Читать книгу Наследие викинга - Людмила Милославец - Страница 3

– Догоняй! – крикнул я и нырнул в темную глубину океана. Я погружался все глубже и глубже, вода стала мутно-зеленой и холодной. Она давила на уши и сжимала стальными клещами грудь, но я не останавливался. Повернув голову, я увидел, что Тибальд остался далеко позади, и, не выдержав, повернул назад. Я достиг дна и, схватив камень, поднялся на поверхность. Ухватившись за борт лодки, я с победным видом показал трофей Тибальду.

– Ну и что? Я знаю, что вы отличный пловец и умеете надолго задерживать дыхание, – проворчал Тибальд с напускным равнодушием. Он всегда говорил так, когда я делал что-нибудь лучше, чем все остальные. А во мне это проявлялось с самого раннего детства. Я бегал быстрее своих товарищей, плавал и нырял лучше сверстников, по лазанию по скалам и деревьям тоже был первым. Но вот с животными отношения у меня были натянутыми: лошади и собаки не любили меня. Тибальд, мой верный слуга, друг и наставник, не раз говорил, что это плохо, и, когда рядом были посторонние, старался сдерживать меня.

– Пора возвращаться. Скоро начнут съезжаться гости, а вы еще не одеты, – проговорил Тибо, помогая мне забраться в лодку.

Я вздохнул. Сегодня у нас большой прием: женится мой старший брат Рауль. Интересно, как он чувствует себя после вчерашней попойки?

– Ты видел Рауля? Как он?

Тибальд усмехнулся:

– Его на рассвете нашли на сеновале с двумя служанками. Горячие штучки эти городские, хочу вам сказать. Всего два дня как приехали из Парижа, а из-за них уже перессорилась вся дворня.

Он взял весла и повел лодку вдоль утеса к причалу, вырубленному в скале. Тибальд был коренаст и силен, его грубое, как у всех простолюдинов, лицо сглаживала добродушная улыбка и круглые, нависшие над серыми глазами брови.

Солнце, едва поднявшись над горизонтом, слепило глаза, играя бликами на волнах океана. Справа от нас высился белоснежный утес, на самом краю которого темной громадой нависал родовой замок де Морелей. На всех башнях замка развевались на ветру знамена с гербом моего рода.

– Вчера вы рано ушли. Удивляюсь, почему вы не любите шумные застолья? В вашем возрасте развеселые пирушки – самое первое дело. А вот молодые господа повеселились на славу, – Тибальд засмеялся и покачал головой, – господину Раулю сегодня придется несладко – выдержать такой прием и бал, тут не всякий вытерпит, а уж после такой ночи…

Тибальд налег на весла. Лодка стремительно понеслась к берегу.

– Он надолго запомнит свой последний холостяцкий пир, – опять засмеялся Тибо. – А чем кончился ваш спор с мессиром де Морелем? Я слышал, вы опять повздорили из-за вашего решения служить на военном корабле.

– Ты же знаешь его, Тибальд. Упрям, как тысяча ослов. Уперся, и ни в какую. Вчера кричал, что лишит меня наследства и все такое, но я не сдамся! Я тоже упрямый!

– Да уж, упорство де Морелей всем известно. Эта черта, я думаю, в вашем роду от Тьёдвальда. Недаром он был свирепым викингом, норманном, легенды о нем слуги до сих пор рассказывают с ужасом и трепетом в голосе. Когда он заложил первый камень вашего замка? В начале десятого века? Вот-вот, прошло больше шестисот лет, а люди до сих пор шепчутся о нем. Говорят, что вы похожи на него, но кто это может подтвердить? В замке нет ни одного его портрета.

Поднявшись по крутым ступеням, выбитым в скале, мы подошли к лошадям. Они стояли привязанные к деревьям на краю кипарисовой рощи, которая широким кругом опоясывала крепостные стены замка.

– Пако! Ты где, бездельник эдакий?! – позвал Тибальд. – Вот погоди, надеру уши!

Кусты, растущие перед рощей, раздвинулись, и из-за них показалась хитрющая физиономия мальчишки. Он приложил палец к губам и поманил нас за собой. Переглянувшись, мы последовали за ним. Вскоре послышались голоса, девичий визг и смех. Мы вышли к небольшой поляне. На ней стояла карета, возле нее резвились девушки, бегая за маленькой лающей болонкой. В стороне, на расстеленном пледе, сидели дамы и двое мужчин.

– Это, наверное, кто-то из гостей. Решили отдохнуть после долгой дороги, – прошептал Тибальд и отвесил Пако звонкую затрещину, – ты чего это подсматривать вздумал? Кому было сказано: от лошадей ни на шаг!

Только я повернулся, собираясь вернуться к лошадям, как из кустов прямо на меня выскочила девушка. Невольно подхватив, я на мгновение прижал ее к себе. Девушка залилась румянцем и, вырвавшись из моих рук, бросилась прочь. Я растерянно смотрел ей в след. Какое-то странное незнакомое чувство шевельнулось в моей душе. Ничего подобного со мной раньше не случалось.

По подъемному мосту, перекинутому через широкий и глубокий ров, мы въехали в распахнутые центральные ворота замка. Их с утра украсили гирляндами из цветов и сосновых веток. Герб де Морелей, с изображением изготовившегося к прыжку дракона, красовался над воротами.

К полудню в замок начали прибывать приглашенные. По подъездной аллее то и дело громыхали кареты, из них выходили разодетые гости, съехавшиеся, казалось, со всей Франции.

Тибо, кружа вокруг и проверяя, как на мне сидит новый костюм, глухо ворчал:

– Мой господин, вы опаздываете. Мадам уже несколько раз спрашивала о вас. Все нервничают.

