Читать книгу На одном дыхании - Людмила Николаевна Перцевая - Страница 2

15 января 2018

Меня всегда чрезвычайно занимала оговорка Пушкина о том, что Татьяна писала свое пылкое признание Онегину на французском языке. Да ведь не вскользь брошенные строки «Она по-русски плохо знала, Журналов наших не читала, И выражалася с трудом На языке своем родном, Итак, писала по-французски…», а полновесных шесть строф занимает эта преамбула к письму! И про то, как ему милы галлицизмы в прелестных устах дам, и как трудно перевести «любезную небрежность и умильный вздор» на русский, и вообще – языком нашим только ученому сухарю иль «академику в чепце» под силу овладеть…

А потом примерно столько же занимает собственно письмо, нежное, сбивчивое, от высокопарного «коварный искуситель» до почти детского «стыдом и страхом замираю». Как всё это могло выглядеть на французском? Как они потом (волею поэта) объяснились на русском и Онегин вымолвил: «Не отпирайтесь, я прочел души доверчивой признанья» и всё прочее в сугубо русских выражениях!

Зачем Пушкину понадобилась эта оговорка, эта игра? Показать, насколько глубока пропасть между Отечеством, родным языком и его элитой, дворянством, если уж самые чуткие, поэтичные натуры в самом нежном возрасте могут изъясняться только на чужом языке? Вот уж поистине «она в семье своей родной казалась девочкой чужой» – во всех смыслах!

Много позже Александр Сергеевич, обнаружив вышедшую в Париже в 1827 году книгу под названием «Гузла или Сборник иллирийских стихотворений, собранных в Далмации, Боснии, Хорватии и Герцеговине» заинтересовался ею не на шутку. Особенно потому, что собрал их и обнародовал на французском языке «острый и оригинальный писатель Проспер Мериме…автор произведений чрезвычайно замечательных в глубоком и жалком упадке нынешней французской литературы». Пушкин, великолепно владея французским языком, воодушевился идеей пересказать сии вирши русским – так родились «Песни западных славян» аж шестнадцать опусов! Признаюсь, мне, как и широкой публике, хорошо известны максимум три из них: про бедного Ваню и вурдалака, «Соловей мой, соловейко, птица малая лесная», впоследствии ставшее романсом, и про ретивого коня, который не потряхивает гривой и не грызет своих удил…

Этот цикл был создан в 1834 году. Но что-то Пушкину мешало ударить себя в восторге по бедрам и закричать: «Ай да Сашка, ай да сукин сын!» Хотя, что уж сомневаться, если сам Мицкевич, по словам Пушкина «…критик зоркий и тонкий и знаток в славенской поэзии не усумнился в подлинности сих песен, а какой-то ученый немец написал о них пространную диссертацию».

Но Александра Сергеевича не проведешь! «Мне очень захотелось знать, на чем основано ИЗОБРЕТЕНИЕ СТРАННЫХ СИХ ПЕСЕН, Соболевский по моей просьбе писал о том Мериме и в ответ получил …письмо». Все это рассказано в предисловии к публикации «Песен западных славян», как и письмо Проспера Мериме, в котором чрезвычайно остроумно изложена история литературной мистификации. Не было никаких таких Песен, легкомысленный француз их попросту выдумал!

Он собирался с приятелем путешествовать по Италии, чертил маршруты на карте: Венеция, Триест, оттуда в Рагузу… Но кошелек был пуст, и Мериме решил …сначала описать это путешествие, продать издателям, а на вырученные деньги уж пускаться в поход, за песнями! Приятель не поверил, что такое возможно, но Проспер уже на следующий день принес ему 5-6 песен. И понеслось!… Они эти опусы проверили на экспертах, а потом издали!

В завершение Мериме пишет: «Передайте г. Пушкину мои извинения. Я горжусь и стыжусь вместе с тем, что и он попался…»

Да, ладно, «попался»! – Александр Сергеевич заподозрил неладное, понял, что странные сии песни кем-то изобретены, запросил подробности, и свои стихотворения опубликовал со всеми разъяснениями с полным уважением к читателю. Согласитесь, прелестная история!

Мистификация литературная – увлекательная игра! Ну, вот как если бы я сочинила стих и опубликовала под заглавием «Из …Ивана Бунина» (как будто он писал на французском, а я его перевела с укоризною на родной!) Ну, а почему бы и не поиграть! Надеюсь, гений на дилетанта не обидится? Хотя, конечно, мои уши торчат из-под маски!..

После магнитной бури

Колеблясь, перышко плывёт

По волнам легкого зефира,

КружИтся семя-вертолет, -

Их рассылает клён по миру,

Ещё толпится мошкара

На этой высоте доступной,

Едва продравши взор с утра

Я попрошу у них приюта…

Здесь тяготение Земли

Так неопасно для падения,

Здесь с вами вместе мы смогли

Для нежных слов найти склонение…

На Солнце – темных пятен бой,

Там радиация – за гранью,

А нам назначено судьбой

Земное сосуществованье…

Терраса. Кофе. Теплый взгляд:

"Тебе получше?.. Как я рад!"

Как во сказочном бору…

Ты напорист был, безрассудно смел,

Я – за челкою, как за фатою,

Соловьиный хор нам «Осанну» пел,

Под сверкающей дивно луною!

Елки, сосны шумели, как гости в пиру,

Отгоняя злословье и нечисть,

Постелил добрый лес нам траву-мураву,

Дикий хмель осыпая на плечи…

Ликовал, обнимая лучами, рассвет,

Птицы грянули с новою силой,

Обещая нам счастье на тысячу лет!

Горько как… Поцелуй меня, милый!