.

Ром внимательно слушал пылкую тираду юной девушки с бледно-желтым, как луна лицом, и горящими черными глазами, невольно переносился в то время, откуда прибыл. Там тоже жила похожая на неё девушка – загадочная, пылкая, неукротимая, выписывающая потрясающие разум картины, проживающая их.

Он вздохнул, поднял голову к крыше, где по-прежнему сидела её маленькая копия – ершистая, открытая всем ветрам, и в тоже время несозревшая до полного выхода в свет. Ром открыл было рот, чтобы сказать, как он понимает, но тут с нижнего этажа донесся окрик:

– Мистика! Опять торчишь на крыше! Слезай немедленно! Твоему младшему брату нужна помощь с пижамой! У меня рук не хватает…

Какому из младших братьев не уточнялось.

«Мама, давай без драмы», – занавесив смурное лицо волосами, подумала Мистика.

– Иду уже!

Добившись ответа, голос исчез из проема окна в гостиную, где при желтушном свете люстры сидел перед телевизором толстый мужчина в белой майке и семейных трусах; вокруг него носились дети всех возрастов, а тощая маленькая женщина в красном халате с гладко зачесанными черными волосами назад выкрикивала требования. Голос её всё время звучал надрывно, резко, как у подбитой птицы…

– Мне пора, – цыкнула Мистика, осторожно поднимаясь на ноги (домашние сланцы вечно скользили). – И знаешь, забудь, что я тут наговорила. Это всё ночь. А ночью все кошки серы и далее по тексту. Забудь, короче. Тебе лучше тоже возвращаться домой. Скоро будет дождь.

– Уверена? – то ли о дожде, то ли о том, что ему нужно вернуться домой спросил Ром.

Мистика качнула неопределенно головой и направилась к лестнице на чердак. Ночь, тучи, огрызок месяца, обрывки чьих-то красивых слов… Уже неважно. Однако горечь куда-то исчезла, и слабое мягкое сияние окутало мысли. Отблеск просветления, всего на миг? Всё может быть. Особенно на загадочных лабиринтах Улицы Ив.


Ром еще посидел на ветке, а когда спина совсем затекла, спустился на дорогу. Завтра у них с Филином намечалась грандиозная рыбалка, потом они обещали Санни заглянуть на лимонный пирог. Гостеприимство Санни ширилось и распускалось, как цветочная клумба, после их первого визита неделю назад. Ей явно хотелось чаще бывать в обществе Филина, но тот еще не дозрел, чтобы ответить взаимностью. Рома не прельщала роль сводника, скорее он мнил себя посредником, что не так уж и плохо в сложившейся ситуации.

«Милая пара получится из них в будущем», – подумал, растягивая рот в улыбке, Ром. Шагая дальше, поднимая пыль дорог, Ром поежился. Будущее. Сейчас для них важнее настоящее. А для него?.. Их настоящее для Рома всего лишь обломок прошлого, параллель с его настоящим. А вот будущее… Будущее для всех неопределенно еще. Встряхнув, как пес, головой, Ром ухватился за лямки рюкзака, ощутил вес пожитков, прибора на дне и вернулся мыслями к мальчику-рыбаку по имени Филин.

Взамен этого кроткого чувства Филин предвкушал наловить воблы для кошки Руны, тем самым наводя мосты – только навстречу к кому именно он не распространялся, а Ром просто сказал, что нашел отличное местечко. География того озера совершенно не изменилась с тех пор… Оно находилось близ лесополосы, через два холма на север от Зеркального, где они познакомились.

Уйдя подальше от Восток-Запада, Ром вернулся к мыслям о девочке-на-крыше. Значит, Мистика. Верная подруга по проделкам Филина, соратница и болтушка с Санни, стеснительная с незнакомыми людьми, в то же время нахальная, эрудированная, своевольная, запертая за решетку семейного зверинца… Направляясь в сторону кладбища, Ром потянулся рукой к боковому карману рюкзака, достал небольшую книжицу с глянцевой обложкой, на которой была изображена бабочка-траурница и немного поодаль… пустой кокон.

Легенды Древесных и Каменных Улиц

Подняться наверх