Он оглядел меня ещё раз и удовлетворённо кивнул:

– Ей- ей, до чего ж хорош! Как картина, что написал с вас тот приезжий художник!

– Скажешь тоже! Картина, – фыркнул я, но, посмотрев в зеркало, остался доволен собой.

– Мишель! Мишель, ну где же ты? – в комнату ворвалась Николь, моя младшая и любимая сестра.

– Маман в страшном гневе! Уже приехали кузины де Шантель, – она засмеялась и, прыгая, захлопала в ладоши, – ты не поверишь, кто с ними! Ну?! Угадай! Ага, не знаешь! А я не скажу, сам увидишь!

Я поймал Николь за руку и повернул, разглядывая со всех сторон:

– Ух, ты! Сестренка, ты восхитительна! С тобой не сравнится ни одна красавица Франции! Но разве подобает юной леди бегать и прыгать, как антилопа? Ненароком собьешь парик, и матушка упадет в обморок!

Мы рассмеялись: наша мать не могла упасть в обморок, она славилась твердым крутым нравом и держала весь дом в ежовых рукавицах.

– Так кого же привезли кузины?

– Пошли, пошли сам увидишь!

Мы спустились вниз. Бальный зал сверкал в праздничном убранстве. Рауль с невестой, отцом и матерью встречали гостей. Лакей, в лиловой пелерине, непрерывно провозглашал титулы и имена вновь прибывших вельмож. Мы с Николь прошмыгнули мимо, затерявшись в толпе гостей, свернули в правое крыло и через увитую декоративными лианами арку вышли в зимний сад. Там, среди кустов роз, на каменной скамье сидел наш дед по материнской линии Флавьен де Ле Руа, старый вояка, участник многочисленных войн, терзавших Францию. Он был высок но, несмотря на годы, держался прямо. Казалось, возраст не властен над ним: его волосы, густыми прядями лежавшие на белоснежном кружевном воротнике, были лишь слегка подёрнуты сединой.

Рядом стоял младший брат отца граф Жевьез де Морель. Много лет назад он оставил родные берега и отправился в Новую Францию с торговым судном. До этого времени о нем ничего не было слышно, и вот теперь он стоит здесь, живой и здоровый!

– О, Мишель, рад видеть тебя, мой мальчик! Когда мы встречались в последний раз, ты еще под брюхом коня проходил! А теперь уже вон какой взрослый. Сколько тебе? Семнадцать? Слышал, ты мичманскую школу окончил? Хвалю, сам-то я учился в море, но теперь думаю, что учёба в школе – великое дело! Как думаешь поступить в дальнейшем? В море или на берегу осядешь?

– Конечно, в море! – воскликнул я. – Если удастся уговорить отца.

– Узнаю племянника, ему бы всех поближе ко двору – хитрый лис. Но ты не сдавайся! А то окрутит какая-нибудь красотка, и все, – конец вольной жизни! – и он, запрокинув голову, громко рассмеялся. – Или уже? Признавайся! А?! Есть какая на примете?!

Он подошёл и крепко обнял меня. Я помнил своего шумного родственника. Он приносил в наш дом романтику моря. С ним всегда было весело и интересно. Именно он зародил в моей душе тягу к приключениям и отвращение к придворной жизни с её интригами и скукой. Я помнил его рассказы о дальних морских переходах, экзотических портах, о корсарах, что нередко появлялись у берегов Франции. Он в то время служил на военном корабле. Из-за какой-то нелепой истории ему пришлось уехать, и вот теперь, спустя почти 10 лет, мой дядя вернулся.

* * *

После венчания и свадебного пира начался бал. Пары медленно выводили па торжественной паваны. Звучала праздничная музыка, но я скучал. Меня мало привлекали светские развлечения, вместо них я бы с удовольствием послушал рассказы вернувшегося из-за моря Жевьеза.

Я стоял на верхней ступени парадной лестницы бального зала в окружении молодых дворян.

– И вот, господа, эта красотка роняет платок и жеманно так посматривает в мою сторону. Я, естественно, поднимаю его и вместе с платком передаю записку со стихами и просьбой о встрече! – рассказывал граф Жульен де Блейзье о своих романтических приключениях в Париже, куда ездил по долгу службы. Все смеялись.

– О, смотрите! Какая прелесть. Кто они?! – вдруг воскликнул барон Жиль де Дюран.

Все повернулись и посмотрели вниз: танцующие пары в центре большого зала; вдоль стен сидели дамы в возрасте, не позволяющем принять участие в столь обременительном развлечении; группки вельмож, проводившие время за разговорами; молодые дамы с опекавшими их ревнивыми мужьями. Все, как всегда бывает на балу.

– О ком ты говоришь, Жиль? – спросил барона его брат Оноре де Дюран.

– О, мой Бог, да вон же, у третьей колонны!

В самом деле, у колонны стояла небольшая группа людей. Пять юных девушек в окружении престарелых дам и под надзором двух внушительного вида мужчин. Все были одеты роскошно, по последней моде. Прекрасно подобранные драгоценности, платья, выгодно подчёркивая фигуры, указывали на хороший вкус. Но не это привлекало внимание к необычной группе, а красота девушек, необычная для наших дам, естественная, не скрытая слоем пудры, завораживающая. Девушки просто лучились необыкновенным цветом кожи и свежестью. Волосы, не спрятанные под напудренные парики, были уложены в новомодную причёску, а ленты, перевивающие их, украшены нитями жемчуга.

