Читать книгу Мерзавец на выданье - Людмила Милевская - Страница 3

С мужчинами с детства Валерии не везло. Самый первый ее любимый мужчина – отец – оказался предателем.

«Дочка, я обидел маму, а не тебя», – говорил он, и Валерия ему верила.

Верила целый год, но когда увидела как он целует жалкий сморщенный и очень крикливый комочек, укутанный в розовое, пенящееся кружевами одеяло, Валерия поняла, что предал отец и ее.

«Папа, я тебе уже не нужна,» – сказала она, и отец исчез из ее жизни – больше они никогда не виделись.

Они не виделись, но маленькая Валерия еще долго ждала его и любила. Но он жил с тем жалким комочком, пеленал его и кутал в розовое одеяльце. Мать говорила, что это совсем не комочек, а сводная сестра, но Валерия до сих пор не могла считать сестрой ту, которая отобрала у нее отца.

Порой она думала: «Если бы не предательство отца, жизнь была бы совсем другой – светлой и счастливой, а теперь – одиночество и тоска».

Казалось, редкие удачи посланы лишь для того, чтобы усилить серый жизненный фон: тоску и одиночество.

Внешне отец был так себе: неприметный щуплый голубоглазый белокожий блондин среднего роста, неуверенный в себе, застенчивый и смешливый. Впоследствии Валерии нравились только такие…

Нет, вообще-то нравились разные (и шатены, и рыжие, и брюнеты), но серьезные отношения завязывались только с такими: с неприметными щуплыми голубоглазыми белокожими блондинами среднего роста, стеснительными и смешливыми.

И не было бы в том большой трагедии, если бы не комплекция Валерии. Валерия оказывалась выше своих избранников едва ли не на голову, в самом прямом, а не переносном смысле. Избранников разница в росте не волновала, но Валерия стыдилась своей долговязости и переживала. Тем более, что подруга ее, Елизавета Крылова, подливала масла в огонь, хронически недоумевая.

– Ты же красавица, Лерка, – твердила она, – так почему выбираешь уродов?

Как говорится, на вкус и цвет товарищей нет: возможно, Валерия красавицей и была, но строгая мамаша, наградившая ее гренадерским ростом, слишком часто сокрушалась вслух, что дочка растет каланча, и жениха ей ввек не сыскать.

Мать-то ладно, родилась она раньше своего времени. В годы ее молодости в моде были озорные пампушки, а про таких, как она, действительно говорили «длинная» и «каланча». Но если бы только мать. С детских лет белобрысая голова Валерии возвышалась над головами сверстников. Естественно, ее дразнили верзилой. С мальчишками отношения складывались чисто мужские.

Но однажды ей почти повезло. Когда Валерии было пятнадцать, у нее наклевывался роман с мальчишкой из соседнего двора. Он как-то рискнул за ней поухаживать, но все закончилось чрезвычайно трагично. Для Валерии трагично, потому что для окружающих как раз наоборот: история эта выглядела весьма комично и потом еще долго над ней всем двором потешались на горе несчастной Валерии.

А было вот что. Однажды, после милой прогулки по городу под луной, молодые люди забрели во двор Валерии. Там было шумно по причине выходного дня. Естественно, каланча-Валерия сразу обратила на себя всеобщее внимание. Ухажера тоже рассматривали с пристальным любопытством – кто он, отважный герой? Он же повел себя независимо: уверенно расположился на лавке под фонарем и нетерпеливыми жестами приглашал присоединиться к нему и Валерию. Под насмешливыми взглядами соседей она смутилась, растерялась и стояла, нервно теребя свою косу. Кто-то возьми и крикни:

– Куда зовешь ее, дурачина? Эта дылда нам лавку развалит!

Услышав такое, Валерия возьми и на лавку присядь, рядом с молодым человеком, а лавка возьми и развались. И никого уже не интересовало, что старая лавка давно на ладан дышала. Смеху было…

Молодой человек сломал ногу и потерял к Валерии интерес. Она же отделалась легкой физической травмой и тяжелейшей душевной. Издевательский хохот соседей еще долго мучил ее в ночных кошмарах и преследовал днем шумами в ушах. Мать даже водила дочку к врачу и даже диагноз был страшный: невроз!

Впрочем, Валерию не слишком лечили – прошло все само, но после той лавки она окончательно поняла, что обречена на горькую женскую долю – на несчастливую бабью судьбу.