Скорей всего они были родственницами, так как не сильно отличались друг от друга. Три девушки слегка полноваты, но это их не портило, скорее, наоборот, привлекало взгляд. Четвертая девушка, невысокая, но стройная, держалась прямо, с достоинством, граничащим с надменностью. Она была красива и знала это. Но моё внимание привлекла самая юная и самая необычная из всех. Я сразу же узнал ту незнакомку, с которой столкнулся утром. Небольшого роста, стройная, как стебелёк, закованная в бальное платье, она казалась драгоценной фарфоровой куколкой. Все эмоции настолько ярко отражались на ее хорошеньком личике и в огромных глазах, что в них ясно читалось и нетерпение, и страх остаться не замеченной в огромной толпе, желание сорваться и начать танцевать прямо здесь, на месте. Она ни единого момента не простояла спокойно, а вертелась и пританцовывала, чем вызывала постоянные одергивания со стороны почтенных дам.

– Это две дочери маркиза Эдмонда де Бонне и его племянницы. Они только что прибыли из колоний в Канадской Франции. Старшая дочь – Лаура, помолвлена. Младшей 15 или 16 лет. Три племянницы на выданье, и за ними дают весьма недурное приданое в виде золотых приисков, – проговорил Роланд де Перье.

– Ты знаешь их, Роланд! – воскликнул Оноре де Дюран, – откуда?

– Они мои родственницы, хотя и не кровные, – ответил де Перье.

– Прошу, представь нас, и я твой вечный должник! – попросил Жиль де Дюран.

– Хорошо, но предупреждаю: маркиз – суровый господин и проказ не прощает!

– Ну что ты, мы просто потанцуем, уверяю!

Когда виконт представил нас и мы обменялись всеми полагающимися в таком случае любезностями, я спросил:

– Вы позволите пригласить вас, маркиза де Бонне? – за моей спиной послышался чей-то вздох. Я кого-то опередил, и мне это понравилось!

– С удовольствием, – ответила Диана, покраснела и опустила глаза. Но я успел увидеть в них задорные искорки радости и благодарности.

Мы передвигались в быстром темпе вольто. Она была так хороша: легкая, как бабочка, порхающая по залу. Невесомо, едва касаясь пола маленькими ножками. Глаза сияли восторгом! Она умела и любила танцевать!

– Я хотел бы похитить у вас все танцы это вечера, как жаль, что этого нельзя сделать, – прошептал я ей на ушко, низко склонившись и едва ли не касаясь губами ее щеки, – от этой близости у меня вдруг перехватило дыхание. Не ожидая от себя такой реакции, я растерялся.

– Да, очень жаль, – тихо проговорила Диана и залилась румянцем.

Бал продолжался всю ночь, но я, небольшой поклонник подобных развлечений, не уходил из танцевального зала со своими друзьями, а следил за юной Дианой, чем немало удивил своих родителей.

– Мишель, мальчик мой, тебе понравилась маркиза де Бонне? – спросила меня матушка в один из перерывов. – Да, она хорошая партия. Тебе следует подумать об этом.

* * *

На следующий день, проснувшись поздно, я приказал готовить ванну. Сам же, стоя у окна, стал вспоминать вчерашний вечер. Я хотел разобраться в своих чувствах, в новых ощущениях, охвативших меня с такой неожиданной силой, что я оказался не готов принять их.

Меня обуревали то отчаяние, то дикий восторг. Кровь бурлила во мне, и сердце ныло так сладко и странно. Я видел перед собой лицо Дианы, ее прекрасные волосы, открытые плечи и шею. Я не хотел бы и на миг отпустить ее от себя. Впервые мне хотелось, чтобы эта девушка, а не мой друг Тибо, оказалась сейчас рядом со мной. Мне хотелось постоянно видеть её, прикасаться к ней, вдыхать аромат духов. Голова шла кругом от этих новых для меня ощущений.

Я в волнении прошёлся по комнате. Диана Флер де Бонне… даже ее имя казалось необыкновенно прекрасным. И мне было лестно, что на балу она отдавала мне явное предпочтение. Даже танцуя с другими кавалерами, она постоянно встречалась со мной взглядом, а встретившись, смущенно улыбалась.

Затем ликование сменилось сомнением: может ли быть, чтобы один-единственный вечер смог зажечь во мне настоящую любовь? Я не знал. И все же меня не могло оставить равнодушным то, как на неё смотрели мужчины. Меня охватывал гнев от этих пристальных, а иногда и не очень приличных взглядов. Мне даже пришлось почти силой увести ее от подвыпившего и слишком настойчивого шевалье. Тот пригрозил мне дуэлью.

Мы встретились с ним на крытой террасе. Она нависала над самым краем утёса, и, когда стоишь у каменных перил, кажется, что ты находишься на носу гигантского корабля или паришь над пропастью. Далеко внизу плескались воды океана. Ночной бриз качал ветви плюща, увивающего колонны террасы.

Встав в стойку и отсалютовав шпагами, мы начали поединок. Мой противник был старше года на три. Немного ниже меня, плотного телосложения. Со злой усмешкой на лице он бросился в атаку. Наши секунданты не отставали от нас: мы сражались тремя парами. Несколькими выпадами я сумел прижать противника к перилам террасы. Шляпа с его головы, сорвавшись вниз, закружилась в воздухе. Поняв, что перед ним достойный противник, шевалье перестал ухмыляться и, прищурив глаза, бросился в атаку с невероятной яростью. Эта ярость и подвела его: в бою нужно быть хладнокровным. Сделав шаг назад и уклонившись от его прямого укола, я одним движением клинка, выбил его шпагу.

– Вы признаете своё поражение, шевалье? – спросил я его.

– Скорее сгорю в огне ада! – вскричал он.

– Ваше право! – ответил я и носком сапога подтолкнул к нему оружие.

Наш поединок возобновился с ещё большим ожесточением. Мои секунданты к тому времени уже покончили со своими противниками. К моей радости, только Жиль де Дюран получил незначительную рану. Остановившись у стены, они с интересом наблюдали за нами. Снова приняв боевую стойку, я ждал нападения шевалье. И когда он опять пошёл в атаку, молниеносным броском, которому научил меня Рауль, нанёс ему смертельную рану.

Затем мы поодиночке вернулись в бальный зал, надеясь, что наше отсутствие не было замечено: дуэли строго запрещены и у нас могли быть неприятности.

Я встряхнул головой, отгоняя воспоминания. Во мне вспыхнул гнев на самого себя.

Диана, Диана, Диана – эта девушка не выходила из моей головы. Да что со мной такое? Может, она совсем обо мне не думает! Может, это и есть ее мечта: выйти замуж за столичного щеголя! А я размечтался, схожу тут с ума и мечусь из угла в угол! У меня и без этой девушки достаточно проблем!

Мне стало душно в комнате. Скорее на воздух. Конная прогулка – вот что мне сейчас нужно! Все ещё злясь на себя, я сбежал по ступеням парадной лестницы и почти бегом отправился к конюшням.

– Месье, виконт де Морель, подождите, прошу вас! – услышал я за спиной. – Да погодите же, мне не догнать вас!

Я обернулся. По лестнице, едва касаясь ступеней изящными туфельками, быстро спускалась Диана. В лёгком платье, с волосами цвета спелой пшеницы, отливающими золотом и ниспадающими густыми прядями ниже спины, она была похожа на ангела. Глаза, казавшиеся вчера при свете свечей синими, сегодня, на солнце, оказались необыкновенного фиалкового цвета!

– Я искала вас, вы мне нужны! – Диана подошла ко мне. Я смотрел на ее зардевшееся от быстрого шага и смущения лицо, на её маленький рот с чётко очерченными алыми губками. И мне вдруг мучительно захотелось взять её лицо в ладони и поцеловать. Весь мир растворился. Я смотрел на нее и не понимал, что она говорит. Я ее просто не слышал!

– Месье, вы слышите? – Диана дернула меня за рукав. – Вы должны мне помочь! К сожалению, я здесь никого не знаю, так что мне не к кому обратиться кроме вас! Я полагаюсь, виконт де Морель, на вашу порядочность и надеюсь, что моя просьба останется между нами, – она вопросительно взглянула на меня.

– Да, конечно, почту за честь и сделаю все, что в моих силах, – я медленно приходил в себя, – но как же ваш отец, разве не разумнее обратиться за помощью к нему?

Она нетерпеливо дернула плечами:

– Он хочет запереть меня в монастырь!

– Что?! – я изумленно смотрел на нее.

– Ну, не на всю жизнь, конечно. Он хочет, чтобы я прошла обучение. Вы должны спрятать меня, а затем помочь сесть на корабль, уходящий в Новый Свет, в Квебек! Я просто не вынесу этого: несколько лет взаперти, среди хмурых монахинь и глупых жеманных девиц.

Я с удивлением смотрел на нее. Это поразительно, такая храбрость, непосредственность. Ни одна из известных мне девушек даже и помыслить не могла бы о таком поступке!

– Да, но обучение проходят все юные леди, – проговорил я медленно, словно ребенку. – Это необходимо для того, чтобы войти в высшее общество. Моя старшая сестра окончила такую школу. Младшая, Николь, сейчас учится при монастыре святой Агнессы ордена святых Проповедников. – Мне вдруг стало неловко от того, что приходится объяснять ей такие очевидные истины.

Она опять нетерпеливо передернула плечами:

– Знаю, но кто сказал, что мне хочется входить в это общество? Больше всего я хочу вернуться домой. Ах, месье де Морель, если бы вы знали, как хорошо у нас в Квебеке. Там все намного проще и люди добрее. А здесь даже и не знаешь, как себя держать: все такие чопорные и надменные.

Господи, да она же еще совсем дитя! Здесь, во Франции, девушки в 16 лет уже выходят замуж, а она, по всему, еще даже не думала об этом.

– Зачем же вы приехали, леди Диана? – спросил я.

– Отец хотел показать нам с сестрой родину предков, ну и по своим делам, конечно. Сестра уже помолвлена, и ей не придется идти в монастырь, – она обиженно надула губки. – И потом… он не посвятил меня в свои планы!

– И когда же маркиз де Бонне планирует отправить вас в монастырь, и в какой?

– Он только что сообщил мне о том, что получил письмо из монастыря святой Елены и что я отправляюсь туда сразу после окончания вашего праздника! Его здесь задерживают какие-то дела, но затем он намерен отправить меня незамедлительно.

– Маркиза, я очень польщен тем, что вы выбрали меня своим защитником. Но я не уверен, что смогу взять на себя смелость и перечить воле вашего отца. Мне до сих пор не приходилось встречать девушку, протестующую против монастырской школы. Вы ставите под угрозу свое будущее, – говоря это, я вдруг почувствовал себя таким напыщенным болваном, что захотелось провалиться на месте, – прошу меня простить. Я искренне желал бы помочь вам, но боюсь, что в данных обстоятельствах это не в моих силах. – Осознание того, что Диана хочет уехать и что я ей, судя по-всему, абсолютно безразличен, неприятно кольнуло сердце.

– Хорошо, в таком случае мне придется обратиться к кому-нибудь еще, – прошептала Диана и, развернувшись, пошла к дому.

Я стоял и растерянно смотрел ей в след. Что за необыкновенная девушка! А потом вдруг испугался: что если она попросит помощи у кого-то из этих молодых вельмож, прибывших из Парижа со свадебным кортежем невесты. Они-то уж точно не упустят шанса посмеяться над провинциальной простушкой, и, как далеко это может зайти – одному Богу известно!

– Диана, леди Диана, что за ребячество, в самом деле! – воскликнула в дверях дома одна из тетушек девушки. – Ради Бога, вернитесь, ваш отец в гневе! Вы не можете вести себя как ребенок! – спустившись по ступеням, она крепко схватила Диану за руку и повела в дом.