Пытаясь найти поддержку у матери, Валерия поделилась с ней опасениями и тут же пожалела об этом. Мать согласилась с дочкой охотно и от себя еще много такого добавила, что Валерия зарыдала.

С тех пор Валерия уже осознанно боялась мужчин. Уверовав в опыт матери, она теперь знала: мужикам нравятся только карманные женщины – они терпеть не могут верзил. Валерия жутко страдала.

Мамаша видела ее страдания и страшно по этому поводу переживала, не скрывая тяжелейших переживаний своих от бедной дочери. Валерия прятала свой рост, старательно сутулилась, как черт от ладана, шарахалась от парней и с потрясающей частотой падала с лавок, скамеек и стульев…

Однажды под ней развалился даже диван!

Короче, жизнь ее не шла, как у других, а катилась кубарем с тех предметов, на которых обычно сидят.

Разумеется, в таких невозможных условиях трудно было отыскать заветную генеральную линию защиты и нападения, прозванную в народе женским кокетством. Линия эта каждую женщину по жизни не просто ведет, а порой проникать помогает и в тесные щели сердец настоящих хозяев жизни – царей природы.

Но начисто лишенная кокетства Валерия ни о каких царях не помышляла. Пока подруга-Елизавета сама выбирала то, что ей по сердцу, Валерия, стыдливо опустив глаза, ждала когда найдется тот, кто совсем ни на что не гож и окончательно никому не нужен. Он-то и рискнет ее выбрать – полагала она.

И находились такие: неприметные щуплые голубоглазые белокожие блондины среднего роста, очень неуверенные в себе, стеснительные и смешливые. Им-то Валерия и была словно сиропом намазана, они-то и слетались к ней, будто пчелы на мед.

Разумеется, и Валерии хорошо с ними было, но лишь вдали от людских глаз: там, где никто не мог видеть карикатурности их дуэта. О том, что она выше своего избранника ростом, Валерия не забывала ни на секунду и переживала…

В конце концов переживания съедали любовь, коротышка исчезал из ее жизни и… вскоре появлялся новый: неприметный щуплый голубоглазый белокожий блондин среднего роста, жутко неуверенный в себе, стеснительный и смешливый.

Елизавета Крылова ужасно злилась. Она была нацелена на карьеру и отношения с мужчинами причисляла к развлечениям, приятным и полезным.

– Чего ты хочешь? – время от времени спрашивала она подругу.

Валерия отвечала:

– Выйти замуж по любви. По большой любви. Хочу рожать и растить детей, быть заботливой матерью и верной женой. – Подумав, она добавляла: – И чтобы муж был значительно выше меня.

Елизавета закатывала глаза, хваталась за голову и долго-долго Валерию убеждала, что она безбожно от жизни отстала.

– Тебе нужен баскетболист, – утомившись, заключала Елизавета.

– Нет, мне нужен муж, – не соглашалась Валерия и добавляла: – Верный.

Елизавета крутила пальцем у виска.

– Раз для тебя смысл жизни в замужестве, – сокрушенно вздыхала она, – тем более займись карьерой. Не на улице же мужа искать.

В конце концов Валерия последовала ее совету, и начались долгие поиски призвания. На каком только поприще не пробовала себя Валерия под неусыпным оком подруги…

Все безуспешно.

Отчаявшись, Елизавета подняла на ноги все свои «развлечения», а «развлечения» ее (по странному стечению обстоятельств) были не только богаты, но и влиятельны. Некоторые даже очень влиятельны. И, как это ни удивительно, все они необычайно серьезно относились к Елизавете: не забывали о ней в женские и новогодние праздники, утешали в неприятностях и готовы были выполнять любые ее поручения. И даже капризы.

– Хочу срочно выдать замуж подругу, – всем своим поклонникам (и действующим, и будущим, и бывшим) заявила Елизавета.

И карусель завертелась: начались поиски жениха.

Мигом заработали не самые худшие отечественные умы, и быстро нашлась фирма, готовая оплатить поездку Валерии в Лондон. В очень престижную школу телохранителей.

Там она добросовестно обучалась по новейшим методам и через два года приобрела профессиональные навыки и диплом, с которым имела шансы трудоустроиться в любой точке земного шара, но… не смогла найти работу даже в России.

Однако, не стоит забегать вперед.