Не замеченный разгневанной почтенной дамой, я стоял, не зная, что предпринять. Все еще злой на себя, на нее и на весь белый свет. Встревоженный ее упрямством, я не мог оставить без внимания то, с какой решимостью настроена Диана. Эта девушка каким-то непостижимым образом входила в мою жизнь, и я не знал, чем это кончится. Постояв еще немного в размышлениях, я медленно пошел к конюшням. Тибо, уже в седле, ждал меня у ворот.

– Господин, что-то случилось? У вас такой вид, будто вы кислого вина хлебнули, – он внимательно смотрел на меня.

– Тибальд, мне нужен совет.

– В чем дело, сеньор Мишель? Давненько не видел вас в таком подавленном настроении.

– Ко мне сейчас обратилась маркиза Диана де Бонне с просьбой о помощи, но, черт возьми, если бы я знал, как ей помочь! – и я рассказал Тибо о нашем с Дианой разговоре.

– Ваша милость, о девушке есть кому позаботиться. И все, что вы сказали ей, совершенно правильно. Я думаю, она и сама, поразмыслив, поймет, насколько вы правы. К тому же, мой сеньор, подумайте, как будет выглядеть ваша помощь в глазах ее отца! Девица вздорным характером осложняет жизнь своим близким, не думая о последствиях, и тянет вас за собой!

– Тибальд, а если не получив помощь от меня, она вздумает просить ее у кого-то другого? Ты понимаешь, какие могут быть последствия? Как я могу оставить это, не попытавшись защитить ее?

– Хорошо, можете не волноваться, все время, пока леди де Бонне пробудет в вашем доме, за нею присмотрят! И если ей придет в голову прогуляться с кем-то из этих расфуфыренных парижских франтов, мы сможем вовремя вмешаться. Думаю, что в этом случае ваша помощь будет действительно необходима.

Мы не спеша ехали по лугу. Скошенная трава, убранная в небольшие стожки, пахла свежим сеном. Августовское солнце проглядывало сквозь облака. Тихий ветерок подхватывал пыль из-под копыт наших лошадей и тут же уносил прочь. За лугом чернел лес, щебет птиц веселым хором доносился оттуда, наполняя землю покоем и безмятежностью.

* * *

Настал второй вечер свадебного торжества. Солнце еще не село. Зацепившись за верхушки сосен, оно огромным золотым шаром висело над дальним лесом и полем, посылая свой последний привет отходящей ко сну земле. Легкий ветерок едва касался нежным дуновением листьев на кустах и деревьях, и они трепетали ему в ответ.

В замке шли последние приготовления к вечерним развлечениям. Весь парк, словно в сказочном царстве, сверкал тысячами огней. Деревья и кусты были украшены стилизованными цветами и разноцветными лентами. В каменных чашах горели ароматизированные масла. Сотни красочных бумажных фонариков, с зажженными в них свечами, висели на деревьях и гирляндах вдоль площади, перед фонтаном и театральными подмостками, на которых в скором времени будет разыграно представление актерами известного театра Марэ. Сам Флоридор, знаменитый актер, согласился участвовать в спектакле «Гораций». Поэтому костюмы последующего за спектаклем бал-маскарада будут на тему древнегреческих мистерий. И в завершение нас ждет грандиозный фейерверк.

Переодевшись к вечернему пиру, я спустился в зал. С балкона, где играли музыканты, лилась тихая мелодия. Гости неторопливо прохаживались по огромному центральному залу, зимнему саду и крытым галереям, откуда открывался великолепный вид на океан. Переходя от одной группы к другой, я искал Диану. Не найдя ее в зале, я остановился поодаль от лестницы, ведущей из внутренних покоев вниз, предполагая, что она еще не спустилась к столу. Мне хотелось убедиться в том, что с ней все в порядке. Облокотившись на стену возле комнатных пальм и кустов экзотических растений, образующих своеобразные беседки со скамейками, я почти полностью был скрыт от посторонних глаз. Две молодые девушки, вышедшие из дверей зимнего сада, остановились неподалеку. Не замеченный ими и не имеющий подходящего предлога показаться на глаза, я невольно стал свидетелем их разговора:

– Мари, Бог мой, она сведет с ума своим поведением и дядюшку, и всех нас! Так опуститься, попросить помощи у виконта де Мореля! Не мудрено, что ей запретили сегодня спуститься в парк. Подумать только, – собралась вернуться домой! Одна, на корабле! Да она совсем безрассудная! Хорошо еще, что тетушка вовремя успела увести ее в дом, и виконт ничего узнал! – воскликнула одна из них.

– Ты думаешь, что она могла бы ему рассказать? – спросила другая.

– Несомненно! Она бы и не то придумала, лишь бы добиться своего. Но дело сделано, и ей некуда деваться. А ты точно знаешь, что дядя вел разговор о помолвке?

– Конечно, он же утром сказал, что с делами покончено и после праздника мы поедем в поместье Пти Дюбуа. Так о чем еще мог идти разговор? Да еще так долго? И потом, мадам Хелена ясно высказалась, заявив, что пора уж и остепениться! Ах, как Диана побледнела! Можно подумать, что ее так ничему и не научили в монастыре за эти четыре года!

– И чего она упирается? Все равно дядюшка намерен выдать ее замуж. Конечно, он любит и балует их с Лаурой. Помнишь, как он отказал месье де Лакруа только потому, что тот ей не понравился, хотя это одна из лучших партий в Новой Франции? Уж я бы ни за что не противилась такой возможности – красив, богат – просто мечта!

– Конечно, помню, но дядюшка добр и не хочет, чтобы его дочки были несчастны. Он и Шарлю не мешал, когда тот заявил, что хочет жениться на Катрин. Хотя у нее и не такое уж хорошее приданое.

– Я все время вертелась возле дядюшки, надеялась, что он скажет что-нибудь. Кто же он, этот загадочный жених? – возбужденно прощебетала девушка.

– Мари, Сюзон, вот вы где! Пойдемте, пора садиться за стол, – к девушкам подошла дама, с рассерженным видом обмахиваясь веером.

– Маман, ну скажите же нам, Бога ради, Диану сватали? – вскричала одна из девиц. – К чему такие секреты?!

– Пошли, пошли, дядя уже ждет, – позвала их мать и увела за собой.

Я остался стоять на месте, потрясенный этим открытием! Конечно же! Как еще она могла попросить помощи? Сказать, что не хочет замуж, – слишком откровенно для молодой девушки! Вот она и придумала причину, а я вместо того, чтобы выслушать, начал читать проповедь! Леди Мари сказала, что отец любит Диану и не захочет причинить ей зла, но желания отца и ее могут сильно разниться. И что же я могу сделать в этом случае? Как ей помочь?

Возвращаясь с прогулки, Тибо, все время внимательно наблюдавший за мной, вдруг спросил:

– Вы влюблены, сударь?

Я пожал плечами, не зная, что ответить. Я сам все утро думал над этим. Могут ли чувства, которые заполонили меня, называться любовью или это было просто данью ее красоте? Но я хотел видеть ее, хотел заботиться, оберегать. Когда я думаю о ней, на душе становится тепло и тревожно!

Прежде, представляя себе первую встречу с любимой, я видел себя героем, спасающим ее от какого-нибудь злодея или останавливающим ее коня на всем скаку; или освобождающим свою возлюбленную из плена разбойников. А здесь все было обыденным и скучным: свадьба, бал. Но, несомненно, она волнует меня! Я вспомнил ее волосы и нежную ручку, которую держал во время танца, ее веселый смех. Шутки и остроты, которыми она так и сыпала, говорили об ее уме. Она совсем не похожа на молоденьких жеманниц из роскошных салонов. От нее веяло свежестью. И, черт возьми, она до безумия хороша!

Теперь, когда я знал причину ее столь необычного поведения, оно не казалось мне таким нелепым, наоборот, все больше и больше мне хотелось защитить ее от неведомого и ненавистного жениха! Непонятная тревога, которая томила меня утром, теперь облеклась во вполне реальное беспокойство от угрозы потерять девушку.

Я стоял никем не замеченный и потерянный в своих мыслях и ощущениях. Мне было просто необходимо разобраться в волнующих меня чувствах. Я вдруг представил, что кто-то другой будет рядом с ней, и мое сердце сжалось, протестуя. И тогда понял, что не готов отказаться от нее! Оставить ее другому, обмануть ее надежду на меня, на мою помощь! Сегодня она пришла ко мне, а не к кому-то еще, а я совершил ошибку. Значит, мне ее и исправлять! И даже если я для нее ничего не значу, я все равно постараюсь помочь ей и загладить свою вину. Приняв решение, я, как всегда бывает со мной, успокоился и прошел к столу. С того места, где я сидел, невозможно было увидеть Диану и ее родных: столы, стоящие рядами, вмещали более тысячи приглашенных. Но я знал, что она здесь, что ей нужна помощь, и пусть ее неведомый жених не корсар, рыскающий по морям в поисках добычи, и не злодей с большой дороги – если он ненавистен ей – я помогу!

* * *

Бал-маскарад. Прекрасная возможность прикоснуться к милой даме, передать записку, шепнуть на ушко прелестной незнакомке комплимент. Я стоял в стороне от веселого круговорота, наблюдая за спектаклем, разыгрывающимся передо мной. Вот уже несколько часов я старался найти Диану среди огромного количества дам в маскарадных костюмах. Каждый раз, когда я, уверенный в том, что вот эта маска скрывает от меня именно ту, которую необходимо найти, я ошибался. Кружа по парку и не находя ее, я все больше мрачнел. Где она может быть? Тибо посылал горничную с поручением узнать, где Диана. В комнатах ее не оказалось!

– Молодой господин желает узнать свою судьбу? – прозвучало рядом.

Я оглянулся. Передо мной стояла греческая цыганка – маска на глазах и густая темная вуаль скрывали ее лицо. Корсаж, стягивающий талию и делающий девушку настолько тоненькой, что казалось ее можно перехватить двумя пальцами; широкая цветная юбка и браслеты на руках – все делало маленькую фигурку изящной и восхитительно соблазнительной.

– Диана, – выдохнул я, но тут же поправился, – простите, маркиза де Бонне, – взяв ее руку, я почтительно склонился и поцеловал ее.

– Ну, так что? Предсказать вам будущее? – настаивала Диана, не обратив внимания на мою оговорку.

– Будьте так любезны, – я протянул ей руку.

Проведя пальчиком по моей ладони, она проворковала:

– Вас ожидает дальний путь, много приключений и невероятно долгая жизнь. А еще свидание… сегодня, в полночь, у старой беседки, – она засмеялась и, ловко повернувшись, исчезла в толпе.

Потрясенный уже в который раз смелостью и непредсказуемым поведением маленькой чертовки, я рассмеялся. На душе сразу стало легко.

* * *

В самой глубине парка, там, где крепостная стена сливается с башней, нависающей над пропастью в океан, стоит старая беседка. Парк в этом месте переходит в маленький своеобразный лес, неухоженный, заросший кустами и огромными старыми кленами. Это любимое место игр детей и уединения старших членов нашей семьи.

Переодевшись в темный костюм и накинув черный плащ, без четверти двенадцать я примчался к беседке. От волнения, переполнявшего меня, я не мог стоять на месте. Мое первое свидание! Да еще назначенное не мной, а прелестной девушкой, самой необыкновенной из всех, кого я встречал до сих пор. Меня лихорадило от возбуждения, и голова шла кругом.

Я буду очень любезен и осторожен с ней. Она, конечно же, попросит моей помощи, и я с радостью соглашусь. Я скажу ей, что у меня уже есть план: я увезу ее сегодня же в свое поместье, доставшееся мне по наследству. Затем попрошу ее руки у маркиза де Бонне, и, если он не убьет меня в первую же минуту, я сумею доказать ему свою любовь и преданность Диане. Чтобы избежать позора, ему придется отдать за меня дочь. Другого выхода я не видел.

Тибо был не согласен с моим планом, он настаивал на том, чтобы я, прежде чем везти девушку к себе, поговорил с отцом.

– Спрятать Диану можно и в замке, монсеньор, – уверял он меня, – а поговорить с отцом нужно. Вам необходима поддержка семьи, возможно, что все можно уладить и мирным путем. Не горячитесь, отец не желает вам зла и любит вас. Не открывая всех планов, скажите о своем намерении просить руки леди Дианы, а если это будет невозможно, тогда приведем в действие ваш план.

Перебирая в уме все варианты своих замыслов, я метался возле беседки. Музыка, доносившаяся из центра парка, была едва слышна. Свет от факелов не проникал в этот уголок, только неполная луна освещала аллею, ведущую к беседке. Глубокой тенью, почти черной, вековые клены скрывали беседку и площадку перед ней.

Наконец послышался стук каблучков по камням аллеи. Остановившись на границе неверного света луны и глубокой тени, я, с бешено колотившимся сердцем, смотрел на приближающуюся Диану. Она, закутанная в темный плащ, с капюшоном, накинутым на голову, остановилась, пристально вглядываясь в темноту, окружавшую беседку.

И тогда произошло что-то невероятное: не в силах справиться с чувствами, завладевшими мною, я подлетел к ней и, прижав к себе, откинул ее капюшон.

– Диана, – прошептал я глухим шепотом, – любовь моя. Наклонившись, стал покрывать ее лицо поцелуями, а коснувшись губ, совершенно потерял голову. Я целовал ее, и любовь с каждым ударом моего бьющегося с неимоверной силой сердца нахлынула, унося все сомнения и преграды. Больше ничто не существовало в этом мире, ничто не важно, ничто не имеет значения! Только она, ее дивный аромат, ее сладкие трепетные губы.

Диана, ошеломленная моим натиском, растерянная и оглушенная, сомлела в моих объятиях. Подхватив на руки, я отнес ее в беседку и, прижав к груди, прошептал:

– Не бойся, радость моя, любовь моя, жизнь моя. Никто и никогда не отнимет тебя у меня! Поверь мне, не существует на земле силы, способной разлучить нас! – и опять прильнул к ее губам. Поцелуй, на этот раз нежный и долгий, пробудил в Диане ответный порыв. Подняв руки, она стала ласкать мои волосы, ее губы разомкнулись, став мягкими и податливыми. Наш поцелуй был похож на шаг в бездну; взлет к солнцу; все загадки мироздания слились в одном дыхании. Мир перестал существовать. Мы парили над землей, делясь сокровенной тайной, без слов и мыслей, сливаясь в одно целое…

Диана, положив голову мне на плечо, спросила:

– Что же нам делать? Отец сегодня утром позвал меня к себе и сообщил, что решил устроить мою судьбу. Я сразу и не поняла, что это значит, а он сказал, что после вчерашнего бала моей руки попросили два сеньора. Он еще не дал ни одному из них определенного ответа, так как у него есть твердая уверенность в том, что моей руки попросит кто-то другой, более подходящий для меня. Я заявила ему, что ни за что не выйду замуж, но он только посмеялся надо мной. Я боюсь, Мишель, у отца твердое намерение выдать меня замуж.

Такой поворот дела ободрил меня: еще не все потеряно, нужно поговорить с отцом. Тибо был прав.

– Наш род один из древнейших. Многие почли бы за честь породниться с нами. Мы богаты, у нас много земель. Отец в хороших отношениях со многими влиятельными вельможами. Совсем скоро я пойду служить на военный корабль Его Величества. У нас, любовь моя, есть шанс. Очень хорошо, что маркиз де Бонне повременил с ответом. Я сегодня же поговорю с отцом о нашей помолвке. А если это не поможет, я увезу тебя. У меня уже все готово для этого. Никто и никогда не прикоснется к тебе, пока я жив, – проговорил я, нежно проводя губами по ее шейке, не в силах оторваться от нее.

– Уже готово? Но как?! Сегодня утром я вела себя просто ужасно! Когда тетка привела меня комнату и отчитала, я поняла, что натворила. Мне очень стыдно за свое поведение. Теперь у тебя, наверное, сложилось неверное мнение обо мне, – она смущенно опустила голову, – от неожиданности и страха я растерялась. Ты, наверное, решил, что я сошла с ума?

Перебирая ее волосы, я тихонько рассмеялся:

– Признаюсь, ты озадачила меня своим натиском. И совершенно ничего не понимая, я все равно стал думать о том, как помочь тебе. А потом мне помогли во всем разобраться твои кузины.

– Кузины? Каким образом?

– Я искал тебя в зале перед обедом. Хотел убедиться, что с тобой все в порядке. По воле случая я узнал о том, что тебя, возможно, ждет обручение. И тогда я принял меры, чтобы помешать этому. Твои кузины просто сгорают от любопытства, – опять рассмеялся я. – Но меня волнует другое, – мой голос осекся от волнения, – я не знаю, что ты чувствуешь ко мне? Возможно, я слишком самонадеян и тороплю события? Может, ты вовсе и не намерена стать моей супругой? – мой голос перешел в тихий шепот и затих. Я замер в ожидании ответа, в висках стучало, дыхание сбилось.

Смущенно опустив голову, Диана молча теребила золотистый локон. От того, что она молчит, по моим венам стал разливаться холод. Руки, обнимавшие ее, окаменели.

– Когда мы приехали в ваш замок, мы не были представлены друг другу, и я не знала, кто ты, – тихо заговорила она, – но увидев тебя в роще, а затем среди гостей… – Диана смущенно потупилась и замолчала.

– Что? – не выдержал я.

– Ты мне очень понравился, а потом, наблюдая за тобой, я все время молила свою святую, чтобы ты подошел! Ты не представляешь, как я была счастлива, когда ты первым ангажировал меня!

Радость теплыми волнами растекалась в моей душе. Не в силах произнести ни слова, я стал вновь целовать Диану.

Когда пришло время расставаться, я провел Диану через библиотеку потайным проходом, ведущим прямо в коридор, куда выходили двери ее комнаты.

Обняв Диану, я не решался отпустить ее, словно это был последний миг в моей жизни, когда я могу прижать ее к себе. Вдруг, подчиняясь внезапному порыву, я опустился на одно колено и, взяв ее за руку, произнес:

– Диана Флер Мари де Бонне, я, виконт Мишель Тьери Ренард де Морель, клянусь вам в вечной любви. Пока я жив, клянусь, ни одна женщина, существующая на этой земле, не сможет привлечь моего внимании. Моя жизнь, до последней минуты, отныне принадлежит вам! Я люблю тебя, Диана.

Диана, глядя на меня, произнесла негромко:

– И я клянусь вам в своей любви, Мишель. Пока бьется сердце, пока глаза видят свет, созданный Богом, мои мысли о вас, мой любимый. Отныне и всегда я буду благодарить Господа за счастье знать, что вы есть, за счастье любить вас.

Поднявшись с колена я, молча прижал ее к груди. Слова больше не нужны. Мы были бесконечно счастливы.

Простившись с Дианой, я пошел искать отца и, покружив среди гостей, увидел его сидящим за столом в окружении десятка гостей, с кубком вина в руке. Подойдя, я извинился и попросил отца уделить мне несколько минут.

– Пойдем, пойдем, мой мальчик, у меня есть для тебя новости. Где тебя черти носят? Слуги сбились с ног, разыскивая тебя! – отец поднялся из-за стола. – Прошу простить, господа, мне необходимо сказать этому молодому человеку пару слов.

Хлопнув по плечу, он повел меня в библиотеку.

– Отец, – обратился я к нему, как только мы вошли и закрыли за собой дверь, – я хочу просить вас…

– Погоди, сядь, Мишель, и послушай сначала, что я тебе скажу, – перебил он меня.

Не желая раздражать отца, я сел, молча проклиная все новости и всех тех, кто их принес. Напустив смиренный вид, я приготовился к длинной речи, так как у отца была скверная привычка доводить собеседника до белого каления, прежде чем он перейдет к главной теме разговора.

– Так вот, вчера к нам на торжество, как тебе известно, прибыло много господ, состоящих на службе короля. И один из них, месье д’Атруа, привез приказ о твоем назначении на военный корабль. Естественно, я не могу пойти против воли короля, – проворчал отец, удививший меня тем, что перешел сразу к делу, – но в остальном перечить не смей, не потерплю!

О Боже, что еще? Новость о назначении, как ни странно, совсем не тронула меня. Я просто отметил, что все же выиграл в споре с отцом.

Не обращая на меня внимания, отец, вышагивая по ковру, продолжал:

– Я решил, пользуясь тем, что у нас большое скопление знатных семей, устроить твою семейную жизнь. Зная о прибытии к нам некоторых достаточно именитых и достойных нашего рода вельмож, я дал поручение своему поверенному собрать сведения об их семьях. У меня сложилось мнение, что нашего внимания достойны несколько девушек. Возможно, я не стал бы торопиться, но твое назначение, – он недовольно хмыкнул, состроив гримасу, – заставляет меня спешить. Я не хотел давить на тебя, но тебе придется выбрать жену из этих Фамилий. – Он подал мне небольшой лист, – просмотри его и, пока у тебя есть возможность, приглядись к этим девушкам, может, кто-то из них тебе и придется по душе. – И, отец, отчего-то посмеиваясь, вышел из библиотеки.

Теперь я понимал, почему он не стал тянуть и сразу перешел к делу. Отец всегда неприятные новости старался выложить без промедления, чтобы поскорее избавиться от них. Я сидел, отрешенно глядя на сложенный пополам лист, лежащий на моих коленях. Все рушилось. Даже если я выкраду Диану, мне нечего будет предложить ей. За ослушание меня лишат наследства, я останусь без гроша. Меня это не пугало, я мог бы, если надо, обойтись и без больших денег, но вместе с деньгами меня лишат и титула, и права служить на корабле. И что в этом случае я, кроме своего сердца, положу к ногам любимой? Позор и нищету?!

Я долго сидел, глядя на огонь в камине. Едва узнав радость любви, ощутив блаженство от ответных чувств Дианы, я терял ее. Ей не быть моей женой, а мне никогда не познать счастья близости с нею. Мои мечты, как распустившийся цветок на ледяном ветру, вяли от прикосновения холодной действительности.

Я развернул листок, сам не понимая зачем, все равно ни одна из этих девушек не станет моей женой. Утром, не сейчас, я пойду к отцу и буду просить его о снисхождении. А если это не поможет, прощусь с Дианой, освобожу ее от данной мне клятвы и навсегда уйду в море.

Диана Флер Мари де Бонне.

На листке было только одно имя! Ее имя!